vlad.ryber

Я выбрался из постели, выпил стакан воды, почистил зубы и только тогда вспомнил, что видел сон. В юности нет ничего страшнее, чем повзрослеть. Кажется, мне приснился кошмар об этом. Никаких чудовищ и трагических событий, но сон был неприятный: я взрослый и одинокий.

Смотрю в окно — там ветрено, облака как дым, унылые панельные дома, талый снег и чёрная земля. Я не понимал, как могло пройти столько лет. Будто провёл все эти годы в забытьи, но вдруг вынырнул обнаружил себя взрослым.

Со мной не было никого из тех, кем я так дорожил. В том сне я нашёл в шкафу выпускной альбом, открыл случайную страницу и увидел фотографию с девочками из нашего класса.

Групповой портрет в школьном дворе, на зелёной листве солнечные блики. Девочки в нарядах для последнего звонка: в платьях и в белых школьных фартуках. И среди них особенно выделялась Яна Галкина — она была не в чёрном платье, как остальные, а в синем, василькового оттенка. Яна — моя школьная подруга, девочка, которая мне очень нравилась. Я собирался признаться ей в этом после выпускного. И я не мог вспомнить решился на это или нет.

Яна… Длинные вьющиеся волосы, чёрные брови, светло-карие глаза. «Где ты теперь? С кем?», — думал взрослый я в том сне, с тоской глядя на фотографию в школьном альбоме.

После этого сна мне захотелось поскорее увидеть своих друзей в школе. На улице который день стояла солнечная погода, как было здорово наконец надеть кроссовки вместо зимних ботинок и шагать по сухому асфальту.

По пути в школу я задумался, что совсем скоро наступит май, учиться осталось так немного. Потом итоговая аттестация, выпускной и всё! Что потом? Мы с друзьями поклялись, что не расстанемся никогда, и я даже не думал в этом сомневаться. Яна Галкина, Данил Швец и я. Мы сравнивали себя с «Злотым трио» из «Гарри Поттера».

Встретившись с Даней перед школой, я сразу начал рассказывать ему про свой кошмар, но мой друг не понимал, чем этот сон показался мне таким ужасным. Он сказал:

— Кошмары — это не опасно! А вот хорошие, приятные и долгие сны — это может быть признаком того, что на тебя напала Фантазма.

— Что? Какая Фантазма?

Я подумал, что Даня говорит о какой-нибудь редкой болезни, но он рассказал мне глупую детскую страшилку про чудовище:

— Ты не слышал? Фантазма — это такое существо, похожее на высокую женщину. У неё глаза, как чёрные дыры, две ноздри вместо носа и всегда открыт рот. Пока человек спит, она пробирается в дом по стенам. Даже если только чуть-чуть открыта створка — она может вползти в окно, потому что умеет сжиматься. Потом она садится на кровать рядом со спящим человеком и насылает ему прекрасный сон, от которого он не хочет просыпаться и умирает во сне. Главное – вовремя понять, что спишь, пока Фантазма не вытянула из тебя все жизненные силы!

Я не мог поверить, что Данил верит в такой вздор и сказал ему:

— Даня, ты серьёзно? Это же басни для первоклассников!

Мой друг усмехнулся:

— А ты думаешь такого не бывает? А мне вот снился хороший и долгий сон. Мне было так легко и спокойно. Совсем не хотелось просыпаться! Вдруг это Фантазма ко мне приходила? Но, как видишь, я в порядке. Что теперь комнату ночью не проветривать?

Слушая его, я подумал, какой же он ещё ребёнок. Зато забыл о своём унылом сне, пытаясь представить женщину, способную протиснуть голову в оконную створку и сдавить грудную клетку так, чтобы пролезть в квартиру. Я представил, как она в темноте, словно что-то жидкое, стекает на пол через окно, а потом вытягивается почти до потолка и тихо усаживается на кровать к спящему человеку. Детские страшилки, но жуть берёт…

В тот день Яны не было в школе. Так хотелось увидеть её лицо, как будто мы и не встречались буквально вчера. Я смотрел на пустую парту и сердце рвалось на части. Не дай бог внезапно потерять своих друзей! Но скучать мне пришлось не долго — Яна пришла в школу на следующий день и с ней было всё хорошо, а вот с Данилой теперь начали твориться пугающие изменения.

***

Поначалу я думал, что он просто запустил себя. Он выглядел неопрятным, приходил в школу в одной и той же одежде. С его лица исчез румянец, а губы стали сухие и бледные.

Я подумал, что он не здоров, однако Данил вёл себя, как обычно — был весёлым и бодрым. На вопросы о самочувствии каждый раз отвечал, что все ок. Ничего не болит. Совсем ничего…

Однажды он опоздал на урок и когда вошёл в класс, я ужаснулся его виду. Толстовка тяжело висела на нём, напитавшись телесными жидкостями. Одежда моего друга была в жёлтых кляксах. На его щеках и на лбу появились серые пятна, похожие на плесень. Он выглядел, как ходячий труп, но, что интересно, никто из одноклассников и учителей не обращал на это внимание. Даже наша близкая подруга! Один я это замечал и больше никто.

Я обернулся к ней и спросил:

— Яна, ты видишь, что происходит с Данилой?

Девочка испытующе посмотрела на друга, потом удивлённо спросила меня:

— Что?!

Да они издевались! Он же иссыхал на глазах. Мы втроём, как и раньше сидели вместе в столовой, гуляли в школьном парке во время большой перемены. Я учился не замечать изменения в Даниле, хотя он уже был не похож на себя.

***

Я проснулся ночью и увидел её на своей кровати. Она сидела ко мне боком, ссутулив спину дугой. Шейные позвонки выпирали, как гребень. Волосы висели скудными прядями.

Когда я проснулся она обратила ко мне лицо. Посмотрела на меня глазами-дырами. Две ноздри вместо носа, огромный рот без губ, ряды мелких зубов. Это была Фантазма, какой её описывал Данил. Она смотрела на меня, дышала открытым ртом.

Я зажмурился и лежал с закрытыми глазами, сотрясаясь от страха, пока свет утреннего солнца не ударил сквозь веки. Уродливое существо исчезло с рассветом. Или оно мне только приснилось?

В школе мы встретились с Данилом. Он еле плёлся, с него клоками сыпались волосы, а лицо скукожилось и стало похоже на сушёный чернослив. От него не воняло гнилью. Скорее это был запах старых, влажных тряпок и плесневых грибков.

Таким его видел только я, поэтому думал, что дело в моей нездоровой голове. По этой же причине мне могла померещиться Фантазма.

А что если не так!

