Хабар мертвеца. часть 6.
Авторы: Владимир Лебедев, Анатолий Москаленко.
Глава 4. Романтик.
Штурман открыл глаза. Первым делом нащупал автомат. На месте. Сталкер не помнил, когда Бизон сменил его на посту. Видимо все произошло на автопилоте. Не делая резких движений, он сел и бросил взгляд на окно. На улице внезапно посветлело. "Солнце выглянуло" – подумал сталкер. "Луч света в темном царстве".
Бизон, привалившись к косяку окна, наблюдал как падают последние капли дождя. В помятой пятнистой куртке, с накинутым капюшоном, он походил на большую нахохлившуюся птицу.
"Ни дать ни взять – волнистый попугайчик".
– Как говорила одна ушлая птичка: "после такого дождя – жди хороший отел!" – пошутил Штурман.
На слове "отел", голос сел от пронзившей бок боли. Вместо следующей реплики из горла вырвался кашель.
– Эй, что за намеки? – буркнул Бизон, оборачиваясь к сталкеру. – Ты че несешь?
– Да так, мысли вслух. – Штурман начал сворачивать плащ-палатку. – Мультфильмы в детстве смотреть надо, а не прохожих в подворотнях тюкать. А намек тут простой...
В воздухе повисла многозначительная пауза.
– Есть шанс наткнуться на артефакты! – закончил здоровяк. – Понял, понял, я твою мысль.
– Ага. Ну и нужно...
"Медальон".
Штурман замялся, подыскивая выражение "помягче", чтобы случайно не бросить вызов Зоне. Как бывший инженер, «человек науки», он никогда не воспринимал Зону как живое существо, предпочитая видеть в ней неодушевленную аномальную силу, существующую по каким-то своим аномальным законам. Ничего одушевленного или осознанного. Но после того как медальон оказался на груди... Этот крик... Смех...
Зона стала ближе.
Реальней.
Она стала...
Живой.
– ...Нужно, чуть-чуть шустрей передвигаться, – наконец выговорил он.
– Нормально дружище, – Бизон кивнул. – Проведем старуху.
Штурман дернулся. Проглотил уже готовое вырваться крепкое словцо. Не отвечая, жестом показал – "Выходим".
Выход с территории Завода ознаменовался удачей – Бизон умудрился вытащить из Электры Вспышку. Аномалия располагалась на отшибе поля товарок, облюбовавших железную дорогу. Тем не менее, именно в «одиночке» образовался ценный предмет. После короткого совещания, сталкеры сошлись на том, что пока артефакт послужит Штурману, а после рейда перейдет в собственность Бизона.
Как и с северной стороны, между лесом и территорией Завода пролегала просека шириной метров в двести. Очищенная в свое время от деревьев площадь уже основательно затянулась подлеском. Ветер гулял по вершинам кустарника и молодого березняка, шелестел в листьях, нашептывая им истории, услышанные в других краях Зоны. Рельсы железнодорожной ветки сворачивали на север, уходя, по всей видимости, в Мертвый Город – одну из легенд Зоны. Каждый сталкер знал о его существовании, но ни один из здравствующих не мог похвастаться, что был там.
Напарники решили двигаться по отработанной схеме – Штурман ведущий, Бизон прикрывающий.
«Пора, не пора, я иду со двора», – подумал Штурман, выискивая взглядом «душележащий» ориентир. Таких оказалось всего два. Небольшая плешь примятой травы и куст шиповника, высотой с человека. Видимой опасности проще избежать, чем скрытой. А остальная растительность, несмотря на благопристойный вид, доверия почему-то не внушала.
Подняв с земли обломок позеленевшего кирпича, Штурман пустил его по траве, словно шар для боулинга. Кирпич пролетел несколько метров и упал, обозначив место падения покосившимися метелками пырея. Сталкер облегченно вздохнул и сделал первый шаг по намеченной траектории.
