8 июля закончился судебный процесс над режиссеркой Женей Беркович и драматургом Светланой Петрийчук. Приговор каждой — шесть лет общего режима с запретом на администрирование сайтов на три года. Журналист Алексей Крижевский рассказывает для RTVI, почему это событие войдет в историю не только российского правосудия, но и в первую очередь театра.
Процесс, в рамках которого прозвучал приговор, получил название «театрального дела». Этот ярлык стал своего рода переходящим знаменем. До 4 мая 2023 года, когда к Евгении Беркович пришли домой с обыском, а Светлана Петрийчук была задержана в аэропорту, «театральным делом» называли тянувшийся с 2017 года суд над находившимся под домашним арестом Кириллом Серебренниковым. Он, кстати, был учителем Беркович в Школе-студии МХАТ, и его обвинили якобы в совершении мошенничества при постановке «Сна в летнюю ночь». Теперь получилось, что ученица невольно затмила своего учителя — и ниже о том, в чем именно.
Суть дела
Сначала Следственный комитет РФ, а потом и государственное обвинение посчитало, что в пьесе «Финист Ясный Сокол» и постановке, которую сделала независимая театральная компания Евгении Беркович «Дочери Сосо», содержится оправдание терроризма (конкретнее — исламистского). Но о чем же пьеса? О том, как работает машина пропаганды исламистского подполья, какими заливистыми трелями вербовщики завлекали молодых девушек из России становиться невестами террористов — и о тех причинах, по которым девушки этим предложением соблазнялись.
Сцена из спектакля «Финист Ясный Сокол»
Дочери СОСО
Начавшая работу над постановкой еще во время пандемии Беркович в разговоре с автором этих строк в 2021 году нисколько не скрывала, что присмотреться к этой теме повнимательнее ее заставила история Варвары Карауловой, задержанной в Турции по подозрению в сотрудничестве с ИГИЛ* и возвращенной в Россию. Более того, в пьесе есть документальные вставки, где впрямую цитируется стенограмма процесса над Варварой.
Петрийчук и Беркович, кажется, заинтересовались ею как прототипом, но в пьесе решили «размножить» ее персонажа. Запараллелив повествование с мотивами русской сказки, они ввели в действие нескольких Марьюшек, которые испытывают на себе действие Финистовых чар. Художница Ксения Соколова сделала замечательные костюмы для постановки — за которые спектакль и получил одну из своих «Золотых масок».
Еще одну «Маску» получила Петрийчук в номинации «лучшая работа драматурга» (ныне, кстати, упраздненной). Судьба и текста, и постановки была вполне счастливой — затейливо сделанный спектакль со множеством искусных режиссерских придумок успешно шел в Москве.
Более того — и это важно — спектакль даже показали арестанткам в одной из колоний Томской области для «профилактики терроризма». Об этом рассказывал журналистам адвокат Петрийчук, Сергей Бадамшин.
Новая драма
И Беркович, и Петрийчук — представительницы «Новой драмы». Этим понятием в критике принято называть движение, возникшее в 2000-е на волне российского театрального бума и последовавших за ним перемен. Одним из главных постулатов новой театральной эпохи, говоря грубо, стал отход от концепции театра как развлечения, как убежища от «уныния повседневности» в мире «необыкновенного». «Мы не врачи, мы — боль» — этой фразой Герцена можно было описать новый театральный тренд 2000-х — той эпохи, в которой росли и формировались создатели этого спектакля.
«Финист Ясный Сокол» — и в виде пьесы, и уже превращенный в постановку — при всей его визуально-костюмной красоте воздействовал не на эмоции зрителя, а напрямую на его голову. Он, шаг за шагом, вскрывал те механизмы вербовки, которые применяли террористы к Варваре Карауловой и ее сестрам по несчастью — и шел дальше, показывая, на какие именно слабые места, неудовлетворенности, недовольства эти «ясные соколы» так искусно воздействовали. Думается, именно это и заставило управление ФСИН по Томской области пригласить постановку к себе. Если уж говорить о профилактике терроризма, то именно так, языком искусства и работой ума.
Тем парадоксальнее выглядит то, что начало происходить в апреле 2023 года. 10 апреля Следственный комитет заводит уголовное дело по статье об оправдании терроризма, через неполный месяц следует арест Беркович и Петрийчук. Затем в деле появляется «деструктологическая» экспертиза, сделанная Романом Силантьевым, который смог разглядеть в пьесе признаки «оправдания».
Проблема заключается в том, что «наука деструктология» была создана самим Романом Силантьевым, и проведенная экспертиза в этой «дисциплине» не могла иметь никакой юридической силы.
Об этом говорится в ответе Российского федерального центра судебной экспертизы при Минюсте, который также привел у себя в соцсетях адвокат Сергей Бадамшин.