Она могла существовать. Она могла пробраться в спальню моего друга и вытянуть из него жизненные силы. И теперь он всё сильнее и сильнее разлагался. Уже и рукава толстовки низко свисали с его рук, одежда стала ему велика. Я сделал вывод, что этого никто не замечает, потому что так действует проклятье. Но я вижу, потому что Фантазма теперь нацелилась на меня.

Я напомнил другу о том, что он мне рассказывал о своём приятном долгом сне и попросил рассказать подробнее.

Данил едва шевелил ртом, но говорил ровным, мечтательным голосом:

— Это был прекрасный сон! Я помню не всё… Там было хорошо и уютно, со мной была бабушка и Жуля прыгала у моих ног. Зачем меня разбудили? Я хочу снова туда!

У Данилы давно не было бабушки, а Жуля была его любимой собакой, которую он знал с самого рождения. Она состарилась и умерла прошлым летом.

Не было сил это слушать! Не было сил смотреть, как мой друг перестаёт быть похожим на человека! Я старался не замечать ужас, что творился с моим другом. Думал, само пройдёт. Я надеялся, что однажды приду в школу и увижу прежнего Данила, но всё становилось только хуже! У меня уже пальцы дрожали от невроза.

— Откуда ты узнал про Фантазму? — спросил я.

Данил помотал головой и с его черепа свалилось несколько клочков волос:

— Не помню… Кажется, мне кто-то рассказал.

— А ты сам её видел? — это было последнее, что я спросил.

Данил ответил:

— Постоянно её вижу! Она ведь всегда рядом с нами!

По спине пробежал холодок и я резко оглянулся назад. Мы были в пустом школьном коридоре. Но я будто ощущал эту жуткую тварь где-то поблизости.

***

С кем-то я должен был этим поделиться, поэтому я попросил Яну встретиться со мной после уроков. Мы пошли на старую спортивную площадку за школьным парком, куда редко кто-то заходил. Устроились рядом на трубах, и я вывалил на неё всё, что видел и чувствовал в последнее время. Рассказал, что вижу Данилу иссохшим мертвецом, рассказал, что видел жуткое существо на своей кровати ночью.

Яна слушала меня, не перебивая, а потом сказала:

— Я даже не знаю, что ответить! Звучит дико!

Я думал, что её испугают мои слова, но, казалось, она была не слишком обеспокоена.

— Сейчас я готовлюсь к тестам и плохо сплю. Иногда у меня из-за этого «глюки». Слышу, как мама мне что-то кричит из своей комнаты. Я к ней захожу и спрашиваю зачем она меня звала, а она смотрит на меня, как на полоумную и говорит, что и не думала меня звать. Сейчас все очень волнуются и напряжены: скоро тесты, выпускной, поступление. Нагрузка у нас огромная. Можно сойти с ума! От недосыпа люди начинают видеть сны наяву. Но всё пройдёт. Тебе просто нужно выспаться.

Я понимал, что моя подруга недооценивает, насколько реалистичны и ужасны мои видения, однако решил больше не нагружать её своими проблемами, и сменил тему:

— Недавно ты мне снилась.

Яна улыбнулась и спросила с любопытством:

— Правда? И что я делала в твоём сне?

— Точнее, мне снилась твоя фотография в выпускном альбоме, — вспомнил я. — Как будто прошло много лет, и мы давно не виделись. Я смотрел на фотографию и думал: «Где ты теперь? С кем?».

Неожиданно Яна взяла меня за руку и опустила голову на моё плечо.

— Я сейчас здесь, с тобой, — сказала она.

У меня затрепетало сердце. Мне вдруг подумалось, что я и правда сильно преувеличиваю свои проблемы. И теперь казалось, всё не так плохо.

***

Я погряз в самообмане. Девушка, которая мне нравилась — была рядом, цвела весна, каждый новый день был тёплый и солнечный, но я не мог забыть о странностях, что творились вокруг. Дело было не только в моём друге. Если приглядеться, многое было не в порядке.

Я шёл по школьному коридору, видел ребят из параллельных классов, но многие лица было невозможно рассмотреть. Они были размыты и смазаны, как на испорченных снимках. И я догадался почему… Я просто не помнил их лиц. Мы не виделись очень давно.

Данил. Мой давнишний друг, от которого почти ничего не осталось, сказал мне за обедом:

— Не давай себя обманывать. Это всё не по-настоящему. Я не должен здесь оставаться. Я уже давно был в другом месте. Там, где моя бабушка и моя собака. Я не должен здесь быть! Я должен спать!

Это всё ещё был голос моего друга, но сам он превратился в сухой стручок. За обедом он не притрагивался к еде, да и не смог бы ничего съесть. Его нижняя челюсть давно отвалилась.

Теперь я обо всём догадался — окружающий мир не мог быть реальностью. Как движется время? Прошло несколько недель, а май до сих пор не наступил. Я застрял в последних днях апреля давно минувшего прошлого. Я вспомнил! Не будет экзаменов и не будет выпускного. Я уже давно закончил школу! Прошло девять лет. Я уже не юноша. Я живу один, работаю инженером. И тот кошмар про школьный альбом — не сон. Это реальность.

Мои друзья... Мы не смогли сдержать клятву всегда оставаться вместе. Мой друг Данила умер. Он ехал в такси, попал в аварию и погиб. Это случилось почти сразу после школы. Моей подруге Яне посчастливилось поступить в медицинский институт в Санкт-Петербурге, и она уехала. С тех пор мы не виделись.

Девочка, что сидела рядом и настойчиво убеждала меня, что всё нормально — это не Яна.

Мне наконец всё стало ясно: я всё ещё спал, а это чудовище до сих пор сидело на моей кровати и показывало мне сон про мои давнишние школьные годы. Мои счастливые дни с друзьями, каких у меня больше не было.

Фантазма показывала мне сон, от которого я не мог проснуться. И хотел ли я просыпаться в той реальности, где я одинок и несчастен?

Но сколько можно было жить фальшивыми воспоминаниями?

Усилием воли я заставил себя выбраться из сна. В последние мгновения мне привиделась Яна, она пыталась удержать меня за руку и кричала: «Не уходи!».

Я открыл глаза. Это существо нависло прямо надо мной, огромная чёрная пасть дышала на меня зловоньем, оно говорило голосом моей давней подруги: «Всё пройдёт! Тебе просто нужно выспаться!».

Завопить от ужаса — единственное, что я мог сделать, но моё пробуждение и мой крик испугали чудовище.

Уродливое создание спрыгнуло с меня, ударилось о пол, скользнуло к окну и в мгновение ока протиснулось в створку. Я сидел в кровати, пытаясь окончательно прийти в себя, трясся от испуга и от холода. В комнате было зябко. За окном бушевал ветер. Через приоткрытую оконную створку летел снег.

