Фамильяр

Дэйши фыркает, даже не пытаясь сдержаться. Мысль о том, какое лицо у Мали было в тот момент, когда она в первый раз увидела свою комнату, не отпускает. Как же жаль, что в тот самый момент Дэйши была с товарищами по пятёрке! Но интересно — как скоро Мали сумеет встроиться в здешнюю жизнь? Да, драки за еду и сделки ради получения возможности пожить в комфорте — не то, что должно быть в нормальном учебном заведении, пусть даже там и всегда есть риск дохнуть. Но… Нельзя не признать, что есть в этом некоторое очарование. Хотя Дэйши бы очень хотела знать, что кроется за этими традициями… Явно не забота о будущих магах!

Наверное, всё же стоило навестить Мали ещё и перед тем, как уйти сюда, но… Дэйши и так сделала для неё больше, чем стоило бы — большинство узнают все детали жизни в Башне на собственной шкуре, а не… А всё из-за матушки, которая вымотала все нервы просьбами присмотреть за младшенькой. Как будто бы Мали хрустальная! То, что она чуть не умерла, появляясь на свет, не значит, что с ней надо теперь носиться до конца дней! Что-то о том, как вживалась в реальность Башни Дэйши, никто не беспокоился! Ах, да. Конечно. Она же родилась без осложнений! Дэйши кривится и трёт лицо. Вот самое время сейчас, конечно, вспоминать про семью! Которую, по большому счёту, можно смело выбрасывать из головы, как минимум, до начала лета. А если повезёт, то и подольше — тётка как раз приглашала в гости.

Дэйши переводит взгляд на сокурсников, которые рассказывают друг другу, как прошли их встречи с семьями — причём, даже Клисс вполне себе спокойно общается со всеми! — и думает, что стоило бы присоединиться к ним, но… Что-то не тянет сегодня совершенно. Пусть даже тут собрались практически все, кто связан с тем, что предшествовало событиям осени. Ну, не считая тех, кто до сих пор не в курсе, конечно. Но — действительно не хочется общаться. Вообще. Вот никогда не видела смысла в этой пьянке! Но почему-то каждый выпускной курс считает своим долгом её устроить. Зачем — кто бы сказал? Можно подумать, что…

Взгляд цепляется за бледное пятно на другом конце полянки. Инья. И какого духа её-то сюда принесло?! Можно подумать, что после осени кто-то прям-таки жаждет с ней общаться! После того, как она, вломившись туда, куда её никто не звал, испортила всё, что только могла! Ну, и получила то, что… Дэйши морщится.

Нет. Нет, Дэйши вовсе не склонна обвинять в том, что произошло, исключительно Инью — что взять с дурочки? Тем более с такой неумёхи, как она. Все тогда были не в себе. Не в последнюю очередь из-за того, что вызвали к жизни то, что не смогли толком проконтролировать… Но само присутствие Иньи здесь окончательно портит настроение, которое и так не то, чтобы было хорошим. Дэйши перебирает в памяти всё, что говорили — и до сих пор говорят — про Инью. Пусть оно и мало что общего имеет с тем, что произошло в действительности… Н-да… Вообще странно, что при всём при этом она вообще решилась вернуться в Башню. Большинство бы на её месте предпочли навсегда разорвать общение со всеми, кто как-либо связан с произошедшим. И Дэйши понятия не имеет, что бы выбрала она сама на месте Иньи… на том месте, которое… хочется, конечно, верить, что она бы никогда не оказалась на её месте, но кто знает, как может обернуться жизнь в следующий момент?

Но… Её присутствие. Это следствие храбрости идти против общественного мнения, успевшего заклеймить бедняжку шлюхой, соблазнившей бедных мальчиков (Дэйши кривится. Бедные, конечно. И искренне жаль, что искажённая магия прерванного ритуала сломала жизни не только Инье, но и вообще непричастным к чему-либо… ну, или не магия, а действия конкретной эрии… Только изменить это невозможно, не подставив остальных. И Дэйши не считает жизнь Иньи и этих двоих выше жизней тех, кто… был осенью в том гроте) или поведение жертвы, неспособной что-то изменить в своей жизни? И нужно ли это знать конкретно Дэйши?

Наверное, лучше было бы отойти в сторону, как и всегда, и позволить событиям течь мимо. В конце концов, её это не касается никоим образом! Всё уже завершилось! И с гораздо меньшими, если не считать угрозы закрытия Башни, последствиями, чем могло бы быть. Но бледная фигура на самом краю поляны постоянно притягивает взгляд. Неуместностью. Нарочитым отделением себя от остальных. И тем, что все остальные едва ли не демонстративно игнорируют её. Ну, или пытаются игнорировать — кто лучше, кто хуже. Дэйши резко втягивает воздух сквозь сжатые зубы. Как же это всё… Мерзко. Всё — и её колебания насчёт того, какую линию поведения выбрать. Почему она вообще должна выбирать?!

Ну, вот не надо было приходить на эту вечеринку! Совершенно не надо! Тогда бы не пришлось сейчас пытаться выбрать сторону в битве между осторожностью и совестью.

Дэйши поднимается со ствола дерева, отряхивает от снега подол юбки и уходит в сторону кладбища. Того, с которого всё началось, пусть это и совсем не то место, где Дэйши бы хотелось быть. Но всё лучше, чем торчать среди сокурсников, которые явно планируют напиться до потери сознания. Все. Даже тихони вроде Клисса и Эсса, не отказавшегося от участия в собраниях их маленького… скажем, клуба… даже после осени. Хотя — кто знает, что там в головах тихонь? Уж точно не Дэйши, пусть и сама она всеми тихоней считается. Считается…

Едва только Дэйши заходит за деревья, как музыка и голоса моментально стихают, отрезанные рунами. В первое мгновение Дэйши даже замирает, дезориентированная рухнувшим на неё беззвучием, но потом уши начинают вылавливать скрип веток, стонущих под тяжестью снега, шорох лапок мышей, которые на территории кладбища снуют постоянно, не боясь никого и ничего, скрип петель дверей на склепах — почему-то они всегда открыты, пусть сторож и исправно запирает их все перед закатом. Магия? Быть может. Но в чём смысл этого — Дэйши понятия не имеет. Она останавливается возле одного из склепов — того, в котором чаще всего зарождаются мерзости. Слабые — их и первогодка уложит после пары-тройки занятий. Сегодня склеп тих. Настолько, что впору начинать беспокоиться. Но, вероятно, это просто наставники убрали лишнее и ненужное пока что.

