Фамильяр

— Это… та девушка, которую Ильм унёс в лазает? — уточняет Тар, успевший перебраться поближе к Морионе. Он берёт её руку в ладони и заглядывает в глаза… не будь это Тар, картина была бы на грани между романтикой и пародией на неё, а так… Ну, это же Тар! — И…

— У неё есть медальон, похожий на тот, который подарил мне Ильм, — начинает Мориона. Сая хмыкает. — Нет, Сая. Нет. Эрии Инэ… нашла медальон в склепе год назад… хотя не понимаю, что она вообще там тогда делала, но… я всегда говорила, что эриин дают слишком много воли!.. И он… в нём скрыты силы, которые… пугают. И… я попробовала пробудить собственный… — Мориона всхлипывает. Тар и Сая, что даже немного удивляет, и в другой раз Мориона бы непременно постаралась запечатлеть этот момент в мельчайших деталях, одинаково подаются вперёд. Мориона вытаскивает медальон и тянется сознанием к дымчатому опалу в центре. И сразу же проваливается вглубь, как и в предыдущий раз теряясь в пустоте. Но теперь она ожидает чего-то подобного и выныривает практически сразу. И удивлённо моргает — от медальона тянутся нити, опутывающие Тара и Саю. Впрочем, спустя несколько мгновений с Саи они начинают медленно стекать. Та шарахается в сторону и падает. — В-вот…

— Что это за..? — Мориона никогда раньше не слышала, чтобы Сая ругалась. Тем более — площадной бранью. — Откуда у тебя это…

— Ильм подарил, — мрачно напоминает Мориона. — А ещё я краем глаза видела у него на шее такую же цепь, как эта.

— И что это вы тут собрались в ночи? — весело спрашивает Ильм, просачиваясь сквозь едва образовавшуюся щель между дверью и косяком. — Забыли, что нас всех завтра ждёт? А… — Он замолкает, заметив всё ещё пульсирующий опал. Поплотнее прикрывает дверь и опирается на неё спиной.

— Откуда у тебя это? — спрашивает, что интересно, Сая. Не пытаясь даже подняться с пола. Предчувствует, что опять упадёт, что ли?

— Нашёл, — отмахивается Ильм с таким видом, словно бы это мелочь, не стоящая даже крупицы внимания.

— И поспешил подарить всем девушкам, каких встретил на пути? — ехидно уточняет Сая. Мориона лишь молча наблюдает за спором, даже не пытаясь вмешаться. И потому, что нарушать такие диалоги ей всегда казалось кощунством, и потому, что попросту боится сейчас выдать себя не вовремя сорвавшимся голосом.

— Всего лишь одной, — как мелочь, не стоящую внимания, сообщает Ильм, бросая на Мориону короткий взгляд, который она не понимает. Настолько, что ей сейчас хочется сжаться в комок. И оказаться где-нибудь подальше от этого места… И от Ильма. — Эрии Инэ нашла медальон самостоятельно… Жаль, что так и не удалось переговорить с ней на этот счёт…

— Зачем? — Тар и не думает отпускать ладони Морионы, чем зарабатывает мрачный взгляд от Ильма. На который едва ли не впервые не реагирует вообще никак. Мориона чуть подаётся вперёд, чтобы сократить расстояние до Тара, который сейчас воспринимается, как нечто огромное и тёплое... Так странно…

— Помочь? — предлагает Ильм вариант. Мориона хмыкает. — Серьёзно. У девушки довольно-таки ощутимые проблемы с духом и не только с ним, если она теряет сознание. И я просто хотел подсказать, что и как надо делать… — Ильм, хмыкнув, вытаскивает ещё один медальон. Отличающийся от остальных только камнем… Морион?!

Сая всё же падает, когда руки подгибаются. И выдаёт ещё порцию самой грязной ругани, какую Мориона слышала в своей жизни. Тар краснеет, сливаясь цветом с волосами. Ильм лишь хмыкает и чуть изгибает левую бровь, от чего Сая фыркает, пытаясь придать себе независимый вид. Плохо получается.

— Кстати говоря, если вы тут дружно так решили меня в чём-то обвинить… Сая, твои фантазии на тему моих сердечных дел занимательны, но… не имеют под собой оснований… — Ильм усмехается, от чего образ обаятельного парня трескается, обнажая под собой что-то, от чего Морионе хочется вжаться в спинку кресла. Тар крепче сжимает её ладонь. Сая при этом не реагирует вообще никак. Словно бы это для неё — привычное дело. — Медальоны в склепы… и не только в них… поместил эйн Миро. Я всего лишь увидел и подобрал парочку из них.

— Не парочку, — тихо произносит Тар. Так уверенно, что Ильм замолкает, недоумённо глядя на него. — Все.

— Ну, да… Есть такое. Старик рассчитывал, что медальоны сами выберут себе хозяев, но, как по мне, это слишком инфантильно. Так что я решил взять дело в свои руки…

— И где же остальные. И кому…

— И сколько? — перебивает Сая, всё же рискнув подняться на ноги.

— Ещё три, — охотно отвечает Ильм, перетекая в образ обаятельного шута, каким представляется всем вокруг. И Мориона не может отмахнуться от мысли, насколько этот образ вообще имеет отношение к истине. — Кому… я не решил, но склонялся к тому, чтобы отдать вам. Но не теперь. Обстоятельства...

— Ты понимаешь, что они опасны? — всё же заставляет себя говорить Мориона. Ильм пожимает плечами, принимая совершенно легкомысленный вид. — И что значит, что на месте убийства эрии Оссор была магия схожая с магией медальонов, как сказала мне эрии Инэ?

Комнату окутывает молчание. Оплетает плотным вязким коконом, который просто невозможно порвать. Мориона ищет взгляд Ильма, но тот упорно смотрит на что угодно, кроме неё. И… объяснения, кажется, уже не нужны? Так? Мориона изо всех сил сжимает кулаки.

— То и значит, что там была магия, схожая с магией медальонов, — отвечает Ильм после долгого молчания. — Знаю ли я? Знаю. Но вам это ни к чему. Тем более, что… с теми, кто получил доступ к этой магии, занимался лично эйн Миро… — Ильм замолкает, позволяя сказанному дойти до сознания. Но не хочет же он сказать, что… — Что ж. Я, пожалуй, пойду.

