Black Library

Казалось бы, про Вулкана в цикле «Ереси» уже было сказано всё. Разбираюсь, что находится внутри повести Аннандейл «Вулкан. Владыка Змиев» и кому на неё стоит обратить внимание.

На протяжении основного цикла «Ереси» Ник Кайм вёл Вулкана почти что единолично — с ним немного поработал Дэн Абнетт, да и то в «Забытой Империи» Вулкан был безумен. Сын Ноктюрна одним из первых получил свою предысторию. В его лояльности никогда не сомневались. История Вулкана была на удивление прямой, понятной и оказалась вполне законченной. Повесть про Владыку Змиев в серии «Примархи» отдали Дэвиду Аннандейлу.

Объединение примарха и легиона не всегда проходило гладко. Ангрон чуть не перебил весь командный состав Пожирателей Миров. Терране так и не смогли стать «своими» в кланах Медузы. Фулгрим встретил лишь две сотни космодесантников.

Для Вулкана объединение с первыми космодесантниками XVIII легиона важно в первую очередь символически. Чрезмерно человеколюбивые, они бросаются в битву с мыслями о максимально эффективном самопожертвовании. К моменту начала повести, XVIII под предводительством Кассиана Вона уже год ведёт затяжную войну с орками в Тарасской системе. Желая спасти как можно больше людей, Вон раззадоривает орков. Астартес движутся в сторону мёртвого мира Антэм, на котором все 19 тысяч оставшихся воинов погибнут ради спасения человечества.

В это самое время Вулкан и его сыны томятся в ожидании: Император всё не отдаёт и не отдаёт приказ соединиться с терранской частью легиона. Сомнения гложут как примарха, так и офицерский состав. В момент почти полного отчаяния Вулкан получает сообщение от Императора, чтобы тут же объявить о первой боевой операции нюктюрнцев за пределами родного мира.

Наступает время перековать легион на наковальне войны.

Повесть «Вулкан» смело можно называть братом-близнецом другой работы Дэвида из серии The Primarchs — «Робаут Жиллиман». Каждая из них сочится символизмом, в каждой из них предостаточно сражений с орками. Гигантомания тоже на месте: на грани уничтожения стоит целый легион Космического Десанта, есть штурмовая луна и пронзающий её бур. Но даже несмотря на это, «Вулкан» — одна из самых «выверенных» работ Аннандейла. В повести нет проблем с темпом. Вообще.

Проблема тут в другом — история почти целиком состоит из экшена. И я могу предположить почему: люди ищут в произведениях боёвку. Не все, но она заходит части аудитории «Ереси» так же, как мне заходит роман «Инфернальный Реквием». Поэтому существование в серии «Примархи» повести «Владыка Змиев» столь же нормально, как и существование состоящих в первую очередь из диалогов историй про Лоргара и Фулгрима.

«Вулкан. Владыка Змиев» рассказывает очень камерную историю, которая вполне могла бы выйти в формате рассказа. Она рассчитана на тех, кто с трудом пережил «разговорные» истории про примархов, желает окунуться в пламя битвы или просто любит Саламандр. Если вы хотите именно этого, то не будете разочарованы.

Мой telegram-канал о книгах по вселенной Warhammer 40,000

«Владыки "Железного дракона"» — первый роман по Age of Sigmar, который вышел на русском языке. И он довольно неплохо иллюстрирует то, чем стал Warhammer Fantasy Battles после ребута:

Когда мир Warhammer Fantasy Battles схлопнулся, он дал жизнь новым мирам. От толкиенистского средневековья с муркоковскими мотивами эта вселенная Games Workshop превратилась в фэнтезийный мультиверс, который развязал авторам руки. «Владыки «Железного дракона»» — яркий пример произведения, которое показывает, каким стал фэнтезийный Вархаммер в эпоху Age of Sigmar.