Долгий путь всегда начинается с первого шага. Привычка начинать новый отрезок пути с пробного броска чего-нибудь осязаемого накрепко въелась в подсознание Штурмана. Детектор детектором, а физический контакт – совсем другое дело. Да, следующие шаги можно делать полагаясь на машинку, но первый – это святое.
Высоко поднимая ноги, сталкеры побрели по густой, достигающей до колен, траве. К кустам и деревцам ближе двух метров старались не приближаться. Не торопясь, шаг за шагом, прислушиваясь к каждому шороху, охотники за артефактами обогнули плешь и достигли куста шиповника.
Штурман было покосился на красные плоды, которые так обожали псевдоплоти, как вдруг резко присел и приготовился к стрельбе. В пяти метрах от сталкеров из кустов послышался шорох. Несколько дорожек, обозначающих передвижение существ, побежали по траве в направлении людей. Существа, набрав разгон, начали выпрыгивать из травы, и Штурман увидел кто это. Стайка тушканов. Зверьки, не обращая внимания на людей, промчались мимо и, спустя полминуты от появления, исчезли в высокой растительности, не оставив после себя ни единого следа.
«Странные тушканы…»
– В чем дело? – вполголоса спросил Бизон. Он стоял на одном колене, спиной к напарнику, сверля взглядом ограждение Завода.
– Тихо, – прошептал сталкер. – Их кто-то спугнул.
Маленькие монстры пронеслись быстро, но цепкий взгляд сталкера мигом выхватил некоторую странность в исчезнувшем кортеже.
Штурман проанализировал в голове картинку. Точно! Никакого писка, никакого запаха… хотя некоторые зверьки были изранены! Но на траве не осталось никаких следов от крови…
Что это было? Какая тварь могла так напугать зверей, что они не обратили на нас внимания? Или контролер пудрит мозги?
Нет. Нестор не понаслышке знал, как действует этот мутант, поэтому сразу отбросил этот вариант.
Аномалия?
Штурман слышал легенды ветеранов-сталкеров, что раньше, когда еще работал Выжигатель мозгов, были такие аномалии. Излучение «Дятла» вызывало у людей галлюцинации монстров. Фантомы «нападали» совсем как настоящие, и могли нанести реальный вред здоровью. Мозг воспринимал атаку за чистую монету, и сталкер ощущал реальную боль и видел, что ранен по-настоящему. В итоге, – крышка. Нервные клетки просто перегорали от такого «парадокса».
Но Выжигатель уже шесть лет как не работает…
Высокая трава полностью скрывала сталкеров, лишь макушки капюшонов торчали над метелками. Напряжение потихоньку нарастало. В ожидании пси-атаки или реального нападения прошло десять минут. Пауза затянулась. Ничего. Лишь высоко в небе, в полном безмолвии, парил ворон, осматривая окрестности в поисках поживы. Птица видела среди волнующегося рыжего поля фигуры сталкеров – два угловатых булыжника черно-зеленого цвета. Эти живы, а значит – не интересны. В разноцветных кляксах кустарника тоже никаких деликатесов в виде мертвой плоти. Хищный взор вдруг замер на полуистлевшем трупе, невесть сколько пролежавшем здесь, в мягкой, как руки женщины, траве. Костлявая кисть охотника за артефактами тянулась к небольшому шару цвета меди. Смерть человека наступила давно. Оставшиеся на костях клочки плоти превратились в камень. Разочарованный охотник недовольно каркнул и продолжил осмотр территории. В каких-то ста метрах от мертвеца, он увидел в яме кабана-одиночку, обгладывающего тушу псевдоплоти… Этому «соседу» повезло больше… И все. Ни единого движения. Ни единого существа. Словно здесь больше никого и никогда не было…
Ворон немного покружил над трупом, над кабаном, над сталкерами. Не найдя ничего из легкодоступной пищи, взмыл повыше, и лег на крыло к северу. Там, солнечный свет прорвался сквозь дыру в облаках, и яркое пятно на земле привлекло птицу. Солнце – редкий гость в Зоне вечного полусумрака. И ворон не хотел упустить возможности почистить свои перья, полюбоваться их темно-синим отливом, в ласковых лучах матери-звезды…
После пустого ожидания Бизон поинтересовался:
– Кто кого спугнул? – спросил он вполголоса.
