На самом деле оч старенький артец

История не сказать, чтоб прям совсем приличная, так что не говорите потом..

Короче. Жила у нас в микрорайоне простая девчонка по имени Маша. В принципе, Маша была вполне себе обычная девушка, не красивая, но и не страшная, такая девченка из соседнего двора. Портили Машу три вещи - лёгкая шепелявость, картавость и прозвище Вафля. Последнее явно происходило не из-за бескорыстной Машиной любви к кондитерскому изделию, а потому что.. Потому, что, короче. Всякие там Браззерсы и Порнохабы завистливо курят в сторонке и краснеют как институтка, при упоминании Маши. Саму Машу репутация не смущала вообще по двум причинам:

1. Маша была уверена, что все происходит исключительно из-за её женской невьебенности, ввиду чего все особи мужского пола при виде Маши впадают в экстаз и роняют слюни и остатки самообладания. При слове Все Маша вовсе не лукавила, поскольку, по слухам, однажды её трахнул ротвейлер.

2. Раз в месяц Маша ездила в женский монастырь, где исповедовалась, обнуляла счётчик и начинала грешить по новой с чистой совестью.

Всё это я узнал из 10 минутной беседы с героиней рассказа, и понял, что внутренний Машин мир не только богат и разнообразен, но ещё и чертовски запутан.

Однажды кто-то из Машины подруг, конечно из зависти, попытался намекнуть ей, что её восприятие противоположным полом малость не соответствует действительности. Маша, понятное дело, оскорбилась, и решила расставить все точки проверенным женским способом. Маша направилась в подъезд, на последнем этаже которого собралась компания верных Машиных поклонников в лице Утюга, Батона и Лехи. ( вообще-то, конечно,  Леха тоже имел свое прозвище, но из-за своего увлечения боксом, всегда именовался Лехой. А кличка Лехина была Пупок, но это старая и никому не интересная история). Достойные сэры мирно распивали Жигулевское пиво из двух литровых баклаг и обсуждали последние сплетни светской жизни , когда перед ними возникла решительная Маша.

-Значит так, мальчики, - начала Маша, набрала воздух в грудь и закончила, - я беременна и один из вас - отец.

Благородные доны дружно подавились пивом. На разумные возражения, мол почему именно они трое из десятков Машиных кавалеров были удостоены подобной чести, был дан ясный ответ, что, мол, женщины подобные вещи чувствуют. И тут Маша совершила грубейшую ошибку - подняв указательный пальчик с облезлым ноготком веселенького оранжевого цвета, она начала поочерёдно тыкать им в будущих отцов, приговаривая:

- Вышел немец из тумана, вынул ножик из кармана - буду резать, буду бить, все равно тебе водить!

Палец остановился на Лехе. Леха, у которого от стресса работали одни рефлексы, незамедлительно зарядил Маше с левой.

Когда Маша начала приходить в себя, благородное общество как раз бурно обсуждало достижения современной медицины в области абортирования и их практического применения в полевых условиях. Самым гуманным был Батон, который предлагал пациентку поднять и просто потрясти. Ввиду того, что Машин цветок любви из бутона давно эволюционировал как минимум в спелый подсолнух, ребёнок, по мнению Батона, выпадет сам. Маша спаслась бегством, и более к испытанным методам не прибегала.

Как гром среди ясного неба грянул известие о Машиной свадьбе. Мол муж ей достался хоть и из отдаленного района города, но был хорош собой и обеспечен. Хранившие невинность подруги рыдали и бились головами о стены, благородные кабальеро, в количестве неисчислимом, бились в попытках представить себе орган новобрачного, чтобы Маша со своим подсоонухом показалась ему принцессой на горошине. Общее мнение склонялось к чему-то сопоставимому с гренландским китом, фото елды которого Батон однажды видел в газете "СПИД инфо". А вишенкой на торте были Машины слова о том, что жених в курсе её репутации, но любовь сильнее сплетен. Новобрачных пообсуждали ещё полгодика и благополучно забыли.

А годом позже, Батон с Утюгом спускались по лестнице подъезда главной героини и увидели какого-то ранее незнакомого им парня. Вежливо поинтересовавшись видовой и адресной принадлежностью неизвестного, получили обескураживающий ответ что это, мол, муж Маши. Быстро прикинув, что одной из проживающих в подъезде Маш полтора года, а другой под девяносто, Батон хлопнул себя по лбу и бесхитростно спросил:

-Вафли что ли??

Когда разьяренного мужа оторвали от Батона, собравшиеся на шум благородные доны  красочно, в лицах и жестах что-то рассказывали мужу. Особенно часто рассказ сопровождали частые удары ладони одной руки по верху кулака другой, а так же знаки, напоминавшие америкосовский ОК с вставляемым в него указательным пальцем. Парень не отказался от предложенного алкоголя, задумчиво покурил и распрощался. Скорее всего он вспоминал Машины жаркие поцелуи и прикидывал количество жителей микрорайона, с которыми он случайно вступил в оральную связь. Назавтра Маша уже жила у родителей. С вещами и животом.

Через год примерно Батон упомянул в разговоре:

- Ко мне вчера Вафля приходила. С малым своим.

- И че?

- Да ниче. Весь в мать - шепелявит, Р не выговаривает, и все подряд в рот тащит.