***

Мне понадобилось несколько дней, чтобы прийти в нормальное состояние. Я чувствовал слабость в теле, головокружение, несколько раз у меня подкашивались ноги, и я едва не падал. Казалось, что моё тело опустошено. Благо это скоро прошло. И теперь я не знал, правда ли меня чуть не погубило адское создание или же мне приснился долгий и безумный сон.

В любом случае мне больше не хотелось зацикливаться на воспоминаниях. Я решил, что отныне буду жить настоящим и прикладывать усилия для того, чтобы не чувствовать себя одиноким и покинутым.

Я поинтересовался судьбой Яны. Оказалось, что закончив институт, она не осталась в Питере, а вернулась в наш город и стала работать в районной больнице. Как это осталось неизвестным для меня?

Я нашёл её новую страницу в социальной сети. Написал, предложил увидеться. И Яна, к моему удивлению, согласилась.

Столько лет спустя, мы сидели в кафе напротив друг друга.

— Почему ты не осталась в Питере? — спросил я.

Девушка пожала плечами:

— Там красиво, но там плохая погода. Жить там уныло. К тому же, я люблю наш город и всегда хотела сюда вернуться.

Я смотрел на неё и не мог поверить: она почти не изменилась! Всё такая же девочка. Длинные кудрявые волосы, чёрные брови, светло-карие глаза…

— Недавно ты мне снилась, — сказал я.

Яна улыбнулась и спросила с любопытством:

— Правда? И что я делала в твоём сне?

Мне показалось, что всё это уже было…

Другие истории Влада Райбера в телеграм-канале

(Права на историю пренадлежат YouTube-каналу NOSFERATU, озвучка не разрешается)

«Ты родился на свет не по своей воле. Тебя сюда насильно приволокли. Ты изначально жертва насилия. Ты никому ничем здесь не обязан, ты даже не обязан жить. Поэтому никакое принуждение не может быть оправдано», — хорошая тема для разговора на первом свидании?

Я всё это слушал, кивал головой и говорил, что у неё интересные мысли.

Я нашёл Алину в приложении для знакомств и удивился тому, что мы совпали. Да она ещё и сама написала: «Привет!». Эта девушка была красива? Не только. Она была эффектна. Милое лицо, большие глаза, волосы чёрные и блестящие. Ведьма!

Эта девушка и одевалась во всё чёрное. Колготки в сеточку, короткие юбки, короткие платья, длинные гольфы, высокие ботинки на шнуровке, украшение на шее в виде лезвия, пирсинг, яркий макияж — румяна на щеках и носу. Образ привлекающий внимание.

У неё в профиле были застенчивые фоточки коленей, оголённых плеч, осторожные фото в спортивном белье. «Гики» и «отакуны», вроде меня, всегда западают на таких, как она. Но такие как она никогда не западают на ребят, вроде меня. Поэтому даже в простой переписке я чувствовал подвох.

Я предложил ей увидеться, а она согласилась, назвала предстоящую встречу свиданием.

Ради этого я постарался выглядеть лучше, чем обычно — сходил на стрижку. Но я не красавчик, за своей внешностью и стилем почти не слежу, ношу джинсы, кроссовки и футболки с супергеройскими принтами.

Таким и пришёл. Мы сидели друг напротив друга, разговаривали, ели пиццу, пили кофе. Она смотрела на меня с любопытством, будто изучала моё лицо.

— Садись ко мне, — сказала Алина.

Я пересел на диванчик.

— Ты слишком напряжённый, — девушка заметила моё волнение.

— Неправда, — сказал я.

— Ты почему-то считаешь важным себя контролировать, думаешь, что надо сидеть прямо… зачем? — спросила красавица.

Она будто прочитала мои мысли. Мне и правда хотелось держать спину ровно, когда она на меня смотрела.

Девушка подалась вперёд и обняла меня.

— Всё хорошо, — сказала она, положив голову мне на плечо.

Я почувствовал щекой тепло её дыхания. Как мне не хватало объятий! Я задавал обычные вопросы: «Учишься или работаешь?», «Чем увлекаешься?», «Чем бы хотела заниматься в будущем?», «Какие отношения бы ты хотела?».

В чём-то мы совпадали, остальные её ответы были сложные, философские.

— Случалось с тобой такое: все вокруг смотрят какой-то популярный сериал и обсуждают его? — спрашивала Алина. — Говорят, что он очень интересный, невозможно оторваться. Ты наконец садишься его смотреть, с ожиданиями выше крыши. И вроде бы сериал ничего такой, но совсем не то, что ты думал. Всё в жизни на это похоже: тебе говорят, что отношения сделают тебя счастливым, образование поможет найти своё место. И ты пробуешь одно, другое и оказывается, что всё не так, как тебе обещали. Вот! Что бы ни пробовала, я постоянно это чувствую. Ничто, что предлагает этот мир, мне не подходит.

— Ты другая, не такая как все, — сказал я, думая, что сейчас девушка начнёт скромничать.

Но она сказала:

— Ты пока даже не представляешь насколько.

Эти слова внушили мне надежду, что мы ещё увидимся. Алина мне нравилась, а дальше первого свидания у меня редко шло дело.

— Хочу спать, — вдруг сказала она.

— Тогда мы можем пойти, — брякнул я не подумавши. Честно, я имел ввиду совсем не то!

— Только давай, каждый по своим домам, я пока не готова к совместной «спячке», — ответила она. — У меня дома ты ещё успеешь побывать.

Я на это и не рассчитывал, даже не помыслил об этом, а то, что сказала Алина уже звучало как обещание. В тот вечер, я вернулся домой, переполненный восторгом. Впервые в жизни мной заинтересовалась девушка, которая мне по-настоящему нравилась.

Я боялся всё испортить. Старался не быть слишком назойливым и притворяться, что у меня есть и другие дела помимо новой влюблённости. Но получалось плохо. Эта девушка занимала все мои мысли, я постоянно просматривал её фотографии. Мне постоянно хотелось написать и она, к моему удивлению, не была против.

Она смеялась над моими шутками, делилась понравившимися картинками. Наше общение было похоже на флирт, поэтому уже к вечеру следующего дня я предложил ей сходить куда-нибудь ещё. Алина ответила: «Хочешь ко мне в гости?».

Для меня всё это было в новинку. Я думал, что, возможно, просто встретил своего человека или дожил до того возраста, когда начал нравиться девушкам. Это прибавило мне немного уверенности в себе.

Алина жила в однокомнатной квартире в спальном районе. Не знаю, была ли это её квартира или она снимала. Обстановка внутри была очень уютная: в просторной комнате стоял небольшой диван и столик, стеллаж с книгами и игрушками служил перегородкой, что делила комнату на две части. За стеллажом у окна стояла кровать… Взбитые подушки, толстое пуховое одеяло. В комнате пахло свежим постельным бельём.