Однако потом в деле появляется другая экспертиза — уже сделанная в структурах ФСБ. Эксперт Федеральной службы безопасности увидела в образе Финиста Ясного Сокола «романтический образ боевика (террориста)», который мог показаться «интересным и привлекательным для девушек и женщин».
Интересно, что религиоведческой экспертизы (такая в свое время привела к оправданию Бориса Мездрича и Тимофея Кулябина в деле об оскорблении чувств верующих в постановке «Тангейзер» Новосибирской оперы) суд так и не затребовал. А ведь в России есть сильные и независимые эксперты, которые могли бы многое рассказать суду о том, как выглядит радикальный ислам.
Зато появились показания анонимного сотрудника центра «Э», нижегородского театрального деятеля Владимира Карпука, а также засекреченного свидетеля под кодовым именем «Никита». Они страдали неопределенностью, в некоторых местах у свидетелей расстраивалась память, а «Никита» отказался отвечать на множество существенных вопросов участников процесса, боясь, что его инкогнито может быть раскрыто.
Удивительный прецедент
Потом, ссылаясь на недоказанные угрозы этим самым свидетелям, судья Юрий Массин и вовсе «закрыл» процесс, после чего следить за его ходом оказалось невозможно. Публику пустили только на оглашение приговора. Друзья и коллеги обвиняемых надеялись, что он будет оправдательным, при таких показаниях свидетелей. Но он оказался другим: шесть лет колонии общего режима обеим.
Тем самым был создан удивительный прецедент. Впервые в истории РФ предметом уголовного обвинения и приговора стали не приписанные обвинения в махинациях, как в случае с учителем Беркович, не высказывания против армии России, как в случае с заочно осужденным драматургом и режиссером Иваном Вырыпаевым, а непосредственно художественный текст. Авторский продукт, плод творчества, свободу которого вроде бы гарантирует Конституция. До сих пор в среде российского независимого театра теплилась, по старой памяти, уверенность: да, вне сцены новые законы держат за горло, но на сцене можно все, что нужно для реализации замысла.
Едва ли судья Массин хотел попасть в учебники по истории театра, но теперь место ему там обеспечено, в отличие, вероятно, от лауреатов премии «Золотая маска», на недавней церемонии вручения ни словом не выразивших солидарность с попавшими в беду коллегами.
«Вы забыли, в какой стране живете?» — этот удивительно унизительный по отношению к своей родине и воспитывающий выученную беспомощность аргумент в отношении процесса Беркович и Петрийчук приходилось слышать и в кулуарах «Золотой маски», и после объявления чудовищного приговора.
Причем даже от тех театральных деятелей, кто в своей работе далек от державности и о российско-украинском конфликте пытается помалкивать. За кулисами солидарность с драматургом и режиссером «Финиста» проявили только композитор Дмитрий Курляндский, отказавшийся принимать премию, и художник Эмиль Капелюш.
Драматург Светлана Петрийчук и режиссер Евгения Беркович (слева направо), обвиняемые в оправдании терроризма, во время оглашения приговора во Втором западном окружном военном суде, Москва
Валерий Шарифулин / ТАСС
В правосудии есть понятие «здравого смысла», унаследованное пару веков назад правоведами от философов, но являющееся руководящим для многих решений судов по всему миру. И здравый смысл зрителя пробуждает именно театр Беркович и Петрийчук, когда они вместе со своей труппой берутся самым что ни на есть художественным способом вскрывать механизмы работы ментальной машины террора, перемалывающей Марьюшек в рабынь или же пушечное мясо для, в буквальном смысле, врагов рода человеческого.
В этом второй фундаментальный, сокрушительный парадокс этого суда и этого приговора — срок за «оправдание» терроризма получили два художника, которые этот терроризм расшатывали, мешали ему работать, включали свет над его темными делами, предупреждали Марьюшек и их родителей о том, куда приводят ясные соколы. Предметом обвинения стала внятная психологическая работа, творчески состоятельная и художественно богатая, и глубоко антитеррористическая по своей сути.
В Ветхом завете есть упоминание о семи заповедях, которые Господь дает Ною после потопа. Есть среди них две последних, которые затем не повторяются в Десяти заповедях и Нагорной проповеди. Это уважение ко всему живому (и запрет на поедание того, что не умерло) и требование устроения судов и справедливого суда. Лишь при соблюдении всех семи Господь обещает, что потоп больше не повторится. Справедливый суд нужен всем — и сторонникам, и противникам современного театра, и экспертам-криминалистам, и сотрудникам центра «Э», и даже засекреченным свидетелям. Потому что на месте Беркович и Петрийчук может оказаться буквально каждый.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
* террористическая организация, деятельность которой на территории России запрещена