Когда дверь за ним закрывается, Мориона застывает. И она даже не может толком понять, что в этот момент ударило по ней сильнее — обвинение Наставника, то, что Ильм знает и покрывает убийцу или то, что он настолько просто отбросил то, что связывало их четверых? Пусть и против воли, пусть Мориона мечтала всегда разорвать эти привязки, но…

Сая выпрямляется, отряхивает юбку от несуществующего сора — Мориона бы ни за что на свете не позволила у себя в комнатах появиться даже призраку пыли! — и медленно, явно не веря в то, что ей это удастся, идёт к выходу.

— Сая, — голос Тара где-то на самой грани слуха. — Ты… правда хочешь сейчас уйти вслед за Ильмом?

— Он мой кузен, — голосом ничего не понимающей дурочки сообщает Сая. Мориона кривится, видя её наигранно невинное выражение лица и распахнутые глаза. Как же это… — Почему я не могу..?

— То есть, ты выбираешь… убийцу?

— Не доказано. Но… ты же не хочешь сказать, что я должна выбрать… её? — Сая коротким кивком указывает на Мориону. Ответа она предпочитает не дожидаться. Просто выходит, даже не хлопнув напоследок дверью.

И это почему-то добивает. Мориона горбится, стараясь спрятаться, обнимает себя за плечи…

Спустя мгновение поверх её собственных ладоней ложатся ладони Тара.

— Почему?

— Мори-и… — тянет Тар, вынуждая посмотреть ему в лицо. — Мне не по пути с Саей. С такой, как сейчас, — поправляется он. — Да и Ильм…

Мориона мотает головой, заставляя Тара замолчать. Она вжимается в него, пытаясь спастись от осознания, что мир, кажется, начал рушиться до того, как чернота пожрала всё небо. Тар гладит её по голове, как ребёнка и что-то пришёптывает на своём родном языке… Кажется, это наговоры, какими его сородичи успокаивают перепуганных детей.

Мориона зажмуривается и трусливо надеется, что завтра всё станет, как было.

Мали переводит взгляд на Белку, которая идёт по коридору — точно посередине — даже не открывая глаз. Только ноздри раздуваются, как будто бы она принюхивается к чему-то. Мали оглядывается на всякий случай — мало ли кто может сейчас за ними следить. Хотя, конечно, это вряд ли. Всё же после того, как нашли Оссор… Мали морщится при одной мысли об этой девушка — разумеется, нельзя плохо об ушедших, но ведь просто так бы о человеке не говорили, что он… она, точнее… После того, как её нашли мёртвой на той поляне рядом с лабиринтом, занятия если не отменили вовсе, то значительно сократили — Наставники и мадэ, которые всё же могли бы проводить уроки, в основном, сейчас заняты тем, что ищут убийцу. Почему-то среди эриин. Это… нелепо! Как будто бы кто-то из будущих магов способен убить того, с кем бок о бок провёл не один год! Ну… не считая той сцены в столовой, но Мали ни капли не сомневается, что кузина просто пугала. Ну, не могли же она и в самом деле желать смерти кому бы то ни было? Пусть это даже и такая… падшая женщина, как эта Оссор. Зачем Шаэри портить себе репутацию, мараясь о подобное?

Ну, а остальным тем более.

Они сворачивают в тупичок, где Белка рисует несколько рун, вызывая удивление даже — читать она всё ещё может с трудом, но при этом, значит, с рунами у неё проблем нет? Стенка тупика чуть отодвигается, открывая проход. Мали с трудом протискивается через слишком узкую щель, образованную двумя неплотно подогнанными друг к другу камнями, обдирая запястье. Морщится и кое-как обвязывает его платком, слушая, как Белка, идя впереди по узкому лазу, стены которого вызывают желание передёрнуть плечами от отвращения и срочно бежать отмываться от той грязи, что их покрывает, шёпотом рассказывает, что таких лазеек в Башне полно. И при желании можно даже выбраться наружу. Как будто бы это может быть кому-то нужно! Ну, не считая разных идиотов, мечтающих устроить пьянку за пределами стен Башни. Как сестра, например — Мали с лёгким стыдом вспоминает, как зимой все только и говорили, как её и остальных старшекурсников поймали в лесу с алкоголем — или эта самая Оссор…

Вообще её следовало выгнать из Башни сразу же, как произошло то, что произошло — пусть Мали и не знает всех подробностей того, что там случилось осенью, но они ни капли не сомневается в том, что Оссор сама во всём была виновата. Ну, а иначе зачем она вообще потащилась на сомнительное собрание, где почти все присутствующие были парнями? Причём — пришедшими откуда-то из окрестных мест. Да ещё и нетрезвыми? Только ради того, чтобы… Мали краснеет. Ну, а потом она не придумала ничего лучше, чем обвинить этих самых парней. А ведь наверняка же ради того и пришла, чтобы…

Мали едва не врезается в замершую на самом выходе из лаза Белку.

— Ты…

Белка шикает на неё и, прижавшись к стене, от чего Мали продирает отвращением, жестом указывает на лестницу посреди достаточно просторного помещения, которая уходит вверх. И, приложив палец к губам, шёпотом предлагает прислушаться. Мали склоняет голову к плечу.

Там… голоса?

— Кто?..

Белка, успев выбраться из лаза, пожимает плечами, а затем скидывает обувь и, упрятав её под один из валяющихся тут ящиков, на цыпочках поднимается по ступенькам, замирая всякий раз, когда раздаётся скрип. Мали недоверчиво следит за ней. Потом переводит взгляд на собственные ноги. Белка же не хочет сказать, что… Мали вздыхает. Несколько раз. Потом осторожно разувается. Ноги тут же чувствуют холод камня, до которого не добирается тепло летнего вечера..

Затолкав туфли под соседний ящик, Мали следует за Белкой. Ступеньки так и норовят выдать её скрипом. И ощущаются ступнями чуть теплее, чем камень, но… Если Мали посадит себе занозы, она заставит Белку собственноручно их вытаскивать и обрабатывать ранки!

На верхний этаж Мали добирается на гудящих от напряжения ногах. Она упирается руками в колени и тяжело дышит, как после быстрого бега. Мали поднимает глаза на Белку, но та вообще не обращает на неё ни малейшего внимания, застыв рядом с дверью, ведущей… Мали понятия не имеет — куда… Она пожимает плечами и присоединяется к Белке.