Я принёс с собой торт. Девушка ходила передо мной в коротких шортах и топе на тонких лямках. Она спросила, может ли мне доверять. Я не знал, что она имеет в виду, но ответил, что может.

— Тогда я хочу, чтобы тоже мне доверился, — сказала Алина. — Ты согласишься выпить мой коктейль?

Прежде, чем я успел ответить, девушка ушла на кухню и вернулась с винным бокалом, который был наполнен чем-то тёмным.

Я принял бокал, посмотрел внимательнее — это было не вино, а какая-то вязкая чёрная жидкость.

— Что это такое? — спросил я с подозрением. — Ты же не собираешься меня отравить?

— Это не яд, — серьёзно ответила девушка. — Ты от этого не умрёшь. Это мой коктейль. Я предлагаю его тебе, потому что это важный ритуал для меня. Вроде обряда посвящения. Но если не хочешь — не пей. Я понимаю твои сомнения.

— Выпей и ты со мной, — предложил я.

— Это только для тебя, — возразила девушка.

Наверное, мне стоило отказаться. Я знал её всего пару дней, но мне хотелось сделать то, о чём она просит, показать серьёзность своих намерений.

Я выпил залпом, чёрная жидкость не имела вкуса. Я спросил Алину, как называется коктейль. Она ответила: «Горечь».

«Странная девушка», — подумал я.

Алина забрала у меня пустой бокал, поставила его на стол, а потом потянула меня за руку к постели.

— Ты серьёзно? — для меня это было неожиданно.

— Разве это не то, чего ты хотел? — с улыбкой спросила девушка.

***

Тот вечер я провёл у Алины. Когда она намекнула, что мне пора домой, я спросил: почему она выбрала меня? Наверняка, очень многие парни желают её внимания. Почему она выбрала такого простака? Мне это было интересно не потому, что я хотел потешить своё самолюбие. У меня есть проблема: если со мной случается что-то хорошее, то я не могу поверить, что мне это досталось просто так. В моём сознании не существует обычного везения, я всегда думаю, чем я это заслужил.

Девушка сказала, что её не интересует, как выглядят люди и насколько толстые их кошельки. Ей важно только, может ли она доверить человеку «пить её горечь», готов ли человек принимать это. Она говорила о своём странном ритуале с бокалом чёрной жидкости. Я тогда ещё не знал, что это на самом деле значит, и подумал, что в этом девушка видит какой-то глубокий символизм. Как терапия или вроде того. Ей психологически становится легче, когда она видит, как её парень выпивает безвкусную подкрашенную жидкость.

Я предложил Алине быть вместе.

— А ты готов пить мою горечь? — спросила она.

— Сколько угодно, — ответил я.

Тогда мне казалось, что девушка просит так мало. Как же я заблуждался…

Когда я пришёл к Алине в следующий раз, она снова подала мне бокал. На этот раз я почувствовал слабый металлический привкус, он ненадолго задержался на языке.

Это было единственной странностью в наших отношениях, в остальном Алина просто была моей девушкой, доброй и внимательной. Вечером, когда мы лежали в постели, я спросил почему она хочет, чтобы кто-то «пил её горечь».

— Чтобы не видеть того, что происходит вокруг, — ответила Алина.

— Но если оградиться от всего плохого — это не значит, что оно исчезнет, — сказал я, поняв её слова по-своему. — Не видеть — не значит всё исправить.

— Иногда достаточно видеть, чтобы чувствовать боль, а я этого не хочу, — ответила девушка.

Очень скоро, я узнал, что она имеет в виду…

У меня проблемы со спиной, поэтому пару раз в неделю я хожу в бассейн. Это помогает. Там есть один парень, часто его вижу. Мы встретились в раздевалке, и меня испугал вид его груди. Там была огромная тёмная опухоль, покрытая вздутыми венами. Парень совсем этого не стеснялся.

— Что это у тебя? — спросил я не в силах промолчать.

— Ты о чём? — знакомый по бассейну стал себя разглядывать, но похоже понятия не имел, о чём я говорю.

— На груди, — я указал пальцем.

— Что с моей грудью? — парень глядел в упор на свою опухоль и ничего не видел.

Я подошёл ближе и увидел, что у него под кожей сидит здоровая фиолетовая жаба. Она дышала, надувала горло и моргала.

— Мне показалось, — сказал я, глядя прямо на жабу и стараясь не корчиться от приступа дурноты.

Вечером мы ходили с Алиной в кино. Весь фильм она держала меня за руку. Апосле пригласила к себе. Она усадила меня на диван и подала бокал с чёрной жижей, что было ожидаемо.

— Что там намешано? — впервые поинтересовался я.

Девушка потемнела лицом и посмотрела на меня вопросительно.

— У меня были галлюцинации, — я не спешил брать бокал. — Я видел жабу у парня на груди. Она просвечивала сквозь кожу.

Алина молча и без удивления смотрела на меня, будто спрашивая: «Ну, и что?».

— Что в этом напитке? — снова спросил я. — Какие-то наркотики?

— Нет! — девушка сказала, как отрезала.

— А что тогда? — допытывал я.

— Моя горечь! — ответила она сердито. — Ты больше не хочешь это пить?

Я вспомнил о том, что давал обещание, вспомнил, что когда эта девушка согласилась со мной встречаться, у неё было единственное условие. И я поднял бокал, посмотрел ей в глаза и выпил залпом.

— Просто хотел узнать, что это такое, — оправдывался я.

— То, что я сказала, — ответила Алина уже спокойно.

Теперь этот напиток и правда стал горечью. Как десять ложек кофе, растворённых в одном бокале. Я не думал, что Алина поменяла что-то в рецепте, мне казалось, что напиток всегда был таким, просто раньше я почему-то не замечал его вкуса. После стакана воды стало легче.

Я спросил могу ли остаться на ночь, в ответ: «Конечно». Мне хотелось проверить, на что она точно не согласится и спросил, готова ли она познакомиться с моими друзьями. Алина ответила: «Без проблем».

Она старалась быть для меня идеальной, она соглашалась на всё, что было для меня важно. Неужели для неё так много значило то, что я пью эту чёрную гадость?

Я уже успел похвастаться друзьям — Тоше и Виталику, что у меня отношения. Показывал им фото Алины. Тоша восторженно сказал: «Ого!», а Виталик завистливо усомнился: «Что ты нам её самую лучшую фотку показываешь? Другие покажи!». Я показал. Виталик с каменным лицом оценил: «Ну да, внешне вроде ничего».

