Душа, внезапно, видимо под впечатлением от 1го сентября, попросила чего то простого и мощного, как удар молотком по свиной туше. И сразу же, как подслушав, то ли запрещëнный то ли нет видеохостинг стал подсовывать мне смешнявые шортсы с мемами, на которые наложен жирный слэм. Ну значит это судьба, даром что группа значится как отечественная (правда город идентифицировать не удалось).

Простейшие рифаки, танцевальные смены темпа и утробные звуки старой канализации на месте вокала. Банально? Ну конечно! То, что искал? Давайте проверим. Уголки рта идут вниз, брови тянутся за ними. Одна сторона лица чуть перекошена, выражая то ли недоумение, то ли удивлённое уважение. Голова совершает поступательные движения, как будто ты сильно с чем то соглашающийся японец, постепенно включая и верхнюю часть корпуса. Появляется острая потребность в репитативной, рубящей жестикуляции. Это оно! Ровно то, что и хотелось.

Послушать можно по ссылкам или в ВК

https://t.me/muz_obmylky - телега, куда сейчас без неё. То же самое, но чаще

По накалу страстей и оглушительным аплодисментам эта встреча в «Звезде» почти не отличалась от боев MMA, которые News163.ru освещал неделей раньше в другом местном комплексе.

А вчера, 23 апреля 2017 года, за право получить переходящий и символичный приз – боксерские перчатки – боролись не только самарцы, но и ученый из республики Башкортостан – Николай Патрушев. Я заметил, что эту встречу с огромным любопытством от начала и до конца наблюдали не только те, кто купили билеты, но даже официанты и технические работники «Звезды».

Организаторы этого праздника постарались на славу: призов оказалось достаточно и для выступающих на сцене, и для тех, кто задавал им каверзные вопросы. Книги, абонементы в тайм-кафе, сертификаты на пиццу и улыбки красивых девушек. Всего этого было в избытке.

Science Slam Samara (научные бои) – это уже городская традиция. Причем, быстро прижившаяся – по этой причине гостей было ну очень много (люди стояли), а выступавших – боровшихся за звание лучшего – пятеро. Генеральным партнером Science Slam Samara в этот раз стало Российское общество «Знание», которое выступает за поддержку образовательно-просветительской деятельности по всей России.

Для того чтобы публика отдохнула и расслабилась, делали перерывы. В этот момент появлялась группа «CoveRock» и профессионально зажигала зал. А во время выступлений журналиста и социального психолога Данилы Драпеза присутствующие, кажется, «отдыхали головой». Он (Данила) оказался такой «легкий», что точно поднял нескольким десяткам гостей настроение.

Эдуард Попов, рассказывающий о своей разработке на видео, лично меня сразу подкупил тем серьезным подходом к делу, каким обладают исключительно ученые мужи. И чувствуется это на расстоянии.

Нет смысла пересказывать идею Попова, когда его презентация теперь доступна в YouTube (https://www.youtube.com/watch?v=xME74SlCqGg&t=84s). Добавлю лишь, что очки для глухонемых, которые он придумал, были запатентованы на несколько лет раньше разработки Google. Да и стоят 20-25 тысяч рублей, а не 150 тысяч, как продукт наших американских партнеров. Конечно, может, их не стоит так прямо сравнивать, ведь заокеанский аналог оснащен дополнительными опциями и «фишками». Тем не менее я горд за Самару (и вчера действительно прочувствовал это), потому что в нашем городе живут такие ученые.

Скажу откровенно, из выступления 23-летнего философа Самарского госуниверситета, аспиранта Романа Исаева, мне было понятно не все. А если совсем честно, то вообще ничего. В начале своего рассказа он упомянул имя философа – Мэтью Майта. К сожалению, я о таком не слышал. Наверное, в этом виновато мое невежество и институтские прогулы занятий по философии.

Николай Патрушев рассказал, что изобрел даже не хранилище, а трансформер для того, чтобы овощи и фрукты всегда оставались свежими. На экране появились чертежи проекта, напоминающего теплицу. Наверное, классный прибор, но все-таки это не очки для глухонемых. Да и цена изобретения Патрушева, кажется, слишком больно «кусается».

