Земляне

Евгений Добрушин

ЖЕРТВА

(фантастический рассказ)

- Они нас отпустят только в том случае, если мы пожертвуем кем-нибудь из экипажа. Им нужен землянин для экспериментов и изучения. Той информации, которую мы им предоставили, им недостаточно. Обмануть их не удастся. Они уже хорошо ознакомлены с человеческой анатомией.

- Я же говорил, не надо им давать никакой информации о нас! - профессор Томсон с досадой ударил кулаком по подлокотнику кресла.

- Мы не ожидали от них такого коварства, - сокрушенно сказал капитан Зюс. - Контакт шел нормально, они подарили нам знания, позволяющие победить не только эпидемию Фаро, но и вообще покончить со всеми болезнями и даже со старением. Все человечество получит вечное здоровье и молодость. Плюс - новые транспортные средства. Теперь мы сможем мгновенно перемещаться в любую точку Вселенной и заселять пустующие планеты, пригодные для жизни. А их, по самым приблизительным подсчетам, больше миллиарда.

- И для всего этого надо пожертвовать кем-то из нас.

- Да. На корабле около десяти тысяч человек, включая женщин, стариков и младенцев...

- Кстати о младенцах! - доктор Краус, физик и, по совместительству, писатель-сатирик, неожиданно встрял в разговор. - Помните Достоевского: "Стоит ли счастье всего человечества хотя бы одной слезинки невинного младенца?"

- Краус! - сказал капитан, - Все гораздо серьезнее, чем вы думаете.

- Не вижу большой проблемы, - Краус откинулся в кресле. - Вы все прекрасно знаете, что на "Стрейнджере" есть человек, который с удовольствием возьмет на себя эту миссию.

- Вы имеете в виду Лептова?

- Да, именно его.

- По-моему это безнравственно! - возмутилась Солнцева, главный психоаналитик корабля. - Сколько можно пользоваться безотказностью Лептова? Ведь он, фактически, просто болен добротой.

- Вы считаете доброту болезнью? - усмехнулся Краус.

- Можно быть добрым, но не настолько же! Ведь об него "вытирает ноги" каждый, кому не лень! Человека просто используют, а капитан корабля считает, что так и нужно.

- Ничего я не считаю! - Зюс поднялся. - Но я не могу поставить свою голову ему на плечи. Если Лептову нравится всем вокруг помогать, пусть помогает. Решил перечислять всю зарплату в фонд экспедиции - его дело. Обслуживание он получает наравне со всеми, не голодает. Остальное - меня не касается.

- Ладно! - сказал Томсон, - не надо ссориться. Передадим по внутренней связи сообщение, что, мол, нужен доброволец на Черную планету, в качестве... гм... "подопытного кролика"... Что иначе мы навсегда останемся в гравитационной ловушке... И Лептов сам первый к нам прибежит.

- А если отзовется кто-нибудь другой?

- Значит, орден героя получит другой.

- Посмертно...

- Может и так.

Все замолчали.

- Хорошо, - сказал капитан после непродолжительной паузы. - Пусть будет так.

Прошло два дня. Никто не отозвался. В том числе и Лептов. Решили бросить жребий. Компьютер корабля должен был выдать случайно выпавший номер удостоверения личности кого-то из десяти тысяч.

И тут в капитанскую рубку ворвался Лептов.

- Извините, командир! Я не знал. Мне радио мешало работать, и я его выключил. А последнюю неделю к нам на склад никто не заходил. Спасибо доктору Краусу. Он мне только что сообщил об этом.

- О чем?

- Ну, что нужен человек на Черную.

- И?..

- Я готов.

- Вы хорошо подумали?

- Тут и думать нечего. Кто же, кроме меня пойдет?

- Мы хотели устроить жеребьевку.

- Нет, нет! Пойду я. Я так хочу.

Капитан поднялся и пожал руку Лептову.

- Спасибо. Мы будем помнить вас, Лептов.

- Ну, что вы... Чего тут особенного... Каждый на моем месте поступил бы также.

- Тем не менее, этого не случилось.

- Наверное, потому, что все рассчитывали на меня.

Когда маленькая звездочка "Стрейнджера" растворилась в кромешной мгле чужого неба, Лептову стало по-настоящему страшно. Более жуткого места он не видел ни разу в жизни. Поверхность Черной планеты была идеально ровной, чуть шероховатой и абсолютно черной. Она совершенно не отражала ни света, ни радиоволн, ни, даже, инфракрасного излучения. Фактически, это была крыша гигантского космического корабля, огромным, гладким шаром вращавшегося вокруг одинокой звезды Трит. Звездолет попал сюда случайно, каким-то непонятным образом угодив в гравитационную ловушку неподалеку от Солнечной системы. Преодолев расстояние в несколько миллиардов световых лет за считанные секунды, он оказался в системе Трита. Это была звезда вне галактик и звездных скоплений. Такие звезды были обнаружены в сверхмощные телескопы в конце девяностых годов двадцатого столетия. У нее была единственная планета полуискусственного происхождения, населенная неизвестной цивилизацией. Располагалась она совсем близко от звезды и всю энергию, падающую на нее, поглощала своей рукотворной поверхностью-батареей.