Слышно плохо. И голоса разобрать не получается совершенно. Возможно, ещё и потому, что Мали понятия не имеет, кому те могут принадлежать — она не помнит людей с такими голосами. Мужчины... но в Башне больше половины мужчин! Но…

То, что те говорят!.. Это…

Голоса стихают. Слышатся шаги. Приближающиеся. Мали переглядывается с Белкой и в панике начинает метаться взглядом по площадке перед дверью. Куда… Вниз? Лестница выдаст их скрипом так, что проще вообще не двигаться с места, а то и самой выйти навстречу этим двоим! Белка хватает её за рукав и тянет в дальний конец площадки, где стоит занавешенное пыльной тканью… что-то. Они чудом успевают спрятаться — Мали приходится зажать себе нос рукой, чтобы не расчихаться — когда дверь, скрипнув, открывается, выпуская двоих.

Одного Мали узнаёт — это мадэ Трок, который, если верить слухам… кто вообще может такому верить!.. испытывает… эм… интерес к Дэй. При одной только мысли о подобном Мали накрывает волной отвращения. И она даже не знает — к кому сильнее. Второй… какой-то неприметный шатен, но, кажется, его узнаёт Белка. По крайней мере Мали именно так истолковывает её вздох.

Пара неторопливо спускается вниз. И кажется, что всё в порядке, но… мадэ Трок задерживается на верхней ступеньке и, посмотрев прямо туда, где они с Белкой прячутся, ослепительно улыбается. После чего нарочито расхлябанной походкой начинает спускаться.

Мали передёргивает плечами.

Они выжидают. Достаточно долго, чтобы мысли о том, что они только что слышали, едва не сожрали заживо.

— Так, значит, это… но зачем? — только и проговаривает Белка, чихая от пыли, когда они всё же решаются вылезти.

— Чтобы иметь возможность прикрыть Башню, наверное, — задумчиво произносит Мали, пытаясь вспомнить, что она вообще знает Совете Высших, Императоре и прочем. Получается, что ничего толком и не знает… Как плохо… Почему она, мечтая о столичной жизни, никогда не пыталась разобраться в этом?! Да, слышал об интригах и разных коалициях, но… — Я не знаю. А…

— Я не знаю имени, — понятливо начинает отвечать Белка, подходя к двери и выглядывая за неё. — Там крыша, если тебе интересно… Я видела его несколько раз с Иньей. Не знаю, что между ними было, но она ни разу не выглядела счастливой, разговаривая с ним. Однажды она пыталась его удержать, в другой раз просто плакала, когда он уходил… со мной она никогда об этом не говорила, а я не решилась сама спросить. Это всё.

— Интересно… — тянет Мали.

И вот как я вообще в такой ситуации оказался? А ведь дел невпроворот! Проверить, как принялась кровь, которую я из-за Сыча пожертвовал вторично — невольно прикасаюсь к запястью в том месте, где уже даже не осталось шрама — запустить вспомогательные площадки, чтобы одновременно оставить прежний поток магии и не дать наблюдателям из числа Наставников, не понятно почему согласившихся на это, понять, что что-то идёт не так, поговорить с эрии Инэ и объясниться с ней, наконец, а то девушка скоро шарахаться от меня начнёт. А кроме того — подумать над тем, какие аргументы можно привести для того, чтобы всё же заручиться поддержкой эйн Дотт. Эйн Сьолли, думаю, всё же примет моё предложение, но вот эйн Дотт… как ни неприятно признавать, но… но в одиночку, даже при условии того, что до столицы новости дойдут далеко не сразу — а я сильно сомневаюсь, что эйн Дотт не доложила обо всём при первой же возможности! — я не справлюсь. И даже с помощью эйн Сьолли тоже. Мне нужны они оба! Особенно после того, что устроил Сыч. Прибить бы его, но… надо было раньше. До того, как он вмешался. Теперь-то какой в том смысл? Жаль, что Дотт отказалась так резко. Всё же я рассчитывал, что девушка в силу принадлежности к слабому полу будет несколько более сговорчивой… Хм… неужели я теряю квалификацию, если не в состоянии очаровать одну-единственную магичку, которая, конечно, достаточно серьёзный противник и… печально. Возможно, стоило для начала вызнать некоторые подробности у её напарника… Ох, какая теперь разница!

А ещё надо выловить Мори и узнать, почему она в последние пару дней так изобретательно меня избегает. Что я успел сделать не так?

— Что мне делать? — врывается в мои размышления голос эрии Ниоссо. Перевожу на него взгляд. И правда — что? Ох, отправить бы его самого разгребать последствия своей импульсивности, но… И почему мне было не поискать более толкового помощника?.. Хотя… а из кого выбирать-то? Сёстры Тоэ пусть и приняли мои советы, но явно не спешат с благодарностями. Остальных двоих из моих бывших подопечных нет в живых. По вине Тинари. В том числе. — Если они догадаются…

— Если ты не перестанешь паниковать, то догадаются совершенно точно, — пожимаю плечами. Эрии Ниоссо вздрагивает и опускает голову. Какой же он, всё-таки… пацан! А всего-то на пять лет моложе. — Веди себя естественно. По мере возможности участвуй во всём, что придумывают в вашем маленьком клубе по интересам… Они, кстати, додумались хоть до чего-то?

— Они считают, что надо проконсультироваться с Сы… — эрии Ниоссо осекается, заставляя меня с трудом сдержать смешок, — с Наставником Миро, но тот сейчас занят… чем-то…

Действительно — занят. Тем, что продумывает, как бы мне побольше палок в колёса вставить. И я понятия не имею, до чего Миро вообще способен сейчас додуматься. Учитывая то, что он уже сделал.

Вот тоже проблема…

— Не худший вариант, — киваю. А и в самом деле — пусть обратятся. Может, тогда у Наставника не будет лишнего времени для глупостей? — Всё же он достаточно компетентный человек в вопросах магии.

В остальных вот только полный профан. Да ещё и обидчивый и мстительный — иных причин вернуть в мир медальоны, которые он же и хранил все эти годы… ну, а больше вариантов я и не вижу, учитывая, что это именно он их зимой разбросал по территории Башни — я просто не могу придумать. Да, понимаю. Обидно, когда дело всей жизни пытаются похерить пришлые. Я бы тоже озлился, вероятно. Только вот хочется думать, что придумал бы что-то более изящное, чем эти нелепые попытки… Вот что конкретно он хотел сделать? Кто б ответил…

— Да он после того, как… — эрии Ниоссо бледнеет. Нет. Я не сочувствую. Хотя, вероятно, должен бы. Только вот немного не до того. Совсем не до того… кидаю взгляд на небо над его плечом. Это не та его часть, на которой… но достаточно и просто помнить — ведь так? — Он вообще как потерянный.

