Место совещания: Кремль.
Цель: подведение итогов недавней войны с Финляндией.
Регламент: семь заседаний.
Выступающие: 46 человек - от командиров пехотных и артиллерийских полков до командующих армиями, фронтом и лично товарища Сталина.
Лейтмотив: резкая критика боеготовности Красной армии.
[Комкор Михаил Артемьевич Парсегов, начальник артиллерии 7-й армии]
- Мы нашего противника не знали, мы его знали вообще. Я, как начальник артиллерии Ленинградского военного округа (три года там сижу), читал данные по разведке УР (укрепленного района. - Авт.), где показано, что там есть столько-то огневых точек, но в сущности мы ничего не знали.
- Я Америку не открываю, но то, что мы должны делать, мы не делаем или плохо делаем. В мирное время у нас боец должен быть там, где ему положено быть. Если он телефонист, то его место быть телефонистом и с утра до вечера заниматься этим делом, а то получается так, что по штату 15 телефонистов, а в наличии 9, 6 из них на кухне, остальные - еще где-нибудь. С этим надо покончить, и тогда дело пойдет лучше. Это относится и к командному составу.
За двадцать минут (с общего согласия ему продлили выступление) комкор Парсегов успел сказать о многом. О том, что Красной армии нужен специальный скоростной артиллерийский самолет-разведчик, снабженный фотооборудованием. О том, что каждый артиллерийский полк корпусного подчинения должен иметь в штате взвод звуковой разведки. О тактике: не надо пытаться с ходу прорвать укрепленный район противника, "а нужно сначала провести огневую разведку, вскрыть систему огня противника...Сначала нужно потрясти, разбить, уничтожить и тогда командовать войскам вперед. Только так нужно делать, потому что бетон ни чем другим не возьмешь."
[Реакция Сталина благожелательна]
- У артиллерии есть своя музыка. Правильно, есть.
[Комбриг Петр Степанович Пшенников, командовавший 142-й дивизией]
- До 47% красноармейского состава не знало материальной части положенного ему оружия. Это главным образом относилось к станковым пулеметчикам и ручным пулеметчикам. До 60% личного состава, призванного из запаса, не стреляло в течение трех последних лет. Командный состав не знал друг друга и бойцов, и наоборот.
[Сталин]
- Боевая подготовка называется.
[Комбриг Петр Степанович Пшенников, командовавший 142-й дивизией]
- Когда это было, чтобы командир отдавал один и тот же приказ два раза и, несмотря на это, приказ не выполнялся.
Пшенников решительно потребовал пересмотреть весьма либеральный Временный Дисциплинарный устав образца 1925 года и усилить права командиров. Сталин, судя по всему, обратил внимание на комбрига: Петру Степановичу присвоили очередное воинское звание комдива и уже в апреле 1940 года назначили командиром корпуса. В мае 1941 года генерал-лейтенант Пшенников стал командующим армией.
[Комдив Михаил Петрович Кирпонос, командовавший 70-й стрелковой дивизией]
- В мирное время мы готовились воевать только летом, потому что зимой при 15-градусном морозе мы не выводили в поле нашего бойца.
[Сталин]
- Вот это позор.
[Кирпонос]
- При 15-градусном морозе у нас не разрешалось выводить бойцов на занятия в поле, затем бойцы также не выводились и в ненастную погоду. Мне кажется, что от этого мы должны решительным образом отказаться...Вот один из основных недостатков, за который мы и поплатились в этой войне.
[Комбриг Степан Ильич Оборин, начальник артиллерии 19-го корпуса]
- А у нас наоборот было, как только мороз, если организуешь учение, то на тебя начинают наседать. Я сам испытал это, особенно в 1938 г. Если начинаешь организовывать учение в морозы, то начинают выискивать обмороженных, если их нет, говорят, - не может быть, а если находят, то тебя начинают прорабатывать и в особом отделе, и в политотделе и командир чувствует, раз так, то чего же лезть на рожон, и он сидит себе и молчит, и все помалкивают. Нужно наоборот в 30 мороза организовывать учение, и чтобы при этом никаких обмороженных не было бы; как может обморозиться молодой человек 21 года. Вот я был в старое время в учебной команде в селе Спасске на Дальнем Востоке, 40 мороз, а на тебе фуражечка блином и шлепаешь и не смей обморозиться, а если отморозишь ухо, то на два часа под арест
Оборин, еще в годы Первой мировой войны служивший в артиллерии и имевший звание младшего фейерверкера (унтер-офицера), стал первым, кто не побоялся напомнить участникам Совещания о богатом и незаслуженно забытом опыте боевой подготовки в Русской армии. Комбриг заявил, что красноармейцев надо чаще и больше выводить в поле и непременно проводить учения в морозные и дождливые дни.
[Сталин]
- Правильно.
[Выкрик из зала]
- В каждой роте нужно завести хорошего фельдфебеля.
