BlacAnGol

Из подъезда появилась мамочка с малышом, с трудом таща за собой коляску. Малыш голосил. «Орет, опять орет. Днем и ночью покоя нет. Эта тоже никогда не поздоровается, муж у нее в подъезде курит. Надоели, думать надо. Ключ в подвал бы не забыть завтра, пригодится.» Элеонора Ивановна поднялась и пошла домой. В подъезде было чисто, глаз мозолила лишь банка для окурков на подоконнике. Мимо медленно поднимающейся на свой третий этаж старушки пробежал парень, лихо обогнув ее на лестничной площадке. «Новенький. Хам какой. Не представился, не поздоровался. Молодёжь пошла без уважения к старикам. Ну с этим то все просто, наркоман.» В квартире у Элеоноры Ивановны было чисто, стерильно и очень тихо. Старушка не держала ни телевизора, ни радио. Устроившись в кресле у окна Элеонора Ивановна задремала. Тут тишину квартиры нарушил шум за стеной, забрякало пианино. Старушка открыла глаза и лицо ее исказилось злобой. Нет, с этим надо срочно что-то решать, мерзкий шум, уже неделю она его терпит. Она встала и побрела к столу, взяв ручку и бумагу. «Так сосед вчера в командировку уехал, значится завтра вернется. Квартира эта на его матери, документики я видела. Да-да. Ревнивый, очень, ссорятся вечно. Значит пишем так… Дату не забыть поставить.»

«Соседи, будьте скромнее. Ваши ахи и вздохи спать мне не давали всю ночь, у вас же дети пора заниматься этим делом потише.» Элеонора Ивановна спустилась в темноте вниз и бросила письмо в почтовый ящик соседей. Завтра муж соседки приедет и письмецо получит. Надо еще с наркоманом и мальцом решить, да и про дворника не забыть. Ночью старушку разбудил плач ребенка сверху, она потом долго бродила по квартире и думала о том, что как бы хорошо, если б все жильцы бы сдохли в муках, кончились бы тогда ее страдания.

Утро началось со скандала, у соседей долго орали, а потом на подъездную площадку полетели вещи и чемоданы и выбежали два зареванных мальчишки. Соседка с детьми съехала. Вечером того же дня, в дежурную часть поступил звонок, зареванная девушка говорила, что потеряла коляску с ребенком, на минутку оставила у подъезда, чтоб занести сумки домой. С дурным предчувствием полицейские отправились на вызов, детей, пропавших в этом доме никогда не находили. Действительно нашли только коляску, в густых зарослях кустарника на углу дома, младенца там не было.

— Черт, да почему на этом доме камер нет. — возмущался молодой стажер. — как так то.

— Дурной дом, сколько не собирались тут камеры жильцы установить, каждый раз кто инициативу проявлял сразу с ним беда случалась и не до камер становилось. Так и не поставили. — вызванный на место участковый мрачно посмотрел на дом. В сгущающихся сумерках он показался ему затаившимся чудовищем с горящими глазами.

Через неделю ударили первые заморозки и у подъезда нашли замерзшего ночью дворника, видимо стало плохо с сердцем, а потом холод сделал свое дело. Новый дворник мел последнюю осеннюю листву, когда из подъезда полицейские вывели парня.

— За что его? — спросил дворник, вышедшего из подъезда участкового.

— Наркотики хранил дома. Уволюсь я к чертям, не дом, а кошмар какой-то, всю статистику мне по участку портит. — участковый снял фуражку и нервно пригладил рано поседевшие волосы.

В свете фонарей кружился первый снег. Элеонора Ивановна выбралась из подвала держа в руках маленькие голубые пинетки. «Хорошенькие, чего добру пропадать». На клумбе лежал пьяный сосед. «Как жену выгнал, так и пьет. Скоро притон у себя устроит, подъезд загадит. Тварь какая» Старушка подошла и положила свою маленькую ладошку на шею соседу.

В этот миг мужчина даже сквозь пьяный угар почувствовал ледяной холод коснувшейся его шеи, холод пополз по спине, он распространялся по телу, выпивая все тепло. Где-то завыла собака.

Приближались новогодние праздники. Дом стоял похожий на новогоднюю игрушку. Смущала только мертвая тишина вокруг. На детской площадке не раздавался детский смех, не грелись у подвальных окон кошки, не сидели на лавочках пенсионеры обсуждая меню на новогодний стол. Ни шума, ни мусора, ровные очищенные дорожки и безлюдный двор. Риэлтор показывала подъезд новым покупателям.