– Ты что, не видел? Оттуда. – Штурман указал дулом автомата на куст. – Выскочила стайка тушканов. Семь или восемь. Все в крови, со свежими ранами. Ты куда вообще смотрел?
– Странно. Непонятки какие-то. Я не мог пропустить такой засады… Штурм, ты наверно попутал чего.
– Я говорю то, что видел. – Штурман привстал, быстро огляделся и снова присел. – Их что-то пригнало сюда. Только откуда? Не из Мертвого города же…
Он с досадой посмотрел на куст, из-за которого выскочили мелкие мутанты.
– Ладно, вроде все тихо. Двигаем дальше.
Он собрался было встать, как Бизон придержал его за рукав.
– Слушай Штурман, – сказал он, – А может, это Зона тебя предупредила? Я слыхал о таком. Что после такой ботвы долго не живут. Так что давай, я впереди пойду, чтобы тебя не замело раньше времени. Будь спок – если че, тормозну любого, кто сунется к нам.
– Не городи ерунды! – огрызнулся Штурман. – Долго не живут!.. Пока не возьмем хабар, пока не потратим на Большой Земле зелененькие, будем здравствовать и процветать! Так что давай не будем.
– Шутка, – осклабился здоровяк. – Как чертей зеленых увидишь – скажи. Я тоже погляжу!
Хмыкнув, он взял за плечи напарника и сделал большой шаг вперед. Оказавшись впереди, сталкер проверил свой «Велес» и начал движение.
Аккуратно ступая точно в след напарника, Штурман попытался разглядеть в траве следы тушканов. Ничего. Ни примятой травы, ни пятен крови. Разочарованный результатом поисков, Штурман поднял глаза к горизонту и невольно залюбовался пейзажем. Столб света на фоне фиолетовых облаков навевал мысли о покое и безопасности. Об… идиллии, в хорошем смысле этого слова. Для полной гармонии не хватало лишь переговаривающихся кукушек или дроздов. После Выброса Зона становилась девственно чистой. Нет тебе ни трупов, ни костей… кроме особенных, навечно застывших в Особых Местах. Нет мутантов, чавкающих над останками бродяг… Зато есть свежие артефакты…
Пока все шло ровно. Рыскающий взгляд Штурмана выхватывал особенности маршрута: Карусель невдалеке выписывает забавные пируэты плодами и листьями шиповника. Кое-где трава отливает металлическим блеском. Кусок арматуры торчит из земли…
Медальон на груди начал нагреваться.
Что-то не так! Сталкер уже набрал в грудь воздуха, чтобы резким окриком остановить напарника и обсудить с ним странный вид растительности, как вдруг Бизон, выплевывая ругательства, упал на землю и схватился за ноги. Краем глаза Штурман успел отметить, что стальной отлив быстро распространяется по траве – как по воде распространяется радужная пленка бензина, и тут же рухнул на колени рядом с напарником, пронзенный иглами в области икр. В ушах стоял противный писк, словно лопнула перетянутая струна.
Иглы исчезли. Сжимая руками пробитые ноги, Штурман увидел, как металлический отлив схлынул, и трава снова стала рыжей.
– Вставай! – Заорал он. – Швыряй болт и бегом до него! Нельзя стоять!
От пульсирующей боли на глаза навернулись слезы. Сквозь пелену Штурман увидел, как Бизон, проклиная все на свете, поднялся. На штанах до колен виднелись крохотные отверстия. «Трава!» Дырочки начали расплываться, образуя темные круги неправильной формы. Сапоги пока еще оставались сухими.
«Ненадолго».
