Захворал у меня как-то друг, крепко захворал. Побегал пару лет по врачам, те его полечили-полечили- не помогает. Государственные врачи полечили- не помогает, из частных клиник полечили- каждый следующий всё больше денег просит, и тоже не помогает. Что делать — непонятно. Помаялся он маленько, но натура деятельная ему руки опускать не дает, решил он другим путем идти. Он хоть парень скептически настроенный ко всему, но когда вокруг тетки, бабки, дядьки без конца в уши льют, а выздороветь хочется, во всё поверишь. Стал он, в общем, по бабкам, знахарям, колдунам ходить. И каждый колдун сильнее предыдущего, но тоже что-то не помогают. А он от одного к другому ездить не перестаёт: вроде сам над этим смеется.Умом понимает, но сердцу не прикажешь- надежда на то, что помогут теплится: «А вдруг правда, ну может этот поможет, или этот?».
- Свози,- говорит,- меня в соседнюю область, там, говорят, бабка сильная живет, все её хвалят, очень она уж помогает людям, лечит от всего почти.
- Поехали,- говорю, - куда тебя девать, раз помогает она всем.
В назначенный день поехали мы в тот город, где на окраине в панельной пятиэтажке эта бабка и жила. Нужный подъезд мы заметили издалека- перед ним стояла внушительная очередь,человек тридцать.
- Смотри, идут к ней люди-то,-говорит мне мой пассажир, и с надежной так : «Помогает -значит!».
Подошли к подъезду, а весь народ скромно друг за дружкой стоит и тихо перешептываются как на похоронах или на великом торжестве, все какие-то как пришибленные. Узнали мы — ага, правильно приехали. Мы тоже в очередь воткнулись, а она стоит не движется совсем, люди подходят и подходят, а из подъезда выходят очень редко. Меня хватило на пол часа.
- Чего,- говорю,- стоять, пойдем внутрь, мы тут до вечера прождем.
-Все же ждут,- шепчет мне друг тихо, заробел вроде,- значит так надо.
-Пойдем, пойдем,- говорю,- может им нравиться стоять и ждать, а мы же за помощью приехали.
Беру его под локоть и веду в подъезд, на двери которого иконка небольшая прикреплена.
Вошли, а в подъезде народу еще больше, на каждой ступеньке до квартиры , что на третьем этаже, по два человека стоит. Я ещё наглости поднабрал- волоку своего больного наверх, шепотом народ разгоняю. Когда остался где-то пролёт,сверху, слышу, кто-то бубнит и завывает. Вдруг тишина.
Голос сверху громко так, повелительно: «Вас не возьму!», и дверь хлопнула. Затем, мимо нас пара не молодая протиснулась вниз. Мы дальше вверх карабкаемся. Добрались до площадки, на которую дверь квартиры колдуньи выходит.
Дверь вся иконами облеплена, но не настоящими, а из бумаги, так, что из чего дверь сделана — не понять. Душно, жарко. А ещё и перед дверью стоят две девушки. Вроде молодые, но с ног до головы закутанные в платки какие-то, юбки, всё траурное, чёрное. Обе свечки жгут церковные, и у каждой по пачке не зажженных свечей в другой руке. И обе бубнят нараспев что-то типа: «Отца и Пресвятой.., матушка наша.., бу-бу-бу, помощью Господней.., матушка наша». Тут одной из них, женщина, рядом стоящая тысячу скомканную подаёт, та её куда-то быстро прячет, и видимо отвечает женщине: «Ждите, матушка всё видит, всё знает, всем поможет, молитесь за неё». И дальше бубнит, и свечки жжёт. А в подъезде итак уже дышать нечем, голова кругом идёт.
Час стояли, не меньше, ничего не происходит, народ шептался вначале, потом громче говорить стал. К девкам этим подходят, те всех отшивают: «Ждите». Тут мужик какой-то не выдержал, смотрю- на улицу его под руки повели, плохо, похоже стало. Ниже уже возмущаться стали женским голосом: «Чего, это, две какие-то там, никого не пускают и матушка эта никого не принимает?».
Тут, как будто подслушивала за дверью (а может и подслушивала), появляется, резко распахнув эту самую дверь- Матушка.