— Проблема. Только вот решайте её самостоятельно.

— Может… вы хотя бы что-то подскажете?

— И как ты станешь объяснять остальным, откуда добыл нужные знания? — Эрии Ниоссо теряется. Нет, это уже вообще не интересно. Как бы от него сейчас отделаться так, чтобы при этом он опять не сорвался в самобичевание? — Подскажи эрии Инэ, что ей крайне необходимо полностью слиться с сутью, отделив при этом сознание второго духа от себя полностью. Иначе…

— Духа?! Но разве…

— Разве. Не тема для разговора в таком месте. Считается, что маг не в состоянии выдержать связь больше, чем с одним духом… это не совсем так. Более подробно… не сейчас. И не здесь. Но скажу, что те же Высшие маги вполне себе могут провернуть подобное.

— А… пришлые?

— Может быть. Не проверял. Но… — Хм… нет. Точно нет. Но… Вполне возможно, что…

— Я…

— Прекрати, сказал. — Опять… ну, не умею я утешать! Тем более — в такой ситуации, как эта. А ведь он вполне себе может пойти в разнос, если… — Эрии Оссор…

— Я виноват в том, что она…

— Есть предположение, что ситуация осенью была выстроена другими… — вкладываю в эту бестолковую голову идею. Нет, я не до конца уверен в своих выводах. Хотя скандал был на руку именно столичным. Но… эрии Ниоссо мне в хотя бы приблизительно адекватном состоянии нужен. Так что пусть считает, что всё, что случилось, вина пришлых. Ему полезно будет. Да и при удачном стечении обстоятельств может отвлечь, например, Эйн Дотт… хотя я, наверное, прошу о слишком многом. — Остальное же… во-многом, не более, чем закономерный итог.

— Хотите сказать, что… — он подаётся вперёд так, что я с трудом удерживаюсь от желания отшатнуться. Спасает мысль, что я не позволю себе подобную слабость перед подопечным, и то, что позади меня — провал между зубцами. Не хочется совершенно лететь вниз. В сирень, да. Прямо на головы засевшей там парочки.

— Не возьмусь утверждать наверняка, — развожу руками. Ну, давай же! Поверь. Тебе же легче будет думать, что в появлении тогда эрии Оссор на вашем маленьком собрании и всём, что случилось после… как и в том, что теперь на твоих руках её кровь, виноваты другие. Поверь и облегчи мне работу. У меня дел по горло и совершенно нет времени на истеричных юнцов. — Но… ты веришь, что эрии Тоэ могла настолько ошибиться в корректировке памяти? При том, сколько я давал вам дополнительной информации? Или в то, что она могла сделать это намеренно?

— Нет… она никогда… — Эстар прикусывает губу. Взгляд отсутствующий. Ну, же! Дострой ситуацию так, чтобы успокоить совесть. Хотя бы на данный момент. Поверь мне. А я доделаю остальное.

— Но тогда здесь не было никого из…

— То, что здесь не было посторонних, не означает, что никто из Башни не мог выполнять приказы столицы, — пожимаю плечами. Может, и были. Не так важно. Дело-то не в том, ведь так?

Эрии Ниоссо несколько мгновений стоит, явно что-то соображая, потом разворачивается и быстрым шагом идёт к выходу с крыши. Ну, вот и замечательно. А теперь можно заняться и более важными делами.

До распечатанного вопреки всем доводам кладбища он добирается, когда небо окончательно светлеет, частично пряча даже от взглядов магов то, что неумолимо приближается к земле. Слишком слабо пряча, но можно сделать вид, что это всё — не более, чем обман зрения. Наверное.

Одного взгляда хватает, чтобы понять, что мадэ Трок успел сделать что-то с тем, что сокрыто внизу. Гьор давит желание застонать. Как же теперь… Если Император или его слуги узнают, что Башня… они не пожалеют никого! И последний шанс…

Но ещё есть время, чтобы всё исправить! Несомненно!

Гьор обшаривает взглядом кладбище, пытаясь определить, где сегодня находится вход. Как же надоедает, каждый раз его искать заново! Это могло бы быть забавным, если бы не то, что творится вокруг в последнее время. Жаль, что за все годы, проведённые в Башне, Гьор так и не понял, как это происходит. А ведь подобную защиту устанавливала… она. Гьор морщится, запрещая себе вспоминать. Вместо этого он торопливо — насколько позволяют скрипящие и отдающие болью суставы — направляется к склепу, который сегодня находится сравнительно недалеко.

Двери, правда, приходится открывать всей магией, которая есть в распоряжении. И даже занимать часть у духа, который совсем не рад подобному. Кажется, он вообще в последние годы не рад ничему, что пытается делать Гьор… Неважно. Ступеньки тут же принимаются вытягивать магию, взамен отдавая боль, которая тут же вгрызается в и без того больные кости. Гьор надеется, что в концу спуска, который сегодня настолько крутой, что несколько раз Гьор удерживается на ногах лишь чудом, магии у него останется достаточно, чтобы сделать то, что…

Внизу… Гьор коротко стонет от отчаяния — дальний зал открыт, и… медальоны, утопленные в камень возвышающийся посередине, призывно сияют в полумраке, а над ними уже вполне оформилось тёмное облако, замешанное на крови… И Гьор не желает даже думать, чья это может быть кровь. Конечно, он не слышал, чтобы кто-то из обитателей Башни пропадал, но… надо будет поспрашивать в окрестных поселениях…

Гьор вздыхает и опускает руку на камень так, чтобы не касаться медальонов и выемок. Руку пронизывает боль настолько сильная, что Гьор стонет в голос. И только на чистом упрямстве продолжает удерживать ладонь на месте, направляя через неё магию. Та уходит в камень рывками, словно бы преодолевая сопротивление. Боль поднимается вверх по предплечью, вгрызается в локоть. Гьор тянется сознанием к духу и внезапно натыкается на отказ и молчание. От удивления он теряет концентрацию и магия рассыпается, сгорая над камнем. Гьор не удерживается на ногах, оседая в песок, покрывающий камень пола.

— И чего вы пытались этим добиться, эйн Миро? — Голос полон участия, в которое Гьор не верит ни капли. Он кое-как открывает глаза и непонимающе осматривается. Помещение не очень-то и изменилось за то время, которое, как видно, он был без сознания. Только мадэ Трок появился. И всё.