Штурман снова уловил изменение цвета травы. Металлический отблеск! Листья вторично окрасились в цвет металла и затвердели. Он почувствовал, как примятая телом трава режет комбинезон.
«Нельзя прикасаться!»
Прикладом автомата Штурман уперся в землю и рывком встал на поврежденные ноги. Бросил взгляд на комбинезон – разрезы были, но до кожи «лезвия» не достали.
«Латать придется…»
Тем временем Бизон уже швырнул болт. Металлический звон пронесся по поляне. Швырнуть то он швырнул, а вот идти… Полуметровая стена из «колюще-режущего» надежно блокировала сталкеров.
– Что делать будем? – Бизон бессильно водил автоматом из стороны в сторону. Выхода не было. Штаны ниже колен потемнели полностью.
Болевой шок пытался завладеть сознанием Штурмана. «Трава» на глазах превращались в гигантские нагромождения металла. Разводы крови на листьях превращались в моря крови. Сталкер чувствовал, как жизненная энергия в буквальном смысле утекает из тела в землю.
Он сморгнул. Поле снова порыжело! Травяное море качалось под действием ветерка, как ни в чем не бывало. Вернулся запах нагретой почвы и сухой травы.
Голосовые связки не успели издать ни звука, как рука резко полетела вперед и толкнула Бизона в спину. Лишь потом раздался крик:
– Вперед!
Штурман не узнал своего голоса. Хотя сейчас проблемы с речью заботили меньше всего. Бизон, не мешкая ни секунды, поковылял в направлении упавшего болта. Он еще не успел дойти до упавшего предмета, как Штурман, дыша ему в спину, не останавливаясь, сорвал с шеи счастливую гайку и бросил ее из-за плеча Бизона. «Монолит» как всегда не подкачал. Синяя лента легла на рыжую траву как река в каньон на Диком Западе. Бизон все понял. На ходу достал новый болт сделал следующий проброс.
«Почему мы во второй раз не получили ран?» Штурман так не успел ответить на этот вопрос, как металлическая пленка снова начала распространяться по полю.
– Стоп! – Проревел он сквозь зубы, сжатые от пульсирующей боли, вызванной множественными ранами.
Повторять не пришлось – Бизон застыл как вкопанный. Трава тихонько позвякивала, словно большой китайский колокольчик. Сталкеры даже перестали дышать, лишь бы только невидимая смерть не обнаружила их.
Поле не спешило принимать обычный облик. Всматриваясь вперед, Штурман увидел, что ловушка охватила не всю территорию просеки, а только ту часть, по которой пролегал их с Бизоном маршрут. Сталкер не знал, что будет, сделай он хотя бы движение рукой. Что это за металлические иглы? Почему в первый раз было что-то похожее на выстрел, а во второй раз – трава просто затвердела? Что будет на третий раз?
Ответа долго ждать не пришлось. Резкий порыв ветра качнул подлесок и, в ту же секунду раздался знакомый звук лопнувшей струны. Листья на кустарниках мелко вздрогнули, как будто в каждое растение попало по пуле. Металлический отлив пошел на убыль.
Как только трава под ногами порыжела, Бизон немедленно двинулся вперед. На ходу подобрал гайку с лентой. Кинул очередной болт. Каждое действие сопровождалось нецензурной бранью. Правда Зону в своей оскорбительной тираде он обходил стороной, кляня почем зря жизнь, удачу, Монолит и наемников.
Невольно повторяя за напарником ругательства, Штурман вдруг подумал: «Зона обид не прощает. Это железно».
Так они и бежали, ругаясь во всю глотку – от ран, от боли, от страха, забыв обо всем, и не видя ничего, кроме кромки леса, что приближалась с каждым шагом. Тропа из примятой травы исчезала буквально сразу за сталкерами. Лишь кровавые мазки и крохотные капельки крови указывали на то, что тут кто-то проходил. Зелень леса манила сталкеров так, словно родней и ближе ее у них в жизни никого не было. Болты летели один за другим. Аномалии отсутствовали. Кроме вновь появившегося металлического отлива, пожирающего рыжий цвет.
