В прошлом выпуске гуситы почти передрались, но вовремя присланный из Литвы Сигизмунд Корибутович (которого мы в дальнейшем будем величать исключительно по отчеству, дабы не путать с одним известным немцем) поправил ситуацию.
Пользуясь затишьем и сумятицей в католических рядах, Жижка начал планировать давно лелеемый поход за границы Богемии — донести учение Гуса и до венгров, а заодно зайти к ним на огонек и устроить вечеринку с цепами и пищалями, чтобы раз и навсегда отбить желание соваться куда не следует.
Однако в планы слепого стратега снова вмешалась политика. Сперва внешняя, а затем и внутренняя.
27 сентября 1422 года поляки, литовцы и тевтонцы заключили Мельнский мир и наконец-то перестали воевать за Жемайтию. Соответственно, смысла в присутствии Корибутовича в Богемии не осталось, и весь профит, который от данного маневра получал Витовт, сменился своей полной противоположностью — Папа-то орать про помощь еретикам не закончил, напротив — усилил громкость ультразвука.
Поэтому недавно назначенному регенту Богемии пошли шифровки из Центра — дескать, хватай мешки, вокзал отходит, гуситам мы больше помогать не будем, пусть сами справляются с немцами и венграми, все равно у них очень неплохо получается. Корибутович тянул до последнего, но все же был вынужден постепенно отойти от дел, собрать свои войска и медленно потащиться в сторону дома.
Не успел он покинуть Чехию, как между гуситами снова началось. Разногласия между разными ветвями были столь серьезными, что решать дело переговорами стороны не имели ни возможности, ни желания. В итоге Жижка отложил планы наступления и помчался на выручку. Хоть Ян к тому времени и обзавелся собственной фракцией среди еретиков — табориты постепенно становились слишком уж упоротыми и фанатичными, чашников он по-прежнему не любил больше, подозревая их в готовности таки лечь под католиков, выторговав себе всякие поблажки.
Первый раз армии серьезно схлестнулись близ города Горицы, причем благородные чашники немедленно продемонстрировали немалую инерцию мышления и полную неготовность учиться на чужих ошибках. Ян, получив сообщения о том, что благородных к нему на стрелку едет здоровенная толпа, немедленно применил стандартную тактику — залез на холм и окружился возами. Аристократы же не нашли ничего лучше, чем под эту возвышенность подъехать и начать ее штурмовать. Очень неразумная идея, можно спросить у крестоносцев. Причем у чашников была и своя артиллерия, но беда-беда — она с таким углом возвышения стрелять не умела. У таборитов же никаких проблем не возникало — вниз лупить завсегда проще, чем вверх.
Более того, дворянская кавалерия, на которую те традиционно полагались, тоже никак помочь не могла — поди заберись на коне на крутую горку, с которой в тебя еще и активно стреляют. Попытки зайти на штурм пешком успехом не увенчались. Жижке в какой-то момент надоели придурковатые попытки с ним что-то сделать, и он отдал приказ о контратаке. Так чашники эмпирическим путем узнали, что атаковать нижестоящих кавалерия, пусть и не такая пафосная, вполне может. Причем очень больно и эффективно.
На какое-то время серьезное противостояние поутихло, хотя обрадованные табориты и продолжали гонять мелкие отряды чашников по всей стране. С переменным успехом, правда — Жижка ведь не мог ездить с каждым подразделением, а если особо умные радикалы пытались схлестнуться с кавалерией в чистом поле, без вагенбургов, конец был немного предсказуем.
Заключив с чашниками перемирие, Ян приступил к реализации своих планов по вторжению в Венгрию. Вообще, эта его затея умеренному крылу гуситов не нравилась до чрезвычайности. Они не без оснований полагали, что после такого захода возможны только два варианта развития событий:
1. Либо Жижка снова неведомым и непредсказуемым образом всех нагнет, и тогда с ним вообще спорить будет нельзя.
2. Либо страшному слепцу таки пропишут и, возможно, даже убьют, но после этого Сигизмунд явно придет в Чехию с ответным визитом, а тут только-только жить стало можно!
Однако против лома и Жижки приема у чашников не было. Поэтому им ничего не оставалось, кроме как мрачными взорами проводить повозку слепца и боевую элиту таборитских войск, а самим готовиться к неизбежному.