И вот теперь, Лептов должен был стать жертвой этому страшному черному пауку, по всей Вселенной раскинувшему свои сети в поисках случайной добычи.

Ну что ж. Если благодаря этому человечество получит лекарство от всех своих проблем, он готов пожертвовать всем, даже своей жизнью.

На другой стороне был день. Но его окружала непроглядная ночь. Он не видел даже своих рук. Только тяжесть скафандра говорила ему о том, что он не парит в пустоте, а стоит на твердой поверхности. Но куда идти? Любое направление равноценно!

И тут вдруг вспыхнул яркий свет. Он был вокруг, и такой ослепительный, что Лептов зажмурился. Но свет нисколько не угас. И тогда он понял. Он понял сразу все.

Он был уже мертв. Его тело давно извлекли из скафандра и теперь кромсали на мелкие кусочки в одной из лабораторий планеты. Он же был в центре этого гигантского муравейника. Вернее, это его сознание, душа присоединилась к сознанию Черной планеты. Мгновенно он обогатился всеми знаниями Черной Цивилизации. И стал ее властелином. Так как воля землянина была сильнее воли Черной.

И вот тогда он вспомнил про людей.

И ужаснулся.

Сравнивая земную цивилизацию с этой, он понял, в каком кошмарном, жестоком и несправедливом мире он жил. В мире бесконечной агрессии, зависти и жадности. Благодаря бывшему землянину Лептову, он получил теперь ключ к человеческому сознанию и мог заглянуть теперь в душу каждого человека. Боже, сколько мерзости он там увидел!

А теперь люди получили возможность беспрепятственно распространяться по всей Вселенной!

Нет! Он должен уничтожить эту "раковую опухоль"!

Гигантский боллид "Стрейнджера", начиненный аннигиляционной взрывчаткой, способной за считанные секунды превратить в атомарный газ всю Землю, без единого живого человека на борту медленно приближался к голубой планете.

23.5.1998

Евгений Добрушин

Скарабей

(фантастический рассказ)

К вопросу о репатриации...

На Логосе этот день был объявлен всенародным праздником. Правда, многие сомневались, на самом ли деле те, которых должна была доставить Станция Перехода, являлись потомками далеких Первопроходцев, затерявшихся когда-то в системе Желтой Звезды. Впрочем, это было легко проверить.

И вот, наконец, ворота Станции открылись, и все увидели шесть человек в легких белых хитонах и причудливых головных уборах. На шее у каждого висел небольшой диск, в котором логосцы сразу узнали лазерные носители информации, использовавшиеся Первопроходцами.

Пятеро из пришельцев выглядели довольно молодо, а один был совсем стар. Однако, у молодых лица обрамляли большие кудрявые бороды, а у старика, напротив, бороды не было. Зато,  его лицо было изборождено глубокими морщинами и шрамами, а волосы были седы и редки. Один из молодых поднял вверх правую руку и сказал по-логосски: "Здравствуйте!"

Толпа встречающих радостно зашумела. После этого, приветствие повторил каждый из оставшихся. Впрочем, что сказал старик, никто не слышал, так как его тихий голос полностью потонул в овациях.

Потом гости прошли в Главный Зал, где и началась пресс-конференция. Они рассказали о жизни на планете, с которой прибыли, о людях, ее населяющих, поделились своими знаниями. Около часа у них ушло на описание своей религии, которую они безуспешно пытались объяснить логосцам. Как оказалось, на той планете они были жрецами главного храма одного могущественного государства.

Логосцам показалось забавным, что для посвящения в религию надо обязательно обрезать ногти на руках и ногах и отрастить бороду. Впрочем, как выяснилось позже, бороду отращивали только жрецы.

Вообще, лекция проходила так сумбурно, что аборигены почти ничего не поняли из объяснений гостей. Да им это было и не столь интересно.

Единственный, кто хранил молчание на протяжении всей встречи, был седовласый старец. Правда, на него мало кто обращал внимание.

Потом все пошли в сауну, где гости с удовольствием попарились и переоделись во все чистое. Они были очень горды своими новыми нарядами, которые им дали логосцы. Теперь они стали такими же, как и туземцы. Только старик после мытья надел свой старый хитон. После этого у всех пришельцев взяли анализ крови, и те возгордились еще больше. Они решили, что их приобщают к некому таинству и посвящают в логосцы. Когда начался пир, у всех было прекрасное настроение.