Дуардины — это паропанк-гномы, для которых [эфирное] золото настолько необходимо, что их одержимость этим металлом естественна. Они летают на воздушных суднах, двиргатели которых работают на эфирном топливе. Все их города находятся в небе, а жизнь на земле (и особенно в недрах гор) является «недостойной».

Довольно легко увидеть, что при создании всей фракции дуардинов в GW пытались сделать максимально «необычных» гномов. Это «выворачивание» привычных фэнтезийных образов — лишь одна из составляющих процесса преодоления наследения Толкиена, который прослеживается во всём Age of Sigmar.

«Владыки «Железного дракона»» попали в список первых вышедших на русском языке книг по одной причине: они рассчитаны на среднего фаната фэнтези. И это как нельзя лучше характеризует весь сеттинг в целом как срез фэнтези для подростков за последние лет 20–30.

Поэтому я не думаю, что для кого-то «Владыки» станут откровением, но они прекрасно иллюстрируют некоторые исторические явления. Так, города дуардинов представляют собой торговые республики, которые живут за счёт постоянного обмена товарами. Владельцы капиталов спонсируют воздушные караваны, которые, двигаясь от одного населённого разумными существами пункта к другому, в итоге забивают трюмы редкими ресурсами для городов дуардинов.

Роман содержит одну из самых уморительных сцен сражения демона Тзинча и онургличенного гнома. Вся 12-я глава — золото комедии. Но я не думаю, что Вернер специально писал её такой, когда придумывал рациональные причины для принятия Даров Дедушки.

Жизни небесных гномов завязаны на получении прибыли — без денег не получится ни семью содержать, не просто-напросто выпить. Поэтому неудивительно, что когда на горизонте появляется возможность получить сверхприбыль, то команда корабля устраивает бунт, чтобы свергнуть осмотрительного капитана и отправиться прямо в когти тзинчитов. На метауровне главный антагонист Кхорам вообще отыгрывает роль автора, который накидывает главным героям проблемы и следит, как они идут к заранее просчитанному финалу. Благо, что судьба оказывается сплетением вероятностей, а поэтому «хорошие» парни побеждают «плохих».

Главная проблема этой истории состоит в том, что в ней присутствует дисбаланс между торговлей и войной. Каперы — это те ребята, для которых война не является основным ремеслом, а поэтому экшена не должно быть много. Пусть Зигмариты сражаются. Если выбросить из романа весь экшн, то может выйти хорошая повесть в духе «Наследния» Мэттью Фаррера. Но даже в имеющимся формате автор раздвигает рамки привычного для работ Black Library.

***

Роман «Владыки «Железного дракона»» находится на периферии основной истории сеттинга, но как нельзя лучше показывает его сильные и слабые стороны. Это фэнтези, которое придётся вам по духу только в том случае, если вы любите жанр. В иных случаях можно попытаться получить удовольствия от борьбы за власть на отдельно взятом торговом корабле — эта часть удалась Вернеру лучше всего.

Мой telegram-канал о книгах по вселенной Warhammer 40,000

Не так давно прочитал книги Дэвида Ферринга о «Конраде». И могу сказать — это не самый плохой способ «войти» в ныне мёртвый Fantasy Battle:

Я точно могу сказать, что я начал читать Fantasy Battle не с тех книг. «Стражи Леса» и трилогия о Зигмаре — это точно не то чтиво, с которого стоит начинать, особенно когда по сеттингу написаны произведения, целенаправленно созданные для ознакомления с ним.

Многие из книг Black Library пишутся таким образом, чтобы любой незнакомый с миром читатель мог быстро погрузится в сеттинг. Среди них есть и те, которые целенаправленно созданы для знакомства вселенной. Книги Дэвида Ферринга про Конрада относятся как раз к подобной группе произведений.Первый роман из цикла вышел в 1990 году, второй — в 1991, третий — в 1993, после чего серия была закрыта.