Я предложил всем собраться в суши-баре. Алина весь вечер сидела, прильнув ко мне, и смотрела на меня влюблёнными глазами. Она вела себя так, как я бы хотел, чтобы моя девушка вела себя при моих друзьях и мне даже не пришлось об этом просить…

Когда Алина отлучилась в туалет, Тоша сказал:

— Она классная! Тебе очень повезло! Завидую, но если ты понравился такой девушке, то и у нас с Виталиком есть шанс на отношения.

— Чего? — возмутился Виталик. — У меня всё с девушками нормально. Вот недавно познакомился с одной, смотрите…

Мой друг покопался в телефоне и показал фотографию какой-то красотки.

— И у нас уже с ней было, — когда Виталик говорил это, у него изо рта вырывался чёрный дым и поднимался к потолку. Стоило ему сказать очевидную ложь, и этот чёрный дым начинал струиться вверх по лицу.

Многие из посетителей, что сидели за столиками, тоже «разговаривали дымом», я поднял глаза: под потолком уже скопился слой густого чёрного тумана. И всё это видел только я.

***

Мы лежали с Алиной в постели. Она погрузилась в свои мысли. Я тоже где-то витал. Как-то не по себе мне было в последнее время. Всё как в дурмане.

Я спросил её:

— А откуда берётся эта… «горечь»?

Тем вечером я ещё не пил чёрный коктейль, но знал, что мне это предстоит.

— Уверен, что хочешь знать? — спросила моя девушка.

— Да, — ответил я.

Она встала с кровати, и неодетая пошла на кухню. Я проследовал за ней. В полутьме Алина взяла пустой бокал, подняла к губам, и её резко стошнило чёрной жижей. Она протянула бокал мне. У неё на губах висела чёрная ниточка слюны. Это зрелище не вызвало у меня никаких чувств. Всё как в тумане… Я зажмурился и опрокинул бокал себе в рот. Горечь была невыносимая, будто я выпил сок полыни. Мне не помогли и пять стаканов воды. Теперь горький вкус постоянно был на языке и в горле.

Я стал замечать вокруг серебряные нити, тонкие как паутина. Они были натянуты всюду: на улицах, в подъездах, в помещениях. Если сбить серебряную нитку собой — она порвётся, но ощущается это так, будто по тебе полоснули лезвием. «Иногда достаточно видеть, чтобы чувствовать боль»… Другие люди их не замечали и, случайно задев, спокойно разрывали проходя. Поэтому заметив где-то натянутую серебряную нить, я стал пропускать людей вперёд или перешагивал и нагибался, как бы странно это ни выглядело.

Я видел печальную женщину в троллейбусе, у которой на виске сидел большой серый паук. Я не удержался, зашёл ей за спину, осторожно снял паука, бросил на пол и раздавил. Лицо женщины изменилось, теперь она спокойно улыбалась, будто думала о чём-то приятном. Я видел, как с неба падало перо, слепяще-белое, белое насколько это возможно, слишком белое для этого мира! Это перо было очень большое, не бывает птиц таких размеров. Оно упало на воду в реку, и его унесло течением.

Я видел чужого человека у себя дома, он стоял в прихожей с красной подарочной коробкой с белым бантом в руках.

Я спросил его:

— Кто вы? Что вы здесь делаете?

Он долго смотрел на меня, не говоря ни слова, а потом ушёл прямо сквозь закрытую дверь. Я бредил непрерывно, постоянно. Галлюцинации стали для меня привычным делом.

С Алиной мы стали встречаться почти каждый день. Я приходил к ней домой.

В один вечер я поднимался по лестнице на её этаж, а навстречу мне шёл незнакомый парень. Спускаясь по ступенькам, он как-то странно наклонился, почти согнулся пополам, а потом выпрямился и пошёл как ни в чём не бывало.

«Чудак», — подумал я, а потом увидел тонкую серебряную нить там, где он только что прошёл. Этот парень нырнул под нитью!

Теперь мне всё стало ясно. Я у Алины не единственный, кто пьёт её горечь.

Придя к ней, я устроил сцену. Сказал, что всё знаю, сказал, что видел её хахаля. Я ожидал, что она станет оправдываться или лгать, но она лишь смотрела на меня с непониманием.

— Поверь, ты бы один столько не выпил, да и у нас с тобой не было договорённости, что ты будешь у меня единственным, — спокойно сказала она.

— Зачем договариваться, если это и так очевидно! — орал я.

— Почему это очевидно? — искренне не понимала девушка.

— Потому что одно из основных условий нормальных отношений! — я был в гневе, но чувствовал, что злюсь только потому, что мне «положено» было злиться в подобной ситуации.

— А что считать нормальными отношениями? — Алина как всегда задавала вопросы будто сама себе. — Это такие, как у всех? Потом ты познакомишь меня с родителями, а однажды встанешь на одно колено, протянешь кольцо и сделаешь предложение? Всё как по расписанию… Почему такие отношения должны быть мне интересны?

— Тебе просто нужно, чтобы парни пили твою чёрную дрянь и больше ничего, — говорил я с ненавистью.

— А что нужно тебе? — спросила Алина. — Милая куколка, с которой приятно проводить ночи, которую можно показать друзьям, чтобы они уважали. Ты относишься ко мне потребительски, но я не против. Ты правда очень много для меня делаешь, ты спасаешь меня, я ценю это и благодарна тебе за это. Но ты можешь этого не делать, если не хочешь.

Она была права. Что я мог ей предложить? Быть с ней внимательным и милым? Любой другой парень делал бы для неё это. Но не каждый бы смог пить её горечь.

— Не беспокойся о том парне, — мягко попросила Алина. — Тебе ведь ценно всё то, что есть у нас.

Я кивнул, решив, что не хочу с ней расставаться и что буду просто ценить то, что мне достаётся.

Мы помирились, и я сам попросил подать мне бокал чёрной жижи. Пить это становилось всё труднее, я сделал это в несколько заходов, прерываясь на несколько минут. Невообразимая горечь. Но кажется, я подсел, ведь пил не потому, что обещал это делать, и не ради постели… у меня на это не было сил. Я прикладывался к бокалу, потому что мне это было нужно. Пить горечь было чудовищно трудно и больно, однако я продолжал это делать.

Потом мы лежали в кровати, просто держась за руки, и Алина шептала мне: «Спасибо».

Я постоянно чувствовал горечь и тошноту. Я видел странных животных, странных существ. Да и все люди вокруг были странными существами: к чему бы они ни прикоснулись, там ненадолго оставались их чёрные следы, у людей были чёрные ауры, чёрные шлейфы, они часто говорили чёрным дымом. Они все были полны горечи… Я и сам оставлял чёрные отпечатки своих рук на любой поверхности, к которой прикасался. Пользоваться телефоном стало сложновато.

