Тохтамыш

В прошлом выпуске рассказывалось про легкую жизнь Тохтамыша до тех пор, пока с юга не пришло наказание за наглость в лице Тамерлана. Золотоордынский хан впал в суетливую печаль и, шустро собрав всех, кого нашел, порысил навстречу. Зная склонность бывшего начальника к методичным зачисткам вражеской местности, Тохтамыш резонно предположил, что чем меньше Тимур пройдет по землям Орды, тем меньше потом придется восстанавливать. Скорее всего, хан еще и рассчитывал на победу, не учитывая, что все последние шесть лет Тамерлан занимался планированием атаки.

Как говорится, конец был немного предсказуем. Встретив силы южан около реки Кондурча, монголы попытались нанести коронные удары с флангов, но не преуспели. Тамерлан с грацией и эффективностью носорога попер вперед и гнал разбитых татар еще километров 300 до Волги, где дорезал практически всех. Тохтамыш, крайне обиженный поражением (немалую роль в нем сыграло предательство половины его генералов, которые, почуяв в воздухе запах еще не изобретенного керосина, шустро перешли на сторону победителя) все-таки смог убежать обратно в Сарай, зализывать раны.

Тамерлан, удовлетворившись разгромом, ушел, а монгольский хан еще долго ходил как в воду опущенный — подростковые комплексы поднялись с прежней силой, и каждую ночь снились большие и страшные дяди, обижающие маленького Тохтамыша. Протосковав два года, хан озлобился еще больше и решил нагадить Тамерлану во что бы то ни стало. Договорившись с литовцами и аж с Египтом, дабы прижать Тимура как следует, в 1394 году монголы бодро ломанулись на владения южного государя. На этот раз — в Дагестан и Азербайджан, мимо города Дербент.

Известия об очередном проявлении глупости человеческой добрались до Тимура быстро. Тот, в принципе, даже войска не стал особо распускать после прошлой победы — знал, что в самое ближайшее время кто-нибудь еще захочет получить по башке, благо адекватные соседи в ту пору были в серьезном дефиците.

На этот раз Тамерлан решил довести дело до конца и немедленно продемонстрировал свое отношение к гуманности, Женевской конвенции и прочим категорическим моральным императивам. Около Дербента жило племя кайтаков, союзничавших с Тохтамышем. Тимур про это узнал, и поэтому кайтаки более не живут ни у Дербента, ни где бы то ни было еще.

Войска встретились около реки Терек. Описывать бой не будем. Скажем только, что Тамерлан, набирая скорость, двинулся дальше, на земли Орды, а разбитый наголову Тохтамыш вспомнил марш-броски юности и, понимая, что теперь суровый южный дед разозлился не на шутку, драпал аж до Тюмени.

В Орде настали очень неспокойные времена. Тимур прошелся по ней катком, уничтожая все в зоне видимости, от городов до мелких армий. Выжившие монголы с выпученными глазами забивались в норы и землянки.

Товарный состав, в силу своей огромной массы, один раз набрав скорость, потом долго тормозит. Этот бесхитростный житейский факт известен всем.

Разворотив все западные земли Орды, крымские колонии генуэзцев и вообще всех, кто попал под раздачу, войско начало тормозить, но по инерции зашло в Русь. Пройдя насквозь невезучее Рязанское княжество и заняв Елец, Тимур дошел до Москвы, оглядел охреневшие рожи на стенах, получил богатые дары, пожал плечами и пошел обратно. Смысла торчать в русских лесах ему не было никакого, господствовать так далеко от дома он не желал, да и вообще ему просто хотелось, чтобы на севере было спокойно.

Тамерлан ушел на юг, по пути добив монголов, выползших было из укромных мест. Жители Москвы, выдохнув, бросились поздравлять друг друга и немедленно приписали спасение города иконе Владимирской Божьей Матери. Еще одним поводом для праздника стало прекращение выплаты дани — в Орде ее стало как-то некому платить. Еще 14 лет с юга к землям Руси никто не приходил и денег не хотел.