Одно из главных достоинств открывающего романа состоит в том, что до первой его трети даже сложно определить, в какой вселенной происходит действие. Конрад — сирота, который живёт в таверне и работает там же, окупая траты на свою кормёжку. Он молчит, чтобы не подавать людям повода его задевать и не представляет мира за пределами своей деревни.

Однажды у реки он знакомится с барской племянницей, Элиссой, которая берётся за его обучение. В один из обычных дней приходят зверолюди, сжигают деревню, а их предводитель, закованный в латы боец со шлемом в виде черепа, забирает Элиссу. С этого момента начинается приключение Конрада, который знакомится с бытом Империи, а автор знакомит читателя с фэнтези-вселенной.

И это работает.

На протяжении всей трилогии Конрад ищет Черепа и пытается узнать, что же произошло с Элиссой. Силы Хаоса манят его, пытаются совратить или убить, но раз за разом Конрад выживает, чтобы столкнуться со старыми и новыми врагами. Его мотивация словно маятник перемещается от позиции «выжить» до «найти Элиссу», отчего моменты, в которые Конрад не вынужден выживать, превращаются в сущий ад: автор банально пересказывает читателю произошедшие события и подводит к мысли Конрада о том, зачем он продолжает сражаться. В свою очередь, те моменты, в которых Конрада «ведут» по повествованию и «показывают» прелести этого мира, действительно оказываются хорошими.

Трилогия Конрада — очень «грязный» цикл. Такой, что его без каких-либо «но» хочется причислить к dark fantasy. От банального «убей зверолюда, залезь в его кожу» и «этот доспех будет тебя пожирать, а снять его можно лишь вместе с кожей» до одной из самых подробных сцен секса в книжном Вархаммере. При этом секса не абы с кем, а с демоницей.

Тесно прижавшись к нему, дева заглянула ему в глаза. Он ненавидел ее, ненавидел люто, но сейчас он вспомнил о том, что подумал, когда впервые увидел ее и Атлас: что женщин прекраснее он не видел ни разу в жизни.

До сих пор Конрад не думал о ее теле; однако этой ночью он решил отдать последнюю дань существу, которое когда-то было человеком и давно забыло, что значит быть женщиной.
Тело танцовщицы, к удивлению Конрада, оказалось теплым и нежным. Он старался не замечать, что оно выпачкано в крови, не замечать ее дикого взгляда, раздвоенного языка и хвоста. Он опустился на землю, позволив ей лечь сверху, словно продолжая исполнять свою роль подчиненного.

Она перестала быть животным, а он им стал. Когда она закричала, это не был леденящий душу крик мутанта, это был крик женщины в момент наивысшего наслаждения. А он только зарычал, хрипло и примитивно, как животное.

Так начиналась любая жизнь, и Конрада, и самой Шёлк до того, как Хаос исказил ее тело, украл и извратил ее душу.

Конрад потянулся, протянул руку за спину девушки и впервые позволил ей припасть губами к его губам.

Они тоже были теплыми и нежными. Они поцеловались – и это был поцелуй смерти.
Шёлк издала тихий вздох, когда клинок вошел ей в спину и пронзил сердце. Их глаза встретились в последний раз – в глазах девушки стояли слезы. Откинувшись назад, она улыбнулась и умерла так быстро, словно была человеком.

Цикл задаёт ту планку гримдарка, которую ждёшь от этой вселенной, и Феррингу удаётся раз за разом удивлять: тут показать скавенов в катакомбах имперского города, которые даже особо и не скрываются; здесь познакомить с бандой кхорнитов, которые бродят по землям Империи; а вот там поведать о культе Слаанеш, который организовал один из аристократов Альтдорфа. По сути роман предстаёт такой вот расширенной врезкой перед началом каждого произведения. И то, что там описывается, полностью соотносится с тем, что происходит в романе.

