СМЕНА ПАРАДИГМЫ
В сорокет Стасик успокоился. Друзья, потерявшие в его лице главного заводилу, гусара и гедониста, винили во всем пресловутый ЗОЖ, жена благословляла пришедший на смену Юпитеру в экзальтации куда более спокойный Сатурн, родители, уставшие переживать за сына (мама даже ходила в церковь, а папа два раза собирался с ним серьезно поговорить), - свои благородные гены.
Главными же потерпевшими от этой метаморфозы были, конечно, его женщины - бывшие, постоянные или случайные, и те, что находились в разработке, и те, что мечтали в нее попасть, наблюдали за его новым образом по фоточкам в соцсетях не в силах поверить, что этот пышущий здоровьем и хорошей кредитный историей человек на тренажере или в оранжевых, прости господи, наушниках на утренней пробежке (хештэг #хорошееначало) - тот, кто еще вчера будоражил их сон и плоть своим декадансом, стихами Рыжего и шестидецибельным юношеским пылом, гулять так гулять, любить так любить. Они были уверены, что Стасика тупо заговорили. Переживали страшно – ну как, пожимали плечами, облизывались по старой памяти и листали дальше.
Что говорить, он и сам теперь с усмешкой вспоминал и тоже не мог поверить, что всего год назад собирался уходить к секретарше Танечке (не позволило врожденное чувство вкуса, Танечку пришлось аккуратно слить, уволилась она уже сама), а еще годом раньше к певичке Марине (но улетел в Испанию, там случилась Лера, и солнце Марины по-испански резко закатилось), и как он всерьез считал, что вот этот взгляд Полины из Питера – есть любовь раз и навсегда. Сам он называл эту метаморфозу "сменой парадигмы". Мол, да ладно вам, братцы (он любил все эти старорежимные словечки, подсознательно, в отличие от родителей, памятуя о своих благородных генах), это я, Стасик, просто теперь вместо любимого кабака любимый спортзал, вместо бурбона белковые коктейли, а вместо задушевных разговоров с прекрасной незнакомкой на баре (непременно с глазами лани), от которых не остается ничего, кроме 10 минут (а чего вы хотели в 4 утра?) с самой этой ланью в ближайшей гостинице и гарантированно просранного рабочего дня - теперь хорошая книжка и здоровый сон. Смена парадигмы, кризисный менеджмент, "Легкий способ бросить купить" Аллена Карра. Дела пошли, с семьей наладилось, друзья привыкли, женщины рассосались. Все довольны, спасибо всем.
И вот, на сорок первый день рождения, как и было рекомендовано в одной антикризисной книжке - обязательно награждать себя за каждую новую победу духа - он сделал себе подарок. Блестящий хромированным металлом и настоящей (как утверждалось в маркетинговой легенде) арканзасской кожей мотоцикл. На этом самом мотоцикле он и подкатил к перекрестку, остановившись на загоревшийся в последний момент красный. Был отличный весенний денек, мотосезон начался раньше обычного, кожа шикарно облегала фигуру и слегка поскрипывала, сам бы кончил, да еще вчера, перед выходными успели развести итальянцев на новый контракт. Музыка в шлеме была, пожалуй, слишком сентиментальной - вопрос саундтрека к своей жизни со времен "смены парадигмы" требовал щепетильности, дело нешуточное, можно было получить рецидив, - ну да ладно, нехай, зато красиво. Рядом с ним остановился аляповатый корейский внедорожник, не машина, а сплошной компромисс, мечта менеджеров низшего звена. Стасик повернул голову и замер. В машине целовались двое. Он – ничем не примечательный, немного рыхлый, но по всему видно, надежный, в школе учился на тройки, зато дом обязательно построит сам, внедорожник в кредит, но у него всегда можно перехватить до получки. Она – вьющиеся темные волосы, кажется, тюркский след в крови, отсюда эти всегда смеющиеся и все понимающие глаза, родинка на груди - печать бога любви, от него же, вероятно, эта азиатская ненасытность в постели и степная смиренная любовь вне ее. Черт, как же ее звали?
Ее звали Вика. Она встретилась взглядом с бесцеремонно пялившимся на нее мотоциклистом и вдруг вспомнила ту осень. Вспомнила сразу все, но почему-то перед глазами был именно тот вечер - день рождения Стасика, караоке, толпа его друзей и бывших, самых преданных, а потому перекочевавших в друзья женщин (он этого не скрывал и даже гордился - мы ответственны за тех, кого приручили). Она сидела в углу и молча смотрела на поющего, пьющего, пляшущего и снова пьющего Стасика – весь во власти танатоса, он горит, и самое страшное, ему нравится, как он горит – и все поняла. Поняла, что сначала будет развод, унизительный раздел имущества, борьба за детей, попытки все вернуть, еще один шанс, но и он мимо. Молчаливый упрек в глазах партнеров, откровенный разговор - так больше нельзя, это край, Стас, продажа доли по номиналу. Однушка в Чертаново, новые проекты - все более несбыточные, и все менее ухоженные женщины рядом. Случайная встреча со старым другом на Мясницкой, когда тот отведет взгляд и пройдет мимо. Наконец, утро понедельника в феврале, когда соседей достанет неприятный запах из-за его двери, они оторвутся от своих дел и вызовут полицию. Она все это увидела, бабка была гадалкой, тоже гены. Из глаз хлынули слезы, но в караоке темно, и их никто не заметил. Резко встала из-за стола и, не попрощавшись, ушла, за спиной звучал его голос с песней из какого-то советского фильма. А на следующий день вдруг свернула в маленькую церковь – сколько лет ходила мимо к метро и ни разу здесь не была – и помолилась. Помолилась, чтобы гены подвели, чтобы все это показалось, чтобы это из-за просекко, а все это не про него. Чтобы как она его ни любила, пусть он будет не с ней, но просто будет.
Мотоциклист поднял забрало шлема и посмотрел ей в глаза. Как похож, подумала она, бывает же. Как похож, но не то, не тот взгляд, нет жизни. Загорелся зеленый, машина пошла на поворот, а мотоцикл рванул прямо.