[Оборин]
- У нас большая недоработка в части маскировки и инженерного оборудования, я считаю, что нас избаловал несерьезный противник. Если бы мы воевали с немцами, то у нас была бы хорошая маскировка.
[Сталин]
- Правильно.
[Оборин]
- У нас не было серьезного противника и со стороны авиации, и со стороны артиллерии.
[Сталин]
- Нас поляки избаловали, а потом финны.
[Оборин]
- Правильно. Вот в германскую войну, раньше, мы прекрасно маскировались.
В конце выступления комбрига Оборина вождь задал ему вопрос.
[Сталин]
- Надо ли восстановить звание генерала?
[Оборин]
- Для поддержания авторитета нашей Красной Армии и великой страны считаю, что нужно ввести генеральское звание. Чем мы хуже других?
[Заместитель наркома обороны командарм 1-го ранга Григорий Иванович Кулик]
- Следовательно, в мирное время мы должны заниматься штабами армии, причем, если взять дальше, то положение такое же со штабами корпусов, дивизий, полков. Они имели такие же недостатки, они были слабенькими, люди у них были плохо расставлены, тов. Щаденко.
[Кулик]
- Нам пришлось перед операцией людей переставлять, людей не знали, и подчас мы, тов. Щаденко, решали этот вопрос заочно и формально.
[Щаденко]
- Мы с вами за 1,5 месяца 100 дивизий укомплектовали.
[Кулик]
- Я хочу быть правдивым... Вы формально это делали, конкретно не изучали людей. Это мы увидали на театре военных действий, когда нам пришлось впопыхах расставлять людей, причем ведь надо правильно расставить людей. Вот посмотрите, сколько пришлось заниматься перестановкой людей, пришлось перед организацией войны переставлять людей, организовывать Ставку, организовывать фронт. Все это не было продумано и, если честно сказать, здесь вмешался тов. Сталин и взялся по-настоящему нам всем вправлять умы, а мы могли бы над этим подзадуматься раньше.
Чтобы покончить с кадровой "вакханалией", будущий Верховный Главнокомандующий был вынужден применять "ручное управление". Рассчитывать на то, что с этой задачей справится нарком обороны маршал Ворошилов, Сталину не приходилось. 7 мая 1940 года "первый красный офицер" Ворошилов был освобожден с поста наркома обороны и получил почетное назначение - заместителем председателя СНК СССР и председателем Комитета Обороны при СНК СССР. Наркомом обороны стал Маршал Советского Союза Тимошенко, возглавлявший войска Красной армии в войне с Финляндией.
[Начальник Управления снабжения Красной армии корпусной комиссар Андрей Васильевич Хрулев]
- На основе указаний тов. Сталина в питании армии буквально открывается новая эра, которая облегчит тылы армии и работу командного состава по обеспечению бойцов в бою.
Это не было лестью. Сталин не считал для себя зазорным вникать во все детали обеспечения полноценного питания красноармейцев в боевой обстановке. Оценив все преимущества пищевых концентратов, дал указание на их разработку. И лично опробовал: положил в горячую воду концентрат и уже через три минуты ел кашу. Но проблема армейского снабжения во время войны с Финляндией заключалась не только в отсутствии концентратов или сухарей. Проблемы носили системный характер.
Армейское начальство не сумело наладить учет личного состава и военного имущества, это не позволяло оперативно распоряжаться немалыми ресурсами, маневрировать ими, быстро перебрасывая из одного военного округа в другой. Расхождение между цифрами Хрулева и теми, на которых настаивал командующий фронтом, составило 200 000 (!) едоков. Хрулев потребовал, чтобы к нерадивым учетчикам были беспощадно применены железные меры. Сталин его перебил.
[Сталин]
- Не железные, а человеческие.
[Хрулев]
- Тут, может быть, и ребра нужно кое-кому поломать.
[Сталин]
- Без этого не обойдешься.
[Комдив Павел Иванович Батов, командовавший во время Зимней войны 3-м стрелковым корпусом]
- У нас с дисциплиной неблагополучно на сегодняшний день. Это не только в звене рядового, младшего командующего состава, а это есть в любом звене и категории начальствующего состава.
[Комбриг Юрий Владимирович Новосельский, командир 86й стрелковой дивизии]
- Командиры дают беспредметную команду: "За мной вперед!" вместо того, чтобы сказать: "Иванов, двигайтесь, ползите туда-то, сделайте то-то". Если людям хорошо подавать команду, они все сделают.
[Сталин]
- Командный состав должен работать головой... Вот почему у нас командный состав, средний командный состав оказался в таком положении. Он не приучен думать, он приучен читать приказы и преклоняться перед ними. Но разве можно в приказах все уместить.
Подводя итоги Совещания, вождь сделал неутешительный вывод: в Красной армии единицы культурных, квалифицированных и образованных командных кадров. И это неминуемо сказывалось на подчиненных.
