Серия «Нейроэтажки»

Проснулся я рано утром. Наверное, даже слишком рано, но уснуть больше не смог, так и лежал в полумраке и смотрел в потолок. Часы остановились еще ночью - забыл подвести, а радио и телевизор в номере отсутствовали. Можно было выйти в коридор и посмотреть время там, но я ленился. Ладно, чего уж. Спартанская обстановка, мда. Знавали мы гостиницы и лучше, но что поделать. Поляны. Райцентр. Сердце местной цивилизации. Да кто мог знать, что этот чертов грузовик лесхоза сломается именно на подъезде к Полянам и я тут застряну? С улицы раздался тихий протяжный гул, глухой и тоскливый. Интересно что это? Железной дороги-то здесь нет, надо будет потом спросить у Маруси, когда она проснётся.

Провалялся еще где-то час, крутил в голове мысли, обдумывал статью, но получались сплошные глупости, годные разве что для новичка. Да и не о чем тут писать, все это уже сто раз было у других, сто раз обсосано и пережевано. Сколько их, таких, как я, останавливались в этой гостинице? Сколько из них писали про ударный труд, вызов силам природы и прочий нафталиновый пафос? На деле же меня ждала маленькая разбитая дорога среди бескрайних лесов, по которой день и ночь медленно ползли редкие лесововозы, несколько едва живых деревень и маленький городишко, едва-едва отвоевавший у деревьев немного жизненного пространства (но с треском продувший комарам). Так бесконечно далеко от больших трасс и железной дороги.

Туман за окнами так и не рассеялся, но Маруся еще вечером предупредила, что здесь он сейчас держится чуть ли не до обеда. А Семеныч так вообще приедет ближе к вечеру и неизвестно еще, сколько он будет чинить свой чёртов грузовик. Время, я снова теряю время, а впереди еще так много всего, что нужно успеть. Вздохнув, встал, оделся и тихо вышел на улицу. Погуляю немного, подышу воздухом, а там и столовую откроют.

На улице меня встретила все та же осенняя сырость и прохлада, пахнущая прелой хвоей, дымом и сырым деревом. А еще туман, много-премного утреннего тумана. Уже две недели мотаюсь от одной сосны к другой, а все никак не привыкну. Всё еще мерзну и все еще грущу. И зачем я сюда поехал? Что я хотел доказать? Каждый раз задаю себе этот вопрос и не нахожу на него ответа. Пошарил в кармане - ну да еще и сигареты в номере забыл. Неудачник.

В тумане над местным Домом пионеров медленно, словно в замедленной съёмке, проплыла гигантская тень. Очертаниями она напоминала… кита. Ну да, кита, именно кита - массивное тело, огромный хвост, плавные движения. Еще одна тень появилась справа, затем ещё одна. Да что же это? Да как это возможно?! Я стоял, не в силах пошевелиться. Гул перешёл в протяжный, почти музыкальный звук, в пение, протяжное и тоскливое - точь-в-точь как песни горбатых китов, которые я однажды слышал в передаче по телевизору. Да это же песни и есть! Киты то ныряли в туман, то выплывали на поверхность, меня они совсем не замечали. Киты плыли над Полянами, задевая плавниками верхушки самых высоких сосен. Да что за…

- Красиво, правда? - раздался голос за моей спиной.

Я обернулся. Маруся курила на крыльце, закутавшись в свою старую красную шаль, мечтательная и как всегда совершенно невозмутимая.

- Это… что это?! - прошептал я, не узнав свой голос.

- Как это что? Киты. Ты «Клуб путешественников» не смотришь? Китов там не видел?

- Да, но как они… тут, в тайге?!

- А хрен их знает, - философски ответила она и выбросила папиросу. Мы тут уже и привыкли. Повезло тебе, Серёга, в этом году они раньше приплыли. Ноябрь-то только начался, но туманы в этом году уж больно густые. Видно, нравится им чтобы погуще было.

- Погоди, но это же писать надо, звонить, срочно!

- Ага, ну давай, сходи, позвони. Сенсация! Сергей Павлов, простой корреспондент, героически открыл в тайге косяк летающих гренландских китов! Ты совсем сбрендил такое в редакцию сообщать?

- Да, но…

- Думаешь ты один такой?