– Замерзла! – прервав поток ругательств, выкрикнул Бизон.
Тишина. Чуть слышный металлический звон. Спустя минуту опять все кончилось. Трава ничем не проявила себя. Сталкеры молча бросились к деревьям. Сил ругаться не осталось.
До края поля оставалось несколько метров, как новый цикл аномалии заключил напарников в «железную тюрьму».
Они стояли и ждали, когда порыв ветра снова разрядит ловушку. Но ветер не торопился на помощь. Он гулял на высоте, среди серых туч, пытаясь пробить окно к чистому небу.
На руке у Штурмана вдруг пискнул КПК. От неожиданности сталкер дернулся и рефлекторно потянул руку к глазам.
Резкая боль пронзила ноги. Он мог поклясться, что сейчас иглы вошли глубже, чем в первый раз. Не слушая отчаянных приказов мозга, колени сами собой подогнулись, и Штурман рухнул на землю. Перед тем, как его глаза закрылись, он успел прочитать сообщение:
«Погиб сталкер Семецкий.
Локация: Юпитер. Причина смерти: нападение снорков.»
«Нужно выбираться отсюда». Не открывая глаз, Штурман пополз вперед. Он извивался как червяк, действуя одними руками, придавленный к земле тяжестью сидора, волоча за собой отказавшие ноги.
– Бизон! – крикнул он, – следующий цикл не стреляет! Нужно успеть за это время выбраться с поля!
Бизон вдруг оказался рядом. Подхватив Штурмана, он попытался поставить его на ноги.
– Вставай, ядрена вошь! Совсем же трохи осталось! Давай шустрей!
Штурман уловил, как голос напарника дрогнул. Это могло означать только одно – новый цикл проклятой аномалии!
Он открыл глаза. Стальная трава. Капли крови, падающие маленькими бомбами. Разлетающиеся на мельчайшие капельки-осколки.
«Отдых по-сталкерски», – пришло в голову Штурману.
«Отдых» длился недолго. Картинка вдруг заплясала, и ее ракурс поменялся. Теперь он смотрел на проклятое поле из-за плеча Бизона.
Последний рывок – все кончилось. Все стало как прежде. Как и за бесконечность до происшествия: мягкая черная почва; упавшие с деревьев завядшие листья; мягкая трава, местами меняющая свой окрас от зеленого до ржавого цвета, и никакого металла...
Призрак старухи с косой отступил. Волна напряжения схлынула, оставив на пустом берегу сознания лишь клочки пены нервного истощения и острые камни боли. Штурман засмеялся. В голове, как заезженная пластинка, вертелись ругательства Бизона.
– Бизон, а что мы так орали с тобой? Там, на поле? – спросил он напарника. – Каких-то наемников поминали?
– Не знаю, к слову пришлись, – раздраженно бросил напарник, стягивая комбинезон, чтобы обработать раны. – Собой займись.
Закончив с комбинезоном, и закатав штаны до колен, он бегло осмотрел раны и потянулся к вещмешку. Штурман последовал его примеру.
– Хотя я слышал, – развязывая вещмешок, продолжил Бизон, – что в Зоне бывают участки, где пробивает на «словесный понос». Тоже своего рода аномалия.
– Да уж, веселое поле... Нам сейчас не болтать надо, а по сторонам глядеть. Чтобы нас тепленькими кто-нибудь не взял. – Штурман начал протирать голени перекисью водорода из аптечки. – Есть что-нибудь обезболивающее и противостолбнячное?
– Что-то было… – Закончив накладывать бинт, Бизон залез в мешок и извлек из его недр коричневую пластинку таблеток. – Это мне тоже от знакомого контрабаса досталось. Снимает боль в один момент, покруче промедола и без всяких последствий.