В Москве праздновали, в Рязани оглядывали пепелища и думали переехать третий раз, Тохтамыш стучал зубами под Тюменью, Тамерлан крушил Индию и турок.

Чем закончились все эти события? Об этом — в заключительном выпуске про Золотую Орду.

В прошлом выпуске Тохтамыш разорил Москву, многострадальную Рязань и другие города, после чего отбыл обратно в Орду. Дмитрий Донской, подсчитав ущерб, решил, что гордость обходится чересчур дорого и смирился, в обмен на великокняжеский ярлык отдав старшего сына в заложники.

Довольный хан успокоился, но ненадолго — неизжитые подростковые комплексы требовали самоутверждения. Однако врагов и возможных противников, над которыми можно было вволю покуражиться, у Тохтамыша не оставалось. С Русью все выяснено (на Рязань, правда, монголы еще пару раз сходили — карма у Олега была явно плохая), до Литвы — идти и идти, в Сибирь соваться лень... В общем, получалось, что в степях Тохтамыш самый главный и крутой. За исключением одного государства.

Непонятно, что именно ударило в голову хану и с какого перепоя он принял это судьбоносное для него решение, но в 1385 году Тохтамыш перешел Кавказ и разгромил Тебриз — город на северо-западе современного Ирана. Захапав кучу денег, рабов, и даже одного известного в то время поэта, главный ордынец отступил обратно в Сарай, гордый собой донельзя. В целом, небеспричинно — сам поход был достаточно сложен, и добычи монголы захватили много, не говоря уж о престиже и плюсам к пафосу. Но, как показали дальнейшие события, Тохтамышу стоило бы все же призадуматься, ужаснуться содеянному и начинать в панике рыть окопы полного профиля, а не балагурить в сарайских дворцах. Потому что Тебриз в те времена принадлежал Тамерлану.

Как уже писалось ранее, Тимур был мужиком крайне суровым, расчетливым и терпеливым. Поэтому, получив известия о такой из ряда вон выходящей наглости вчерашнего приемыша, Тамерлан не стал с воем грызть ковры или бегать по потолкам с саблей наголо, как сделали бы некоторые другие правители, а приказал подать подробные карты Золотой Орды и приступил к неторопливому планированию.

На севере, тем временем, жизнь шла своим чередом и иногда напоминала шпионский боевик. Княжич Василий Дмитриевич, войдя в более-менее разумный возраст, быстро осознал, что быть заложником в Сарае — обязанность почетная, но рискованная. Поэтому умудрился оттуда сбежать и подался в Молдавию — подальше от татар. Сразу возвращаться к отцу-батюшке явно не стоило, монголы могли и не оценить картину воссоединения, поэтому Василий добирался в Москву сильно кружным путем. Протусовав год в Молдавии и как следует распробовав местного вина, молдаванок и прочие статьи экспорта этой замечательной страны, княжич присоседился к митрополиту Киприану, как раз проходившему мимо из Константинополя, и доехал до Литовского княжества, где церковник общался с князем Витовтом про антиордынский союз, а сам Василий из дипломатических и гормональных соображений был обручен с дочерью князя, Софьей. Еще через два года литовских каникул до Васи дошла весть о кончине отца, Дмитрия Донского, после чего на московский престол вступил уже не какой-то там княжич, а полноправный великий князь Василий Первый. Ярлык на это дело у Тохтамыша справили, чтобы лишний раз не приходил.

Время шло, князья сменялись и лениво грызлись друг с другом, помер Олег Рязанский, успев набежать перед смертью на московскую Коломну, Тохтамыш, забыв особенности характера своего южного соседа, вовсю царствовал и развлекался, а Тамерлан флегматично чертил схемы наступления, проводил полномасштабные учения и попутно, чтобы не откладывать на потом, громил Моголистан на востоке.

И в конце мая 1391 года Тохтамыш понял, что с юга к нему пришел толстый полярный лис.

Как прошла встреча двух старых знакомых? Что стало с зарвавшимся монгольским ханом? Насколько суров был Тамерлан?

Это и многое другое вы узнаете в следующем выпуске.

