Все мое детство каждое лето мы со старшим (на полтора года) братом ездили к папе в Воронеж. А он частенько нас сплавлял в деревню к нашей тете.
У тети был сын. Наш ровесник Димка—хороший мальчик и весьма сообразительный ( его старые дырявые носки мы носили, чтоб новые, бережно уложенные мамой, не запачкались)
Дни, когда мы мелкие жили мирно, можно пересчитать по пальцам одной руки (обычно двое изводили третьего, как правило, этим третьим оказывалась я) И вот, в один из таких мирных дней, мы решили поиграть во взрослых, и это не то, что вы подумали.
Кому-то пришла идея попробовать покурить, но так как в доме никто не курил, решили курить сено. Заворачивали его в газету, поджигали и делали вид что курим настоящие сигареты, естесственно втихаря от тетки, прячась по кустам. И так целый день.
Если честно, по вкусу дрянь-дрянью, но мы же взрослые и типа крутые, давились, кашляли, но курили. Все трое.
Вечером, зная, что скоро тетка позовет нас ужинать, решили покурить в саду. Меня поставили на шухер, в случае, если тетя выйдет из-за угла дома, дать знать.
И вот стоят мои братики смолят, я поглядываю периодически на угол, и что-то им рассказываю. Увлеченно так рассказываю, с чувством, пока не слышу крика прямо у уха. Каким-то образом тетка появилась рядом и увидела всю картину.
Влетело тогда братикам сильно, тетка не стеснялась в выражениях и не жалела ремня.
А мне было ужасно стыдно. Она ставила меня в пример как хорошую некурящую девочку («вот одна Юля у нас молодец») а ребята хоть и смотрели на меня волком—не сдали. И я молчала, с несчастным видом стояла, но выдавить из себя, что тоже как бы не без греха, пыхтела наравне с пацанами—не смогла (да-да, коза).
Спустя время мы, конечно, помирились, но на шухер меня никогда больше не ставили