[Сталин]
- У нашего бойца не хватает инициативы. Он индивидуально мало развит. Он плохо обучен, а когда человек не знает дела, откуда он может проявить инициативу, и поэтому он плохо дисциплинирован. Таких бойцов новых надо создать, не тех митюх, которые шли в гражданскую войну. Нам нужен новый боец. Его нужно и можно создать: инициативного, индивидуально развитого, дисциплинированного.
[Командарм 2-го ранга Григорий Михайлович Штерн, командующий 8-й армией]
- Нечего греха таить, товарищи, начинали мы с вами в этой войне не блестяще. И то, что мы добились относительно быстрой, в труднейших условиях, исторической победы над финнами, этим мы обязаны прежде всего тому, что тов. Сталин сам непосредственно взялся за дело руководства войной, поставил все в стране на службу победе. И "штатский человек", как часто называет себя тов. Сталин, стал нас учить и порядку прежде всего, и ведению операций, и использованию пехоты, артиллерии, авиации, и работе тыла, и организации войск.
[Сталин]
- Прямо чудесный, счастливый человек! Как это мог бы сделать один я? И авиация, и артиллерия...
[Штерн]
- Тов. Сталин, только Вы, при Вашем авторитете в стране, могли так необыкновенно быстро поставить все на службу победе и поставили, и нас подтянули всех и послали лучшие силы, чтобы скорее одержать эту победу. Это же факт, что мы использовали артиллерию, как Вы нам говорили, за авиацию Вы нас били очень крепко, и авиация резко подняла свою работу, начав действовать, как Вы указали, и все прочее, ведь все здесь это знают, было именно так, как я сейчас сказал.
[Сталин (командарму 2-го ранга Михаилу Прокофьевичу Ковалеву)]
- Тов. Ковалев, вы человек замечательный, один из редких командиров гражданской войны, но вы не перестроились по-современному... Вы способный человек, храбрый, дело знаете, но воюете по-старому, когда артиллерии не было, авиации не было, танков не было, тогда людей пускали и они брали. Это старый метод. Вы человек способный, но у вас какое-то скрытое самолюбие, которое мешает вам перестроиться. Признайте свои недостатки и перестройтесь, тогда дело пойдет.
[Сталин]
- Наша современная Красная Армия обстреливалась на полях Финляндии, - вот первое ее крещение. Что тут выявилось? То, что наши люди - это новые люди. Несмотря на их все недостатки, очень быстро, в течение каких-либо 1,5 месяцев преобразовались, стали другими, и наша армия вышла из этой войны почти вполне современной армией, но кое-чего еще не хватает. "Хвосты" остались от старого. Хорошо что наша армия имела возможность получить этот опыт не у германской авиации, а в Финляндии с Божьей помощью. Но что наша армия уже не та, которая была в ноябре прошлого года, и командный состав другой, и бойцы другие, в этом не может быть никакого сомнения.
[Сталин]
- Вот мы 3 месяца и 12 дней воевали, потом финны встали на колени, мы уступили, война кончилась. Спрашивается, кого мы победили? Говорят, финнов. Ну, конечно, финнов победили. Но не это самое главное в этой войне. Финнов победить - не бог весть какая задача. Конечно, мы должны были финнов победить. Мы победили не только финнов, мы победили еще их европейских учителей - немецкую оборонительную технику победили, английскую оборонительную технику победили, французскую оборонительную технику победили. Не только финнов победили, но и технику передовых государств Европы. Не только технику передовых государств Европы, мы победили их тактику, их стратегию. Вся оборона Финляндии и война велась по указке, по наущению, по совету Англии и Франции, а еще раньше немцы здорово им помогали, и наполовину оборонительная линия в Финляндии по их совету построена. Итог об этом говорит.
Мы разбили не только финнов - эта задача не такая большая. Главное в нашей победе состоит в том, что мы разбили технику, тактику и стратегию передовых государств Европы, представители которых являлись учителями финнов. В этом основная наша победа.
В апреле 1940 года будущий Верховный с оптимизмом смотрит в будущее. Всегда враждебно настроенная к Российскому государству Польша повержена и стерта с политической карты; в центре Западной Европы идет "странная война", в которой, как полагал Сталин, надолго увязла Германия: "Там, на западе, три самых больших державы вцепились друг другу в горло..."
В сложившейся ситуации Сталин полагал, что у него есть не менее двух лет для подготовки Красной армии к большой войне. Анастас Иванович Микоян спустя многие годы признался: "... у Сталина было такое твердое убеждение: нападение Германии на нас неизбежно, но война с ней начнется где-то в середине или в конце сорок второго года, когда, по его расчетам, Гитлер поставит на колени Англию, ибо воевать на два фронта нацистский фюрер не решится".
Ни сам Сталин, ни аплодирующие ему военачальники не могли знать, что 14 июня 1940 года, ровно через два месяца после начала работы Совещания, германская армия без боя займет Париж. Это смешает все карты: у Сталина больше не было в запасе двух лет, война могла вспыхнуть в любую минуту. Оставалось лишь оттянуть любой ценой ее начало.