Он, кстати, спокойно осматривает камень, что-то на нём передвигая. И даже не поворачивает головы, когда Гьор кое-как поднимается на дрожащие ноги, которые грозят подломиться в любой момент. Гьор прислоняется к камню, который, как ни странно, не пытается сейчас выпить его, и смотрит, как мадэ Трок посылает волну магии в медальоны, морщась при этом. Мелькает злорадная мысль, что не всё этому человеку даётся так уж просто.

— Исправляю то, что вы, мадэ, творите, хрипло объясняет Гьор. В ответ получает быстрый взгляд, но и только. — Император…

— Вряд ли уже что-то успеет сделать, эйн Миро, перебивает его мадэ Трок, вытаскивая узкий кинжал. Гьор пятится и только схватившись за камень, который моментально обжигает ледяной болью, явно недовольный его действиями, ухитряется удержать равновесие. Вряд ли успеет? Что?! — Я молчу про то, что так или иначе произойдёт в скором времени, пусть Высшие и Император явно пытаются что-то с этим сделать… только вот вряд ли в их попытки входит спасение жизней кого-то за пределами столичного круга… Дело ведь в том, что сам Император уже мёртв, и на его место должен буквально со дня на день прийти другой… то есть, пришёл бы, если бы не ряд событий. Небесных.

— Что?!

— О, вы не знали? Правда? — Трок с силой проводит по запястью, от чего кровь брызгает фонтаном. — Из-за вас мне приходится проводить этот ритуал повторно, эйн Миро, — с чувством шипит он. Повторно? То есть… — О, выражение вашего лица сейчас бесценно! — хмыкает он, проводя какие-то манипуляции с камнем. Суть их Гьор не может понять, но, судя по тому, как мрачнеет лицо мадэ Трока, что-то идёт очень не так. И Гьор испытывает приступ радости. Значит, не всё ещё потеряно… — Проклятье… ладно. Потом выправлю… Сейчас я выведу вас отсюда. И вы не вернётесь. Я прослежу.

— Вы самонадеянны.

— Ничуть. Это всего лишь констатация факта, — мадэ Трок перетягивает запястье и убирает кинжал за пояс. Пальцами, вымазанными в крови, он небрежно мажет камни в медальонах, от чего те вспыхивают, поглощая подношение. Гьор передёргивает плечами. — Вы вообще не сможете ступить на землю могильника, если не хотите отдать всю свою жизнь этой земле… Жаль, конечно, что она не пойдёт на пользу этому месту, но, по крайней мере, я буду уверен, что вы не сотворите ещё одной глупости…

— Из-за амбиций вы готовы пожертвовать Башней и её жителями… — Гьор печально усмехается, пытаясь прикинуть, чего именно мадэ Трок пытается добиться, идя на конфликт с Императором. Хотя - какая разница? Если в результате…

— Вас не должно это волновать, — отрезает мадэ Трок, прикасаясь к его плечу, от чего Гьора передёргивает от отвращения. — Прошу.

До самой границы могильника они идут в молчании. Лишь оказавшись за пределами полигона, Гьор окидывает мадэ Трока взглядом. Тот никак не реагирует на это, что-то делая с магией. Гьор не может понять — что. Слишком много сил было потрачено. А дух продолжает хранить молчание.

— Не боитесь, что…

— Что донесёте на меня? — фыркает мадэ Трок, улыбаясь так ясно, что на мгновение напоминает себя прежнего. — Ни капли. Не боитесь, что в этом случае не проживёте и нескольких часов?

— Если это даст мне возможность помешать вашим планам? Нет.

Мадэ Трок пожимает плечами, разворачивается и, не говоря больше ни слова, уходит прочь.

А Гьор понимает, что и правда не проживёт теперь больше пары суток.

— О каком умирании вы говорите? — прохладным тоном интересуется эйн Дотт. — Течение магии будет восстановлено, как только власть возьмёт наследник.

— То есть — дней десять, не меньше, — киваю. А может быть и больше… пока поток перенаправят, пока он в силу войдёт. Ритуал, опять-таки. И обратное перераспределение, которое вовсе и не обязательно, что сделают. А если и сделают, то совершенно точно урежут как минимум в половину. Потому как — а зачем расходовать магию на такой убыточный регион? Чувствую так и не угасшую за годы злость на отца, который своей увлечённостью интригами позволил этим землям уйти в такой минус, из которого поднимать теперь… не невозможно, конечно, но усилий потребуется столько, что проще позволить сдохнуть. Нет, мне не жаль людей. Мне жаль, что некоторые настолько недальновидны и при этом мнят… мнили, по счастью… себя великими интриганами! — За это время мерзости, которые некому будет сдерживать, вырежут до трети населения. Остальные жители либо попытаются уехать в более защищённые места, ослабляя край, либо придут под стены Башни — требовать справедливости. И хорошо, если это не выльется в бунт. Это ли не умирание?

— Чушь!

— И всё же…

— Нет. И я буду говорить о вас, эйн Трок, с советом Высших. Вы недостойны того, чтобы владеть магией.

С этими словами эйн Дотт разворачивается и, хлопнув дверью так, что с косяка сыпется пыль, выходит прочь. Вздыхаю, опускаясь на край кресла.

Поговорили… А я-то рассчитывал… Не люблю блондинок. И остаётся только радоваться, что Сая не настолько бешеная, как Эйн Дотт.

Дверь приоткрывается. Я быстро перевожу взгляд на ней, одновременно призывая только что отпущенную стихию. Эйн Сьолли?

— Вижу, разговор с моей коллегой прошёл излишне бурно? — мягким тоном интересуется он, щуря и без того узкие красные глаза.

— Признаюсь, я не ожидал настолько яркой реакции, — тяну я, пытаясь просчитать, чего мне ожидать от второго из посланцев Высших. Пусть мы за эти полгода и беседовали не раз, и не два, но выглядящий шутом слишком похож на меня, чтобы я мог поверить в его расположение ко мне. Пусть даже он и делился со мной информацией по событиям в столице, на основании которых не в последнюю очередь я делаю то… что делаю. Но цель всего этого мне не понятна. До сих пор. — Эйн Дотт мне казалась образцом спокойствия и выдержки…

— Она всем такой кажется, — эйн Сьолли аккуратно прикрывает дверь и что-то на неё быстро набрасывает. Какие-то комбинации рун, призванные не дать подслушать разговор, возможно. Или что-то, что помешает мне сбежать. Допускаю оба варианта. — Я правильно понимаю, что вы желаете гибели нашему государству?