Потом на сцене появилась очаровательная девушка Александра Артемова. На ней хочется остановиться отдельно. Уникальность этой участницы в упорстве и тяге к знаниям. Она сначала окончила мехмат, защитила кандидатскую, а потом пошла и выучилась еще на психолога. Свою тему Александра обозначила как «Жизнестойкость». Помню, что после того, как я это услышал, наконец, нашел свободное место и с облегчением уселся на диван.

Выслушав исследование Александры Артемовой, зал не мог не вспомнить дядюшку Фрейда и буквально закидал девушку каверзными вопросами.

Мне показалось, что достойным противником Эдуарда Попова, изобретателя очков для глухонемых, мог оказаться айтишник Сергей Дмитриев. Он подробно и очень интересно рассказывал про «черных» ботов. Остановился на том, как от них защищаться, а еще рассказал про боты, которые можно монетизировать. Дмитриев – разработчик ботов. Однако, судя по громкости и продолжительности аплодисментов, гости Science Slam Samara выбрали победителем не его, а Эдуарда Попова.

В ближайшее время News163.ru попытается узнать и о Дмитриеве, и о Попове чуть больше, пригласив каждого из них, по отдельности, на интервью.

Так что продолжение следует.

Прекрасная тема, поднятая в посте "Vought SLAM", к сожалению, освещена там, несколько упрощенно и, временами, недостоверно.

Неужели автору самому было неинтересны подробности и вообще, реально ли оно? Ведь большинство пабликов в ВК, на один из которых автор ссылается, источник так себе.

Просто взгляните, с какими трудностями пришлось столкнуться, что бы создать этого монстра и почему же от него отказались на самом деле.

(Внимание! Длинный текст)

"Проект «Плутон»"

В 50-х годах мечта о всесильной атомной энергии (атомных автомобилях, самолётах, космических кораблях, атомном всё и вся) уже была поколеблена осознанием опасности радиации, но всё ещё витала в умах. После запуска Спутника американцы обеспокоились тем, что Советы могут быть впереди не только в ракетах, но и в противоракетах, и в Пентагоне пришли к выводу о необходимости постройки беспилотного атомного бомбардировщика (или ракеты), который сможет преодолевать ПВО на низкой высоте. То, что они придумали, назвали SLAM (Supersonic Low-Altitude Missile) – сверхзвуковая низковысотная ракета, которую планировалось оснастить прямоточным ядерным двигателем. Проект получил название «Плутон».

Ракета размером с локомотив должна была лететь на сверхнизкой высоте (чуть выше верхушек деревьев) с трёхкратной скоростью звука, разбрасывая водородные бомбы по пути. Даже мощность ударной волны от её пролета должна была оказаться достаточной для гибели людей поблизости. К тому же, существовала небольшая проблема радиоактивных осадков – выхлоп ракеты, само собой, содержал продукты деления. Один остроумный инженер предложил превратить этот явный недостаток в мирное время в преимущество в случае войны – она должна была продолжать летать над Советским Союзом после исчерпания боекомплекта (до саморазрушения или угасания реакции, то есть потенциально неограниченное время).

Работы начались 1 января 1957 года в Ливерморе, Калифорния. Проект сразу столкнулся с техническими сложностями, что неудивительно. Идея сама по себе была относительно простой: после разгона воздух сам собой засасывается в воздухозаборник впереди, нагревается и выбрасывается сзади выхлопной струёй, которая и даёт тягу. Однако использование ядерного реактора вместо химического топлива для нагрева было фундаментально новым и требовало разработки компактного реактора, не окруженного, как обычные, сотнями тонн бетона и способного выдержать полёт в тысячи миль до целей в СССР. Для управления полётом были нужны рулевые приводы, способные работать в раскалённом докрасна состоянии и в условиях высокой радиоактивности. Необходимость длительного полёта со скоростью М3 на сверхмалой высоте требовала материалов, которые не расплавятся и не разрушатся в таких условиях (по расчётам, давление на ракету должно было быть в 5 раз больше давления на сверхзвуковую X-15).