При этом я не могу сказать, что эти романы хороши во всех своих проявлениях — как раз-таки нет. Желание автора набить символов заставляет героя постоянно предаваться воспоминаниям. И если бы я читал романы с разницей в год, то может в этом и был хоть какой-то смысл, но я читал их подряд, а значит помнил сюжет. И врезки по 5-10 страниц с пересказами даже и тех событий, что произошли в этом романе, удручали и отбивали всякое желание читать дальше. Благо хоть каждая из историй занимает совсем немного страниц и читается за 3-4 часа каждая.

История Конрада — это история мести, а месть всегда является простой и понятной мотивацией для любого произведения. Конрад пытается узнать о своём прошлом и пытается понять, что случилось с Элиссой, но обе его цели сосредоточены на поиске Черепа, который может стать ключом к разгадке обоих тайн.

Автор весьма скупо награждает его новыми крупицами информации после каждой из смертоубийственных встрясок и уж тем более экономит на развитии общей истории, оставляя каждый роман с очень жирным клиффхэнгером в конце, даже третий. Может быть серия плохо продавалась, а может история о человеке, которому помогает не то дух Зигмара, не то он сам является его реинкарнацией, не должна была в принципе существовать. Заданные в самом начале вопросы остаются без ответа, а герой зависает в шаге от того, чтобы завершить свой квест.

Главная проблема цикла про Конрада в том, что этот цикл порой очень интересно читать. Когда автор не скатывается в самопересказ, он создаёт интересные ситуации и вводит в историю ярких персонажей, которые со временем становятся неотъемлемой частью повествования: чего стоят только маг, который охотится за варп-камнем, и скавен-алхимик, который создаёт клонов-марионеток. И поэтому, когда он возвращается к основной арке, становится очевидно, насколько она вымучена.

Я не жалею, что прочитал эти романы, но раз пять или шесть за время прочтения хотел их бросить. Но продолжал. Не могу сказать, что оно не стоило того: атмосфера упадка и скорого наступления конца всего мира почти физически ощущается при прочтении, а ведь она является основной причиной любить эту вселенную. Цикл про Конрада отлично подойдёт тем, кто хочется познакомиться с этим миром и влюбиться в него.

Мой telegram-канал о книгах по вселенной Warhammer 40,000

«Ересь» неумолимо движется к финалу. «Старая Земля» — один из «звоночков» этого события, ведь ещё один примарх прибывает на место главной схватки. Вот только помимо арки Вулкана Ник Кайм завершает ещё пару сюжетных линий

В «Пути Небес» первый из лояльных примархов, Джагатай-хан, прилетел на Терру. «Старая Земля» стала очередным звоночком, что Осада как никогда близко — к месту главного противостояния должен был прибыть Вулкан, уже второй по счёту примарх.

Роман «Старая Земля» начинается с того момента, на котором закончился «Смертельный Огонь» — из пепла Ноктюрна вышел обновлённый Вулкан. Получив подсказку от Эльдрада Ультрана, он понимает: его путь лежит прямиком к Императорскому Дворцу. Взяв с собой лишь самых приближённых сынов, примарх отправляется в путешествие по паутине.

Примерно в этот момент читателей ждёт первый поворот: пусть на обложке романа и стоит Вулкан, примерно половину времени будет уделено не ему, а Шадраку Медузону. В послесловии Кайм без утаек расскажет: в планах было написать роман про Железную Десятку, но из-за плотного графика пришлось импровизировать. Историю Вулкана пришлось изменить, выкинув из неё подсюжет про Громовых Воинов. Позже, правда, Кайм выпустит рассказ «Грёзы о Единстве» — быть автором и редактором одного цикла удобно.

Одна из главных задач «Старой Земли» — завершение сюжетных линий, которым не будет места во время «Осады». Вулкан должен быть на Терре, когда предатели вторгнуться в систему Сол. Шадрак Медузон и Разбитые Легионы должны «выйти из игры» и перестать мешать предателям собирать силы для решающего рывка. Вечные и Кабал должны понять, какое место они занимают в «Ереси».

