Летать мне хотелось всегда. Моя романтическая натура восхищалась небом и немного завидовала птицам, как им удаётся бесстрашно кружить среди облаков. Я знала, что буду летать, но как - это было малопонятно. В детстве моё воображение связывало полёт с парашютом, но прыжок меня разочаровал. Полёта там не оказалось, только падение. В моем случае, оно ещё было экстремальным, сила ветра достигала 5 баллов, и слава тому муравейнику, который мне попался по пути, когда меня тащил по полю непогашенный купол. Я обняла муравьиный дом всем своим телом, пока ко мне не подоспела помощь. Другим участникам мероприятия повезло меньше, некоторые из них попали на асфальтированную часть аэродрома, и ободрали коленки, получили нехилые ушибы и воспоминания на всю жизнь.
Но мечтать летать я не перестала. Почему-то параплан не сразу пришёл мне в голову, я обратила на него внимание только тогда, когда полюбила парапланериста. Неистово, и, как водится, не взаимно. Отчасти, мне хотелось лучше его понять, отчасти - доказать, что я достойна его внимания. Любовь часто толкала меня на безумства, в первой половине моей взрослой жизни особенно. Первый полёт был на паратрайке, это параплан с тележкой на колёсах, где за управлением сидит пилот, а ты - в первом ряду, смотришь на красоту. Красиво на самом деле, только вот опять, ощущения не те. Тот полёт, тем не менее, был не зря - я попала в компанию парапланеристов. Спустя полгода один из них анонсировал мне свой курс обучения, поманил рассрочкой в оплате и арендой крыла. Сказка. Так я начала учиться летать. Сначала были "подлёты" - небольшие спуски с горочек. Постепенно высота нарастала, возникло чувство крыла - даже не знаю, как его описать. Ты просто становишься с воздухом единым целым, и понимаешь, как тебе двигаться телом, как направлять крыло, чтобы быть в потоке. Эти ощущения захватывают меня даже теперь. Мне очень нравилось летать. Это была моя стихия.
Бывало и такое, что мы целыми днями сидели на горочке в полный штиль, и завидовали "карлсонам", парапланеристам с мотором на спине. Они сами делали себе ветер. Но мы, как истинные фанаты природных сил, ждали своего часа. Я научилась разбираться в облаках и воздушных потоках, определять скорость ветра. Мне был неведом страх, моё увлечение было полностью романтическим, тогда как большая часть банды парапланеристов стремилась в небо за адреналином. Они выделывали в небе сумасшедшие трюки и соревновались друг с другом на скорость и высоту, а мне нравилось просто чувствовать поток. Это было расслабление и вдохновение в чистом виде.
Подлеты на парапланерной базе Алтая
Наши отношения с парапланом были гармоничными до тех пор, пока в них не вписался третий - лебёдка. Надо сказать, что сезон ветра не такой и долгий, только в межсезонье в небе была активность, но уже в мае-июне температура поверхности земли и воздуха становилась примерно одинаковой, и потоков не хватало. Для этих случаев приспособили лебёдку, чтобы затягивать желающих повыше, где был шанс найти поток или хотя бы подольше покружить перед приземлением. Мой первый полёт на лебёдке и стал тем самым, последним полётом на лебёдке. Но, обо всем по порядку.
Красавица-парапланеристка
В тот день было красиво и ясно, мы уехали подальше в поля, лебёдка была установлена в машине, которая мчалась по дороге и тянула за собой трос. По мере натяжения крыло поднималось вверх, и там трос отцеплялся, чтобы счастливый парапланерист ощутил свободу полёта во всей своей безграничности. Казалось бы, что могло пойти не так? Оказывается, всё и сразу! В таком способе взлёта есть свои нюансы, и главный из них - ты не чувствуешь крыла. Совсем. Потому что руководят им другие силы, не твои. Ты не видишь землю, так как положение крыла несколько запрокидывает тебя назад. Теряется представление о том, где и в каком положении относительно земли ты находишься. Поэтому данный способ полёта обязательно требует контроля с земли.
Самые махровые и опытные парапланеристы не пренебрегали этим. Руководство осуществлялось по рации, тебе говорили, с какой стороны тянуть клеванту, чтобы выровнять купол. Затем человек с земли давал команду, когда необходимо было сорвать отцепку и отделиться от троса. Вроде всё просто, понятно, инструктаж пройден, идём на затяжку.