Все испортил старик. Кого-то из аборигенов дернуло спросить, кем был тот на Земле.

- Золотарем, милок, - спокойно ответил старец.

- То есть, вы добывали золото? - не понял логосец.

- Нет. Я вывозил дерьмо на поля.

Жрецы засмеялись.

- Тебе надо было прийти в храм. Мы бы подыскали для тебя нечто более достойное, чем навоз, - сказал, ухмыляясь один из них.

Старик улыбнулся и сказал:

- Навозный жук катил шарик навоза. Завидев его, богомол стал смеяться над ним: "Смотри, жук, ты копаешься в дерьме, а я молюсь богу!" На что скарабей ему ответил: "Своими навозными шариками я удобряю землю, и она родит больше хлеба людям. А ты молишься богу только перед тем, как напасть на очередную жертву".

- Прекрасная басня! - воскликнул логосец. - Ты сам ее сочинил?

- Нет, ее сочинил один из моих учителей. Его звали Эзоп. За это он поплатился жизнью.

- И поделом ему! - сказал один из землян и откусил кусок от большого оранжевого плода, взятого со стола.

И сразу выплюнул его.

- Какая гадость! - сказал он.

И остальным гостям еда не понравилась. Едва попробовав логосскую пищу, они сразу выплевывали ее, она им казалась горькой и противной. И только старик уплетал диковинные плоды и напитки с большим удовольствием. А жрецы решили, что их хотели отравить. Скандал уладить так и не удалось.

Все, кроме старика были возвращены на Землю.

Чем логосцы были очень довольны.

А старик остался жить на Логосе. Он хорошо выучил логосский язык и обычаи, и только одевался он по-прежнему в свой старый хитон. Логосская пища и воздух пошли ему на пользу, а после того как ему сделали прививку бессмертия, он помолодел и вскоре стал выглядеть также, как и большинство аборигенов - на тридцать лет. Только хитон выделял его из всех остальных жителей планеты.

Ему очень нравилось жить на Логосе. И люди, и вся природа этой планеты наполняли его душу бесконечным ликованием и счастьем. Но один вопрос не давал ему покоя. Почему его, убогого золотаря оставили жить здесь, в этом раю, а почтенных жрецов отправили обратно на Землю? Однажды, он, наконец, собрался с духом и спросил об этом своего друга, логосца Гера.

- Видишь ли, Фрадус, - сказал ему тот, - все растения на Логосе съедобны. Они питательны настолько, что могут полностью обеспечить нормальный рацион человека. Поэтому животных в пищу мы не употребляем. Но эти растения могут есть не все. Человек, который поступает вопреки своей совести, может ими отравиться. Они ему кажутся невкусными и противными. Дело в том, что у таких людей вырабатывается особый фермент, вещество, которое помогает человеку жить с "грязной" совестью. Этот фермент присутствует и в крови, и в слюне, и в желудочном соке, словом, во всем теле, и вступает в химическую реакцию с веществом, находящимся в логосских растениях. При этом образуется соединение, вызывающее неприятные вкусовые ощущения и даже отравления. Ты уже знаешь немножко химию и биологию, и понимаешь, о чем я говорю.

Фрадус кивнул.

- У жрецов совесть была нечиста, поэтому они не смогли есть нашу пищу, а значит и жить на Логосе! В отличие от тебя. Поэтому, тебя мы оставили, а их отправили на Землю. Кстати, анализ крови показал, что четверо из жрецов на самом деле были потомками логосцев, много лет назад попавших на Землю, и, скорее всего, погибших там. А вот ты, Фрадус, если быть честным до конца, никакого отношения к Логосу не имеешь. У тебя чисто земной набор генов.

- Почему же вы меня тогда оставили здесь?!

- Потому что наш Бог, в отличие от Бога землян, не требует от нас ни "чистоты крови", ни особых обрядов. Наш Бог - это чистая совесть. Это единственное, необходимое и достаточное условие жизни на Логосе. А насчет ногтей и бороды - это уж каждый решает для себя, хочешь - отращивай, хочешь - обрезай. И ты здесь такой же полноправный гражданин, как и все логосцы. Да, кстати, как на счет того, чтобы пойти чего-нибудь перекусить?

- Хорошая мысль!

И два друга пошли обедать.

10.1.1998

Евгений Добрушин

Лишняя информация

(фантастический рассказ)

- Джо, ты меня слушаешь, или нет?

Семнадцатилетний стажер Джо встрепенулся и, наконец, оторвался от разглядывания аквариумных рыбок.

- Да, сэр!