Этой «матушке» от силы лет тридцать пять- сорок, сразу и не поймёшь. Видно, что баба ни разу не любит заложить за воротник. Одета в какие-то цветастые юбки, платок как у Солохи повязан, мониста на груди, серьги многосложные до плеч- ну чисто цыганка. Ага, вышла, значит на площадку, да как заорёт, я даже вздрогнул: «Кому там надо? А? Кому там надо, я спрашиваю, сейчас всех отправлю, никого не приму, так хотите, а?». Слышу на женщину внизу зашикали.
А хабалистая колдунья продолжает, повернувшись к мужику, который нас на пять ступенек выше на костылях,стоит, почти на площадке: «Чего пришел? Я тебе говорила, палки эти сатанинские брось! Брось и иди, я сказала!» Мужик чего-то виновато ей говорит, я не разобрал, что. Колдунья эта, костыли у него выхватывает, и опять орёт «Встань и иди!».
Мужик за стеночку рукой уцепился и на ступеньки сполз и плачет. «Ну капец, теперь, - думаю,-Иисус в юбке, блин! Фигасе она в себя верит». Но мужик, не смотря на её крики, не пошёл, потому как по всем признакам- у него ДЦП, а криком такому не поможешь. Она тогда своим бубнёжницам кивнула, и эти две дылды, мужика в квартиру потащили. Все притихли, на это действо смотрят. Я смотрю на «матушку». А та, ничуть не стесняясь, протягивает руку к тетке, что раньше тысячу девкам давала. И тетка эта, даже не смотря на ведьму, отдает ей сумочку свою. Ведьма в сумочке порылась и обратно отдала. «Вроде ничего не взяла,- удивляюсь про себя,- зачем брала?». Мужика в это время затаскивают, он стонет, плачет и вообще бардак кругом.
- Чего шумели?- опять орёт «матушка» на всех,- Сама знаю кого и когда брать, он мне всё говорит!
И на икону, что над дверью пальцем тычет и креститься. Смотрю народ вокруг, как по команде, тоже креститься начал. Ведьма продолжает: «Ты,- и пальцем тычет в тетку с тысячей,- знаю даже, что у тебя в сумке, всё знаю!». И перечисляет салфетки всякие, кошелёк какого цвета, телефон, платочек какой и прочую лабуду.
-Ничего себе- память у пропойцы, - думаю,- миг посмотрела и как сфотографировала!
Тетке той даже плохо кажется стало, того и гляди перед этой «матушкой» на колени грохнется, шепчет чего-то вроде: «Да, да правда, правда».
Я вокруг оглядываюсь типа: «Вы поглядите, люди добрые, как на облопошить дёшево хотят»! А людид вокруг, почти все, чуть ли не с раскрытыми ртами стоят. Смотрят на эту хабалку не моргая почти, кто- то продолжает крестится, баба чуть ниже-слезы вытирает.
- Ты, ты,- продолжает знахарка,- заходите.
Потом в меня своим огрызком тычет: «Тебя не пущу, поди прочь!». Сама мне в глаза смотрит, а глаза,злые, понимающие всё, наглые. Ага, моё колдунство оказалось сильнее! Как сказала, от меня аж отшатнулись все вокруг, а сами так и тянуться в её сторону, как загипнотизированные что-ли. «У-уу,- думаю, валить отсюда надо». Даже жутко стало.
Друга опять за локоть- цап. А тот тоже, как дурной, стоит рот открыл и во все зенки на «матушку» смотрит.
- Пойдем,- шепчу,- дело есть.
- Чего?- спрашивает.
- Пойдем,- говорю, - выйдем, поплохело мне резко, поможешь, пойдем, мы быстро, сейчас вернемся.
Кое- как на улицу его вывел, пока спукался всё ждал, что на нас толпа вокруг кинется, но обошлось.
Дошли до машины, сели, я тронулся с места.
-Э- э-э, ты куда?- спрашивает.
-Домой, куда ещё- то,- отвечаю.
- А Матушка?
- Ты, что? Какая матушка? Ты не видел что ли, как она в сумке у той тётки рылась, а потом рассказала всем, что там видела?
- Видел,- сначала помолчав, растерянно как-то отвечает.
- Прикинь,- минут через пятнадцать раздумий, продолжает он,- я видел же, что она в сумке лазила, а всё равно поверил. Как так-то?
- Не знаю как, как-то так.
- Поехали домой,- вздохнул он расстроено, - да, а я думал поможет.
Хэппи энда пока нет, друг так и продолжает лечится, но сейчас уже вернулся за помощью к официальной медицине, толку пока нет, но мы надеемся. Зато по бабкам ходить перестал.