— Посмотрите, как чисто. Дом старый, но ремонт хороший, никаких запахов. Очень тихие соседи. Во дворе порядок всегда. На площадке три квартиры. Все три пустые. В одной дедушка умер, внуки пока в наследство не вступили, в другой старушка умерла лет пять назад, видимо родственников близких не было, квартира пустая стоит. Ну и ваша, считай одни пока на площадке будете.

— Говорят и в нашей кто-то умер, что-то поветрие какое-то. — молодая женщина поежилась, ей показалось что в глазок квартиры умершей старушки, ее кто-то внимательно разглядывает.

— Да, мужчина, молодой. Поссорился с женой, выпил лишнего и около дома замерз. Он не в квартире помер, не переживайте. А старики, так я же говорю дом старый, жильцы пенсионеры, вот и помирают. — заюлила риелтор.

— Да что ты переживаешь? Камер вот тут нет, это плохо. Надо поставить будет, кто сейчас без камер в подъезде живет, тем более если старички в маразме есть. — сказал крупный мужчина осматривая лестничную площадку. Риелтор открыла квартиру, и они скрылись внутри.

Элеонора Ивановна отошла от глазка. «Камеры — это не хорошо, не надо нам камер. Вот опять беспокойство, опять думай.»

Элерона Ивановна берегла покой и порядок этого дома уже много лет, здесь она родилась, прожила всю жизнь и умерла, став его незримым хранителем.

Андрей встал и пошёл к начальству, стараясь не смотреть по сторонам. Люди постоянно смотрят на него, они могут начать говорить с ним, это больно. Хочется закрыть руками уши, но так нельзя, а наушники он забыл. Почему забыл? Он встал, пил чай и ел йогурт, потом одевался, потом увидел воду на полу, много воды. Это было в ванной, вода текла, он вытирал, а она снова текла из-под ванны. Это плохо, он написал Наташе, она приехала и сказала идти на работу. Она сказала воды не будет, когда он вернётся, всё починят. Ему было плохо, вода текла, это неправильно, вода не должна течь по полу. Он убежал, забыл наушники.

— Забыл наушники, забыл наушники, забыл наушники, забыл наушники.

Кабинет начальства, там сидит Костя, он главный. Он всегда говорит, какую работу делать, даёт интересное придумать.

— Андрей? Что случилось?

— Забыл наушники.

— Хочешь домой съездить за ними?

— Домой съездить за ними.

— Программу доделал, можно тестировщикам отдавать?

— Андрей сделал программу, можно тестировщикам отдавать.

— Хорошо, я позвоню Наташе, она отвезёт тебя домой.

Это слишком долго, Андрею надо было ехать прямо сейчас. Он мотнул головой и пошёл обратно, там Анна, он может попросить, она поможет.

Анна пила кофе в комнате отдыха, когда дверь медленно открылась и в комнату проскользнул Андрей. Андрей был звездой разработчиков, парень-аутист, гениальный программист, его программы даже тестить не надо было, чистый код без ошибок. Тимлид пел парню хвалебные отзывы, отличные программы, сделанные в срок. Вот только обычных работников Андрей пугал. Длинный и нескладный, со странной походкой, он ходил на цыпочках, отчего всё его движение выглядело шатким. Голову он мыл редко, как и расчёсывал свои волосы, зато часто накручивал волосы на макушке пальцем так, что они вечно торчали. Обычно он ходил в звукоподавляющих наушниках и часто что-то бубнил себе под нос. Однажды Анна пожалела его и отвезла домой, когда неожиданно заболела его соцработник Наташа, с тех пор парень иногда подходил к ней и стоял рядом. Андрей мог начать рассказывать про программу, над которой работал или про море — это был его последний интерес, который появился после того, как ему поручили разработку альфы программного обеспечения для работы комплексов с многолучевыми эхолотами. Всё, что он узнавал о море, он рассказывал Анне, правда часто повторяя одни и те же фразы. Сначала Анна раздражалась, но потом привыкла и стала относиться как к прослушиванию подкастов. Она улыбнулась Андрею, но он, как обычно, не смотрел ей в лицо.

— Андрею надо сюда, — парень протянул Анне телефон, где был открыт гугл-навигатор.

— Ляхово? Зачем? Тебе туда к врачу? — изумилась Анна.

— Андрею надо сюда. Андрею надо сюда. Андрею надо… — парень обхватил себя за плечи и задёргал головой.

— Хорошо, я отвезу, не надо переживать.