— Я не желаю гибели моей земле, — поправляю я, занимая более удобное положение. Кресло чуть поскрипывает, далеко не так, как рухлядь в неиспользуемых помещениях. И то радует. — При этом я предпочёл бы, чтобы Император здравствовал — смута никогда не приносила ничего хорошего простым жителям. Как и вы, я полагаю.

— Соглашусь, — эйн Сьолли опускается в соседнее кресло, расслабленно откидываясь на спинку. Я с некоторым запозданием вспоминаю, что он — выходец из восточного края страны, где только лет пять как прекратились попытки отделиться от империи. Не сами, конечно — для этого солдатам Императора пришлось под корень вырезать всех представителей аристократии… Перехватываю понимающий взгляд эйн Сьолли и чуть склоняю голову. — И что же?

— Вы понимаете, что…

— Что в ближайшее время мы пройдём через гибель мира? — спокойный тон, совершенно не вяжущийся с образом весельчака. Как и мой, вероятно. Всё же мы как-то слишком с ним похожи! — Да. Прекрасно понимаю. Как и то, что ваше предложение не сильно улучшит общую картину будущего.

— И может ухудшить, — вздыхаю. Ну, да. Я ни капли не уверен в том, что зал под могильником выполнит свою задачу. И я вообще не представляю, что будет происходить в этот момент за пределами зала. Но… это шанс выжить хотя бы нам. Эгоистично? Да. Абсолютно. Но я и не утверждал никогда, что готов спасать мир! И даже всю империю. Тем более, что с таким Императором… вернее — с таким Советом Высших империя не стоит того, чтобы её спасать. — Вы ведь, как я помню, принадлежите Земле?

— Не получится, — качает он головой. — Слишком большое расстояние.

Ну… я бы не говорил так категорично…

— Предположим, то я знаю, где можно взять излишки силы…

— Интересно, — эйн Сьолли усмехается. — Взятка, как она есть.

— Но это позволит вам в нужный момент оказаться там, где вы желаете, и, быть может, как-то изменить ситуацию…

Всего-то и надо, что при проверке отключения Башни от единого потока, перехватить силу на себя — это не позволит остальным проверяющим, которых не будет много — из столицы даже не подумали прислать ещё хоть кого-то, что мне на руку — засечь изменения до того, как Совет поймёт, что что-то не так. Ну, а потом… потом уже не будет ничего, я боюсь.

— Вы понимаете, что уже наговорили на… — эйн Сьолли не договаривает, усмехаясь. На смертную казнь? Да, вполне себе понимаю. И, как мне кажется, медальон Тьмы мне не очень поможет избежать подобного, увы. Вот если бы мне досталась Смерть! Но… — И у меня, и у Дотт есть полномочия для подобного, — каким-то особенно ласковым тоном добавляет он. Ох, правда?! Как неожиданно!

— Вам это ничего не даст, эйн Сьолли, — пожимаю плечами. Наверное. Если я правильно понял, что мой собеседник из себя представляет. — Спасти тех, кто вам дорог это не поможет.

— Силы, которую вы так любезно мне предлагаете, не хватит.

— Я предлагаю ещё и знания. Они, к слову, снижают расход и позволят перемещаться практически мгновенно. — На небольших расстояниях вроде окрестностей Башни это не особенно чувствуется — эрии Ниоссо ничего такого не заметил — но на дальних… Ну, же! Решайтесь.

Эйн Сьолли качает головой, поднимается и тихо покидает комнату.

Ни да, ни нет.

Хотя и неплохо — по крайней мере в отличие от эйн Дотт он не попытался приложить меня чем-либо. Впрочем, это мало что значит — всё же надо делать поправки на характер. Но в любом случае стоит к завтрашнему дню подготовить интересующие его знания. Так… на всякий случай. Один из медальонов его точно примет. Хотя и придётся пересмотреть кое-какие планы. Впрочем, я ведь и не собирался всерьёз…

Вздыхаю и прикрываю глаза.

Это… сегодня я здесь в третий раз, но… По-настоящему прочувствовать то, что скрывается в глубине, получается только теперь. Но оно и понятно — в первый раз я всего лишь убирал замки, раскрывая площадку магии, во второй — занимался тем, что помогал эрии Инэ, когда она упала в обморок… Надо бы подсказать ей, что и как делать с сутью, а то так и будет из раза в раз падать замертво от истощения. Только вот она, кажется, меня сторонится… Вздыхаю. Ну, допустим, могу признать, что я и правда был несколько излишне настойчивым… но теперь-то уж что об этом говорить? К сожалению, ни один из медальонов Старших стихий не даёт возможности уйти в прошлое и что-то там поменять.

А жаль…

Земля… отзывается на каждый шаг дрожью, которая растекается по телу. Не могу сказать, что ощущение однозначно неприятное — вовсе нет. Но я всё же предпочту что-нибудь менее странное.

Нужный склеп я нахожу далеко не сразу. Приходится изрядно походить, прислушиваясь к ощущениям, сравнивая, оценивая. Не могу не признать, что если бы у меня не было связи с Тьмой — я серьёзно уже готов возносить хвалу тому, кто надоумил меня зимой поискать наших эриин вне Башни! — я бы и вовсе ни за что бы не нашёл не то, что склеп — подозреваю, что и площадку бы распечатать не удалось… к вящей радости Наставника Миро. Но при этом понимаю, что со Смертью это бы прошло в несколько раз проще и быстрее. Жаль, что медальон можно взять только один. И жаль, что Смерть досталась эрии Ниоссо. Хотя, конечно, и им я смогу воспользоваться… опосредованно.

Впрочем я бы не отказался понаблюдать, как уважаемые эйннто ищейки бы обломались, пытаясь открыть могильник!..

В другой ситуации. Не теперь. Не после того, как эти трусливые шавки, стремясь сохранить жизни и власть, готовы обречь всех остальных на медленное умирание. Если верить тому, что сказал… и не сказал эйн Сьолли.

Увы, другой ситуации мне, да и всем остальным никто предоставлять не собирается.

Склеп гостеприимно распахивает створки, приглашая спуститься — крутые ступеньки, на которых запросто можно свернуть шею просто поставив неудачно ногу, начинаются от самого порога. Вход на нижний уровень даже не думает серьёзно маскироваться под приличный склеп. Хотя, думаю, это для меня такое исключение из правил, не иначе. Ну, я надеюсь, что это так — всё же не могу отрицать, что ощущать себя избранным… пусть даже и склепом!.. невероятно приятно.

