Красавцы

— Будь добра, помоги добраться до таверны, чтобы я мог переночевать там и осмотреть себя, — добавил он уже более ровным голосом.

Гулява ещё раз окинула взглядом незнакомца и отметила, что тот был довольно недурен собой.

Потушив фонарь, она сказала:

— Нечего тащится сейчас в таком состоянии в таверну, у меня ты отдохнёшь и получше, чем в таверне, да и еда у меня посвежее будет. Пойдём в дом.

— Я живу одна, так что никому ты не помешаешь, может даже наоборот, пригодишься, — добавила она с лукавой улыбкой.

Зайдя в дом, она усадила его на лавку, зажгла свечи. Комната наполнилась тусклым светом. Гулява помогла мужчине стянуть верхнюю одежду и обувь. Затем внимательно его осмотрела и сказала:

— Никаких ран не видно, кровоподтёков тоже, даже шишки на голове нет. Видимо тебе очень повезло. Давай умывайся и, если хочешь есть, я что-нибудь соберу на стол, по-быстрому, потом можешь лечь спать во второй комнате, там есть тюфяк. —

— Благодарю, но есть мне совсем не хочется. Мне бы сразу лечь, голова гудит. Да и устал с дороги, — ответил незнакомец.

— Ну тогда умывайся и спать, я постелю. А уже утром и расскажешь, подробней, что с тобой произошло и кто ты есть такой, — сказала Гулява.

Мужчина умылся, обтёрся и улёгся на тюфяк в соседней комнате. Женщина присела на скамью и о чем-то задумалась, глядя в потолок. Затем весело улыбнулась, тряхнула головой и, взмахнув копной густых длинных волос, сказала сама себе:

— А, была не была, не зря же он у меня под оградой очутился. —

Произнеся это, она потушила свет и юркнула в комнату, где лежал мужчина. Сразу после этого там раздалась какая-то возня и послышались слова:

— Ну, ну, не отказывайся. Женщина я одинокая, а за добро отблагодарить не помешает. —

После чего пару часов было слышно только шуршание тюфяка по полу и нескромные звуки. Наконец все затихло и до утра из комнаты не раздавалось ни звука.

В тусклое оконце проник луч восходящего солнца и пополз по тюфяку, на котором лежали двое человек, рыжеволосая красивая женщина лет двадцати пяти и мускулистый, симпатичный мужчина с проседью в волосах. Из-за этой проседи на голове и в аккуратной бороде с усами, невозможно было прикинуть его возраст. Он выглядел одновременно и довольно молодым, не больше тридцати, но в то же самое время, резкие черты и небольшой шрам под левым глазом, резко добавляли ему лет, примерно до пятидесяти.

Луч солнца продолжил своё движение и остановился, как раз на левом глазу мужчины. От чего тот, неожиданно, открыл глаза и резко приподнялся на локтях, непонимающе озираясь.

Лежащая рядом, Гулява томно потянулась, оголив упругую грудь с маленьким розовым соском. Открыв глаза и увидев, что её пристально разглядывает вчерашний ночной гость с недоумением на лице, быстро натянула на себя простыню и сказала, с улыбкой:

— Чего вылупил зенки? Или не узнаешь ночную милку? Давай отвернись, я оденусь. —

Она быстро накинула рубаху и, внезапно остановилась, что-то вспоминая. Затем тряхнула головой и выпалила, со смехом:

— Так ты скажешь, как тебя зовут, а то право как-то не удобно получается? —

Незнакомец наконец-то встрепенулся и ответил, тоже со смехом:

— В моём мире про такое была шутка «проходи, ложись, давай знакомится». Прошу прощения, за бестактность, зови меня, эм-м … Дрёмус. —

Дрёмус, поднялся, осмотрелся и увидев, свою одежду в углу стал одеваться. Одевшись, он вдруг стал охлопывать одежду и осматривать свои карманы. Неожиданно выругался и, подозрительно глядя на Гуляву, спросил:

— Ты не видела мой кошель? —

— Когда я тебя завела в дом и помогла снять одежду при тебе ничего не было. Неужели ты думаешь, что помогла тебе, чтобы обокрасть? — с негодованием в голосе вскричала хозяйка.

— Да успокойся, я просто поинтересовался, может видела или положила на стол или ещё куда, — примирительно сказал мужчина.

— За подобное подозрение, собирайся и проваливай отсюда на все четыре стороны. И даже не смей просить накормить тебя, — завопила Гулява, — ишь, неблагодарный мужлан. Вон, отсюда! —

— Хорошо, хорошо я пойду. Скажи только, где таверну найти? — просительно спросил Дрёмус.

— На той стороне деревни большая тропа, пойдёшь по ней в лесок впереди, там на вырубленной опушке и стоит таверна, «Три дороги» называется, — бросила Гулява.