Сегодня дверь наглухо заперта. И едва угадывается в темноте безлунной ночи — Дэйши кидает взгляд на то место, где должна быть луна, но натыкается на черноту, пожирающую звёзды. Медленно, но Дэйши знает, что это так. Она ёжится, косится на склеп. В памяти всплывают события прошлой зимы. И её прогулки по кладбищу с целью доказать остальным, что ей ничего не стоит подобное. Тогда, помнится дверь склепа…

«…Дверь склепа покачивается, приглашая войти. Ну, вот и как устоять перед искушением?! Тем более, что, если принести что-то из склепа, это раз и навсегда докажет остальным…

Дэйши вспоминает, как дома излазала всё, что только можно. И что нельзя, само собой. И теперь… Она, не двигаясь с места, вытягивает шею, насколько возможно, пытаясь рассмотреть хоть что-то между полуоткрытых створок.

Темнота.

Ожидаемо, конечно. В склепах, привлекающих мерзости, всегда темно настолько, что даже светильники темноту не разгоняют до конца. Так поддаться искушению или нет?

Дэйши неуверенно делает пару шагов вперёд, прислушиваясь. В принципе, даже если там сейчас есть мерзости, они не настолько серьёзны, чтобы можно было опасаться за жизнь. Дэйши тянется сознанием к Рао. Тот окутывает мысли Дэйши прохладой текущего ручья и медленно стекает по предплечью, перестраиваясь при этом в хлыст, увенчанный шипами. Обычными, к сожалению, шипами — как ни старается Дэйши, напитать их ядом не получается никак.

Створки обжигают огнём, что несколько странно, но опасности Дэйши не ощущает до сих пор. Она замирает между ними и раздумывает, стоит ли шагать внутрь склепа. Оглядывается на стену леса, отгораживающую вечеринку от кладбища. Может, стоит всё же вернуться?

Дэйши делает шаг вперёд. И створки захлопываются у неё за спиной с оглушительным грохотом.
Можно начинать считать себя идиоткой?!»

Дэйши хмыкает, проводя кончиками пальцев по наглухо запечатанной двери склепа. Стоит вернуться, наверное! Ага! И смотреть, как все старательно игнорируют Инью… То ещё удовольствие. Может, тогда лучше отправиться в Башню? Всё равно никто не заметит её отсутствия…

И тем не менее…

Впереди настолько темно, что даже светильник, и до того бывший по большей части бесполезным, теперь и вовсе перестаёт не разгонять мрак. И поэтому Мали едва не вскрикивает, когда видит перед собой рыжую девчонку примерно одного с ней возраста. Ту самую, что вчера на неё налетела, кажется. Рыжая стоит, прижимая к себе погашенный светильник и молча смотрит. С любопытством, от которого хочется передёрнуть плечами и избавиться от ощущения, что осталось от прокатившихся по спине мурашек. Мали едва заметно переводит дух и даже ухитряется никак не показать испуга, когда шаги позади замирают. Только оборачивается и думает, что лучше бы это был какой-нибудь монстр, чем Дэйши.

Вот, спрашивается, что ей тут понадобилось в такую рань?! Хотя сестра всегда была ранней пташкой, так что не очень-то и удивляет на самом деле.

— Доброе утро, — несколько отстранённым тоном произносит Дэйши, кинув взгляд на девчонку. То есть, совершенно обычным тоном, каким она не говорит только с мамой, наверное. — Странное вы место выбрали для встречи…

— Мы не выбирали, — отвечает Мали, рассматривая сестру. Та в стандартной чёрной форме эрии Башни выглядят незнакомо. Настолько, что Мали не уверена, что вообще бы узнала её где-нибудь в толпе. — Я вообще в первый раз её вижу, — добавляет она, чтобы Дэйши не подумала, что она и в самом деле может общаться с кем-то вроде этой рыжей.

— Но не в последний, — пожимает плечами Дэйши. — Кто знает — может, вы окажетесь в одной пятёрке…

— Где? — влезает в разговор рыжая, чуть подаваясь вперёд. На её лице Мали читает живейший интерес. И, кажется, Дэйши это нравится. Во всяком случае ничем иным Мали не может объяснить то, как сестра чуть ослабляет контроль, позволяя слабую улыбку. И почему это..?

— В пятёрке. — Дэйши прислоняется к стене, предварительно кинув взгляд по сторонам. Если Мали правильно понимает, она сейчас проверяет, не увидит ли кто-то подобного пренебрежения к правилам. Странно при этом то, что, кажется, присутствие Мали и рыжей её вовсе не волнует. Почему это, интересно? Ладно, рыжая — она, кажется, вообще не разбирается в этикете — но… Неужели присутствие Мали вообще никак сестру не волнует?! — Конечно, это вам должны будут рассказать завтра, как и неписаные правила Башни… но зачем ещё нужны старшие сёстры?!

Мали на последнее заявление никак не реагирует. Зачем? Ну, наверное, чтобы портить жизнь. Самим фактом своего существования.

— Так вот, — Дэйши вздыхает. Разочарованно, но это улавливает, наверное, только Мали. Видимо, сестра и правда надеялась, что Мали как-то отреагирует. Ещё чего! — Правила… — Дэйши резко опускает руку, с которой стекает змея. Блестящая, серебристо-синяя змея. Дух, вид которого заставляет испытать вспышку зависти. Змея на несколько мгновений замирает, а потом делает круг, заключая в него всех троих, и возвращается к Дэйши. — То, что я сейчас расскажу, несколько против правил — Наставники считают, что каждый эрии должен доходить до всего сам, но… Как вам понравились ваши комнаты?

— Отвратительно, — честно отвечает Мали. А как ещё это может быть? — Или ты считаешь иначе?