Кампания Яна в Венгрии закончилась быстро и печально. До того он по большей части играл от обороны, проводя стремительные контратаки только в тех случаях, когда противник уже был значительно ослаблен, или же атакуя сходу не успевшего опомниться врага. А венгры, как выяснилось, заранее почуяли в воздухе аромат живительных гуситских люлей и успели организоваться и выстроить целый укрепрайон на берегу Дуная. Который Яну нужно было сперва форсировать. Это и в двадцатом первом-то веке задача непростая, а в пятнадцатом подобный маневр отдавал откровенным самоубийством с отягчающими. Жижка это понял и засобирался обратно, венгры же устремились следом, стремясь изничтожить как можно больше отступающих.
Благодаря тактическому гению предводителя таборитов, гуситские потери были не такими катастрофическими, как могли бы — венгры в какой-то момент отстали, опасаясь неожиданного хода со стороны Яна, но чашники восприняли отход Жижки как проявление слабости и тут же начали второй акт гражданской войны, благо Корибутович к тому времени уже давно покинул Богемию.
7 июня чашники и табориты в очередной раз сошлись в битве, теперь у города Малешов. И дворяне успешно показали, что и на своих ошибках они тоже учиться не умеют. Жижка, не будь дураком, снова засел на холме повыше, но в этот раз выставил возы не вагенбургом, а другим построением, доселе никем не виданным. Будь на месте дворян кто поумнее, он бы заранее почувствовал недоброе и на эту верхотуру не полез бы. Но интеллекта на складах и в этот раз не оказалось, поэтому таборитов решили взять числом.
Разогрев фанатов картечью, ядрами и пулями и добившись некоторого смятения внизу, Жижка отдал приказ… столкнуть специально утяжеленные возы прямо в толпу. Кое-как наступавшие под обстрелом чашники неожиданно для себя приняли посылку всем организмом, и многие такого счастья не пережили. Те же, кто успел увернуться от подарка судьбы, встретились с кавалерией гуситов, второй раз предметно доказавшей аристократам, что конная атака сверху вниз — вещь радостная и очень приятная, но не для всех.
Уцелевшие и весьма обескураженные чашники разбежались по своим городам, а Жижка поставил очередную зарубку на рукоять любимого шестопера. Буквально через неделю гуситские фракции заключили мир, причем на условиях Яна, и теперь вся объединенная толпа под его руководством должна была готовиться к походу на Моравию, где остались мелкие куски пронемецких отрядов.
Предводители дворянства были в бешенстве, но сделать уже ничего не могли — лучше вместе с Жижкой легко победить немцев, чем еще раз получить возом в торец.
Однако планам по изничтожению Моравии не суждено было сбыться — мироздание запасло для гуситов две новости. Одну хорошую, а одну — как водится.
Начнем с первой.
Товарищ Корибутович, поскучав в своих литовских провинциях, решил, что лучше быть первым парнем в Богемии, чем мелким дворянином в Литве, наплевал с высокой колокольни на все указания Витовта и Ягайло, собрал полторы тысячи бойцов и вернулся в Прагу. Править и защищать. Так у гуситов добавилось войска и стабильности в решении внутренних вопросов.
А теперь вторая.
Уже выдвинувшись на Моравию, Ян Жижка заболел и 11 октября 1424 года умер. Так отсутствие антибиотиков сделало то, что не могли осилить все его противники. По легенде, перед смертью Ян завещал снять с него кожу и натянуть ее на особо большой барабан — чтобы и с того света внушать лютый ужас во всех врагов таборитов и вести свои отряды в бой.
Оребиты, да и многие более радикальные гуситы, впали в траур и печаль. Фракция Жижки отказалась от своего имени и назвалась «Сиротками», потерявшими отца.
В Чехии воцарилось некоторое уныние. А где-то в Германии праздновал и плясал некто Сигизмунд.
Как же гуситы без Жижки? Осилит ли вытянуть Богемию Корибутович? Что будут делать крестоносцы, когда их злейшего врага не стало?
Скоро расскажем.
Прошлый пост тут:
http://pikabu.ru/story/history_fun_tsikl_pyatyiy__gusitskie_...