И всё же до нижнего яруса я добираюсь, едва не свернув себе шею раз десять. И с наполовину вытянутой камнями склепа магией. Какая-то выборочная избранность выходит. И как только Сыч выдержал это выламывающее кости чувство? Мне начинать его уважать?

Внизу, как я и ожидал, почти пусто. Только небольшое помещение с полостью в полу, которую я ощущаю через не до конца ещё оформившуюся суть — для полноценной, увы, надо проводить ритуал вроде того, на который так некстати осенью занесло эрии Оссор, на что нет времени — хранившую, по-видимому, в себе медальоны до того, как их забрал Сыч, и дальний зал с нишами. Достаточно просторными, чтобы вместить в себя по паре десятков людей, если, конечно, те встанут вплотную друг к другу. Всего ниш семь. Почему — не имею ни малейшего понятия. Но, вероятно, по числу медальонов. Хотя могу только догадываться, увы. Всё же та информация, которую удалось нарыть, слишком неполная, чтобы… Я заставляю раздражение утихнуть хотя бы немного — злость тут всё равно ничем не поможет. Да и на кого злиться? На Императора и Высших, скрывающих всё, что хотя бы гипотетически может пошатнуть их власть? А смысл? От моей злости в этом случает ничего не изменится.

Ну… почти.

Во всяком случае я приложу все усилия для того, чтобы изменения были возможны.

Тем более, что сейчас… О, да! Невероятное для меня везение. Им следовало отрезать Башню от линий магии осенью, когда с эрии Оссор произошло то, что произошло. Теперь же они попросту не успевают. И не успеют с моей скромной помощью. Хотя могу предположить, что… нет, это уже проявления паранойи, замешанной на веру в исключительность. Не совсем понимаю — в чью, но разбираться в этом сейчас уж совершенно точно не собираюсь.

В центре зала возвышение с одинаковыми углублениями в виде ладоней. Здесь должны будут встать те, кого примут медальоны, чтобы изменить магию так, как посчитают нужным. Сыч, к слову, напрасно боится уничтожения магии. Хотя это, конечно, зависит от того, кто именно будет изменять. Но я просто… слегка подкорректирую кое-что. Так, чтобы улучшить для себя… и для Мори… расклад. Ну, и для тех, кто окажется за моей спиной — тоже. Я не жадный.

Вытаскиваю три, что до сих пор свободны, и некоторое время просто смотрю на то, как те покачиваются на цепи, ловя отблески факела. Так и не могу определиться с выбором. Кандидаты… слишком много вариантов, и я никак не могу выбрать. А времени всё меньше.

Возвращаясь к событиям осени. У меня, на самом деле, есть вполне обоснованные подозрения в том, что было что-то ещё. Ну, не могла Тинари настолько ошибиться! Не с её способностями. Так что то, что эрии Оссор и впоследствии все остальные посчитали, что там произошло групповое изнасилование, явно результат чьей-то сторонней работы. И, учитывая то, что практически сразу после этого — несмотря на то, что «виновные» были наказаны… некоторые даже смертью, что вполне было бы оправдано, если вспомнить о тяжести совершённого — к нам пожаловали эйннто Дотт и Сьолли со вполне понятным заданием, работа эта была либо этих двоих, либо кого-то из их коллег. Вопрос — стоит ли мне что-то делать с этим знанием? Ну… помимо того, что я собираюсь обратить в прах все их планы, конечно? Наверное, нет. Разве что снять с эрии Тоэ часть вины. А то бедняжка всерьёз считает, что эрии Ниоссо убил девчонку из-за неё.

Бред. Убил он её потому, что трус, которого загнали в угол. Вдобавок — медленно сходящий с ума из-за воздействия Смерти, которую упорно не желает принимать.

И вот с такими людьми приходится работать!

Это я ещё про Сыча забыл…

Вспомнил, вернее.

Аккуратно укладываю медальоны в углубления между выемками для ладоней в соответствии с рунами. Камень чуть заметно вспыхивает и после этого продолжает прикидываться простым камнем.
Этого мало. Очень мало. Так что я режу руку и жертвую камню кровь.

Тоже не сказать, чтобы было достаточно, но убивать тут кого бы то ни было я точно не собираюсь. Не тот тип изменения я планирую, чтобы была необходимость в человеческих жертвах. Да и момент не тот.

Так что надеюсь, что того, что я сейчас сделал, хватит для начала.

Если получится уложиться в сроки, которые мне неизвестны, увы.

Император умрёт не позднее, чем через дней семь. Стало быть, Башню начнут отрезать от магии уже послезавтра. На зал теперь это не распространяется, и, если я проведу всё правильно, то все потоки завяжутся именно на зале, но… Есть ещё и то, что в небе. И тут я вообще не возьмусь строить прогнозы. Потому что…

Как это будет? Огненный шторм упадёт на мир? Потоп? Ураганы? Всё вместе?

Наверх я поднимаюсь даже быстрее, чем спускался. Как ни странно, сейчас ступеньки едва ли не сами ложатся под ноги. Площадке… вернее, подземелью, конечно… так понравились мои действия, что она перестала пакостить?

Дэйши передёргивает плечами, мрачно смотрит на солнечное пятно, ползущее по идеально-белой стене. И заставляет себя заснуть.

Из лазарета её выпускают только через пять суток. И Дэйши нервничает. Потому что её не отпускает ощущение, словно бы произошло что-то, что будет, как минимум, неприятно… И знать бы — что именно. И насколько неприятно.

Она плетётся к себе в комнату, прикидывая, что теперь надо сделать в первую очередь.

— День добрый, эрии Инэ, — приветливо улыбается мадэ Трок, от чего Дэйши едва не ломает себе челюсть — так сильно стискивает сейчас зубы. Ну, вот и что этому шуту понадобилось? И ведь с самого начала года так или иначе но маячит где-то на периферии взгляда. И смотрит. Как будто бы что-то пытается понять или… Хотя, если Эсс просил о помощи именно его, то подозрения Дэйши явно имеют под собой основание. И это совершенно не нравится! Уж лучше бы мадэ Трок и правда пытался с ней заигрывать. Меньше проблем. — Как ваше самочувствие?

