Лига отцов

Я стоял на пляже, глядя, как волны накатывают на берег. Ветер холодил кожу, но, несмотря на это, я ощущал нечто странное — внутреннее спокойствие. Я часто приходил сюда, как будто это место могло вернуть мне утраченные кусочки себя. Всё же, несмотря на внешний мир, что бы я ни делал, внутри всегда оставалась пустота. Пустота, которую не мог заполнить ни шум города, ни работа, ни встречи с людьми. Я был сиротой, потеряв родителей в детстве. И хотя годы прошли, ощущение одиночества никогда не покидало меня.

В этот день что-то было иначе. Он стоял там — мужчина, в капюшоне, и смотрел на море. Его силуэт был каким-то знакомым. Я подошёл ближе, не понимая почему, но уже знал, что должен подойти. Мы встретились взглядами, и в тот момент я вдруг почувствовал: он — это он. Мой отец.

Он не говорил, но его взгляд… Это было то, что я так долго искал. Я даже не мог понять, почему вдруг я оказался здесь, а он передо мной. Он поднял руку и положил её на грудь, как когда-то, когда я был маленьким, и он тянулся ко мне, чтобы успокоить мои страхи. В этот момент мне стало так тепло, что слёзы невольно потекли по щекам.

«Ты не одинок», — его слова были как шёпот, унесённый ветром, но я чётко их услышал. Эти простые слова, которые казались совершенно лишними, изменили что-то внутри меня. Как если бы все те годы одиночества вдруг стали неважными. Он продолжил: «Ты всегда был любим, даже когда думал, что утратил всё».

Я стоял, как вкопанный, не зная, что ответить. Слова не находились. Я не мог попросить у него объяснений, потому что это было не нужно. Он был рядом, и в этом было что-то целительное. Он просто был. И я знал, что не зря всё это время чувствовал его присутствие, хоть и не понимал, как оно возможно.

Через мгновение он исчез. Просто растворился в воздухе, как если бы его и не было. Но в тот момент я понял, что на самом деле никогда не терял его. Его любовь, его внимание — это было всегда, и оно будет со мной.

Я больше не боялся одиночества. Я знал, что оно не страшно, если ты ощущаешь, что за твоей спиной есть поддержка, даже если ты не видишь её каждый день. Ведь любовь не уходит. Она остаётся, как частичка тебя самого.

Пока я не вырос, папа по мере сил запрещал мне делать всякую херню. Ограничение херни действовало довольно эффективно, судя по тому, что я всегда был недоволен, но цел. И ещё поэтому, отчасти, я отложил самостоятельную херню на более поздний возраст, например, на сейчас. Правда, сейчас я тоже недоволен, но цел. Да, немножко более недоволен и немножко менее цел, но долговременная стратегия явно сработала.

Папе всегда знает, как правильно. С одной стороны — это большое преимущество, потому что у меня всегда есть кто-то, кто знает, как правильно и что надо делать. С другой стороны, правильно есть только одно — папино. А поскольку я нахожусь хоть и близко, но всё-таки за его пределами, то автоматически попадаю в ту область, где легко сделать неправильно.

Папа решает проблемы. Формула работает примерно так: стоило мне что-то сказать о своей жизни, как папа превращал мои слова в проблему, делал из этой проблемы задачу, превращал эту задачу в свою и немедленно начинал её решать. А я должен был принимать участие в решение, потому что Глеба, кому это надо вообще? А?! Это регулярно заставляло меня с критической точки зрения посмотреть на собственную жизнь: а действительно ли моя проблема так велика, что стоит ей кого-то беспокоить? Наверное, всё-таки нет. Поэтому теперь, оглядывая свою жизнь, я впутренне соглашаюсь с тем, что проблем было вообще мало, практически никаких.

Папа не всё равно. Я знаю довольно мало людей, которым настолько не всё равно, а папа мог бы их возглавить. В чемпионате по небезразличию папа легко реорганизует жюри. Поэтому папа слегка напоминает мне Японию, как я знаю о со слов бывавших там друзей — везде полный порядок, каждая ячейка пространства организована наилучшим образом. С другой стороны, небезразличие явно даётся папе непросто, потому что вокруг есть другие люди, которые так не могут. Мне это знакомо... ну хотя бы по крикам: «Глеба, тебе что, вообще всё равно?!». Помню, что да, мне скорее всего было всё равно, но отвечать так было тогда не в моих интересах.

Папа как будто не обладает инерцией либо умеет хитро её укрощать. Любое дело делается так, словно имеет высший приоритет — вкупе с какой-то бешеной методичностью это страшная сила. Я, конечно, думал об этом немного по-другому, когда, например, оформлял школьный реферат и нарисовал на обложке разноцветные и творчески покачивающие буквы, а папа увидел и через два часа линейки, транспортира и слез обложка была стройная, а буквы стояли ровно и с расширенными от ужаса глазами. Не было ничего важнее той обложки. И выбора университета. И покупки продуктов. И полочки для книг. Нет ничего важнее всего.

У папы сегодня день рождения. С днём рождения, пап!