Только Алина была другой. Она не оставляла чёрных следов, вокруг неё не витала чёрная аура. Эта девушка была единственной, кто выглядел обычно! Как раньше выглядели для меня все люди.

Я снова приплёлся. Алина глядела на меня с болью. Девушка поставила передо мной бокал на столик. Я смотрел на него, собираясь с силами. Горло уже драла горечь и сдавливала тошнота.

«Сколько ещё таких бокалов я смогу выпить?», — размышлял я.

Алина сидела рядом, она ждала, когда я это сделаю.

И внезапно меня сильно стошнило прямо на ковёр. Меня вырвало густой чёрной жидкостью.

Девушка испугано вскочила с дивана.

— Всё, тебе не нужно больше это пить, иди домой, — сказала она.

— Ты извини… Это всего лишь ковёр, я почищу! — нёс я какую-то чушь.

Я вдруг почувствовал себя неожиданно хорошо. Во рту не было горького вкуса и тошноты, голова была ясная, а всё вокруг казалось удивительно нормальным.

— Прошу, уходи, ты больше не сможешь мне помочь, — Алина толкала меня к порогу, но меня это не тревожило, потому что впервые за долгое время, я чувствовал себя здоровым.

Закрывая за мной дверь, девушка сказала:

— Не приходи больше. Извини… И… спасибо тебе за всё.

Я так и остался стоять в подъезде перед закрытой дверью. Да что такое с этой девушкой?

Пока я там стоял из-под её порога змеёй выползла чёрная жидкость… Это была моя чёрная жидкость, она как тень скользнула по мне и забралась обратно в рот. Я снова почувствовал горечь и сильную тошноту.

И что мне теперь с этим делать?

Автор: vlad_ryber

Никто не думал, что выйдет такое. Но получилось как получилось. Ничего теперь не поделаешь.

А всё произошло, потому что патологоанатому из Новых Шахт исполнилось семьдесят, и он наконец засобирался на пенсию. Его никто не гнал, он и в свои годы, как и по молодости, ни одному из своих «пациентов» ничего хуже не делал.

Просто врач устал. Да, работники моргов — тоже врачи. И не надо тут хмыкать. Не было у старика больше сил. Сорок с лишним лет он проработал на одном месте, и все эти годы его преследовало личное проклятье. В том морге снова и снова оказывался один и тот же покойник. И ладно бы просто покойник. Но стоило врачу с ним наедине остаться, такое начиналось!

Волосы дыбом вставали. Справлялся врач, умел с покойником сладить, опыта у него было много. Считай, всю жизнь с ним боролся. Но состарился, прыть была уже не та. И позвал он к себе троих людей, что были у него в долгу. Был там его близкий друг и те, кто не были друзьями вовсе, но задолжали так, что не отвертеться.

И рассказал им патологоанатом всё как есть. Вот уже больше сорока лет раз, а то и не раз в год в морге в одной из холодильных появляется покойник. Всегда один и тот же — мужчина лет тридцати, жилистый, поджарый, ростом метр восемьдесят. Всегда в смену того врача появлялся. И что творилось! Всю ночь будешь рассказывать — не расскажешь!

Откуда труп? Никто не знает. В морг не поступал, будто из воздуха в холодильнике появлялся. Думал врач, что спасения от этого нет, но оказывается есть один способ избавиться от проклятого покойника навсегда: отрезать ему руки, ноги, и голову, а потом увезти разные части в разные стороны, как можно дальше друг от друга. Так патологоанатом и сделал — расчленил покойника и разложил части по мешкам: в один мешок руки, в другой ноги, в третий туловище и в четвёртый голову. Вот берите их и везите, кто на юг, кто на запад, а кто на восток. Один из мешков сам врач уже собрался везти на север.

— А сжечь нельзя? — спросил один из пришедших.

— Перебирайте варианты, — сказал старик. — Можно его сжечь, можно бетоном залить, можно растворить в кислоте — всё одно вернётся. Говорю же, только один способ есть.

Тут его стали спрашивать: а что раньше не сделал? А он что знал? Знал бы, давно бы сделал, не мучился всю жизнь. А как узнал? Как узнал, так и узнал. Сам покойник сказал, что ли? Разницы нет! Может и покойник сказал. Берите мешки, везите, чтобы не было больше его в Новых Шахтах.

— И как далеко везти? — спрашивает один. — И что потом с мешками делать?

— Как можно дальше, — ответил старик. — Когда сами поймёте, что уже достаточно далеко, тогда и избавьтесь. А что делать? Выбросьте, закопайте. Не важно. Главное увезите.

Никто не отказался. Взяли они мешки и развезли кто куда. Что было дальше – их уже не касалось.

Послушные руки

Петру стало казаться, что тот морщинистый дядька в шляпе специально за ним идёт. Пётр нарочно встал на углу улицы, открыл пачку, вынул губами сигарету, убрал пачку в карман, достал свою откидную зажигалку, закурил. И точно! Морщинистый дядька остановился рядом, прислонился спиной к стене и закурил тоже.

— Выпьем? — предложил он.

— Нет, — ответил Пётр.

— Я не абы что предлагаю, а прекрасный французский коньяк, — настаивал дядька в шляпе. — Угощаю.

— Не пью, — уныло сказал Пётр.

— Расскажи как руку потерял, — вдруг сказал морщинистый.

И заметил же! Пётр был в плотной кожаной куртке, левый рукав был спрятан в карман. Не все догадывались, что этот мужчина был калекой, а дядька в шляпе сразу понял.

— В аварии, — коротко ответил Пётр. Редко его спрашивали о потерянной руке. Обычно, куда не придёшь, люди притворялись, будто им совсем не интересно. Но если так, зачем тогда вполголоса знакомых спрашивать: «А почему он без руки?».

— Вот так по молодости лет, — морщинистый поправил шляпу, она была ему великовата и сползала на уши.

— Интересных бесед ищете? — резко спросил Пётр. — Это не ко мне. Я человек не общительный.

— Предложение у меня к тебе есть, — сказал дядька.

— Какое? — поинтересовался мужчина разве что из вежливости.

— Хочешь руку себе? — спросил морщинистый шёпотом.

— Протез что ли? — Пётр бросил себе под ноги окурок и затоптал его.

— Не протез... настоящую руку! — ответил дядька.

— Да иди ты! — Пётр больше не собирался его терпеть, он развернулся и пошёл дальше.

— Подожди! Объясню! — дядька, задыхаясь семенил следом.