Маруся докурила и ушла. А киты продолжали торжественно и печально плыть над городом, разгонять хвостами туман и гудеть свои странные неземные, нездешние песни. И было в песнях этих что-то нежное, родное и, вместе с тем, невыразимо-тоскливое, что дремлет где-то там, на самом дне и о чем невозможно рассказать даже самым близким, но иногда оно рвется наружу отчаянным криком неизбывной тоски. Я еще долго стоял у калитки и молча смотрел на них, все еще не веря в то, что все это взаправду.

Через пару часов туман наконец рассеялся, а к полудню на автобусе вернулся Семеныч. Поломка оказалась не слишком серьезной, и уже через несколько часов наш грузовик выкатился на шоссе и с грохотом покатился по разбитому асфальту в сторону Хабаровска, оставляя позади Поляны и их странный секрет. Семеныч все пытался меня разговорить, ему зачем-то очень нужно было узнать, чего это я такой серьезный. А я все пытался собрать мысли в кучу и понять, что мне делать с этой странной историей. Было ли это на самом деле? Смогу ли я когда-нибудь об этом рассказать? Поверят ли мне?

Его отец, Олег Лещинский, после смерти жены эмигрировал во Францию в начале 80-х вместе с пятилетним сыном, женился на француженке, но до конца жизни тосковал по Родине. Он часто рассказывал сыну истории из своего прошлого и самым ярким и дорогим его сердцу воспоминанием была история о том, как однажды, перед самым отъездом, он вместе с маленьким Ипполитом и бабушкой Фросей отправились в путешествие на своем красном автомобиле по проселочным дорогам к Старо-Ганинскому монастырю, напевая в дороге народные песни, которые во множестве знала бабушка.

Теперь, спустя столько лет, Ипполит решил вспомнить свое детство и прикоснуться к своим воспоминаниям. Он вел блог, который назвал «Дорога домой» и там были записи об этом путешествии: о Петербурге, он гулял по местам, которые отец упоминал в своих письмах, о встрече с дальними родственниками и о дороге на восток. Так много фотографий, красивых и ярких! Но главное — он писал пьесу со странным названием «Белый шум».

Последняя запись в блоге была сделана 18 июля и к ней же были приложены фотографии удивительной красоты одуванчикового поля и машины Ипполита.

«Я нашел то самое поле. Отец рассказывал, как они с соседскими мальчишками пасли здесь коз и часто встречали рассветы на берегу речки, протекавшей неподалеку. Я вышел из машины, и казалось, все одуванчики разом обернулись и посмотрели на меня, Я понимаю что это бред, я понимаю что вы мне не поверите, но я как будто ощутил на себе это внимательный и такой тяжелый взгляд. И вместе с тем пришли невыразимый покой и светлая радость, я как будто стал кем-то иным, легким и бесконечно-влюбленным в свое прошлое и настоящее. В этот момент я понял, что не просто все вспомнил— я вернулся, я дома. Да, я вспомнил. Я все вспомнил! И детство, и маму, и бабушку Фросю, ее теплые и такие крохотные иссушенные временем руки. Я уже бывал здесь. И когда был совсем крохой, бабушка зачем-то приводила меня сюда. И в своих снах там, в далекой Франции. Мне надо ехать, я сюда еще вернусь, но чуть позже, потому что во Владимире меня ждет Анна. Сейчас я заведу машину и поеду дальше, но мне кажется, часть меня навсегда останется в этом поле. Или даже не так… нет-нет! Она всегда здесь была!».

После этого — тишина.

Родственница, ожидавшая Ипполита во Владимире забила тревогу на следующий день. Полиция проверила трассу, опросила местных, но следов не нашла. Он просто испарился, — говорил следователь Петр Громов. — Ни камер, ни свидетелей. Как будто свернул с дороги и растворился в воздухе. — Да там и ехать всего-ничего. Три километра, поворот у Овсянок и уже город. Никаких поворотов, развилок или съездов в лес. Невозможно не обратить внимание на такую приметную ярко-красную машину!