«Ляхово» — так называли нижегородскую областную психоневрологическую больницу имени Кащенко, расположенную в бывшей деревне Ляхово. Анна подумала, что, возможно, Андрей хочет попасть на приём к врачу, а соцработница опять не может его отвезти. Пробок на проспекте Гагарина было мало, и доехали на окраину города они довольно быстро. Анна шла по аллее больничного комплекса за Андреем и думала о том, что место заставляет её нервничать: старые корпуса из красного кирпича, мрачные деревья. Они прошли мимо работающих корпусов и приёмного покоя, а Андрей шёл всё дальше.

— Куда мы? — спросила Анна, когда хоженые тропинки закончились, и они полезли сквозь заросли кустов.

— Для исследования дна используются суда, использующие грейферы, гидролокатор и сейсмические методы, или специальные подводные лодки, батискафы. Большая часть работы океанографов осуществляется с поверхности воды, например, гидроакустические измерения.

Скоро показался заброшенный корпус больницы, выбитые окна, граффити на стенах. Андрей пошёл к нему.

— Туда нельзя ходить! — крикнула ему в спину Анна. Но парень даже не повернулся, пошёл ещё быстрее и скрылся в доме.

Анна тяжело вздохнула и побежала за ним, больной человек, покалечится, а виновата будет она, зачем она вообще его привезла сюда, надо было позвонить Наташе сначала. На первом этаже Андрея уже не было, Анна отыскала лестницу наверх, а когда поднялась, увидела множество церковных свечей, в центре которых стояла фотография неизвестной девушки и лежали засохшие цветы. Под потолком висело тело. Анна заорала, тут ей на плечи легли руки, она захлебнулась криком и замерла от ужаса.

— Пугало, висит пугало. Андрей посмотрел, — раздался над ухом знакомый голос.

Анна судорожно выдохнула и осмотрелась, место было жутким.

— Зачем ты сюда пришёл?

Андрей протянул ей телефон с открытым сообщением: «Девушка-аутистка повесилась в заброшенном корпусе психбольницы Нижнего Новгорода».

— Ты что, знал её?

— Она как Андрей, Андрей хотел помочь. В кино смотрел, детектив помогает, расследует.

— «Дефективный детектив» в российских реалиях. Ужас.

Анна открыла гугл на телефоне и вбила информацию из смс. Вылез новостной блог: «В 2008 году на чердаке заброшенного корпуса психиатрической лечебницы было найдено тело 15-летней девушки, предположительно покончившей с собой».

— Тебя обманули, это была обычная школьница, и она покончила с собой. Хотя, конечно, история ужасная.

— Обманули, обманули, обманули, — парень снова обхватил себя за плечи и начал раскачиваться.

— Давай я отвезу тебя домой, кажется, ты забыл свои наушники, — Анна протянула ему руку.

Андрей осторожно взял её за палец и наконец посмотрел ей в глаза. У него были выразительные серые глаза с пушистыми ресницами, прямой нос и красивое очертание губ. Анна подумала, что Андрей был классным парнем, высокий, красивый и умный, увы, болезнь наложила отпечаток на весь его облик. Он держался за её руку, как за соломинку, пытаясь выплыть со дна своего моря к ней сюда на поверхность, но момент прошёл, и он опустил глаза.

— Многие рыбы издают звуки, которые можно сравнить с «зовом самца» у наземных животных. В период полового созревания рыб сначала слышатся отдельные зовущие голоса созревших особей, затем голоса сливаются в общий громкий хор и, наконец, постепенно затихают, когда время нереста проходит.

— Хорошо, пойдём. Домой за наушниками.

— Домой за наушниками. Спасибо, Анна.

Они спустились, откуда-то налетел ледяной ветер, и раздался тихий женский плач.

Максим даже сам не понял, как оказался верхом на заборе. Фигура добрела до полоски света от уличного фонаря, и Макс понял, что это деревенский дурачок Колька. Здоровый мужик с разумом трёхлетки, Колька часто бродил по деревне, заглядывая ко всем в окна, говорить он не мог, только мычал и пускал слюни.

— Вот дурак, напугал.

Максим уже собирался прыгнуть с забора в сад, как Колька вцепился в его ногу и потащил вниз.

— Ты чего, отстань, зараза, — прошипел Максим боясь, что его вопли и так перебудили пол-округи.

Но Колька не отпускал, Максим опять испугался, ночь тёмная, а сумасшедший мужик тянет его куда-то. Отчаянно дёргаясь, он влепил кроссовкой в лицо Кольки, тот отпустил ногу и заскулил. Воспользовавшись свободой, Максим прыгнул в сад и замер. Под ногами чавкнула лопнувшая падалица, за забором снова замычал Колька. Максим двинулся к дому, надо позвать дядю Валеру на помощь, возвращаться на улицу в руки преследователя не хотелось. Непонятно, что там в голове этого дурачка, раньше он на людей не бросался, но всё бывает в первый раз. Скрипнула дверь дома, и на садовую дорожку упал луч света, на крыльцо вышел хозяин сада дядя Валера. Максиму он всегда напоминал старого бульдога, вдруг решившего ходить на задних лапах и носить штаны.