Играть свою роль

Центральный конфликт всего произведения — желание или нежелание персонажей играть отведённую им роль. Ярче всего он раскрывается на примере Вулкана и Медузона/Железных Отцов.

Вулкан практически мгновенно соглашается с тем, что его участие в «игре примархов» завершилось. Он, конечно, может снова собрать легион и во главе огромного флота отправится сражаться с предателями. Но он не будет этого делать, а когда у него возникнет возможность взять на себя командование космическим сражением, он ограничится одной короткой вылазкой.

Вулкан участвует в сеансе психотерапии для Десятого легиона.

Медузон и Железные Отцы наоборот: считают, что Разбитые легионы должны снова стать единой армадой, кулаком, способным перебить хребет Хорусу. Разница лишь в мелочах: Железную Десятку можно собрать воедино волей Медузона, а можно и перековать совместными усилиями клановых лидеров.

Разбитые легионы были придуманы специально для цикла книг, дабы заполнить сюжетный вакуум. Но они стали абсолютно логичным дополнением для истории. Партизанские отряды, действующие в тылу врага, могли замедлять противника. Манёвренность и скрытность была их силой. Вот только если ты привык воевать открыто и настойчиво, то подобная тактика может стать смертельной. Выбрав путь объединения сил, Разбитые легионы пошли коротким путём к окончательному их истреблению.

Во время прочтения у вас вполне может сложить ощущение, что Десятый легион медленно начал сходить с ума где-то на седьмом году войны. Этот путь, увы, был показан недостаточно органично, поэтому вполне может показаться, что Кайм «недожал» в определённых моментах — в помешательстве Отцов, в упёртости Медузона. Однако вот в чём дело: подобная топорность Десятого показывается уже не в первый раз.

Позиция авторов «Ереси» на удивление однозначно в отношении сынов Медузы: они упёрты до фанатизма. Горгон в своей повести был показан как воин, способный сокрушать своёй волей горы. Его упёртость была столь сверхчеловеческой, что не выглядела со стороны как недостаток. Обычным космодесантником было далеко до своего генетического прародителя. А поэтому их слепой фанатизм является вполне уместным.

Неприкаянные души

В романе «Легион» Дэн Абнетт не только ввёл в повествование Омегона, брата-близнеца Альфария, но и объединение разумных рас «Кабал». Эта «третья сторона» играла на противоречиях внутри Империума и имела своё видение того, как нужно победить Хаос.

Члены Кабала сыграли свою роль в «Забытой Империи» Абнетта. В остальном… они оказались «неизвестной величиной» в рамках «Ереси». Конфликт людей должен был оставаться конфликтом людей.

Примарх направляется к вратам Паутины на Ноктюрне.

На мета-уровне Ультран является прямым литературным воплощением Кайма в романе. Он дёргает за ниточки, открывает магические двери, когда то оказывается необходимо, и объясняет героям, что с ними может произойти в дальнейшем. Когда провидец говорит о «колебаниях нитей», объясняя необходимость уничтожения Кабала, он говорит голосом Кайма-редактора: «Мы не знаем, что делать с этими персонажами».

«Старая Земля» — одно из лучших произведений Кайма. Роман настолько искрится от необходимости закрыть сюжетные линии Медузона, Вулкана и Кабала, что вообще оказывается удивительным, когда понимаешь: он «работает». Это явный пример «редакторского заказа», который стал для Ника «редакторской необходимостью». И более чем удивительно, что это получилась очень пристойная книга.

Мой telegram-канал о книгах по вселенной Warhammer 40,000

Привет, пикабу! Сказать, что роман «Магос» ждали — ничего не сказать. Но что же именно ждали фанаты от четвёртой книги про Эйзехорна? Размышляю об этом и рассказываю, почему сборник рассказов и роман «Магос» могут быть интересны даже тем, кто не особо любит работы Абнетта

Дэн Абнетт задумывал свой инквизиторский цикл как трилогию трилогий, но он сам же и разрушил собственные планы, когда начал писать повесть для сборника всех рассказов про инквизиторов. Так на свет появился роман «Магос» в составе «Архивов Грегора Эйзенхорна».