Штурман прищурился:
– Что же ты, гад, не дал мне их в баре?
– Так ты и не просил, – парировал в ответ здоровяк. – Лови свой талисман.
Пробурчав пару проклятий в адрес напарника, Штурман поймал брошенные «Монолит» и таблетку. Проглотил лекарство, гайку убрал в карман. Вскрыв ИПП, продолжил перевязку, время от времени вглядываясь в глубину леса. Та еще территория. На то она и Зона. Любит преподносить извращенные сюрпризы. Может заставить сталкера заблудиться в трех соснах. Или упечет его в мышеловку, где он потеряет всякий интерес к жизни. И будет бедняга сидеть там, пока не умрет от истощения. Даже персональный детектор аномалий, не панацея. Нет на него надежды.
«Вот так и живем… Хлеба с маслом не жуем…» Штурман натянул комбинезон и берцы. Ожидая пока напарник заклеит дыры и передаст ему герметик, присмотрелся к «аномальному вейнику наземному». Сталкер извлек из кармана комбинезона складник-универсал, срезал травинку и поднес ее к лицу. Рыжий лист, посыпанный странной пылью, был плотнее, чем за пределами «Веселого поля». Обоюдоострой формы, узкие листья блестели по краям.
– Ну, что там? – поинтересовался Бизон.
– Та еще травка. Похлеще всякого абразива режет. Прошлись по лезвию бритвы, в прямом смысле, – ответил Штурман. «А стреляли в нас, значит, метелки…» Его мысли перескочили на странную стайку тушканов, которую Бизон почему-то не увидел. «Откуда они взялись… и куда пропали?»
– Я ведь говорил, что земля нехоженая. Не зря брат-сталкер ее стороной обходит. – Прислушиваясь к внутренним ощущениям, здоровяк подошел к напарнику. – Тут можно в два счета ласты склеить.
Удовлетворенный результатами самоанализа, протянул тюбик Штурману.
– Да как сказать… – принявшись латать комбинезон, возразил тот. – Если тебе суждено помереть от старости – то мутант тебя не сожрет… У меня случай был, еще в молодости. Мы тогда в коммуналке жили. Так вот, была у нас одна соседка. Старуха, лет восемьдесят. Все время твердила, что помрет скоро. Лет так семь-восемь подряд. Ходила по соседям и твердила, что те должны ее накормить в последний раз. Или постирать ей, или в комнате у нее прибраться. С соседями ей повезло, – люди оказались приличными, потакали во всем – вроде как отказать «отходящей» – грех большой. В конечном итоге, костлявая сыграла с ней злую шутку…
Штурман отвлекся от починки и рассказа, так как ветерок принес с другой стороны поля слабый рык какого-то мутанта.
– А как может костлявая пошутить?.. – Бизон на всякий случай снял автомат с предохранителя и обернулся в сторону шума. – Только как не прибрать старушенцию?
– Это самое интересное, – продолжил Штурман, закуривая сигаретку. Что происходит на краю Дикой Территории, его мало волновало, а вот с леса он глаз не спускал. – Смерть к соседке пришла, а на бабке метку оставила. Рядом жила женщина лет сорока с дочкой. Так вот, эту женщину машина сбила. В больнице сказали, что ничего сделать нельзя, помрет, мол, в течение пары дней. Дочка ее домой и забрала. Мать, сказала она, умереть дома хотела.
– Ну и?..
– И все. – Штурман затянулся поглубже. – Представь себе картину: ночь, все спят. Женщина почувствовав, что отходит в мир иной, начинает кричать, что умирает, что у нее все болит и нельзя ее оставлять одну. Дочка пытается что-то сделать, но безрезультатно. В больницу не имеет смысла звонить. И вдруг женщина начинает стучать кулаком в стену с криком: «Я не хочу! Не хочу умирать!» А через стену эту как раз комната той старухи. Утро – бабки нет. Соседи забеспокоились, вынесли дверь и зашли. Я тоже прокрался. И увидели мы лежащую на кровати бабку. Одетую и, – словно мертвую. Но она не умерла. Ее парализовало. Целиком. Только моргать могла, и то как-то странно... необычно. Еще пальцы через раз еле-еле подрагивали. Соседи – ясное дело – ухаживать за ней отказались. Да и в любом случае, без сиделки – никак. Так что упекли ее в больницу. Пожизненно. А вместо пищи ей раствор вливали в вены.
