Девять часов. Стемнело. Словно октябрь пришёл,

И, распахнувши звёздного неба чёрный камзол,

Щедрой рукой оставив мне темноту – на чай,

Звёзды с Луной поправив, походя, невзначай,

Заговорил о лете. Том, что почти прошло,

Словно из всех на свете выбрал себе того

В слушатели и судьи, кто как никто понять

Сможет его. Услышать, не осудить, принять,

Сидя под неба заревом, этакий тет-а-тет,

Вспомнить дни, что оставили в памяти яркий след,

Ночи, где было мало так ветра с верхушек гор,

Где лишь река шептала мне, свой неземной узор

Почерком каллиграфа берега вдоль ведя,

Где мне всего хватало, кроме одной тебя,

Где, к сентябрю готовясь, клёны вставали в ряд,

С точностью, по фасону правя себе наряд...

Там, под раскаты грома мы с октябрём вдвоём

Полночи полусонной мудрости горечь пьём.

И понимаем, что где-то, где нет на свете нас,

Тоже проходит лето. Тоже десятый час.

Колокольни деревьев и ветер-звонарь,

И набат опадающих листьев,

И худеющий день ото дня календарь,

И печальные мысли о жизни...

Желтолистая сень, календарный сентябрь.

Солнце греет, как будто родного.

Улыбаюсь... И кажется каждый пустяк

Отголоском чего-то большого.

Я люблю эту осень, мне нравится жить.

В путешествии, Господом данном,

В сотый раз понимаю, что значит любить

На пути этом дивном, но странном.

Мне так нравится шорох опавшей листвы

Аромат увядающих клёнов

В этом просто признаться и быть, как и вы

В эту пору печально-влюбленным

Блеск волны. Взят деревьев цвет

Из палитры пастельной. Мне

Чуть сложнее всех прочих лет

Это лето далось. В окне

С видом на золочёный сад

Отражается масть червей

Клёна листьями. Я назад

Может, рад бы, да нет огней

На посадочной полосе,

Это значит – уже не ждут.

Был особенным, стал как все.

Что прикажешь поделать тут?

Загляну сентябрю в глаза:

Понял вдруг, что блестит в волнах

Отражение его. Я за

Ворожён им. И вот, в мечтах

Остаюсь в настоящем дне –

Вновь один на один с собой.

Дремлет август, и в этом сне

Я так тщетно ищу покой.

Обведи меня мелом, пока я лежу на полу,

Не стесняйся, прошу! Пусть тебя не смущает дыханье!

Простоять просто так чуть сложнее, чем в вену иглу

Аккуратно ввести. И в глаза посмотри на прощанье.

Сорок тысяч часов, погрузившись в себя, я молчал.

Вавилонскую клинопись как-то нашёл на обоях.

Размышлял. Догонял. Слушал. Верил. Любил и прощал,

Оставаясь один на один в диалогах с тобою.

Я познал, к сожаленью, как громко кричит тишина,

Как грохочет в ночи водопад неприкаянных истин.

Мне вдруг стало неважно, кто прав, а на ком есть вина.

Потолок надо мною изучен, уныл, ненавистен.

В верхней колбе часов – пустота: не осталось песка.

Низ наполнился пеплом – почти невесомым и белым.

Подойди, не пугайся. Рукой проведи по вискам.

И пока я дышу, я прошу: обведи меня мелом...

Сэкономил сил – не отчитаться!

Правилами всеми пренебрёг,

Целый день сумел не улыбаться,

Я как мог энергию берёг!

«Здравствуйте» легко сменил на «Здрасьте»,

На бездушный и простой «Привет»,

Разобрал прощание на части,

Не прощая никого вослед.

Из «Спасибо» исключил я Бога,

И спасенья стало не найти.

Здесь чуть-чуть и там ещё немного

Сэкономил где-то по пути.

В этот день не мог я веселиться:

Это ж баловство, зачем, забудь!

Я никак не мог остановиться,

Всё себя пытался обмануть.

Я никак энергию не тратил,

Никому её не отдавал,

И внезапно понял на закате,

Что у счастья целый день украл.