— Наслушался уже таких, — мужчина прибавил шагу. Вот же привязался, сумасшедший…

Тогда морщинистый забежал вперёд и преградил ему дорогу, и прежде, чем Пётр успел его обойти, он скинул плащ с правого плеча и задрал короткий рукав рубашки. Пётр не верил своим глазам. У этого дядьки была чужая рука — жилистая, белая, а сам дядька был смуглый и рыхлый. Этот контраст был очевиден. Чужая рука была приставлена к скруглённому обрубку плечевого сустава и крепилась к телу хитрой системой кожаных ремешков. Морщинистый дядька повёл взглядом по этой пристёгнутой руке и она будто сама по себе шевельнулась как цирковая змея.

— Это как? — только и смог сказать Пётр.

— Ну что, коньяк будешь пить? — снова предложил дядька, запахнув плащ.

— По пиву! — ответил Пётр.

— Ну, по пиву так по пиву, — согласился морщинистый.

— В бар пойдём.

— Как пожелаешь.

Пётр шёл рядом с незнакомцем, смотрел по сторонам в поисках ближайшего бара и то и дело бросал взгляд на кисти рук этого дядьки. Одна была тёмная, старческая, а другая как мрамор.

— Фокус же это всё? — нетерпеливо спросил однорукий.

Дядька блеснул глазами из-под шляпы и хитро улыбнулся.

Пётр оставил куртку на вешалке при входе в бар, и остался в футболке, где левый рукав скреплён булавкой. Нечего стесняться. Он сел напротив своего нового знакомого, тот и шляпы не снял, так и сидел весь одетый, пряча шею за поднятым воротником. Он был похож на шпиона из какого-нибудь мультфильма. Только свои две разные руки он сложил перед собеседником так, чтобы он смотрел на них не отрываясь. Им подали пиво в высоких бокалах. Пётр отхлебнул немного. Морщинистый дядька улыбнулся.

— И тебе руку по самое плечо отрезали, — сказал он. — Судьба значит, что встретились.

— О себе лучше расскажи, — Пётру нетерпелось узнать подробности.

— Ты бокал до дна выпей, будет легче понять.

— Интересно, что за протез такой? Никогда такого не видел.

Этот морщинистый снова хитро улыбнулся, всё он из себя изображал загадочную личность, но был он мужичок, как мужичок.

— Не протез это. Посмотри сам, — дядька придвинул свою бледную руку поближе к Петру.

— Как она двигается? — спросил Пётр.

— Не знаю, — ответил дядька. — Сама по себе.

— Она живая?

— Холодная, пульса в ней нет, но вроде не мёртвая.

— А она чья?

— Не знаю. Она мне не рассказывала.

Пётр тронул руку пальцем там, где под белой кожей виднелись голубые вены. И правда, как настоящая, но ледяная как у покойника.

— А вот ты сказал двигается сама по себе, — вспомнил Пётр. — Но это же ты ей управляешь?

— Не совсем так. Правильнее сказать, она мне служит. Я её выдрессировал, воспитал. Теперь она сама всё за меня делает. Рука не мозговыми импульсами управляется. Она мои желания угадывает. Вот я смотрю на пиво, хочу выпить, а рука вот так берёт и подносит мне бокал к губам, — рука и правда взяла бокал и подала дядьке, чтобы он сделал глоток. — Пару месяцев её учил и стала она послушная как собака. Вот уже почти два года во всём мне помогает.

— Всё равно не пойму как это, — удивлялся Пётр.

— А я и сам не понимаю, да и не нужно мне понимать, я просто пользуюсь, — послушная рука снова поднесла бокал к губам дядьки, и он шумно отхлебнул. Своей настоящей левой рукой он будто нарочно не пользовался.

— И где такую достать? — спросил Пётр.

— Нигде не достанешь, — ответил дядька. — Их всего две. Одна вот моя — правая, а есть и левая. Тебе бы подошла как влитая.

Пётр подумал, что рука на самом деле неплохо будет на нём смотреться. Кожа у него была светлая, почти прозрачная. Наверное, никто и замечать не будет, что рука у него не своя.

— А она ведь не простая, — продолжал морщинистый мужичок. — Дверь насквозь кулаком прошибить может, стальные трубы гнёт. Думаешь вру?

Дядька пошарил в кармане плаща, точнее это его рука пошарила и вынула крупную монету, показала Петру и сжала в кулаке, а потом бросила на стол уже согнутую.

— Фокусник всё-таки! —Пётру всё ещё было трудно поверить.

— Ты и сам этим фокусам научишься, — сказал дядька.

— А, что руку даром отдаёшь?

— Руку? Даром? Да, ты что?

— А сколько хочешь?

Морщинистый достал из-за пазухи записную книжку и шариковую ручку. Вот надо было ему всё как в кино делать. Чего словами сумму не сказать? Писал он своей настоящей левой рукой, а потом подал книжку Петру.

— Нет у меня таких денег, — сказал он, как только увидел цифры.

— Ладно, ты клиент на эту руку самый подходящий, — ответил дядька. — Я тебе уступлю. Сколько сам бы дал?

— Нисколько, пока не пойму, что не врёшь. Хочу своими глазами всё увидеть.

— Твоя правда. Я бы сам не поверил. Домой ко мне идти не побоишься?

— Чего бояться? Пошли. Только учти, ничего ценного у меня с собой нет. Ни в какую игру меня вовлечь не пытайся. Если ты мошенник, то лучше брось это дело. Ни копейки не дам, пока не пойму, что говоришь правду.

Человек в шляпе кивнул. Пётр смотрел на него и думал, что вроде бы не похож он на пройдоху, сам он по виду простак, только напускает на себя таинственности.

***

У дядьки дома на полу стоял старый сейф. Дядька взял ключ, опустился на колени, повозился с тугим замком и распахнул дверцу перед гостем. В сейфе лежала отрезанная рука и не подавала никаких признаков жизни, но, когда Пётр приблизился и прикоснулся к ней, она дёрнулась, будто вздрогнула от неожиданности. Пётр тоже отшатнулся назад.

— Бери, бери, не укусит! — рассмеялся дядька.

— И как её обучать? — спросил Пётр.

— А вот так — током её бить пока послушной не станет, — морщинистый положил на сейф электрошокер.

— И что, всё делать за меня будет? — Пётр разглядывал место среза, там было розовое мясо и белая распиленная кость.

— Всё делать будет, не сомневайся! — дядька подмигнул и рассмеялся, как дурачок.

— Где их взял? — спросил Пётр.

— Бог послал, — ответил морщинистый.

— Да, что ты мелешь? — Пётр был любопытным.

