Он потянулся, пододвинулся чуть ближе к незнакомке и принюхался. Пахло кожей и чем-то еще. Возможно переменами.
Изящный серебристый женский плащ поежился. Он хранил еще запахи и даже отпечатки бережных прикосновений других мужских одеяний. И даже вот ниточка толстая и грубая от чужого пальто в кармане завалялась. А ворот до сих пор удушающее воняет каким-то ужасным одеколоном. А этот запах сигарет как будто намертво въелся в нежную ткань.
Хозяйке, в общем-то, везло в личной жизни. Но в какой-то момент как будто что-то надламывалось и распадалось, сначала на время, а потом и вовсе не склеивалось, не сшивалось, ибо усилия прилагались неравномерно. И кто-то хотел меньше.
Но хозяйка не унывала, распрямляла плечи, накидывала плащ и выходила на прогулку.
– Цок-цок, – вторили мысли стуку каблучков по асфальту. И в этот момент плащ очень гордился тем, что он так выгодно подчеркивает хозяйскую гордую осанку и оттеняет блеск в глазах.
Серо-зеленые глаза блестели от невыплаканных слез. Щеки пылали от невысказанных слов. Темные волосы разлетались на ветру, лаская холодным прикосновением прядей разгоряченное лицо и нежным поглаживанием замораживали ноющую боль.
И с каждым шагом становилось легче, как будто тонкие каблучки впечатывали всю боль и печаль в асфальт и, пронзая насквозь, растворяли в лужах ошметки недавних волнений далеко позади себя.
Цок. Вдох-выдох. Вихрь эмоций в эпицентре, которого она была, рассеялся, проступили очертания домов, табличек с названиями улиц, донесся запах свежего хлеба, услышались воробьи, дерущиеся за кусок хлеба, почувствовалась дрожь земли от проехавшей под землей электрички.
Плащ заботливо постарался поплотнее запахнуться на ее теле, чтобы согреть прохладную кожу.
Она присела на край лавочки. Поставила локти на колени. Отпуская прошлое, медленно выдохнула, уткнувшись в ладони лицом. И тут же резко отпрянула, а плащ про себя заворчал – так и испачкаться не долго. А испачкаться – это означало химчистка и несколько дней без нее. Ему было чего опасаться. Внизу, у ног хозяйки подпрыгивал небольшого роста бездомный чумазый песик и пытался лизнуть в нос.
С этих пор незнакомец поселился у них дома, приобрел кличку, привычку мыть лапы после прихода с улицы, свой угол и миску с едой. Плащ вел себя сдержанно, стараясь лишь отодвигать полы, когда пес, слишком уж расшалившись, прыгал вокруг хозяйки, требуя ласки и внимания.
Вообще же плащ был доволен тем, что хозяйка отходила от очередного горестного расставания, улыбалась все чаще, порхала по дому и целовала в нос своего лохматого любимца. Глядя на столь умиротворяющую домашнюю картину, плащ расправлял свои хмурые складки, и даже готов был примириться с отпечатками грязных лап, и пожеванным поясом.
А хозяйка тем временем очищала душу и квартиру от напоминаний. От элементов присутствия здесь когда–то мужчины.
Но вот как поступить с чашками из набора «для влюбленных» купленных ко дню Валентина и, так и не распечатанных, не подаренных – не придумалось. Они были красивые, голубые, с проступающими от горячих напитков снежинками и сердцами.
Но держать их в доме как-то ей казалось лишним и нелепым. И тогда она нашла решение – одну оставила, а вторую взяла и вынесла в подъезд, приютив на подоконнике у окна. Она будет парой той первой кружке, а эта пусть тоже найдет свою половинку – решила девушка.
И лишь несколько дней спустя, выводя собаку на прогулку, вся тройка остановилась и, не веря своим глазам и пуговицам уставилась на подоконник. Чашки не было. И как–то совсем легко-легко вздохнула хозяйка. И как будто что-то рассеялось в воздухе и ниточка какая-то, зазвенев, оборвалась.
С тех пор как-то радостней стало в доме. И чай пился с удовольствием из той, оставшейся чашки. И вроде хорошо всё становилось – свет вытеснил темноту из углов. И заколдовалось, заклубилось вновь. Заработала невидимая прялка и волшебные пряди пошли творить путь-судьбу девушки, завлекая, притягивая, зачаровывая...
И собака-приблудыш в этой идиллии радовала хозяйку своим послушанием и пониманием. Вот только одна досадная особенность пса не нравилась плащу с хозяйкой. Зачастую, поздней ночью, когда девушка уже укладывалась спать, этажом выше начиналось бренчание на гитаре. Четвероногий товарищ вскидывал голову и, тряся ушами, задушевно, от всей псинячьей души подпевал до зубовного скрежета всех обитателей квартиры.
Однажды, не выдержав, и как есть в смешной пижаме с улыбчивыми смайликами, девушка, впрыгнув в тапки, выскочила в подъезд и распаленной направилась наверх, к соседу. А пес мельтешил позади и подвывал в предвкушении совместного дуэта.
Плащ, одиноко оставшийся висеть на вешалке, поджал воротник и прислушался, ожидая услышать брань. Но сверху звуков никаких не доносилось. Была тишь и видимо – благодать, так как внезапно раздался дружный хохот, а затем забренчала гитара и слаженное двухголосое мурлыкание, периодически разрывало подвывание пса.
И когда они зашли в квартиру, то плащ, нацелив пуговицы-локаторы, уловил жар, исходящий от хозяйки и умиротворенно вытянулся на вешалке – она снова влюбилась. Что ж, может в этот раз что–то, да и выйдет путное. Ишь, вон, как улыбается. Привстает взволнованно на цыпочках, бросая быстрые взгляды из-под черных бровей на соседа, и ямочкой на левой щеке завлекает – ну, точно влюбилась!
Да и он вроде ничего, вон, со своей кружкой даже пришел. С ярко-синей. С проступающими от горячего чая снежинками и сердцами.
И тогда женский серебристый плащ опустил свой рукавчик в широкий карман брутальной кожаной куртки.
Больше рассказов и историй в моем Telegram-канале "Яжевика" 👉🏻 https://t.me/vikaavtor