— Ты чего тут, Максим? — спросил он.

— Здравствуйте, дядя Валера. Там это, Колька буянит, ну и пришлось у Вас в саду спрятаться.

— Колька, говоришь. Ну что ж, заходи в дом, раз пришёл. Там поговорим.

Он отошёл в сторону, предлагая Максиму пройти в дом. Тому вдруг неожиданно стало неловко, он же сюда воровать пришёл, а как прижало, так у возможной жертвы гостевать будет. Но уходить глупо, сам он от Кольки не отобьётся, если тот снова начнёт чудить. Максим прошёл мимо дяди Валеры и уже сделал шаг в сени, как резкая боль обожгла затылок, и в глазах потемнело.

Максим открыл глаза, голова у него ныла, от противного скрежета рядом затошнило. Он сидел на стуле в небольшой комнате, связанный поливочным шлангом, напротив сидел дядя Валера и бруском водил по лезвию топора. Заметив, что Максим очнулся, он подошёл и сунул ему в рот тряпку.

— Значит, пришёл мои яблоки воровать. Все вы такие, ни капли труда не вложите, а всё туда же за чужим, потом и кровью нажитым, тянетесь. Уроды.

Максим замотал головой, не воровал он яблоки. В окно что-то стукнуло, Максим увидел, что к стеклу прижимается окровавленное лицо Коленьки.

— Вот дурачок любопытный, тебя полез спасать. Ха-ха, — дядя Валера рассмеялся, подошёл к окну и задёрнул занавеску. — Спаситель. Помню, он углядел, как я Вадика разделывал. Так ты подумай, всё понял, с тех пор бродит вечерами вокруг сада, ворьё пытается отогнать. Ну и правильно, дело хорошее.

Максим не мог понять, о чём говорит хозяин, он лихорадочно осматривался и пытался освободить руки. На полу вместо ковра была расстелена садовая полиэтиленовая плёнка, которая шуршала при каждом движении связанных ног Максима. Дядя Валера вышел из комнаты, а потом вернулся, держа в руках садовый секатор.

— Смотри, что я для своих яблонек прикупил. Профессиональный садовый секатор, дорогой. Говорят, режет чисто, вот сейчас и испытаю.

Он подошёл к Максиму, тот, сначала не понимая, смотрел на дядю Валеру, но, когда холодный металл коснулся большого пальца, отчаянно задёргался и попытался вскочить и выплюнуть кляп. Хрустнула кость, Максим взвыл, хрустнуло снова, и Максим потерял сознание от боли и ужаса.

— Так, саженцев у меня три, поделю так. Рядом с Ленкой посажу один, около Вадика — парочку.

Максим открыл глаза и увидел склонившегося над ним дядю Валеру с топором в руке, тот задумчиво примеривался, помахивая топором над телом Максима.

— Знаешь, почему яблони так хорошо растут на могилах? Не знаешь, вот и я не знаю, однако, смотри, как растут, удобрений не надо. Так, у меня три саженца, значит, рубим тут и тут.

Это были последние слова, что услышал Максим. Топор с чавканьем вошёл в плоть.

В поселковом магазине был аншлаг, обсуждали пропажу Максима Гажина. Продавщица тётя Люда достала бумажные салфетки и протянула всхлипывающей бабе Вере, бабушке пропавшего.

— Ну не мог он один купаться пойти, не мог. Да как так-то, вещи на берегу да бутылка, не верю я.

Участковый Василий Петрович возвращался с берега реки и остановился, увидел работающего в саду Валеру.

— Привет, Валерка. Новые яблони сажаешь?

— Привет, Петрович. Сажаю, сад обновлять надо потихоньку. Вот купил новый сорт.

— Слыхал, парнишка у нас утоп, Максим Гажин, не знал такого?

— Это Светки Гажиной сын, что ль? Она подругой моей жены была. Так говоришь, утоп?

— Да, жалко мать. Может, видел вчера его, твой проулок как раз к реке идёт. Говорят, он часов в девять из дома ушёл.

— Нет, не смотрел на улицу. Но кто-то шастал вечером, слыхал, похоже, Колька, только его спрашивать… сам знаешь.

— Да, частенько у нас мальчишки под осень тонут, жара, а вода-то уже холодная. Ну бывай, пойду отчёт писать.

— Возьми яблок для внучки, хороши в этом году яблоки.