— Прекрасно! — снова без позволения вклинивается рыжая, источая неподдельный восторг. Мали окидывает её изумлённым взглядом. Серьёзно?! Что прекрасного она в этой келье нашла?! — Раньше мне частенько приходилось ночевать в сарае с курами или свиньями… или… — короткая заминка — на улице. А тут — целая комната в полном моём распоряжении! И кровать есть. И тепло…

Ой… бродяжка? И таких в маги берут теперь? Мали брезгливо кривится. Дэйши же лишь пожимает плечами, при этом взгляд её несколько меняется. Как будто бы она... как будто бы она одобряет то, что сказала рыжая. Хотя чего ждать от этой… сестры.

— Интересно… Ладно. Тогда тебе… — она вопросительно смотрит на рыжую. Та, помявшись, подсказывает имя. — Тогда тебе, Алли, это слушать необязательно, наверное… Хотя решение за тобой, конечно. В Башне каждому эрии выделяется подобная комната. Со временем — и количеством изученного — можно улучшить её так, как пожелаешь. Ну, или оплатить работу другого эрии. Всё же далеко не все выбирают своей стезёй уничтожение мерзостей. Пусть это и является основным направлением Башни. О цене, правда, договариваться придётся отдельно. Может, деньгами, может и ответными услугами, так что выбирай осмотрительнее, Мали. — Вот как? Зачем?! Хотя… есть определённый смысл. Стимул изучить определённое направление, становясь в нём незаменимым, явно неплохой. Но, если Мали понимает правильно, это распространяется и на… — С едой тоже несколько… Завтрак обязателен для всех — так что тебе, Мали, советую избавляться от привычки спать по утрам до последнего и не пропускать его. Обед и ужин готовится в меньшем объёме, чем нужно на всех здесь обучающихся. Кто опоздает — будет ходить голодным до следующего утра.

— Это нелепо! — Что за бред?!

Дэйши лишь пожимает плечами, как будто бы в этом нет вообще ничего необычного.

— Вариантов, как оказаться в столовой вовремя, много. Заплатить другим, изучить что-то специфическое, что позволит опередить или отбить в… хм… бою добычу, — Дэйши хмыкает, — подружиться с поварами или мадэ… Наставников не трогай — они на такое не ведутся вообще… ну, кроме Наставника Миро, конечно. В общем, каждый выбирает собственный. Лично наша пятёрка… — Дэйши запинается и морщится. Как будто что-то в этой фразе ей не нравится. Только вот Мали понятия не имеет — что это может быть. — Наша пятёрка предпочитает добывать еду сообща. Разделив обязанности с учётом личных способностей. Из остального…

— Что за пятёрка? — перебивает Мали. Опять Дэйши говорит о чём-то, что не поясняет вовсе!

— Традиционно эриин делят на группы по пять человек, к которым прикрепляют одного из мадэ, — вздыхает Дэйши. А! То есть… А мадэ, это, кажется, те самые помощники Наставников, если Мали правильно понимает сейчас. — Распределят вас сегодня после обеда. За который первогодкам пока что драться не придётся. Правила, что расскажут завтра, будут касаться в большей степени взаимодействия в пятёрке, а также того, что можно, что нельзя — это я говорить не хочу. Не вижу смысла. Разве что помни, что за жизнь и здоровье Башня почти не несёт ответственности. Ты — человек взрослый. И сама должна определять, во что стоит ввязываться, а во что — нет. Впрочем, намеренно подвергать жизни эриин опасности никто не станет… А! Ещё запомни — если на чём-то попадается один из пятёрки, наказание несут все пятеро, хотя об этом вам скажут, наверное… не помню — говорили нам или нет? — Дэйши задумывается, но тут же встряхивает головой, явно пытаясь отбросить то, что, по её мнению, сейчас неважно. — Зачёты тоже проводятся по большей части групповые. Индивидуальных крайне мало. Собственно говоря, на этом и всё… Ах, да! Сегодня сиди в комнате и не высовывай носа после заката.

— С чего бы?!

— Да так… — Дэйши не договаривает, но кривится достаточно красноречиво, что для неё нетипично вовсе. Разворачивается резко, от чего вспыхивающая в отсветах светильника золотисто-рыжим коса взлетает с плеча, и уходит, оставляя Мали и рыжую вдвоём посреди коридора.

Всё такого же тёмного и неприятного. Мали чувствует, как по коже проходится сквозняк, и вспоминает, что на ней сейчас только рубаха, слабо держащая тепло, и юбка. И туфли на босу ногу… Она с тоской вспоминает про шаль из настоящей айсалланской шерсти, оставшуюся дома…

Но зачем вообще Дэйши всё это говорила? Решила снизойти до младшей сестры? Но…

— Если это правда, то будет правильно объединиться, — задумчиво проговаривает рыжая, рассматривая недействующий светильник в своей руке. Серьёзно? Зачем ей это нужно, если и так всё устраивает? Ну, в самом деле — после хлева со свиньями-то! — Как ты смотришь на то, чтобы…

— Нет. Меня не интересует перспектива объединения с такой бродяжкой, как ты.

— Пре… перспек… что? — рыжая недоумённо хлопает ресницами. О, нет! Она ещё и тупая!

— Пер-спек-ти-ва, — медленно повторяет Мали. — Посмотри потом значение в библиотеке. Если, конечно, умеешь читать. — Судя по стремительно краснеющему лицу, эта бродяжка читать как раз и не умеет. Интересно — а как в таком случае она прошла собеседование? Там же надо было прочитать документы и поставить подпись! Впрочем… какая разница?

Мали разворачивается и уходит, оставляя бродяжку в одиночестве.

Белка встаёт с кровати, подходит к окну и, прижав ладони к холодному стеклу, всматривается в темноту, лишь слегка разбавленную фонарями, горящими где-то внизу. Снег, чёрное пятно леса и двор — всё, что видит, слегка дорисовывая в голове, Белка. Небо черно особенно из-за отсутствия луны, но не только — Белка кидает взгляд на ту сторону неба, где, пусть и незаметно сейчас, но всё же есть что-то, что… Она вздыхает и зажигает магические светильники так, как показывала деревенская колдунья, которая и посоветовала ей отправиться в Башню. Получается далеко не с первого и не с десятого раза. Белка даже думает, что было бы проще сейчас зажечь обычные свечи, связка которых лежит на столе вместе с огнивом, которое не так уж и нужно — можно же ещё раз призвать Огонь! — но, наконец, светильники вспыхивают, заливая комнату ярким холодным светом. Тени порскают по углам, вполне себе ожившие. Белка передёргивает плечами, убеждая саму себя, что это не более, чем игра воображения. Только вот…

Плохо получается врать самой себе. Очень плохо.