Он вытянулся в струнку, всем своим видом показывая полное подчинение начальству.

- Я повторяю еще раз: никакой лишней информации аборигенам не давать! Неизвестно, как они к нам отнесутся. Единственное, что мы от них пока получили - это тяжелейший грипп, от которого слегла вся команда. Как ты знаешь, дееспособны остались только пять человек. Трое из них необходимы на борту как воздух. Свободны только двое - ты и твоя подружка Стелла. В отличие от тебя, она не так болтлива, хотя интеллектом тоже не блещет. В общем, она пойдет с тобой и проследит, чтобы ты поменьше там трепался. Понял, что я тебе сказал?

- Так точно, сэр!

- И оставь свои курсантские замашки! "Так точно, сэр", "Да, сэр", "Нет, сэр". За время, проведенное на борту нашего корабля, можно было уже привыкнуть к нормальному общению. Мы же не в казарме, черт возьми!..

Капитан достал салфетку и громко в нее высморкался.

- Совсем насморк замучил... - Он посмотрел на стажера. - Все, можешь идти.

- Слушаюсь, сэр!

- Тьфу, дубина!..

Когда дверь за парнем закрылась, капитан устало опустился в кресло и вытер пот со лба. Его лихорадило.

Через час он включил камеру слежения.

Контакт шел полным ходом. Джо сидел на матрасике рядом с Вождем в главном зале Дворца и заливал ему что-то о Стратегической Оборонной Инициативе. Судя по реакции дренов, они уже поняли (из рассказов стажера, разумеется), что земляне владеют термоядерным, биологическим и химическим оружием, и что на Земле прошло всего сто лет с последней войны. Красавица Стелла изо всех сил делала парню знаки, чтобы он заткнулся, но тот на них никак не реагировал.

"Простейший термоядерный реактор устроен так..." - неслось из динамиков транслятора. За час разговора Джо выболтал все, что команда скрывала на протяжении месяца переговоров с цивилизацией Дрен.

Капитан включил сигнал тревоги.

- Внимание! Всем бортовым системам защиты в режим "альфа"! Экипажу занять свои места! Возможен аварийный старт. Передать по кораблю: контакт провален! Стажера Джо Карпентьера арестовать сразу по прибытии на корабль!

- Этого и следовало ожидать, Мак, - в дверях стоял штурман Генс и мял в руке мокрую салфетку.

- Да пошел ты!.. Знаешь, сколько фирма угрохала на этот проект?

- Знаю, знаю... Но, что поделаешь!

Капитан нервно ходил по диагонали рубки. Генс выбросил салфетку в утилизатор и достал новую.

- Ладно, не переживай... Может, еще не все потеряно?

- В лучшем случае, они нас испугаются. А, как доказала история, на страхе сотрудничества не будет. Ты же не хочешь, чтобы от наших туристов шарахались, словно от чумы?

- Да чего гадать? Подождем их реакции. Надо решать проблемы по мере их поступления.

- Это дураки так делают. А умные считают на несколько ходов вперед.

- Ну, ты уже послал одного такого "умного" на контакт...

- Заткнись!

- Ладно, я пошел, приму витамины. А то этот чертов грипп даже "эликсир" не берет.

- Иди, иди. И будь наготове. Возможно, скоро придется драпать отсюда.

- Не думаю...

Штурман ушел, и капитан засел за компьютер. Он решил попытаться рассчитать возможный ход переговоров с учетом сложившейся ситуации.

Чувствовал он себя отвратительно. Голова болела так, будто ее наполнял расплавленный свинец, глаза слезились, из носа текло, в горле скрежетало и хрипело как в машинном отделении старого парохода. К тому же, дико клонило в сон. Он решил чуточку, ну совсем чуть-чуть отдохнуть, и положил голову на руки. И вырубился.

Когда капитан Мак Джаррис проснулся, была уже глубокая ночь. Он посмотрел на экран слежения... и обомлел! Вся площадь перед Дворцом Вождя была озарена мощными прожекторами. Небо полыхало салютом, играла веселая музыка, толпы народа вокруг звездолета танцевали народные танцы и развешивали гирлянды цветов. Повсюду висели транспаранты, где на местном языке и на английском были славословия в честь благородных астронавтов с планеты Земля. Особенно его поразил плакат с надписью: "Да здравствует Джо Карпентьер, самый мудрый и честный контактер во вселенной!"

- Что за черт?! - сказал капитан и ущипнул себя за палец. Но он не спал. Нет, это был не сон.

Тут дверь в рубку отварилась, и в нее ввалился в дым пьяный Джо, обнимающий одной рукой, тоже изрядно поддавшего, Вождя, а другой - свою, в дупель пьяную, подружку Стеллу. На головах у всех троих были венки из цветов, на шее болталось по символическому ключу от города, а в ухе у Стеллы красовался огромный брильянт, явно подарок главы дренов.