Все рассказы из этой антологии уже когда-то публиковались в оригинале (на русском часть историй появляется впервые), но никогда не выходили под одной обложкой. В предисловии Абнетт прямо заявил, что для понимания «Магоса» их можно не читать. Но это не совсем так.

Прямое отношение к четвёртому роману про Эйзенхорна имеют два рассказа: «Диковина» и «Сады Тихо». В них Абнетт рассказывает о магосе биологис Валентине Драшере, который прибыл на планету Гершом для составления классификации всех местных животных. В дальнейшем Валентин станет главным героем «Магоса», а Гершом — единственным местом действия нового романа.

«Магос» заметно отличается от трилогии Абнетта про Эйзенхорна. Но дело тут не в том, что Дэн набрался опыта и стал писать лучше, а в том, что роман не написан от первого лица. Если вы ждали, что «Магос» будет похож на «Атлас Преисподней», то будьте готовы разочароваться. Эта история не написана с точки зрения человека, для которого ересь и взаимодействие с варпом — каждодневная рутина.

Чтобы понять, из каких «кубиков» сложен роман, достаточно прочитать все предшествующие ему рассказы. В «Диковине» рассказывается про «ксеноса Баскервиллей». В «Регия Оккульта» — про орка-потрошителя, убивающего бомжей и проституток. В «Фоне за дополнительную крону» — про фотоаппарат-убийцу. Прочитав рассказы, вы вряд ли удивитесь дому с привидениями, ожившим мертвецам и феям, утаскивающим жителей совсем-не-Англии на тот свет в «Магосе». Дэн использует узнаваемые образы и даже не скрывает этого. А для такого нужно обладать заметной наглостью.

По ходу написания серии охота на членов Когнитэ и сбор «энунции», не-языка Древних, стали для Абнетта золотой жилой для рассказывания историй. По его произведениям прекрасно видно, что без этого стержня он может лишь нагло встраивать палповые крипи-стори в сеттинг сороковника. Но как только появляется Великое Противостояние, классические тропы готических историй вполне неплохо встают на свои места и начинают работать.

Учитывая, какие термины и образы используют персонажи Абнетта, мне кажется, подобные произведения вполне могли бы существовать в рамках сороковника. Их могли бы писать авторы «сытых» миров, а читатели с удовольствием просить добавки. Ведь книги не раскрывают сущности и ужаса варпа, а лишь заигрывают со знакомыми образами.

Валентин Драшер стал главным героем по нескольким причинам. С одной стороны, Абнетт планировал повесть. С другой, «человек науки» магос биологис как нельзя лучше подходил на роль героя, который бы начал рационалистически изучать варп, но из-за недостатка информации о нём всё равно продолжал бы пугаться призраков и зомби.

Эйзенхорн не мог стать главным героем этой истории по одной единственной причине: он бы сломал используемые Абнеттом тропы. Ну не получился бы хоррор, если бы история подавалась от лица персонажа, который на протяжении 300 лет регулярно взаимодействует с тем «варпом», о котором пишет Дэн. Это у Фехервари варп способен переписать прошлое персонажа таким образом, что он этого даже не поймёт. У Дэна «изнанка» максимально рационализирована.

Абнетт априори не может написать ничего, что бы напоминало «Атлас Преисподней» по одной причине: это не то, что ему интересно. Ему куда ближе использовать знакомые ему кирпичики и писать про готическую Англию, чем закапываться в мету сеттинга. Терминологический язык героев «Магоса» скорее напоминает каких-нибудь «Охотников за приведениями», которые через рационализацию сверхестественного получали над ним власть.