Для разгона до скорости, на которой начнёт работать прямоточный двигатель, применялись несколько обычных химических ускорителей, которые потом отстыковывались, как на космических запусках. После старта и ухода из населённых районов ракета должна была включить ядерный двигатель и кружить над океаном (о топливе можно было не беспокоиться), ожидая приказа для разгона до М3 и полёта к СССР.

Как и современные «Томагавки», она летела, следуя рельефу местности. Благодаря этому и огромной скорости, она должна была преодолеть ПВО целей, недоступных для существовавших бомбардировщиков и даже баллистических ракет. Руководитель проекта называл ракету «летающим ломом», имея в виду её простоту и высокую прочность.

Поскольку КПД прямоточного двигателя растет с температурой, 500-МВт реактор под названием «Тори» проектировался очень горячим, с рабочей температурой в 2500F (более 1600С). Компании по производству фарфора Coors Porcelain Company была поставлена задача сделать около 500000 керамических топливных элементов, похожих на карандаши, которые должны были выдержать такую температуру и обеспечить равномерное распределение тепла внутри реактора.

Для обшивки задней части ракеты, где температуры ожидались максимальными, пробовались различные материалы. Допуски при проектировании и изготовлении были столь узкими, что плиты обшивки имели температуру самовозгорания всего на 150 градусов выше максимальной расчетной температуры работы реактора.

Допущений было много и стала ясной необходимость испытания полноразмерного реактора на неподвижной платформе. Для этого построили специальный полигон 401 на 8 квадратных милях. Так как реактор должен был стать сильно радиоактивным после запуска, полностью автоматизированная ж/д ветка доставляла его от места испытаний до цеха разборки, где радиоактивный реактор должны были дистанционно разобрать и исследовать. Учёные из Ливермора наблюдали за процессом по телевидению из сарая, расположенного далеко от полигона и снабжённого, на всякий случай, убежищем с двухнедельным запасом еды и воды.

Только для добычи материала для постройки цеха разборки, толщина стен которого составляла от от 1,8 до 2,4 м, правительство США купило шахту. Полмиллиона киллограмов сжатого воздуха (для имитации полёта реактора на большой скорости и запуска ПВРД) был накоплен в специальных резервуарах общей длиной 40 км и нагнетался гигантскими компрессорами, которые на время взяли с базы подводных лодок в Гротоне, Коннектикут. Для 5-минутного испытания на полной мощности требовалось тонна воздуха в секунду, которую подогревали до темепературы в 732С прохождением сквозь наполненные 14 миллионами стальных шариков четыре стальных резервуара, которые разогревали сжиганием нефти. Однако, не все составляющие проекта были колоссальными – устанавливать финальные измерительные инструменты внутрь реактора во время монтажа пришлось миниатюрной секретарше, так как техники туда не пролезали.

За первые 4 года постепенно были преодолены основные препятствия. После экспериментов с разными покрытиями, которые должны были защищать кожухи электромоторов рулей от жара выхлопной струи, по рекламе в журнале Hot Rod была найдена подходящая краска для выхлопной трубы. Во время сборки реактора использовались распорки, которые затем должны были испариться при его запуске. Был разработан способ измерения температуры плит сравнением их цвета с откалиброванной шкалой.

Вечером 14 мая 1961 года первый в мире атомный ПВРД, смонтированный на ж/д платформе, включился. Прототип Tory-IIA проработал всего несколько секунд и развил только часть расчётной мощности, но эксперимент признали полностью успешным. Самое главное, он не загорелся и не разрушился, как опасались многие. Сразу началась работа над вторым прототипом, легче и мощнее. Tory-IIB не вышел за пределы чертёжной доски, но ещё спустя три года Tory-IIC проработал 5 минут на полной мощности в 513 мегаватт и обеспечил тягу в 16 тонн; радиоактивность струи оказалась меньше ожидаемой. За запуском с безопасной дистанции наблюдали десятки официальных лиц и генералов ВВС.