- Привет, Мак! - заорал с порога стажер. - Можешь меня поздравить - за день переговоров я добился того, чего твои умники не смогли за целый месяц. Кстати, доложи начальству - планета полностью готова принять первую партию туристов. Их тут встретят по высшему разряду. А еще, - он протянул дискету, - здесь формула вечной молодости. Ее мне подарил Вождь. Ты заметил, Мак, здесь совсем нет стариков?.. Все поэтому. "Вечно молодой! Я хочу быть вечно молодым!" - пропел Джо песню "Альфавила". После этого он растянулся на полу и захрапел. Его примеру последовали Вождь и девушка.

- Ну, как тебе наш стажер? - спросил Генс. Он услышал пение и зашел поинтересоваться, кто это так фальшивит.

- Но, черт побери??..

- Все очень просто, Мак. Аборигены поняли из слов Карпентьера, что имеют дело с очень могущественной цивилизацией. Но, внимательно к нему присмотревшись, решили, что угрозы для них мы не представляем. Они подумали, что раз мы послали к ним такого простодушного и открытого парня, значит, не держим "камня за пазухой" и нам можно доверять. Так что контакт прошел "на все сто". И даже "на двести".

- Господи, Генс, какие мы с тобой дураки!

- Э, нет, Мак, ты меня в свою компанию не впутывай, - сказал штурман и посмотрел на спящего стажера.

Джо улыбался во сне.

18.03.2000

Евгений Добрушин

Пустой фунтик

(фантастический рассказ)

Дверь бара резко распахнулась, и из нее вылетел здоровый амбал. Пролетев метра три, он грохнулся прямо под ноги полицейского.

- А, Гарри! - оживился тот. - Давненько мы с тобой не встречались! Как насчет того, чтобы прогуляться со мной в участок?

- На этот раз я ни причем, сэр, - пытался оправдаться громила.

- Ну, ты всегда у нас "ни причем", - спокойно ответил коп, пристегивая его наручниками к металлической ограде. Он ждал продолжения.

Ждать пришлось недолго.

Дверь бара распахнулась во второй раз, и за первым пропоицей последовал другой. Полицейский вызвал по рации наряд, а сам двинулся в сторону бара, на ходу вынимая из кобуры кольт. В дверях его чуть не сбил третий амбал, летевший в том же направлении.

А в баре творилось нечто несообразное...

В центре него стоял здоровый черт и раздавал плюхи направо и налево. Особенно хорошо у него получались удары копытами - ими он лягался лучше заправской лошади. Впрочем, рога на голове тоже ему помогали - бодался он просто профессионально.

Полицейский выстрелил в воздух, и драка сразу прекратилась. Каково же было удивление постового, когда здоровый чертяка, только что отметеливший восемь человек, вдруг жалобно захныкал, размазывая по волосатым щекам горючие слезы.

- Дяденька полицейский! - жаловался он. - Они первые начали! Я не виноват!

- В полиции разберутся. Пройдемте со мной, молодой... гм... человек! - последней парой наручников он пристегнул черта к себе.

На суде присутствовало все семейство - "ангелы" (папа и мама), "люди" (старшие братья и сестры) и "черти" (младшенькие). Самые щуплые в этой компании были ангелы - их рост не превышал полутора метров, в то время как рост чертей доходил до двух.

- Итак, - сказал судья, - подсудимый, что вы можете сказать в свое оправдание?

- Я больше не буду... - черт снова готов был разреветься.

- Это мы уже слышали. Изложите суду вашу версию происшедшего.

- Я не виноват, господин судья! - оживился подсудимый. - Я пришел в бар съесть гамбургер и выпить стакан колы. А этот дядя...

- Гарри Купер?

- Да. Он сказал, что маменькиным сынкам нет места в серьезном заведении.

- И что сделали вы?

- Я сказал, что я уже большой. Мне целых пять лет.

Судья еле сдержал улыбку.

- Так. А дальше?

- Гарри предложил мне конфетку. Когда я ее развернул, это оказался пустой фунтик!

- Ну?

- Представляете?! Мне стало обидно. Особенно, когда они все начали надо мной ржать.

- И что же вы сделали?

- Я врезал этому вредному дяде по физиономии...

- Да он меня чуть не убил! - крикнул Купер со скамьи потерпевших.

- "Чуть" не считается, - спокойно сказал судья.

- А они на меня как набросятся! - продолжал свой рассказ мальчик. - Ну, я им и показал, что такое настоящий гринлесец!