— Благодарю тебя за помощь, приют и ласку. Прошу прощения, если чем обидел, я не со зла. Сможешь, прости. Будет возможность отплачу добром, прощай добрая женщина, — миролюбиво проговорил Дрёмус и вышел за порог.

Почесав голову в затылке, он смущённо крякнул и, выйдя на улицу, повернул в сторону леса на другом конце деревушки. Пройдя деревушку и, никого, не встретив по пути, видимо было довольно рано, он двинулся по большой тропе к лесу. Перед входом в лес тропа пересекалась с ещё тремя довольно большими накатанными дорогами и там же стоял указатель. Одна стрелка указателя указывала на дорогу в град Громадин, другая на дорогу в деревню Тригорочки и третья на путь к заставе в горах.

Ознакомившись с указателем, Дрёмус решительно направился по тропе в лес, прямиком к таверне. Погода стояла тёплая и солнечная, в кустах мельтешили разные бабочки. Неожиданно, через тропу, стрелой пронёсся заяц и, вломившись в кусты, внёс сумятицу среди. Птички, которые весело щебетали на верху, на миг замерли, заметив идущего человека, но не ощутив угрозы, снова продолжили своё пение.

Пройдя лес, Дрёмус очутился на красивой, светлой поляне, утопающей в море разных цветов. Посередине поляны стояло симпатичное, но уже довольно старое, двухэтажное здание. За ним виднелось несколько маленьких дворовых построек. У крыльца, какая-то молодая на вид женщина щипала гуся, вытирая иногда пот со лба. Вытерев в очередной раз пот, она подняла голову и увидела приближающегося мужчину. Почему-то округлив от удивления глаза и раскрыв рот, она ждала его приближения.

Дрёмус не сбавляя шага, бегло оглядел всё вокруг. Не заметив ничего подозрительного, он подошёл прямо к женщине и приветствовал её:

— Доброго утра, красавица! Открыта ли для приёма посетителей таверна и где мне увидеть хозяина? —

— Хозя-и-на!? — протянула женщина, — да нету тут хозяина, только хозяйка. И она перед тобой, мил человек. —

— Ну, тогда будь здрава хозяюшка. Успешны ли, твои дела и крепко ли, твоё здоровье? — спросил мужчина.

— Здоровье в порядке, чего не скажешь про дела. Последнее время постояльцы проезжие не балуют своим присутствием, особенно мужчины. В основном посетители местные, деревенские из округи. Да с них особо не наживешься, сами концы с концами сводят. Ну и частенько, местный шериф со своими обалдуями или королевские фуражиры наведываются. Все по пьяни вверх дном поставят, но по крайней мере платят за это, — ответила женщина.

— А почему проезжие мужчины не так часто посещают? — спросил Дрёмус.

— Дак, с прошлого году началась напасть. Все путники мужского пола, проходящие через нашу округу, стали пропадать в пути. Ни один не добрался до цели пути. Местный шериф с ног сбился, своих стражников загонял по поискам, но так ничего и никого не нашёл. Король уже хотел его повесить, да народ заступился. Говорят, мол хоть и хапуга, но дело своё знает. Да, и привыкли уже к нему, другой неизвестно какой будет. Вот почему я на тебя так таращилась, прохожий мужчина большая редкость в наших краях, уже пару лет как. Сначала грешили на новую банду, что завелась в округе три года назад. Вожак то у них, баба, вот и подумали, что она мужиков изводит. Но одного из банды поймали, недавно, он и сказал, что у них в банде одно правило строжайшее, убивают только стражников или солдат, но только, если те не бросили оружие или были замечены в убийствах и насилии над гражданскими или пленными, — бойко отвечала женщина, видимо соскучившись по разговорам по душам.

— Да уж, горячо у вас тут, не соскучишься. То-то меня вчера ночью по голове отоварили, да ограбили подчистую, — промолвил Дрёмус — дозволь, хозяюшка, остаться у тебя на постой, на некоторое время. А то дальше идти без денег не с руки, а я тебе отработаю за проживание и еду. Хочу попробовать вернуть своё добро. Не найду, тогда уж дальше отправлюсь.

— Ну, мужские руки в хозяйстве будут, кстати. Много чего надо починить, сама не справляюсь, а местные, да стража, только под юбку мастера лазить. Оставайся, скажи только как тебя величать. Меня можешь звать, Любавой, — сказала хозяйка постоялого двора.

— Зови меня Дрёмус, — сказал новый постоялец, — и дай мне чего-нибудь перекусить, а то со вчерашнего дня во рту ни крошки не было.

— Ну, пойдём внутрь, — сказала Любава, обтёрла руки о передник и распахнула двери, приглашая войти.

Так дядюшка Дрёмус и появился в наших краях …