— Прекрасно. Благодарю. — Так прекрасно, что её шатает от одной стены коридора до другой. Только говорить об этом мадэ… чужому мадэ, между прочим!.. не стоит. Да она даже Остогт бы этого не сказала!

— Рад за вас! — Улыбается. И… Дэйши скользит взглядом немного дальше и видит мадэ Остогт. Бледную и… печальную? Ох, ну, вот и за что Дэйши-то это всё?! Она глазами указывает мадэ Троку на девушку и принимает самое невинное выражение, какое только может. Тот едва ли не меняется в лице, но, что не может не вызывать уважения, практически сразу берёт себя в руки. Разворачивается и приветственно машет мадэ Остогт рукой. Та поджимает губы и уходит прочь. — Нехорошо получилось, — вздыхает мадэ Трок.

Дэйши пожимает плечами и просачивается в свою комнату.

Ну, и что это сейчас было?

Но нельзя не признать, что увидеть как с этого шута всей Башни спадает его весёлость, было приятно…

В дверь стучат и распахивают прежде, чем Дэйши успевает хоть что-то ответить. Она делает несколько шагов назад и с удивлением и раздражённым пониманием, что скребётся на самом краю сознания сейчас, смотрит на мадэ Остогт.

Просто прекрасно!

— Я… понимаю, что это с моей стороны несколько невежливо, — начинает она ровным тоном, в котором прослеживаются нотки стыда. За что? Она же мадэ! Имеет право проверять своих подопечных. Особенно, если подозревает их в чём-то. Всё же чего только в Башне не бывало. Пару лет назад один из эрии свихнулся, затащил к себе пару соучениц и пытался их прирезать. Повезло — ворвавшиеся мадэ помешали. Ну, и прибили его в процессе. Случайно. Так что не за что мадэ Остогт сейчас извиняться совершенно. — Но, полагаю, я должна рассказать тебе, что мадэ Трок…

— Стоп. — Никогда Дэйши бы не позволила себе так говорить с мадэ, если бы та не… Всё же разница между ними достаточна, чтобы подобное сближение выглядело оскорблением. Причём — для обеих сторон. — Не знаю, что вы надумали, но меня и мадэ Трока не связывает ничего.

Почти ничего. Дэйши уже практически уверена, что тот знает про медальон. Но при этом молчит. Ведёт свою собственную игру?

— Правда? Разве это не его подарок? — мадэ Остогт бесцеремонно, что свидетельствует о растрёпанных чувствах явно, вытаскивает за цепь из-за пазухи Дэйши медальон. Дэйши охает и пытается спрятать его, но поздно. — Так я и думала, — похоронным тоном говорит мадэ Остогт и показывает такой же медальон. Почти такой же. Сердцевину у него составляет не лал, а сапфир.

— Я нашла его в склепе год назад, — спокойно сообщает Дэйши, отмечая недоверие. Садится на кровать, подгребая к себе одеяла. Самое время сейчас устроить гнездо и зарыться в него на пару дней! Кто бы ещё ей это позволил… — Могу поклясться на чём угодно. Мадэ Трок нашёл меня в ту ночь… ну, когда мы отмечали последний год в Башне, рядом со склепом, и я подозреваю… то есть, подозревала всё это время, что он либо увидел, либо вычислил, что медальон у меня. Хотя я понятия не имею, откуда он вообще про них знает. Но теперь… Вы говорите, он вам его подарил? Но… Вы знаете, что это такое?

Мадэ Остогт изгибает бровь, явно не веря ни во что из того, что говорит Дэйши. Придётся…

Она сосредотачивается и вызывает Ссар, понимая, что поплатится за это в скором времени. Нечто изменчивое, пульсирующее в такт сердцебиению Дэйши, стремительно разрастается, выплёскиваясь из камня. Опутывает ноги Дэйши, превращая кожу в чешую, избегая, впрочем, мадэ Остогт. Которая пятится, прижимая ладонь ко рту. В довершение Дэйши, наплевав на то, как это скажется на её здоровье, вызывает Рао и Ссар. Которые тут же начинают самозабвенно шипеть друг на друга. С не вполне понятной Дэйши интонацией. Это… она искренне надеется, что это не что-то вроде брачных игр! Потому что представить себе такое… она не желает сойти с ума!

— Это… Ин… Эрии Оссор.

— Мы… я не знаю, кто её убил, — слегка побледнев от оговорки, поясняет Дэйши. Только бы мадэ не придала ей значения! Пусть она сосредоточится на медальонах, а не на… — Знаю только, что там была похожая стихия. И всё. И если вы говорите, что мадэ Трок подарил медальон вам, то…

— Он не мог.

— Кто знает, сколько ещё у него медальонов. И кому он мог их подарить? — А и в самом деле — сколько? И… Дэйши чуть переводит дух, ощущая облегчение. Медальонов всего семь. И не факт, что все они у мадэ Трока. Так что убийцей вполне может быть кто-то сторонний, никак с их маленьким клубом по интересам и даже с мадэ Троком не связанный. И надо об этом поговорить с Клиссом… в первую очередь. Дэйши вздыхает, понимая, что уж сейчас точно никуда не пойдёт.

— Зачем ему это?

Дэйши пожимает плечами. Окидывает взглядом собственную комнату, надеясь в складках тяжёлых штор или ворсе ковра найти хоть какой-то ответ. Бессмысленно! Вот ей-то откуда знать, что и зачем делает мадэ Трок? Да и неинтересно. И вообще — пусть мадэ Остогт сама всё выясняет со своим любовником. Не привлекая к этому посторонних.

Мадэ вздыхает, потом выходит, аккуратно прикрыв за собой дверь. Дэйши кое-как добирается до кровати, понимая, что ни к какому Клиссу она сейчас точно не доберётся — демонстрация, устроенная мадэ Остогт, высосала все силы. И вот теперь совершенно непонятно, как именно можно вообще сочетать работу с Рао и призыв Ссар, не рискуя свалиться с истощением. А ведь наверняка такой вариант должен быть!

Сыч ничего о подобном не говорил даже в виде теории, пусть он и не является преподавателем по этой дисциплине. Ну… то есть, о том, что можно сочетать стихии, в смысле, конечно, а не про медальоны и прочее. Но… Дэйши подскакивает на кровати и тут же валится обратно, видя, как всё вокруг начинает кружиться.

Мог ли Сыч знать о медальонах? Если да, то почему он никак не дал понять о…

Почему…

Дэйши с трудом закутывается в одеяла, сворачивается в клубок и зажмуривается.