Она взлохмачивает и без того перепутанные волосы. Потом, подумав, наскоро переплетает их, повязав первой попавшейся верёвкой, обещая чуть позже привести себя в порядок.

Белка косится на постель с заманчиво откинутым одеялом, но понимает, что уже не заснёт — слишком много мыслей в голове. Так что она натягивает на себя чёрную юбку в пол, морщась от того, что никак нельзя надеть более привычные по жизни в Посёлке штаны… радуясь, впрочем, что не надо больше влезать в это неудобное платье… застёгивает пуговицы на чёрной же рубахе, обувается, не заморачиваясь о том, что, по словам тётушки, никак нельзя носить обувь на босу ногу, и, подхватив один из светильников, осторожно выглядывает за дверь.

Коридор тёмен настолько, что Белка опять вспоминает шахты, в которых провела большую часть детства, как бы её оттуда ни гоняли. Но как же можно было не проверить — правду ли говорил дед Эттр о призраках, что обитают в слепой штольне и предсказывают будущее… Так и не удалось по итогу проверить — перехватили на половине пути и высекли розгами… Белка вспоминает об этом случае едва ли не с нежностью — всё же обычно даже такого внимания заслужить не выходило… Смешно. Учитывая, что теперь она учится в Башне, а жители Посёлка так и остались там — рядом с шахтами, без надежды хоть когда-то вырваться в большой мир.

Белка окидывает коридор, по которому спешно убегают от света тени, и бодро шагает вперёд. Можно подумать, какие-то там тени её сейчас остановят! Тем более, что ничего они сделать и не могут — только пугают и всё. Хотя так никто до сих пор не смог объяснить, что это вообще такое? Не то, чтобы она спрашивала, конечно…

Может, здесь удастся выяснить?

Или стоит их проигнорировать, как делала это все предыдущие годы?

Белка шагает по коридору, посматривая на двери по обе стороны, и думает, что, к сожалению, сейчас слишком рано, чтобы было можно постучаться к кому-то и познакомиться. Во всяком случае часы показывали раннее утро… если Белка правильно поняла то, что показывают стрелки. Она чувствует, что краснеет, вспоминая, как дети тётушки Литты смеялись над ней, поняв, что она не умеет определять время по часам. Ну, а что тут такого?! Можно подумать, это так уж важно!

Особенно, если никому нет дела до того — придёт она вовремя или нет. И придёт ли вообще.
Белка поджимает губы, а потом заставляет себя улыбнуться. Не стоит вспоминать и тем более — позволять себе расстраиваться из-за воспоминаний, которые остались в прошлом.

Лучше…

Она останавливается, рассматривая огромный портрет на стене. Это мужчина в богатой одежде, которая похожа на ту, что носили несколько сотен лет назад… по крайней мере Белка видела такое в книжке с картинками, которую читал младший сын тётки. Он даже в обычной для себя снисходительной манере тогда и рассказал про одежду. Но, быть может, он и врал. Впрочем… какая разница? Белка сейчас видит на картине темноволосого мужчину в одежде, которую никто в нынешнее время не носит. Так что он явно из прошлого. Пусть и не очень понятно — насколько далёкого. И Белке он совершенно не нравится. Ни капли. Хоть она и не понимает, что в нём такого неприятного. Может, слишком тяжёлый для улыбающегося человека взгляд? Или то, как руки лежат на набалдашнике трости? Белка скользит взглядом по картине, на мгновение цепляясь за медальон с тёмным камнем на груди мужчины. Что-то царапает сознание, но как только Белка пытается ухватить мысль, ощущение рассеивается.

Белка делает пару шагов поближе, чтобы рассмотреть картину лучше, но в дальней части коридора раздаются шаги.

Белка резко разворачивается и роняет светильник. Тени вырастают до потолка и пляшут в сбитом свете, вызывая желание либо погасить его вообще, либо наоборот разжечь поярче. Только чтобы не было вот этого танца! Белка крепче ухватывает светильник рукой, ощущая холод, растекающийся по телу, и кое-как гасит его. Потом озирается в темноте, думая, куда теперь его девать. Всё же для карманов шар светильника слишком большой, а ни сумки, чтобы положить, ни какой-нибудь полочки нет. Ну, не на пол же его класть! Придётся и дальше тащить в руке. Пусть теперь он и бесполезен…
Белка прислушивается к звукам, определяя, что шаги явно приближаются. Хотя и медленно — время от времени останавливаясь, а то и вовсе начиная идти в обратную сторону.

В шахтах так передвигались иррты — мелкие полукрысы-полуежи, так и норовящие оттяпать палец на ноге или что-нибудь ещё. Белка передёргивает плечами, напоминая, что здесь — на одном из верхних этажей Башни этих тварей совершенно точно нет и быть не может. Они ведь даже никогда не выбирались наружу, предпочитая бесконечно шататься по подземным коридорам…

А интересно — в Башне есть подземелья? А в подземельях кто-то водится? А кто?

Белка не успевает додумать мысль, когда видит впереди всё более яркий свет от светильника, и бегущие по стенам тени. Можно было и не гасить собственный…

Белка жмурится, закрывает лицо ладонью.

Проморгавшись, она видит перед собой темноволосую девушку — ровесницу. Та удивлённо смотрит на Белку, но ничего не успевает сказать — вновь раздаются шаги. На этот раз гораздо более быстрые. Спустя несколько мгновений появляется ещё одна девушка, при виде которой первая встреченная Белкой кривится так, что… И кто это такие?

Дэйши всё же бросает взгляд на лес и морщится. Голые ветки, кое-где прикрытые снегом, вороны и стремительно темнеющее небо. Вот и всё. Луны не будет — она сейчас в той области неба, что поглощена чёрным. Но оно и к лучшему. В темноте всё же есть некоторое очарование, пусть она и вызвана…

— Эй! Дэйши! Ты с нами? — Высокий голос Тиры ввинчивается в мозг. Дэйши морщится и чуть поворачивает голову, давая понять, что слышит их. Частично, потому что она понятия не имеет, в чём именно она должна быть с «ними». — А! Так я и поняла. Ты хоть что-то сейчас слышала?