В прошлом выпуске Мамай погиб, Тохтамыш воцарился в Сарае и начал водить жалом на предмет, на кого б наехать в очередной раз, а Дмитрий Донской на радостях после победы немедленно дал ему повод.

И все завертелось...

Первой, как это издревле повелось, огребла Волжская Булгария. Почему-то большая часть стычек Руси и Орды начиналась именно с бодрой раздачи булгарам. Знойным летом 1382-го Тохтамыш привел свои полки в Булгарию, перерезал всех сопротивлявшихся, деньги и товары отнял, корабли захватил и на них же переправился через Волгу. В силу географических причин и большого личного невезения, на пути татар стояло рязанское княжество и лично князь Олег, который два года до того униженно кланялся Донскому и обещал не повторять ошибок прошлого. Однако, увидев монгольские полки, Олежка немедленно понесся на поклон к Тохтамышу, умильно виляя хвостиком — показывать секретные броды через Оку. Взамен хан милостиво позволил князю не паковать пожитки и обошел Рязань стороной.

Дима же, не помышляя о таких поворотах судьбы, продолжал развлекаться в Москве. Внезапное известие от русских шпионов в Орде, что "к нам едет ревизор" было как гром с ясного неба. В Москве немедленно началась паника. Донской попробовал было собрать хоть какие-то силы, но на составление нормальной армии нужно время, которого не хватало. Поэтому Дмитрий отступил на перегруппировку в Коломну, оставив Москву и заслав доверенного князя Владимира Андреевича по прозвищу Храбрый в город с замечательным названием Волок Ламский (читатели могут догадаться, как же это место называется теперь).

Тохтамыш тем временем пер на север в своих лучших традициях, разнося все на пути. К концу августа он был уже под стенами Москвы. В городе к тому времени уже успели прозойти и народные забавы "стенка на стенку", и грабежи богатых домов, и массовые эвакуации, и поголовное пьянство, и многочисленные молебны. Когда народ несколько притомился от такого активного образа жизни, в столицу приехал весьма удачно объявившийся литовский князь Остей, который нашел, чем занять жителей - поэтому доехавший хан видел уже готовый к обороне город.

Штурм длился два дня. Атакующие и обороняющиеся применяли все известные на тот момент виды вооружений — вплоть до огнестрельного. Некий безымянный ордынский вельможа, отличавшийся повышенной везучестью, поймал головой стрелу от одного из защитников Москвы. В летописях говорится, что Тохтамыш был весьма недоволен такой расторопностью подчиненного.

Поняв, что головастых вельмож на москвичей не напасешься, хан пошел на хитрость. Вытащив из закромов удачно схваченных до того сыновей суздальского князя, он отпустил их к воротам, велев вешать на уши лапшу, да побольше. Те справились с заданием. Москвичи, поверив, что Тохтамыш лично против них ничего не имеет, а пришел сугубо за Димой, открыли ворота и высыпали торжественно приветствовать монгол.

Благодаря этому потрясающему по силе интеллекта поступку людей в Москве почти не осталось, а ценностей не осталось совсем. Татары изничтожили и утащили все, до чего смогли дотянуться, а остальное просто сожгли.

После разорения Москвы монголы начали было грабить окрестности. Однако встретив около Волока Ламского войско того самого Владимира Храброго и получив по башке, как-то засмущались, и начали собираться домой — Тохтамыш внезапно вспомнил, что Дима все-таки Мамаю навешал, а сейчас может подойти с новыми силами, и решил вовремя смотаться с награбленным.

На обратном пути хану повстречалась Рязань. Глумливо ухмыляясь, Тохтамыш разорил и ее, так что дипломатический демарш Олега пропал втуне, а в итоге и вышел ему боком. Потому что на кого пошел Дмитрий, как только вернулся в Москву и навел справки о том, как именно Тохтамыш перешел Оку? Вот именно.

В 1382-ом году Москва была разорена, Дмитрий понял, что наглеть и полностью плевать на Орду нельзя, Тохтамыш убедился, что во всем обозримом пространстве нет никого круче, а Олег Рязанский осознал, что пришла пора вешаться.