- Я тебе покажу "гринлесца"! - ангел-папа вскочил с места, потрясая над головой здоровенной палкой. - Дома ты у меня получишь! Будешь знать, как шляться по барам!

- Тихо, Шмуль, - ангел-мама попыталась успокоить супруга. - Он же еще ребенок!

- Слово предоставляется господину Доберману, специалисту по цивилизации планеты Гринлес.

Маленький и толстенький очкарик потер лысину носовым платком, потом спрятал его в карман и начал свой доклад.

- Цивилизация планеты Гринлес, представители которой в лице господина Шмуля с семейством год тому назад прибыли на нашу планету, несколько отличается от нашей, земной. Я сейчас не буду углубляться в социальную структуру общества Гринлес, а остановлюсь только на главных отличиях. Прежде всего, это, конечно, касается стадий возрастного развития пришельцев.

Когда гринлесец рождается, он похож на маленького чертенка. У него есть хвост, за который его удобно ловить родителям, если он далеко уползет, а также у него есть рога и копыта, которыми он может защищаться от врагов. Довольно быстро ребенок набирает в весе и росте и к четырем годам уже достигает роста до двух метров и веса около ста килограммов. Так как ребенок все время возится со сверстниками во дворе, каждый раз стирать его одежду очень накладно. Поэтому ее ему заменяет густая черная шерсть, покрывающая все его тело. Начиная с восьмилетнего возраста, гринлесец постепенно уменьшается в росте, теряет рога, копыта и шерсть, и к десяти годам становится похож на человека. После двух-трех лет латентной фазы начинается период полового созревания. У ребенка отрастают крылья, кожа светлеет, он становиться меньше ростом и теряет физическую силу. Это помогает избежать многочисленных драк и агрессии, связанных с этим периодом развития, например, у людей, и стать взрослым с минимальными потерями. Кроме того, "ангелы", то есть взрослые гринлесцы, отличаются гораздо более высоким интеллектуальным уровнем, что вполне им заменяет физическую силу, рога и копыта ребенка.

- Мистер Доберман, - обратился судья к докладчику, - так вы хотите сказать, что перед нами ребенок, не вполне отвечающий за свои поступки?

- Именно это я и хочу сказать. Как и все дети, он непосредственен, поэтому драка в баре была его естественной реакцией на обиду, нанесенной ему взрослыми.

- Я же говорил, что я не виноват! - подсудимый черт вскочил со своего места. - Они первые начали!

- Тем не менее, - продолжал судья, - он нанес большие увечья восьмерым людям, и это просто так оставить нельзя. Пустой фунтик еще не повод для мордобоя.

Приговор суда был строгим, но справедливым - десять тысяч долларов штрафа, плюс по две тысячи компенсации пострадавшим.

Ангел-папа был взбешен.

- Мерзавец! - ругал он своего сына. - Эта драка мне стоила суммы, которую я получил за технологию управляемого термоядерного синтеза! Двадцать шесть тысяч долларов! С ума сойти... А ведь только гостиница мне стоит десять тысяч в месяц! Скоро мне нечем будет платить за наше пребывание на Земле!

- Прости, папа, я больше не буду! - плакал черт-ребенок.

- Знаешь, Шмуэль, - попыталась вступиться за сына мать, - а ведь он во многом прав. Иногда мне кажется, что все, чем нам платят земляне за наши знания и технологии - это пустые фунтики, да и те они у нас потом отбирают.

- И что мы тут забыли! - человек-ребенок, сын ангел-папы и ангел-мамы, тоже был в обиде за брата.

- Вы правы, милые мои! - сказал с горечью ангел-папа. - Пора нам возвращаться обратно на Гринлес.

На следующий день звездолет гринлесцев стартовал с Земли.

10.06.1999.

Евгений Добрушин

ГЛЮКАЛО

(фантастический рассказ)

"Кидая в воду камешки, наблюдай за кругами от них..." (Козьма Прутков)

В камере переброски сидели трое.

Первым был Арнольд Браункопф - этнограф, филолог, дважды лауреат Нобелевской премии. Он проверял "логотранс" - универсальный прибор-переводчик. Профессор явно нервничал.

Вторым из присутствующих был астрофизик Ричард Лауд. О его научных степенях и премиях говорить не принято, ибо считается дурным тоном. Любой житель галактики знает его в лицо, а на некоторых планетах он почитается наравне с местными божествами. Говорят, что ему больше четырехсот лет, и он достиг такого уровня мудрости, который невозможно измерить никакими категориями или степенями.

Третий из присутствующих был простой техник, в обязанности которого входило обеспечение переброски в нужный район Вселенной. Ученые называли его просто Майкл. Впрочем, так они называли всех техников станции без исключения. Для простоты, чтобы не загружать свой драгоценный мозг лишней информацией.