Дэйши пожимает плечами. Даже если и нет, то ей всё равно сейчас всё расскажут в лучшем виде — не так ли? Само собой — расскажут.

— Дело в том, что это — наш последний год в Башне… — проникновенно начинает Трай, отбрасывая со лба рыжевато-серые волосы. Дэйши вздыхает. Уже понятно, к чему дело идёт. К традиционной пьянке, которую обязательно устраивают эриин выпускного года. Глупость полнейшая, но, как и любая глупость… И ведь не откажешься! Хотя… можно, наверное попытаться.

— Который ещё только-только начался, — строя из себя непонимающую дурочку, проговаривает Дэйши, покачивая ногой. Надо бы слезть с подоконника и перебраться… ну, вот, хотя бы, в кресло в дальнем углу. И постараться скрыться от внимания остальных. Хотя для этого можно было просто остаться у себя в комнате, а не тащиться через половину Башни в «тайное место», найденное Эссом, кстати говоря.

— Именно потому, что он только начался, мы должны сделать всё, чтобы он прошёл в лучшем виде! — Неожиданно встречает Клисс, почему-то совсем уж отошедший от роли привидения всея Башни. До такой степени, что аж сам предлагает… Что? То есть, даже он хочет напиться в первый день последнего года?! Зачем?!

— Каким образом пьянка может поспособствовать наилучшему течению времени в Башне? — Дэйши совершенно не уверена в том, что за фраза у неё получилась — всё же тренировок в подобном стиле речи у неё давно не было. Тётушка, обожающая изъясняться в таком духе, разругалась со всей семьёй, что, на самом деле, Дэйши более чем одобряет, и не показывается на семейных собраниях уже год. Жаль только, что её она с собой прихватить не смогла… А ещё жаль, что даже ссора со второй тётушкой, не избавит её от участи видеться с Шаэри… Очень жаль. — Тем, что мадэ переловят нас и влепят наказание за нарушение устава Башни? Стоит ли начинать год именно с этого?

— Если всё сделать по уму, то никто ничего не узнает, — тихо произносит Эсс, улыбаясь обвившейся вокруг руки ласке. — Тем более, что Ланра обещала, что никто нас не заметит. А в этом ей вполне можно доверять.

Ланра? Дэйши косится на мгновенно помрачневшую Тиру. Ну, конечно! Тут не только Дэйши со сложными отношениями с кузиной, рожу которой приходится видеть вот уже пятый год подряд, и сестрой… которая теперь будет учиться здесь же!.. Тут ещё и сёстры Тоэ! И как они прошлые года ухитрялись уживаться в одной пятёрке и не поубивать друг друга?! Это явно из разряда чудес — не иначе. Может, эта группа ещё и потому распалась по итогу?

Дэйши едва слышно хмыкает. И кому она сейчас пытается солгать? Уж точно не потому!

По талии холодом скользит змеиная чешуя Рао. Дэйши с трудом заставляет себя не дёрнуться. Даром, что мысли Рао не секрет для неё, но вот такие выходки почему-то всегда застают врасплох.
Вот и имеет ли смысл после этого фыркать на Мали, которая никак не может оформить духа?! Хотя она и со стихией никак сладить не может. Порадоваться, что ли?

— А мы устраиваем пьянку совместно с их пятёркой? — уточняет Дэйши, понимая, что сейчас пауза неприлично затянется и отказаться будет гораздо сложнее. Жаль только что уже звучит это так, будто бы она практически готова согласиться на всё, что угодно. А ведь это совсем не так! Совершенно не так… Только вот теперь ни в жизнь не убедить в этом предвкушающе заулыбавшихся согруппников.

Самое время провалиться сквозь землю… Дэйши бросает взгляд в окно и признаёт, что до этой самой земли отсюда лететь и лететь.

Но это лучше, чем слушать фонтанирующих идеями товарищей по пятёрке, настолько радующихся предстоящей пьянке, что поверить в то, что им уже по двадцать, не получается никак. Дэйши дала бы им лет пятнадцать. Да. По уму они сейчас на уровне Мали. Если не меньше.

Думать о Мали и последнем перед появлением в Башне разговоре не хочется совершенно. Тем более, что ничего толком это разговор не изменил. Да и не мог изменить. Сестра, вероятно, дуется на неё сейчас, но Дэйши по-прежнему считает, что той нечего делать в Башне. Не с её-то скудным талантом.
Дэйши скашивает глаза, отметив движение рядом с собой, и понимает, что духи товарищей по пятёрке явно решили, что бурно обсуждающим подробности предстоящей пьянки хозяевам не до них — что вполне себе соответствует истине — и разбрелись по комнате.

Вот только живности тут и не хватало! Пусть это и связанные… Рао презрительно шипит на краю сознания, предпочитая оставаться рядом с Дэйши. Да, она целиком и полностью разделяет его мнение!

Мориона оглядывает тёмное платье с воротником под горло — как того требуют правила Башни — расправляет складки и заломившееся кружево на рукаве и толкает дверь… семнадцать узких дощечек… хотя — зачем это знать-то? Тем более, что их количество не изменилось с прошлого раза… Распахивается дверь совершенно бесшумно, что может говорить, например, о том, что Башня довольна возвращением в неё эриин, уезжавших на время самой длинной ночи к родне, как сказал бы Наставник Миро. Или о том, что петли смазали не так давно — словами Саи. В принципе Морионе не так уж и важно — какая из версий правильная. Пусть она и старается в большей степени поддерживать мистический вариант… на людях. Всё же за те годы, что она провела в Башне — сначала эриин, а потом и мадэ — образ мечтательной доброй девушки, верящей в волшебство в самом сказочном смысле этого слова, настолько въелся в сознание окружающих, что ломать его попросту глупо. И муторно. Да и не настолько он отличается от реальности, чтобы поддерживать его было слишком уж сложно.

Внутри светлой несмотря на поздний час комнаты сейчас находится только Сая, что сразу заставляет сбиться с шага. И подумать, что, быть может, и правда стоит уйти…

— Доброго вечера, Сая, — мягко здоровается Мориона, стараясь удерживать на губах лёгкую доброжелательную улыбку.

