Две истории из моей школьной жизни, или потоп во дворце Белосельских-Белозерских
Первый день сижу сегодня на больничном с подтвержденным диагнозом, вот и решил не тратить время попусту, а замутить пост, благо часть из описанных событий происходили в феврале месяце 8-го числа.
По существовавшей в Советском Союзе традиции третьеклассников в ряды Всесоюзной пионерской организации принимали в день рождения В.И. Ленина - 22 апреля. Конкретно для ребят из нашей школы торжественная линейка проводилась у памятника вождю мирового пролетариата, установленном в 1930-е гг. во дворе ДК работников пищевой промышленности, а в простонародье - «Хлебопёке», по адресу: Ленинград, ул. Правды, д.10.
Не знаю по какой причине в тот год для нас сделали исключение, но наш класс в пионеры принимали 8 февраля, в День юного антифашиста. Говоря по правде, смысл этого праздника для нас, третьеклашек, был непонятен, «от слова совсем». Если с днем рождения дедушки Ленина все было ясно и понятно – это праздник, то звериную сущность слова «фашист», для нас, родившихся в Ленинграде, никакая приставка «анти-» не в силах была изменить.
Итак, 8 февраля. За окном снежная ленинградская зима. Поэтому торжественную церемонию было решено провести в задрапированном алой материей актовом зале нашей школы*. После того, как мы немного в разнобой произнесли «Всегда готовы!», к нам подбежали стоявшие до этого отдельно старшеклассники и вручили по небольшому подарку. Наверное, в тот день своенравная Фортуна решила в очередной раз выказать мне своё расположение, и из рук всеми нами обожаемой пионервожатой Леночки я получил сразу два подарка: пластмассовую фигурку Мальчиша-Кибальчиша (фото из интернета) и еще то ли календарик, то ли просто открытки с видами Петродворца, которые складывались в некое подобие «гармошки».
Радостный и окрыленный, бежал я по школьному коридору, когда наткнулся на классную руководительницу параллельного «В» класса. Вэшники рассказывали про её садистские наклонности душераздирающие истории, а кто-то из взрослых, в доверительной беседе, объяснил нам некоторые странности в поведении учительницы тем, что несколько лет назад у неё погибла дочь.
Произошло это при следующих обстоятельствах. Когда-то, кроме сбора макулатуры, школьники участвовали еще и в сборе металлолома (безвозмездно!) Тогда-то её дочь, вместе с подругой тащившие по улице какую-то железную хрень, и попали под машину. И конкретно это трагическое происшествие и послужило в дальнейшем поводом для отмены всеобщего сбора металлолома. Какова доля правды во всей этой истории, я не знал, да и, если честно, думал в тот момент совсем о другом, так как что-то подсказывало, что неожиданная встреча не сулит мне ничего хорошего.
Увидев зажатые в моих кулачках подарки, учительница указала на ученика из своего класса, чье запястье все это время крепко сжимала ее рука, и по-доброму так объяснила, что «ему подарка не хватило, и поэтому я должен поделиться». Право выбора, Мальчиш-Кибальчиш или календарик, любезно оставалось за мной. Практически без колебаний я свой выбор сделал в пользу фигурки литературного героя. Никакой идеологической подоплеки в этом не было, просто игрушка для меня, третьеклассника, представляла бОльшую ценность, чем набор бумажных открыток.
Вот собственно говоря и всё, что я сейчас могу вспомнить о том, как меня принимали в пионеры. И если, литературный герой А. П. Гайдара в конце рассказа погибает, то в моём случае в конце повествования восторжествовала справедливость. Она конечно восторжествовала, но осадочек-то, как говорится, остался!
Не откладывая дел в долгий ящик, расскажу о том как меня принимали в комсомол. Итак, по порядку.
Так получилось, что я и мой закадычный друг Серега, родились осенью. Это обстоятельство было в своё время поводом для сомнений со стороны педагогического персонала школы, принимать нас на обучение с шести лет, или отложить всю эту тягомотину до следующего года. Но после некоторых сомнений нас все-таки приняли. Последствием этого судьбоносного решения в перспективе послужило то, что у меня по окончании школы появлялась возможность дважды (до достижения призывного 18-летия) поступать в ВУЗ, и соответственно появлялся дополнительный шанс откосить от призыва в нашу армию, которая в те годы зачищала горные массивы Афганистана от душманов. Ну, а когда я с первого раза поступил в Университет, то уже имел полное право заявлять, что я, как и Герцен учусь в Университете с 16 лет! Хотя, если честно, правдивость этого моего утверждения я лично никогда не проверял.
Но вернемся в конец 1970-х - начало 1980-х гг. Учеба шла своим чередом по накатанной и, в какой-то момент, всех наших с Серегой одноклассников приняли в комсомол. Мы с другом, еще не дожившие до установленного возраста и поэтому совершенно беспартийные, радостно потирали руки, полагая, что обманули систему. Наивные! В январе 1981 гг. (?) нас вызывает к себе в кабинет директор школы, который до этого долгие годы был нашим классным руководителем, и доходчиво объясняет следующее. Что мы, оказывается, единственные из нашего класса, кто до сих пор не охвачен идеологической работой, а в этом году состоится очередной съезд Коммунистической партии Советского Союза, и мы просто не имеем права оставаться в стороне. Куда нам было деваться от прикованных к нам взоров людей со столь высоких трибун? - и мы согласились.
И вот настал достопамятный день, мы с другом стоим перед массивной дверью в коридоре дворца Белосельских-Белозерских, в то время райкома комсомола нашего Адмиралтейского района, и время неумолимо отсчитывает последние минуты нашей беспартийной жизни… и тут Серега обращает внимание на пожарный гидрант, торчащий из стены. Он тянет к нему руки, еще секунда и гидрант, наверно удивленный столь неожиданным поворотом событий, изрыгает из своих глубин поток воды. Ладно бы только воды, но в его недрах за долгие годы блаженного бездействия скопилась масса каких-то бумажек, хабариков, яблочных огрызков и прочего мусора. И теперь все это плавало в небольшой луже, растекавшейся по историческому паркету. Наводнение!
Наверное, в любом другом городе нашей необъятной Родины это происшествие поставило бы крест на нашей комсомольской карьере, но только не в городе на Неве. Здесь наводнение всегда воспринималось как нечто органичное, без чего уже невозможно представить себе облик этого величественного города, как ленинградские белые ночи, как разведенные мосты… Наверное, поэтому небольшой потоп в коридоре райкома комсомола обошелся без последствий, и только при вручении билетов один из сидевших в президиуме поинтересовался, кто из нас и зачем открыл кран. Услышав логичное объяснение, что он (Серега) не думал, что в кране может быть вода, комсомольский босс посмотрел на новообращенного с некоторым сочувствием и поздравил с получением билета. Пройдет десять лет и в 1991 г. ВЛКСМ прекратит своё существование, но тут уж мы с Серегой совершенно не виноваты.
В конце рассказа даю честное пионерское, что все описанное здесь правда и только правда.
*) Про этот зал нам рассказывали, что именно здесь состоялось прощание с умершим в 1936 г. физиологом И.П. Павловым. Тогда же и было решено присвоить построенной недавно школе имя великого русского ученого.
Р.S. Иллюстрация, моя, правда нарисовал я её более 50-и лет назад. Уверен, что я тогда хотел изобразить всемирный потоп (наводнение) и Ноя. Просто других животных, кроме зайцев, я тогда ещё не научился рисовать.