Успех отпраздновали, установив пианино из женского общежития лаборатории на грузовик и отправившись в ближайший город, где был бар, распевая песни. Руководитель проекта по дороге аккомпанировал на пианино.

Позже в лаборатории начались работы над четвёртым прототипом, ещё мощнее, легче и достаточно компактным для испытательного полёта. Начали говорить даже о Tory-III, который достигнет четырёхкратной скорости звука.

В то же время в Пентагоне начали сомневаться в проекте. Поскольку ракету предполагалось запускать с территории США и она должны была лететь по территории членов НАТО для максимальной скрытности до начала атаки, пришло понимание того, что она является не меньшей угрозой для союзников, чем для СССР. Ещё до начала атаки «Плутон» оглушит, покалечит и облучит наших друзей (громкость пролетающего над головой Плутона оценивалась в 150 дБ, для сравнения громкость ракеты Сатурн V, которая запускала «Аполлоны» на Луну, составляла 200 дБ на полной мощности). Конечно, разорванные барабанные перепонки покажутся всего лишь незначительным неудобством, если вы окажетесь под такой пролетающей ракетой, которая буквально печёт цыплят во дворе фермы на лету.

Хотя обитатели Ливермора упирали на быстроту и невозможность перехвата ракеты, военные аналитики стали сомневаться, что такое большое, горячее, шумное и радиоактивное оружие может остаться незамеченным надолго. К тому же, новые баллистические ракеты «Атлас» и «Титан» достигнут цели на часы раньше летающего реактора ценой в 50 миллионов долларов за штуку. Флот, который сначала собирался запускать «Плутоны» с подлодок и кораблей, тоже начал терять к нему интерес после появления ракеты «Полярис».

Но последним гвоздём в крышку гроба «Плутона» стал простейший вопрос, о котором никто не подумал раньше – где испытывать летающий ядерный реактор? «Как убедить начальство, что ракета не собьётся с курса и не пролетит сквозь Лас-Вегас или Лос-Анджелес, как летающий Чернобыль?» - спрашивает Джим Хэдли, один из физиков, работавший в Ливерморе. Одним из предложенных решений был длинный поводок, как у авиамоделей, в пустыне Невада. («Это был бы тот ещё поводок», сухо замечает Хэдли.) Более реалистичным предложением был полёт «восьмёрками» около острова Уэйк, территории США в Тихом океане, и последующее затопление ракеты на глубине в 6 километров, однако к тому времени радиации уже достаточно боялись.

1 июля 1964 года, спустя семь с половиной лет после начала, проект был закрыт. Общая стоимость составила 260 миллионов ещё не обесцененных долларов того времени. Над ним работало до 350 человек в лаборатории и ещё до 100 на полигоне 401.

Хотя «Плутон» так и не полетел, разработанные решения и материалы начли своё применение в керамических турбинах и реакторах для использования в космосе. Некоторые в Ливерморе чувствуют сильную ностальгию по тем временам <Статья написана в 1990 году>. «Это были лучшие 6 лет моёй жизни», «Я был молод. У нас было полно денег. Это было здорово», - вот некоторые отзывы бывших участников проекта.

Как говорит Хэдли, каждые несколько лет в ВВС кто-нибудь вновь узнает о "Плутоне" и звонит в лабораторию, чтобы узнать, что случилось с атомным ПВРД. Когда звонящий узнаёт о проблемах с испытательным полётом и радиацией, его энтузиазм улетучивается и ещё никто не перезванивал.

Если бы кто-то серьёзно намерился возродить "Плутон", он наверняка бы нашёл желающих в Ливерморе. Но немного. Что когда-то было оружием из ада, сейчас стало идеей, которую лучше забыть.

Как видите, причина прекращения не том, что СССР создаст такое же оружие, а простой прагматизм и развитие баллистических ракет, что было на много эффективней.

Источник