— Доброго, — кивает Сая, скользнув по ней взглядом. Улыбка на её губах — зеркальное отражение. Ну, конечно! Аристократические семьи мало чем отличаются друг от друга. И воспитание они с Саей получили примерно одинаковое. Пусть та и является родственницей императора в каком-то там колене. Чем, впрочем, могут похвастаться хорошо, если не треть высшего света страны. Хотя, конечно, семья Имра находится в достаточно высоком родстве, чтобы иметь возможность посещать закрытые приёмы при дворе. Не сказать, что для самой Морионы это было бы желанной целью, но родители мечтали представить единственную дочь свету именно там. Увы, не с их родословной. И не с… Мориона выбрасывает мысль из головы раньше, чем та облекается в слова. Нет, в Башне совершенно точно нет тех, кто мог бы выловить подобное — чтецов душ тут никогда не жаловали — но рисковать не стоит. Да и вообще размышлять на подобную тему — глупость. А глупости Мориона старается искоренять… с переменным успехом. — Как тебе новички?

— Есть явные таланты, — с энтузиазмом, большая часть которого не более, чем игра, произносит Мориона. И ловит ожидаемое… необходимое ей сейчас больше глотка воздуха!.. раздражение на дне чужого взгляда. О, Мориона ни капли не сомневается в том, что Сая прекрасно поняла, кто подразумевается под талантом. Кстати. — Осмелюсь ли я указать на то, что настолько явно выказывать пренебрежение, как это сделала ты сегодня, недопустимо?

— Перед безродной бродяжкой, не умеющей даже читать? — вскидывает брови Сая. — Ты видела, как она старательно прикидывалась, что понимает, что написано в договоре?

— Перед магами, которые в это же время присутствовали в зале, — уточняет Мориона, присаживаясь на самый краешек кресла, чуть скрипнувшего под её весом. Сая пренебрежительно передёргивает плечами и отходит к окну. Отворачивается так, что Морионе видно её профиль с вздёрнутым носом и слегка более узкими губами, чем модно в последние несколько сезонов. Сая не стала изменять внешность при помощи магии, пусть и знакома с этим разделом едва ли не лучше, чем… уж Мориона это знает наверняка. Странно, но…

Сая молчит, явно не желая продолжать этот разговор. А жаль — Мориона тогда могла бы упомянуть и другую из претенденток на обучение в Башне. Аристократку и если не полнейшую бездарность, то где-то близко к тому. И это при том, что её старшая сестра, являющаяся подопечной Морионы показывает более чем впечатляющие результаты! Но, видимо, Сая прекрасно знает, куда именно Мориона собиралась вывести разговор, и предпочла не попадаться в ловушку.

Жаль. Очень жаль.

Если уж приходится терпеть её присутствие, то Мориона предпочла бы, чтобы Сая испытывала при этом столько же неудобства, как и сама Мориона. Может, стоит…

Дверь распахивается, впуская Тара и Ильма. Остальные мадэ явно не торопятся сюда, предпочитая проверить подопечных… Наверное, и им четверым стоило бы заняться тем же самым. Всё же пятёрки, за которые отвечают она и Сая, далеко не образец примерного поведения. Учитывая то, что их заново пересобирали не так давно… И Мориона ни капли не сомневается в том, что те собираются как следует отпраздновать последний год обучения. И даже не видит в этом ничего плохого. Если, конечно, всё будет в рамках условно дозволенного. Странно при этом, что Сая, зацикленная временами на соблюдении едва ли не каждой запятой в правилах, сейчас находится здесь вместо того, чтобы проконтролировать своих подопечных. Что до Тара и Ильма…

Тар как раз довёл пятёрку до выпуска и теперь ожидает новых подопечных, а…

Мориона давит желание вздохнуть. Ильм. Потерявший на несколько ближайших лет право курировать эриин из-за той безобразной истории, что случилось в начале осени… Мориона бросает на него короткий взгляд и не может не улыбнуться, в ответ на его ясную улыбку. Ну, конечно. Разумеется, Ильм всегда светится от счастья, что бы ни происходило!

— Что думаете о новых Наставниках? — легко, как бы между делом спрашивает он, падая в кресло рядом с Морионой. Тут же перегибается через подлокотник и дотягивается рукой до её ладони. Мориона сжимает ладонь в ответ, игнорируя мысль о том, что это слишком явно… Всё равно все здесь прекрасно в курсе… всего.

— Это о тех, что присланы шпионить и, по возможности, закрыть Башню? — уточняет Сая. Закрыть? Ах, да. Слухи об этом ходили ещё с прошлого лета, но Мориона до последнего надеялась, что они останутся не более, чем слухами. Увы… не вышло. Но… Она закусывает губу, представив, что сейчас должен испытывать по этому поводу Наставник Миро. Он же… Мориона вздыхает, обещая себе завтра же поговорить с ним и узнать, как он себя чувствует и… — Отвратительно. Ещё хуже, чем принятая оборванка.

— Да ладно тебе, Сая, — тянет Ильм, состроив умильную мордашку. — Ты так страшно говоришь, как будто бы считаешь, что такие, как наша новенькая эрии, не имеют права учиться магии! Вы ведь даже с ней не пересечётесь… Почти.

Это верно. Пока нынешние пятёрки не окончат обучение, новых подопечных на них с Саей не повесят. Так что отдуваться на этот раз будет Тар… Раз уж Ильм…

Тар, кстати говоря, сегодня, как и всегда, отмалчивается, предоставляя право говорить Ильму. Мориона ловит его взгляд, но ничего, кроме доброжелательного спокойствия и некоторого смущения, вызванного — Мориона скашивает глаза на руку, которая покоится в ладони Ильма — недопустимым по меркам его общины поведением Морионы и Ильма, там не видит.

Почему тот, кто… почему он вообще создал это место? Неужели…

Впрочем, сейчас не до того.

Гьор кое-как сходит с последней ступеньки, изо всех сил удерживая стон от того, как тело прошивает зарядом боли. Боль вкручивается в кости, разбегаясь по венам, заставляя волоски на теле встать дыбом. В глазах темнеет, и Гьор всем телом приваливается к стене, которая тут же начинает высасывать из него магию и, когда её не хватает, саму жизнь.