- Все готово, господа! - сказал Майкл. - Мы уже на месте.

- Спасибо, приятель, - астрофизик поднялся первым и сразу направился к выходу.

- Вы можете пойти с нами, - кивнул Браункопф технику, и тот, аж, засиял от счастья. По инструкции, он должен был остаться здесь, и все три дня, пока шла командировка, не выходить из маленького помещения камеры.

Ступив на твредую почву, техник обернулся посмотреть, как же камера переброски выглядит на самом деле. На станции он попадал внутрь камеры через специальный шлюз и не мог видеть ее снаружи. Теперь же он смог полюбоваться ее сияющим корпусом из квазиметалла и по достоинству оценить простоту и изящество его чечевицеобразной конструкции. Много лет тому назад, когда Земля была принята в Галактический Союз, ей подарили несколько станций с этими замечательными аппаратами. Теперь люди могут перемещаться на бесконечно большие расстояния, практически, мгновенно, не затрачивая при этом почти никакой энергии.

- Майкл, поторопитесь! - окликнул его этнограф. - У нас очень мало времени. До затмения осталось меньше трех суток, а нам еще предстоит уговорить главного жреца допустить нас до церемонии. Если мы не сможем этого сделать, вся экспедиция пойдет коту под хвост!

Как большому филологу, профессору доставляло особое удовольствие щегольнуть каким-нибудь грубым выражением, или даже ругательством. Хотя от своих подчиненных он требовал безукоризненного английского, делая исключение только для афроамериканцев. К ним он испытывал особую симпатию. Техник же был этническим белым, к тому же (судя по чертам лица), явно с примесью семитских кровей, поэтому ему никаких поблажек не делалось.

Вскоре они подошли к деревне аборигенов. Пока Браункопф налаживал контакты с местным населением, физик раскрыл свой чемоданчик и стал устанавливать прибор для наблюдения за солнечным затмением. Это явление природы надо было записать на оптический кристалл и замерить характеристики короны, как говорится, "не отходя от кассы". Впрочем, это была довольно рутинная работа, и совсем необязательно, чтоб ее проводил такой светила науки, как Ричард Лауд. Тот настоял на своей командировке только потому, что ему просто захотелось "проветриться", отдохнуть от многолюдных аудиторий и бесконечных симпозиумов.

Что же касается Арнольда Браункопфа, тут дело обстояло иначе.

Этнограф давно занимался проблемой религиозных обрядов, и когда появлялась какая-нибудь малоизученная раса, он, при ближайшей же возможности, сразу бросался на ее исследование.

По сведениям Галактической Разведки, на планете Бамфа, куда они прибыли несколько минут назад, скоро должен был начаться обряд жертвоприношения, посвященный очередному солнечному затмению, который случается здесь раз в пятьдесят дней. До сих пор это великое таинство никому наблюдать не приходилось, но, по некоторым данным, зрелище обещало быть захватывающим.

Эта планета принадлежала системе очень далекой звезды М-16, открытой экспедицией Шмулевича буквально три недели тому назад. Звезда находилась на самом краю галактики и с Земли была не видна даже в самый мощный телескоп.

С помощью электронного переводчика, Браункопф вступил в диалог с аборигенами. Переговоры продолжались двое суток. Наконец, цель была достигнута - пришельцам позволили принять участие в обряде.

Обряд начался ровно в полночь. Продолжался он пятнадцать часов.

Чего земляне тут только не насмотрелись!

Тут было и распевание песен поочередно то мужской, то женской частью племени, потом все танцевали - попарно, хороводами и "паровозиком", после был пир с ритуальными жертвоприношениями (слава богу, не человеческими), на котором земляне отведали мясо дикого вепря. Впрочем, вепрь был похож, скорее, на маленького динозавра, чем на млекопитающе. Да он и на самом деле, был земноводным.

После пира началась ритуальная "групповуха", во время которой наших гостей чуть не изнасиловали. Их спасло силовое поле - необходимый атрибут межзвездных экспедиций.

Когда все уже умаялись, до затмения оставалось каких-то полчаса.

И вот тут-то главный жрец велел гостям убираться.

Из всего, что он говорил, этнограф понял только то, что сейчас должна начаться самая главная часть обряда. Называлась она "Глюкание". Это было то, под чем аборигены подразумевали непосредственно общение с Богом. Молитва, медитация, уход в астрал - ни одно из этих слов не могло полностью отразить весь тот глубокий философский смысл, который вкладывался в это священодействие. Во время глюкания бамофцы как бы делились частью своей души со Всевышним и взамен получали от него часть его души. Для многих это было настолько важно, как если бы от этого зависела их жизнь, а также жизнь их детей, внуков и всех последующих поколений.