— Два года назад пошёл мусор выносить, — стал рассказывать дядька. —Смотрю, а из бака две руки торчат, шевелятся. Думал, человека закопали. Взялся за одну руку, навалился грудью на бак, говорю: «Держись, брат!». Потянул и на спину с этой рукой повалился. Сперва перепугался, бросил, домой побежал, а потом подумал, неспроста мне досталась эта находка. Ведь живые руки!

— Так ты их на помойке нашёл, а мне за полмильёна? — возмутился Пётр.

— А сам сколько дашь? — спросил дядька.

— Триста тысяч.

— Триста пятьдесят! По дешёвке отдам, как брату по несчастью.

— Наскребу как-нибудь.

Пётр своему новому знакомому поверил. Очень уж хотелось вернуть себе руку.

— Ну, договорились, — сказал морщинистый дядька. — Давай собирай, а я тебе такой бандаж сделаю! Рука будет сидеть как своя.

Несколько дней спустя Пётр отдал деньги своему новому знакомому, а взамен получил руку на хороших мягких ремнях, продетых прямо через кожу и через мышцы. Ещё продавец подарил ему электрошокер.

— Ты не бойся его в ход пускать, — посоветовал дядька. — Тебя самого не стукнет — для этого кожаная подкладка есть. И ещё для лучшей дисциплины можно об руку сигарету затушить, тебе не больно и раны на ней заживают так, что шрамов не остаётся, а она быстрее послушной станет, угождать начнёт. Ты ещё подумать не успеешь, а она уже сделает.

***

Две недели прошло прежде, чем к продавцу снова явился Пётр. Он не звонил и никак не предупреждал о своём визите, а сразу пришёл к нему в квартиру. Время уже близилось к ночи.

— Ты чего пришёл? — спросил дядька, открыв дверь.

— Ты сперва на меня посмотри, а потом спрашивай, — Пётр был весь побитый, с фингалом под глазом, с красными следами на шее.

— Это рука тебя так уделала? — удивился дядька.

— А то! — ответил Пётр. — Она меня и колотит, и душит, и царапает.

— Ты током её бьёшь?

— Я её не бью, я от неё отбиваюсь. Шокер постоянно при себе держу, а то бы она меня уже, наверное, грохнула.

— А чего не снял её?

— Не даёт! Хотел отстегнуть, а она мне по руке!

— Ладно, заходи.

Дядька пустил гостя в квартиру. Пётр впервые увидел его без шляпы. Оказалось, что он совсем лысый. Дома дядька ходил в трусах и майке, чужая рука была при нём, видимо он не отстёгивал её даже на ночь.

— Висит твоя рука, вроде смирная, — подметил морщинистый.

— Это она сейчас такая, — сказал Пётр. — И сначала такая была, почти не двигалась, а когда я её стал током шибать и прижигать сигаретами по твоему совету, она взбесилась.

— Коньяк будешь? — спросил мужичок, а сам уже полез в сервант за рюмками.

— Давай свой коньяк! — согласился Пётр.

— Деньги назад не проси! — лысый дядька сильно нервничал, видимо, уже успел всё потратить. — Сделка обратно не делается.

— Прорвались ты с ними! — вспылил побитый мужчина.

— Тогда зачем пришёл? — лысый дядька поставил рюмки на стол и его дрессированная рука уже наливала коньяк. — Какая помощь нужна?

— Рука мне приказала, вот я и пришёл, — признался Пётр.

— Чего? — дядька посмотрел на своего гостя с укором. — Ты руке хозяин или она тебе? И как она тебе приказать могла?

— Вчера она меня за лицо хватала, зажимала рот и нос, — Пётр взял рюмку своей рукой, опрокинул себе в рот, поморщился, кашлянул и продолжил. — Я её током ударил, она повисла и делает такой жест, будто по воздуху карандашом пишет. Я сел за стол, положил перед собой лист бумаги и карандаш, рука взяла его и начеркала записку.

— Какую записку?! — дядька даже побледнел. — Не может такого быть!

— Вот, читай, — Пётр положил на стол смятый лист бумаги.

Дядька взял его, разгладил и стал читать, но разобрал не сразу. Почерк был и вкривь, и вкось.

«Неси меня к правой» — было написано на листе крупными узловатыми буквами, а ниже ещё более нервно и криво «Убить его! Убить! Убью!».

— Это ещё что такое? — дядька смял записку и бросил на пол. — А ну, давай иди-ка ты отсюда!

— Ты уж прости, старик, — Пётр махом осушил вторую рюмку, которую дядька приготовил себе. — Пусть она делает, что хочет.

Морщинистый дядька собирался отступить, но пристёгнутая рука Петра резко схватила его за горло. Пётр сам сделал шаг, чтобы припереть дядьку к стене, рука приподняла его над полом.

— Спасай! — лысый мужичок хрипел, лицо его сделалось малиновым, морщины стали ещё глубже. — Помогай! Помогай хозяину, сволочь!

Он призывал на помощь свою дрессированную руку, но она висела как мёртвая, пока хозяина душили. Пётр видел, как его чужая рука сильнее сдавила шею мужичка, казалось, ещё немного, и пальцы пронзят его горло. Лысый дядька больше не мог произнести ни слова, а спустя пару мгновений не мог уже и хрипеть. Он закатил глаза и, похоже, отошёл в мир иной. Чужая рука ослабила хватку, тело грохнулось на пол.

Пётр держал наготове электрошокер и угрожая им чужой руке сказал:

— Ну что, теперь мир? Сделали мы, как ты хотела! Мир или нет?

Чужая рука сложила пальцы колечком и поводила по воздуху. Этот жест означал, что она хочет что-то написать. Пётр стал рыть в шкафах в поисках шариковой ручки, подобрал с пола мятую бумагу.

— На, пиши, — Пётр весь трясся.

Рука нащупала на столе шариковую ручку, и со всего маху вогнала её Петру прямо в глаз. С такой силой, что снаружи один колпачок остался торчать. Пётр рухнул рядом с морщинистым дядькой, только один раз ногами дёрнул и замер уже навсегда.

Утром соседи обнаружили дверь в квартиру открытой. Криминалисты составили протокол. Два мужских трупа. Оба были инвалидами — у одного нет правой руки, у другого левой. В одном из мужчин жильцы дома узнали своего соседа, но они, оказывается, и не знали, что он был калекой. Вроде обе руки у него были целы…

Версия полиции, что один мужчина задушил другого, а потом покончил с собой, вонзив себе ручку в глаз, после тщательного изучения улик была отклонена. Многое не сходилось. Криминалисты подозревали, что тем вечером в их компании был кто-то третий, но кто – выяснить так и не удалось.

Другие истории Влада Райбера в сообществе ВК

Этот рассказ является частью цикла «Живые куски». Истории о других частях тела будут написаны и опубликованы другими авторами.