Что из этого вышло дальше? Об этом — в следующем выпуске.

В последнем выпуске Мамай убегал в степи. Бежать пришлось далеко — почти до Крыма. Именно там его все еще знали и любили, хотя любовь эта в силу понятных причин начинала быстро слабеть. Ситуацию серьезно усугубляло отсутствие у Мамая нового претендента на престол. То есть, если раньше он вполне мог выступать в роли наставника и попечителя законного хана, то теперь, когда тот кормил ворон где-то около Дона, в глазах окружающих татар Мамай выглядел не только лузером, но еще и, выражаясь современным языком, командиром незаконного бандформирования и злостным мятежником против законной власти в лице добравшегося-таки до Сарая Тохтамыша.

Поэтому, хоть бывшему ментору молодых ханов и удалось собрать войска, смотрели на него в Крыму косо. Даже старые друзья генуэзцы, то и дело бормоча свои вежливые "Mi scusi!", выразительными жестами давали понять, что особых дел с Мамаем иметь не хотят — пусть, мол, зайдет как-нибудь потом. Крайне раздраженный таким поворотом дел, пожилой монгол, скрипя зубами, помчался обратно на север — раздавать всем обидчикам по шее. Неизвестно, с кого должна была начаться бесплатная раздача: может быть, с празднующего Дмитрия, может быть, с несколько офонаревшего от сарайного счастья Тохтамыша — в любом случае Мамай никуда особо не дошел.

Тохтамыш, взяв Сарай, на краткое время получил серьезный бонус к интеллекту и немедленно взялся творить умные вещи. Сперва встретил Мамая на подступах к более-менее обжитым местам. Построил свое войско, вежливо подождал, пока построится противник. После чего вышел и сообщил всем собравшимся, что он, Тохтамыш, не просто какой-то хрен с горы, а потомок Чингисхана, между прочим. А вот этот ваш Мамай — непонятно кто и личность явно подозрительная. Крымское войско послушало, почесало затылки, после чего практически в полном составе перешло на сторону злорадно скалящегося Тохтамыша. Мамая снова спасло заднее чутье: где-то в начале речи допетрив, что в чем-то молодой южанин прав, заслуженный интриган развернулся и снова понесся в Крым — уже без амбициозных планов, стало не до них.

До Крыма Мамай добежал, но особой радости ему это не доставило. Тохтамыш, пользуясь временным озарением, сразу после бескровно выигранной битвы объявил всей степи, что Мамай — лох и редиска, поэтому если его кто прирежет — будет молодец, причем богатый молодец. А если кто приютит — тот сам дурак.

Поэтому старому монголу не то что помогать — его и на порог после таких заявлений пускать не хотели. Итальянцы заперли ворота прямо перед носом, причем от былой вежливости не осталось и следа. Мамай попробовал потыкаться в другие поселения, но тщетно — вскоре его прирезали во славу нового хана. Так закончилась история хитрого и пронырливого интригана.

К сожалению, а может быть, и к счастью, на этом гениальность Тохтамыша пропала так же внезапно, как и появилась, и он снова перешел к старым методам ведения действий. Воцарившись в Сарае и разобравшись с Мамаем, молодой хан немедленно связался с Русью, чтобы сообщить, кто тут теперь главный, а еще намекнуть, что платить дань — древняя и хорошая традиция, кою не стоит прерывать из-за каких-то там.

Русские в целом намек поняли и выслали обратное посольство, с подарками и поздравлениями. Но вот дани не прислали вообще. Да и Донской, решив, что раз старому и прожженному Мамаю он накостылял, то какого-то юнца вообще порвет на тряпки, за ярлыком на княжение не поехал. Дескать, без сопливых разберемся.

Тохтамыш, проведший последние годы своей жизни в непрекращающейся борьбе с комплексом неполноценности, такого вынести не мог. И над Москвой снова стали сгущаться тучи.

Насколько они сгустились, и была ли это гроза или так — легкая морось, вы узнаете в следующем выпуске.