Волнительно, блин. Стартую. Красота. Тишина и покой. Тишина... Не поняла я сразу, что тишина у меня - в рации. Когда она заговорила, прошло около 30 секунд, и оказалась, за это время всё пошло не так. Поднялся ветер, крыло начало заносить вправо, а мне ничего не видно и не понятно, я смотрю только в бескрайнее небо. На земле в это время села рация у ведущего, и когда он её включил, они были на панике. Сразу же они стали мне наперебой кричать, чтобы я потянула отцепку, только она оказалась бракованная. Ну, то есть тот, кто её пользовал постоянно, знал, что она сшита косячно, и место, помеченное красным, за которое я тянула, не отцепляло трос. Забыли мне сказать, что ж. Самое время об этом узнать.
Следующая попытка спасти ситуацию и меня, заключалась в том, чтобы отцепить трос от машины. Но вот беда, там механизм, этим заведующий, использовался настолько никогда, что его исправность оказалась под вопросом. Он не сработал. Тогда водитель решил поехать назад, чтобы ослабить трос, но.. Та-даам! Наехал на него. Последней каплей стала команда по рации от ведущего, который перепутал лево и право. Маленькая оплошность, следуя которой, я развернула крыло воздухозаборником к земле. Благодаря этому, скорость моего влечения к поверхности возросла до 5 м/с. Это потом уже по приборам смотрели, что высота падения составила 80 метров, а моя встреча с ней состоялась через какие-то секунды. Я хорошо их помню. Я молилась, даже не припомню, что за слова. Наверное, что-то вроде "Господи, спаси!!!".
Момент встречи с матушкой-землёй навсегда останется в моей памяти и на этой фотке
Всю силу удара об землю распределили на себя локоть правой руки (перелом плеча), правое нижнее ребро (ушиб и гематома), и правая нога (надрыв связки). Собственно, локоть передал импульс в плечо и где-то там кость переломилась, порвала мышцу и увидела свет божий, обнажив миру 10 см своей белоснежной красоты. По пути она зацепила крупный сосуд, откуда фонтаном забила кровь. Подбежавшие мои убийцы стали спасителями, ведь именно тот человек, который путает право и лево, героически зажимал пальцем порванный сосуд в течение 40 минут, пока ждали скорую. Мне было никак. Я не успела испугаться, и в очередной раз удивилась своему бесстрашию. Мне хотелось просто спать, но они просили меня не закрывать глаза и разговаривать с ними, и меня это раздражало, так что я даже прикрикнула на них, чтобы оставили меня в покое.
Потом приехала скорая, погрузили меня на тележку, дали морфия, который не подействовал от слова совсем. Я чувствовала каждую кочку и совсем не могла поспать, чего мне очень сильно хотелось. Потом была травматология, удивленные врачи, которые не увидели на узи ни одного повреждённого внутреннего органа. Потом была операция и разговоры с Богом под наркозом. Потом - жесточайший процесс отходняка и восстановления после всей этой медицинской наркоты, от которой хотелось вздёрнуться. А потом пришёл адреналин. Знаете, когда ты весь такой хладнокровный, переживая такой экстрим, то только потому, что организм зажал адреналин где-то внутри, и я хорошо ощущала его присутствие в животе. Неприятное чувство, словно ком, который щекочет солнечное сплетение и кружит тебя до тошноты. Надо сказать, те, кто меня уронил, постарались минимизировать последствия. Они собрали денег, купили всё, что было нужно. Помогли и мои друзья, за 3 дня мы собрали 90 тыс, я смогла оплатить лучших мануальщиков и массажистов, реабилитация заняла практически полгода. А в первые дни после операции мы ходили на самые трешовые аттракционы в парк и выгоняли из тела адреналин. Так я познакомилась со своим страхом.
Мне попался лучший врач, и эти два гвоздя из титана всегда будут напоминать мне о нём.
Честно говоря, после падения мои ценности значительно поменялись, в первую очередь потому, что у меня был маленький сын. Романтика полётов перестала таковой быть и стала риском, который мог оставить его без матери. Он был тогда, на лётном поле. Он видел, как я упала. Ему было всего 2.6 года, но он запомнил это надолго, как мама упала.
Тем не менее, несмотря на то, что я решила завязать с парапланом, я совершила еще несколько полётов, чтобы не оставить птср в теле. И сначала было страшно до трясучки, но это необходимо было сделать. Только после нескольких спусков и полётов в потоке я смогла расслабиться и снова поверить в себя.
Не доверять свою жизнь тем, кто не умеет с этой ценностью обращаться.
Не ставить под угрозу благополучие своего ребёнка.
Верить себе.. Ведь мне так хотелось потянуть левую клеванту, пока мне не закричали "право!"