Но стоит ли удивляться тому, что из себя представляет четвёртый роман про Эйзенхорна? Нет. Это ровно то, чем Абнетт прославился и стал любим. Это ровно то, что с удовольствием читают люди, далёкие от Warhammer 40,000. «Магос» написан намного лучше, чем оригинальная трилогия. И это неудивительно, ведь 20 лет прошло!

«Магос» — это ровно то, за что Дэна некогда и полюбили. C этой точки зрения роман точно удался.

Мой telegram-канал о книгах по вселенной Warhammer 40,000

Потому что это тупо.

Но это ведь слишком простой ответ, ведь так?

Чисто технически можно предположить, что установка некого прибора, который мог бы управлять поведением примархов, была невозможна. Мозг человека и без того довольно сложная штука, что уж говорить о мозге примарха.

Люди — не лабораторные мыши, так что возможность установки датчика, который бил бы их током автоматически за определённые действия, стремится к нулю. Вряд ли таким образом можно сформировать целостную личность — получится что-то вроде Алекса из «Заводного апельсина». А сам прибор скорее будет напоминать Гвозди мясника у Ангрона.

Сама постановка вопроса о том, что в головы людей нужно устанавливать некие «датчики» для коррекртировки их поведения, говорит очень много о вопрошающем. Здесь и абсолютное непонимание того, как строится взаимодействие между людьми (то самое со-бытие), и в целом инструменталистское отношение к людям.

В лучшем случае подобное — неосознаваемое повторение дискурсов нашей современности. В худшем — невроз контроля, который деформирует личности людей, мешает им наслаждаться жизнью и общением с другими людьми. Мол, окружающие люди субъекты ровно настолько, насколько исполняют «мою волю»: «Их нужно лишить всякой возможности действовать за границами того, что я считаю допустимым».

Вот только вот такой фанатский взгляд возникает не на пустом месте.

В «Ереси Хоруса» авторы пытаются создать образ загадочного и мудрого Императора, который оказался в очень сложной ситуации. Его мечта — избавить человечество от варп-зависимости, направить эволюцию целой расы в определённое русло. Это чертовски сложная задача, которая требует скрытности (палки в колёса ему может вставлять сам варп, искажённый выбросами эмоций людей) и предельной открытости (надо ж всё человечество объединить).

Для этого он создаёт 2 десятка сверхвоинов-полководцев и занимается биологическим совершенствованием обычных людей. Кто-то вписывается в его план по идейным соображениям (Малкадор), кого-то приходится присоединять силой (Объединительные войны и Великий крестовый поход), кто-то просто за компанию (Джагатай-Хан как самый яркий пример). Сам же путь в Новое Завтра растягивается на сотни лет. Количество переменных — колоссально. Уделять внимание всему и сразу даже у такого гениального человека, как Император, не получается. Пришлось делегировать.

Взаимодействие с примархами-сыновьями — это та ещё головная боль. 20 сверхлюдей, чьи недостатки для обычного человека кажутся достоинствами (упёртость у Ферруса Мануса). При этом у каждого — ворох психологических проблем. Если вы когда-то занимали руководящие должности, то прекрасно понимаете насколько тяжело работать с людьми.

А потом приходит Гай Хейли и в «Темном Империуме» рушит сложную картину мира заявлением, что примархи = буратины, которые для Императора были словно молотки для столяра. Да, он мог воспринимать их подобным образом в момент создания. Но потом они стали субъектами. С ними приходилось общаться на протяжении десятков и сотен часов.

Подобное заявление Хейли ломает сеттинг, потому что изначально в нём есть слишком много пустых лакун. Эти «долгие разговоры» описаны именно в таком духе. Они намеренно не конкретезируются, что даёт почву для спекуляций о «говорящих молотках». И, вполне себе, простор для сублимации авторами собственных проблемных отношений с родителями, в которых гиперопека соседствовала с отчуждением. Кризис родительства, который проникает в художественную реальность как случайный элемент.

Мой telegram-канал о книгах по вселенной Warhammer 40,000