…А было бы неплохо умереть вот так… и не участвовать в позорном уничтожении Башни, как того желает Император…

Гьор встряхивается и заставляет себя отойти от стены. Шаркающей походкой медленно доходит до середины погружённого в темноту помещения, решая, что сейчас вполне можно обойтись и без света, и опускается на колени, кончиками пальцев нащупывая выемки в полу.

Сейчас бы только вспомнить очерёдность…

А ведь он не открывал этот схрон как раз двадцать лет — со дня смерти того, кто, кроме самого Гьора, знал про это место и то, что оно скрывает в себе. И не собирался никогда этого делать. Даже клялся на могиле единственного друга! Как видно, не все клятвы получается сдержать…

Гьор криво усмехается, пробегая дрожащими то ли от воздействия магии, то ли от ужаса перед тем, что он сейчас делает…. то ли от ненависти к Императору и его шавкам… пальцами по выемкам. В ответ пол начинает сначала почти незаметно, но с каждым ударом сердца всё сильнее светиться. До такой степени, что в скором времени Гьору приходится зажмуриться, но и тогда свет пробивается сквозь сомкнутые веки. Гьор на ощупь находит в открывшейся яме небольшой сундук и вытаскивает его прежде, чем свет начинает причинять боль. И резко проводит рукой над выемками, заставляя тайник закрыться.

В помещении опять становится темно. Гьор часто моргает, стараясь прогнать плавающие перед глазами белые пятна. Сундучок он прижимает к груди, желая при этом выкинуть его как можно дальше и забыть навсегда об его существовании. Гьор добирается до лестницы и садится на ступеньки, чувствуя, как опять начинают болеть суставы. Ну… другого места тут всё равно нет, так что придётся потерпеть немного. Ну, не тащить же это… эту вещь наверх, где слишком много любопытных глаз?! Сундучок в каком-то смысле даже красив. Все эти завитушки, драгоценные камни, вставленные, разумеется, для дела, но от этого они не становятся менее притягательными.

Крышка отскакивает с лёгким звоном. Внутри на тёмном — из-за недостатка света не особенно различим цвет, но Гьор помнит, что это тёмно-красный — бархате лежат пять медальонов, отличающихся друг от друга только камнем, вставленным в центр. Ещё два пропали. Давно — лет двадцать тому назад. И Гьор боится даже думать о том, где они теперь. И кому могло достаться это…

Проклятие.

То, что так и не сумели уничтожить великие маги древности. Гьор даже близко не знает, какие тайны хранятся внутри этих вещей — в отличие от друга и… её… он так и не решился прикоснуться к этому…

Впрочем, в скором времени так или иначе о том, что сокрыто внутри, кажется, узнают все. Как минимум — в Башне. Гьор не сдерживает злорадную улыбку, представляя, как это будет…

Наверное, он очень плохой учитель и не менее плохой директор, если готов отдать в руки эриин, за которых отвечает, такое искушение, но… Гьор смаргивает набежавшие слёзы обиды, вспомнив, как, не пожелав даже услышать хоть один аргумент, эти выскочки, которых прислали то ли Совет магов, то ли сам Император, приказали до конца весны закрыть Башню навсегда. Мол, она не окупает затрат, и есть гораздо более… Не окупает! А как же то, что именно выпускники Башни борются с мерзостями в этих землях?! Не окупает… А как же то, что без Башни, перенаправляющей потоки магии, весь край останется без защиты и будет обречён на медленное умирание?.. Учитывая то, что небо день ото дня всё сильнее закрывает то, что… придёт в скором времени? Не окупает!

Гьор поджимает губы и вытаскивает первый из медальонов. Всматривается в камень, не обращая внимания на то, что перед глазами из-за недостаточного освещения начинают плясать мушки. С виду медальон вполне себе безобиден. И в руках самого Гьора не раскроет своих тайн. Чем-то он не нравится этим поделкам Древнего… Видимо, тем, что струсил когда-то.

Что ж. Может, в таком случае повезёт эриин?

Гьор отмахивается от робкого голоса совести, нашёптывающего, что то, что он собирается сейчас сделать — преступление. Против законов империи и против законов человеческих. Но… Гьор мотает головой и вызывает духа. Тот — давным-давно утративший имя — приняв облик ласки (не свой, совсем не свой облик!) замирает у ног, ожидая приказа. По связи от него доносится беспокойство и попытки… безуспешные… донести до партнёра-человека, неприемлемость совершаемого, но Гьор переламывает волю духа и прокручивает перед внутренним взором руностав. Дух теряет форму и окутывает собой медальоны, чтобы перенести их туда, где кто-нибудь из эриин сумеет найти и принять.

Теперь от самого Гьора уже ничего не зависит. Он дожидается, пока дух доставит последний из медальонов и позволяет вернуться туда, где он пребывает последние пять лет. Заснуть до тех времён, пока вновь не понадобится партнёру. Сам Гьор аккуратно запирает опустевший теперь сундучок и устало прикрывает глаза.

Обида, до сих пор разъедающая душу, пусть и самую малость, но становится слабее. Хотя бы от осознания того, с чем в скором времени придётся столкнуться всем этим слишком много о себе мнящим выскочкам, только и умеющим, что напоказ уничтожать очередную мерзость… Благое дело, бесспорно, но при этом ни один из них и не думает о том, что остаётся делать простым людям после того, как борец с мерзостями покинет город или деревню. А ведь… А ведь то, чему Гьор всё это время учил эриин, могло бы решить эту проблему, но…

Кое-как он поднимается по ступенькам, лишь один раз бросив взгляд на тонущий в темноте подвал. Где-то там есть странная комната с нишами-лепестками и камнем с выемками под медальоны в центре… Гьор отворачивается. Думать об этом! Всё равно ни к чему это не приведёт… Убедившись, что рядом со склепом, скрывающим в себе то, о чём не стоит знать никому, выбирается наружу. Некоторое время стоит рядом, глядя на укрытый снегом далёкий лес. Луны сейчас нет, к сожалению, да и звёзды частично скрыты чернотой, которую заметно даже в ночи, на западе. Гьору кажется, что эта чернота, пожирающая звёзды, как нельзя правильно отражает то, что творится у него на душе.

Он оглядывается и медленно бредёт в сторону Башни.