– Ни хрена себе, – Бизон покачал головой. – Это уже не жизнь, а... существование. Прямо как растение какое-то.
– Вот именно, – согласился Штурман. – Лет восемь так и лежала в больнице, пока срок не вышел. Родители сказали, что это смерть так бабку наказала. За то, что старуха спекулировала на ее имени.
– Да… – Бизон принял сигаретку из рук напарника. – Только мы на ей не спекулируем, а просто дурим. Чтобы пожить подольше. В гробу я ее видал, у белых тапках.
Он замолчал, прислушиваясь к звукам Зоны. Тихо. Рычание смолкло.
Заканчивая курить, сталкеры прикидывали, что сейчас творит невидимый мутант. Толи он ушел по своим делам, или загрыз кого-нибудь… А может подбирается к ним…
В лес идти не хотелось. На открытом пространстве локализовать источник опасности, будь это аномалия или мутант, – одно дело, а здесь…
Лес Зоны.
Чернобыльский лес.
Никакие катаклизмы не смогли искоренить местную флору. Когда произошел первый взрыв на ЧАЭС, радиация иссушила солидные площади зеленого массива. Люди со временем вернулись, чтобы похоронить опасность, исходящую из развалин четвертого энергоблока. В это же время они пытались спасти лес: спиливали мертвые и пораженные деревья; засаживали территорию новыми, надеясь, что насаждения будут действовать как природный фильтр.
Ничего не помогло. Саженцы либо засыхали, либо вырастали с отклонениями, самое безобидное из которых – краснокирпичный цвет растения. Правда, со временем, это стало считаться нормой.
После второго взрыва «зелень» начала расти как на дрожжах, приобретая все более причудливые формы. Прямое предназначение – звено в пищевой цепи и фотосинтез, сменилось на другое – источник смертельной опасности и сырье для артефактов.
Тем не менее, растительность могла и помочь сталкеру в его нелегкой «трудовой деятельности». Например, в густой траве или кустарнике легко заметить Карусель, Мясорубку или Жарку. Но одновременно с этим, также легко можно заскочить в "проплешину" с Холодцом, или наткнуться на псевдособаку, вышедшую на охоту. О крысах вообще лучше помолчать – мало того, что эти бестии предпочитали атаковать из высокой травы, сводя к минимуму возможность прицельного огня, так они еще научились залезать на ветки деревьев и прыгать оттуда на жертву, словно белки-летяги.
Но визитной карточкой любого леса можно назвать аномалию Жгучий пух. Белесые пряди мутагенных растений могли «произрастать» целыми рощами, производя впечатление мертвого, затянутого паутиной и пылью, царства. Только вот странствующие по этим местам «рыцари» ищут не спящих красавиц, а уникальные артефакты. За которые на Большой земле можно получить столько зелененьких бумажек, что красавиц искать не придется – сами прибегут на хруст свежей целлюлозы.
– Я так думаю, – нарушил тишину Бизон, – на самом деле, шутить со смертью, как эта твоя бабка, не стоит. И злить – тоже. У меня так подруга померла. Костлявая постоянно у нее на хвосте висела. То девчонку машина протаранит, то она голову о камни разобьет, скалолазка хренова. А один раз прыгала на аттракционе... э-э-э… – здоровяк пощелкал пальцами вспоминая. – Не помню в общем, как он называется... эта когда за ноги тебя привязывают и вниз бросают...
– Тарзанка, если я не ошибаюсь, – подсказал Штурман.