В общем, обряд этот был настолько интимным, что наблюдать его непосвященным, было запрещено.

Наши ученые мужи уже были готовы ретироваться "несолоно хлебавши", как тут техник Майкл (которого, на самом деле, звали Гирш Шойхет) достал из кармана гаечный ключ "на 18" и протянул его жрецу.

- Ялла! - воскликнул жрец, что на местном языке выражало высшую степень восторга и уважения. Он поднял ключ высоко над головой и стал прыгать вокруг нашей троицы, радостно повизгивая и помахивая своим новым приобретением.

После чего все трое были торжественно посвящены в "глюканавты" (то есть, участники глюкания).

И вот, обряд начался.

Весь народ собрался вокруг небольшой ямы, посреди деревни.

Под пение и причитание, помощники жреца выкатили "глюкатрон" - в нем земляне узнали обычный унитаз, бог весть каким ветром занесенный в этот дальний уголок вселенной. Возможно, много лет тому назад, Бамф уже посещала экспедиция с Земли и случайно, или по обмену, оставила эту штуковину аборигенам. Но не исключено также, что она была завезена сюда и какой-либо другой внеземной цивилизацией. Сами аборигены изготовить его не могли - они еще не достигли нужного уровня развития технологий.

Потом жрец стал наполнять глюкатрон водой. Дырка внизу была заткнута, и вода не выливалась. Все племя раскачивалось в такт очень грустной песни.

До затмения осталось десять минут.

- Алевай! - крикнул жрец.

- Начинается, - шепотом перевел Браункопф. Наушники от транслятора были только у него, и поэтому он единственный, кто мог понять аборигенов дословно.

Потрясающей красоты девушка (не участвовавшая, кстати, в предшествующей оргии) вынесла на вытянутой руке деревянную дощечку, похожую на старинную доску для разделки мяса. К ручке дощечки была привязана веревка с небольшим шариком на конце. Шарик был сделан, видимо, из кости какого-то животного.

Жрец, облаченный в белый с красной окантовкой плащ (по случаю праздника), торжественно принял из рук красавицы культовый предмет и подошел к глюкатрону.

Девушка упала на колени и закрыла глаза.

По рядам аборигенов прошелестел вздох благоговения.

Жрец поднял дощечку над унитазом и... вдруг сбросил костяной шарик вниз!

- Глюк! - булькнул шарик, упав в воду.

- Ялла, Глюкало! - дрожащим от напряжения голосом произнес жрец.

- Ялла, Глюкало! - воем ответила толпа.

Жрец выдернул шарик из воды и снова положил его на дощечку.

Потом опять уронил его в унитаз.

- Глюк! - сказал шарик.

- Ялла, Глюкало! - воскликнул жрец.

- Ялла, Глюкало! - взревел народ.

Операция повторилась снова.

Земляне были потрясены. Они так увлеклись процессом, что даже забыли о солнечном затмении, которое должно было начаться с минуты на минуту.

- Послушайте, Браункопф, - обратился физик к этнографу, - а что такое это "глюкало"?

Тот сделал торжественное лицо.

- О! Это очень сложный вопрос. Глюкало - это нечто, типа верховного божества у бамофцев. Его символизирует этот маленький костяной шарик. Доска, с которой он падает, и на которую возвращается - это Вселенная, а вода, в которую он окунается - души людей...

- А что же тогда символизирует этот унитаз?

- Глюкатрон? Это нечто настолько тонкое и сложное, что даже я не могу понять!

Тут жрец, в очередной раз, вынув шарик из воды, подошел к технику и протянул ему этот священный предмет.

- Ялла! - воскликнул он ободряюще.

- Майкл, - зашептал Браукопф технику, - вам выпала великая честь совершить обряд глюкания! Смелее, Майкл!

- Но, что я должен делать?! - испуганно спросил тот.

- То же самое, что и жрец, тупица!

Трясущимися руками Гирш Шойхет взял глюкало и подошел к унитазу.

- Глюк! - булькнул шарик, упав в воду.

- Ялла, Глюкало! - гаркнул жрец, потрясая гаечным ключом.

- Ялла, Глюкало! - эхом отозвался народ.

Обряд продолжался.

Потом дали поглюкать и этнографу, и даже физику, который так увлекся глюканием, что прозевал затмение.

В общем, все получили массу удовольствия.

Когда экспедиция вернулась на станцию, у всех было великолепное настроение.

- А знаете, друзья, - сказал, прощаясь, великий ученый, - через пятьдесят дней, я, пожалуй, снова отправлюсь на Бамф.

- Что, жалеете, что не записали затмение М-16? - улыбнулся этнограф.

- Нет! Просто мне чертовски понравилось глюкать!

18.05.2001