Перед тем, как скользнуть внутрь, смирившись всё же с тем, что слуга так и так будет следовать по пятам, Мали смотрит на главные ворота и безошибочно находит сестру, разговаривающую с, по-видимому, своими сокурсниками. Мали понятия не имеет — кто они такие. Дэйши ни разу не обмолвилась о них ни словом, что, зная её характер, на самом-то деле вовсе и не странно. Но… Неужели ни один из них недостоин даже пары слов сказанных вскользь? Мали качает головой и выбрасывает мысли о Дэйши на время так, как учила бабушка. Сейчас самое главное — показать себя с лучшей стороны, чтобы маги, проверяющие новичков, не усомнились в том, что Мали достойна обучаться в Башне. В конце концов ещё не было ни одного представителя их семьи за последние семь десятков лет, кто бы не учился здесь. И Мали не станет исключением… Пусть её владение стихией не настолько хорошо, как у Дэйши. Но ведь это ровным счётом ничего не значит — не так ли?

В зал, где проходит отбор, она едва ли не вылетает, слишком задумавшись о проблемах с сестрой и магией. Настолько, что даже не может сейчас вспомнить, что там было в коридоре, про который Дэйши говорила, что… Что-то малоприятное, если Мали не путает. Только вот Мали ничего особенного не заметила… А ведь, если бы в этом самом коридоре было что-то этакое, оно бы непременно привлекло внимание… Значит, россказни Дэйши были не более, чем выдумкой. Как и всегда…

Мали замирает рядом с выходом из коридора и окидывает взглядом зал. Взгляд цепляется за обилие лепнины под потолком и несуразных гаргулий, венчающих колонны. Как-то это… слишком вычурно и довольно безвкусно. Мали пожимает плечами, напоминая себе, что не у всех такой безупречный вкус, как у их семьи. Так что надо быть снисходительной к подобному. Тем более, что это не так уж и сильно бросается в глаза… если не таращиться на потолок, само собой… Она переводит взгляд на собравшихся в зале.

Значит, вон те молодые люди в тёмно-серой форме, что стоят неподалёку, должны быть помощниками преподавателей. Ничего особенного. Всего лишь маги-неудачники, не сумевшие ни устроиться в столице, ни стать нормальными борцами с мерзостями. Слишком слабые. Слишком… Только и могут, что быть на побегушках у преподавателей. Хотя, конечно, в каком-то смысле они неплохо устроились… Папа всегда говорит, что такие только и могут, что прислуживать ради тёплого угла и подачки…

Мали отворачивается от них, переключаясь на тех, кто на самом деле заслуживает внимания. А именно — на магов, сидящих за длинным столом впереди. Они, конечно, не совсем те, кем принято восхищаться, и не те, кто, по словам папы, определяет политику империи… на этом месте Мали запинается, всё же признавая, что ничего в этом не смыслит. Да и не хочет смыслить. В конце концов, это её не касается! Мали вздыхает. Пусть эти маги и не настолько значимы, но сейчас её судьба зависит именно от них. Так что…

— Пусть духи земли и неба будут благосклонны к вам, эйннто, — склоняя голову ровно на треть от придворного поклона, произносит Мали. И усилием воли не улыбается, видя одобрение в глазах блондинки с неожиданно короткими волосами. Впрочем, этот факт меркнет на фоне того, что та, едва ли не единственная, кто правильно понял поклон! Приятно знать, что есть здесь те, кто… ровня. Потом Мали, повинуясь жесту, присаживается на самый краешек простоватого на её взгляд стула, выпрямляя спину.

Дальше… то, что происходит дальше, Мали предпочла бы забыть навсегда как страшный сон.
Ну, она и правда не очень хорошо ладит со стихиями. Пусть после едва ли не запредельного усилия ей удалось вызвать несколько кристалликов льда на ладони. Увы, это настолько жалко, что хочется провалиться сквозь землю. Особенно при вопросе о родственном духе…

Да, разумеется, дух есть. Но связь с ним настолько слаба, что тот даже не может до сих пор — к её-то шестнадцати годам! — принять хоть какую-то форму… не говоря уже о том, чтобы раскрыть имя…

Мали жалобно смотрит на старика, сидящего прямо напротив неё, надеясь сама не зная — на что.

И едва сдерживается, когда тот по-особенному добро улыбается и говорит, что она принята. Остальные маги кривятся, почти не скрываясь, но не возражают. Мали старается игнорировать их реакцию. Тем более, что её едва ли не с головой накрывает ликованием.

Приняли!!!

Впрочем, радость несколько тускнеет, когда ей предлагается поставить подпись под длиннющим текстом. Мали вчитывается в строки и чувствует, как от удивление брови поднимаются всё выше.

«Руководство Башни не несёт ответственности за жизнь и здоровье эрии»?! То есть? Как это понимать? Неужели… Мали прикусывает кончик пера. Подписывать? Но тогда… Почему Дэйши никогда не говорила, что… Или лучше вернуться домой и… выйти замуж за того, кого нашёл ей отец? В то время, когда Дэйши так ловко от замужества отвертелась? Ну, уж нет! Это не то, что… Тем более, что вряд ли стоит относиться к этой приписке так уж серьёзно. Скорее всего это сделано для того, чтобы внушить эрии осторожность. Да. Именно так. Мали кивает самой себе и быстрым росчерком ставить подпись. После чего, попрощавшись с магами так, как требует этикет, отправляется вслед за слугой.

…Оказавшись в выделенной ей комнате, Мали несколько минут стоит, не веря в то, что видит.

Это как-то слишком…

Голые каменные стены, такой же потолок и пол, прикрытый циновкой… Узкая кровать с даже на вид жёстким матрасом и бельём, при одном взгляде на которое по спине пробегают мурашки отвращения. Про рассохшийся стол и явно скрипучий стул Мали даже и думать не хочет. Как и про то, что вещи придётся хранить в сундуке, который не рассыпался в труху только по чистой случайности.

Это… шутка такая?

Как тут вообще можно жить?!

Ладно. Мали никогда и не надеялась, что тут будет что-то вроде апартаментов в императорском дворце, но это?! Да даже у самых последних нищих всё не настолько плохо…

Мали осторожно присаживается на кровать, кривясь от того, что матрас ещё и комковатый.

И как, скажите духи, тут можно жить?