– Ага, она самая. Ну так вот... ноги ей привязали, а веревка при прыжке оборвалась. Прыгала она с моста над рекой. Чудом выжила – только ноги поломала, а мог бы и вообще крандец прийти. Много, в общем, таких случаев было. «У меня как у кошки – девять жизней», – так она говорила. Временами все деньги на лечение вбухивала. Мужик ее по такому поводу и бросил. А у нее еще дочка была, четырех лет.
Бизон перевел дух. От леса веяло терпким запахом прелых листьев. Чтобы дать отдых раненым ногам, здоровяк присел и вытянул их вперед. Штурман остался стоять. Сталкеры не торопились покидать край Веселого поля. Хабар хабаром, а жизнь дороже. А лес – это не то место, где можно бродить прогулочной походочкой как бог на душу положит.
– Так однажды она узнала, что у нее рак, – продолжил рассказ Бизон, – и врачи посоветовали немедленно оперировать. В общем, подняла она денег по знакомым и легла на койку.
– Операция, надо полагать, прошла неудачно, – предположил Штурман.
– Как раз наоборот. Вырезали ей заразу. Причем успешно. Отлежалась недельку и домой поехала. Ну и вот, выписалась она, значит. А мы в одном доме с ней живем. И я как раз в тот день иду по двору домой, и вижу, малышка-то ее, на земле перед окнами лежит. Выпала. Выпала из окна, и москитная сетка рядом валяется.
Смотрю, женщина подбегает, и как закричит громко так: «Вызовите скорую! Чья девочка?!»
Я поднимаю глаза, вижу открытое окно на девятом этаже. Потом уже с балкона седьмого этажа выглядывает мамашка-экстремалка, видит женщину, девочку, и кричит в ответ, что мол ее девочка, что она кричит. А потом до нее доходит ужас ситуации. И она закричала так отчаянно, как я никогда не слышал, и не подозревал, что люди могут так кричать. Босая с дикими глазами она выскочила на улицу, упала с ребенком на колени и навзрыд, во весь голос, начала молиться богу, чтобы девочка не умерла.
Я застыл как вкопанный. Скорая приехала через десять минут. Врачи-коновалы не спеша осмотрели малышку, потом положили кое-как ее на каталку. И эту каталку, мать твою, еще и заклинило! Они несколько раз дернули ее вверх, чтобы она разложилась, но так и не получилось. В итоге покатили так, полуразложеную. Ну и тут-то я увидел, как ручки и ножки девочки вытянулись.
Ну все, думаю, отходит. И подумал еще, что пусть лучше так, чем потом всю жизнь овощем жить. Потом несколько минут врачи сидели в машине. А потом сообщили, что малышка умерла. Мать в истерике. А вечером повесилась. Вот так вот. Ни хрена кошачьи жизни не помогли. Доигралась. Смерть она свое возьмет, да еще и прибавки попросит.
Бизон замолчал, заново переживая события из прошлого. Выслушав напарника, Штурман в раздумьях покачал головой.
– Может и так, – сказал он, наконец. – Но Бизон, мы здесь, и здесь нет правил. И со смертью также. Держи открытыми глаза и уши пошире, да автомат наготове, – будешь жить. Возьмешь хабар нормальный – будешь жить еще лучше. А костлявая – побоку. Вот и вся арифметика.
Бизон утвердительно хмыкнул. Прислушавшись, он оглядел местность.
– Что-то больно тихо, – сказал он, доставая наладонник. – Даже ветер перестал дуть. Заслушалась Зона наших разговоров. Типа нравятся ей истории про сеструху свою. Аж мурашки по коже.
Здоровяк принялся изучать показания датчиков.
– Может по маленькой? – спросил Штурман. – После такого испытания не грех.
– Потом, – покачал головой Бизон. Больше ничего добавлять не стал.
– Тогда надо идти, – не дождавшись ответа, когда будет это «потом», резюмировал Штурман. – Пока действуют таблетки.