Три года спустя, в 2014 году грибники нашли в лесу под Жерехово автомобиль Лещинского. Тот самый, ярко-красный, не тронутый ни пылью, ни ржавчиной, будто водитель заглушил мотор и отошел на минутку. В салоне — блокнот с пьесой, пустая бутылка из-под минералки и… пучок одуванчиков на пассажирском сиденье, еще свежих, неувядших. Экспертиза показала: машина действительно стояла там совсем недавно, не больше суток. Но куда делся сам Лещинский?

Возможно, мы никогда это уже не узнаем.

Не так давно театр в Марселе, где служил Лещинский, поставил его пьесу «Белый шум». Отзывы критиков были сдержанными и все они сходятся во мнении что пьеса эта - очень личное для автора произведение и она не будет интересна широкому кругу любителей театра. В финале герой выходит на сцену, усыпанную желтыми цветами, смотрит в темноту зала и будто хочет что-то сказать, но занавес внезапно скрывает его от зрителей.

Весна 1992 года преподнесла Нижнеозёрску необычный "подарок" - река Туманная, едва стряхнув с себя оковы зимнего сна, решила кардинально изменить свои привычки. Вместо традиционного паводкового разгула с последующим отступлением, воды реки совершили настоящий переворот, проложив новое русло прямо через жилые кварталы микрорайона Дружба. То, что должно было быть временным неудобством, превратилось в постоянный образ жизни.

Ученые до сих пор спорят о причинах этой аномалии. Профессор Л.П. Водопьянов считает что в данном случае роль сыграло множество факторов: "Необычно мощный паводок совпал с периодом тектонической активности в регионе. Река буквально "провалилась" в зону пониженного сопротивления грунтов".

То, что последовало за катастрофой, можно смело назвать триумфом человеческой адаптивности. Местные жители, вместо того чтобы покинуть затопленные районы, кардинально преобразили свой быт и остались жить в полузатопленных домах и на островках, передвигаясь на лодках, и освоив новые профессии, связанные с рекой. Вместе с этим, ученые отмечают чрезвычайно интересные изменения физиологии нижнеозерчан - исследования показали повышенную ёмкость лёгких у постоянных жителей (в среднем на 12% выше нормы). И нам есть о чем задуматься, ведь совсем недавно Нижнеозёрск громко заявил о себе на международной арене: трое её жителей заняли все три призовых места на престижном чемпионате по плаванию в Австралии.

"Это не просто люди, живущие на воде, - отмечает антрополог Е.Р. Камалова, - это формирование новой субкультуры со своими традициями, фольклором и особенностями физического развития".

Да, есть у этой идиллии и обратная сторона. Местное население выражает открытую неприязнь по отношению к "сухопутным" гостям. Туристические посещения затопленного микрорайона не запрещены, но настоятельно не рекомендуются местными властями. За период 2010-2023 годов на территории Дружбы зарегистрировано более двадцати случаев исчезновения приезжих, ни один из которых так и не был раскрыт. За последнее десятилетие зафиксирована тревожная статистика:

• 94% исчезновений приезжих произошло в туманную погоду

• 83% найденных тел имели следы утопления

• в 99% случаев местные жители отказались давать показания

Криминалист А.К. Морозов предполагает: "Мы имеем дело с уникальным случаем формирования закрытого сообщества, где водная среда стала естественным барьером для внешнего вмешательства".

Жители других районов города, граничащих с Дружбой имеют на этот счет несколько иное мнение и кто знает, много ли правды в их жутких историях. Мы уже успели услышать множество историй о туманах необычайной густоты, в которых якобы медленно проплывают блуждающие огни. Местные старожилы утверждают, что это «души утопленников». О загадочных существах с рыбьмим глазами и огромными острыми когтями. О сводящем с ума шепоте из глубин черных речных вод и о загадочной "Рыбьей луне", что бывает раз в год на Егорьев день, когда все население Дружбы садится в лодки и уплывает вниз по реке к Молот-камню.

Правда это или нет? Время покажет. Дружба понемногу приходит в упадок, многие дома ушли под воду, а где-то на смену чистой водной глади пришли болота и мели. Однако, Туманной еще есть чем нас удивить. С каждым годом река преподносит новые загадки. Что скрывает Туманная? Возможно, это просто причуды сложной экосистемы. А возможно – нас еще ждут куда более неожиданные сюрпризы этой своенравной сибирской реки. Быть может, самые интересные открытия ещё впереди...