- Он же вернется? – я очень хочу услышать положительный ответ.
- Нет. – отвечает мама очень спокойно.
- Почему?! Он перестал нас любить? Мама, кто виноват? Это потому что я похожа на тебя? – я теряюсь в догадках почему папа ушел. – А Вика… Она ведь очень похожа на него? Он теперь нас не любит…
Я чувствую, как мой хрупкий мир в замедленной съемки разлетается на тысячи мелких осколков. Он разлетается в дребезги. Мамочка, пожалуйста сохрани его. Мамочка…
Я часто дышу. Почему так больно? Мне никогда не было так больно. Это какое-то совершенно новое чувство. Меня начинает тошнить от этой боли. Я хватаю воздух ртом.
- Мама, но он же сможет с нами общаться?
- Нет. – мама говорит очень спокойно.
Я ее ненавижу! Почему она ничего не сделала, когда он уходил? Почему она сейчас такая спокойная? Миллионы вопросов роем кружат в моей голове, и не на один из них я не получаю ответов. Почему она его отпустила?
- Это ты виновата! – я кричу на маму.
От этих слов она вздрагивает. Ну, наконец-то ты вышла из аморфного состояния.
- Это ты виновата! – я повторяю фразу, срываясь на крик.
Моя старшая сестра до этого момента сидела молча, уставившись в окно. Она резко соскочила со стула и бросилась на меня с кулаками.
- Дура! Дура! Заткнись, слышишь?! – Вика хрипит от злости.
Я даже не пытаюсь уклониться от ударов. Боль, которая сжимает все внутри меня, гораздо сильнее. Вика попадает мне по носу, я чувствую во рту солоноватый вкус. Она разбила его.
- Вы что творите?! А?! – бабушка, которая вбежала в комнату срывается на крик.
Она оттаскивает за руку Вику и подхватывает меня на руки. Моя сестра только сейчас понимает, что она натворила.
- Вы что творите? – повторяет бабушка.
Сестра смотрит то на меня, то на бабушку. Вика прижимает руки к открытому рту.
- Я не хотела! Она сама, она сама виновата.
Тогда в 10 лет, я поняла, что такое настоящее бабье горе. Я успокоилась самая первая. Мой взгляд падает на пластмассовую капельку на полу у дивана. Это папин медиатор. Я соскальзываю с бабушкиных рук, никто не обращает на меня внимание, все поглощены горем. Я присаживаюсь на корточки, аккуратно поднимаю осколок своего разрушенного мира. От него до сих пор пахнет папой. Он горячий, я чувствую тепло его рук.
- Что ж теперь с вами будет? – причитает бабушка. – Ой! Сиротки вы мои.
Мне противно на них смотреть, он же не умер. Вика уже тоже не плачет, она смотрит на меня, как затравленный зверь. Я не злюсь на нее. Мне ее очень жаль.
- Ой! Что ж теперь с вами будет? – бабушка начинает подвывать.
Сжимаю в кулачке горячий осколок. Смотрю на маму и мысленно молю, что бы она все прекратила: «Мамочка, сохрани мир. Сделай что-нибудь». Мне кажется, что она слышит мою мольбу. Она уже успокоилась и отрешенно смотрит по верх бабушкиной головы.
- Хватит причитать! – мама бросает строгий взгляд на бабушку. – Хватит, мама, прошу.
Бабушка перестает выть и только раскачивается из стороны в сторону.
- Что же с вами теперь будет?
А потом были отчимы, которые и в подметки не годились моему отцу. Я часто слышу голос наглого мужика, который возомнил о себе.
- Ольга! – кричит подобие мужчины.
Мама, пожалуйста сохрани этот хрупкий мир. Почему этот мужик рядом с тобой, ты разве не видишь, что он другой?!
- Теперь ты понимаешь почему он тебя бросил? – добавляет он. А потом еще много всяких гадких слов.
Он злится, потому что понимает, что никогда не сможет заменить папу.
Нам нельзя общаться с папой. У него могут быть из-за этого проблемы. Я знаю, мама звонила ему, она просила, чтобы он вернулся.
Я много раз возвращалась в тот день, когда все кругом рушилось, когда мир стал другим.
И вновь предательство. И вновь боль и стыд. Мне пришлось пережить боль с родни той далекой, которую я пыталась забыть.
Моя подруга, она ничего про меня не знает, она появилась в моей жизни, как луч надежд. Я доверяла ей.
- Ты куришь? – спрашивает она деловито.
- Нет…
- Ты не куришь и не пьешь и здоровенькой помрешь! – улыбаясь говорит она, а затем протяжно добавляет. – Да-а, подруга, дела.
Я не понимаю, что ее так смущает.
- Тебе уже давно пора в наш клуб, а тот так и помрешь.
Я не понимаю про что она говорит, мне хочется поскорее сменить тему. В тот день, она практически со мной не говорит, а только, как заговорщик на меня поглядывает.
Я боюсь темноты. Это произошло ночью. Как страшно и стыдно. Мамочка, помоги. Почему мне вновь так больно.
Ладонь плотно закрывает рот, вторая рука крепко сжимает мои запястья. Почему? Мне страшно…
Внутри вновь та самая боль, она сжимает. От этой боли тошнит. Я не сопротивляюсь, я вновь перенеслась в тот забытый день.
Мамочка…
В комнате темно. Я до сих пор боюсь наступление темноты. Мне жутко. Я пытаюсь под подушкой отыскать осколок. Он до сих пор горячий.
Внутри такая знакомая боль. Мамочка, мой мир вновь разрушен.
- Подруга, добро пожаловать в клуб!
Очередное предательство.
Я ни разу не звала на помощь отца. Мама должна была сохранить все то что рушилось. Она должна была сохранит семью и очаг.
- Тебе уже скоро 30. – Начинает бабушка привычную тираду.
Мама никогда не вступает в эти разговоры, она только назидательно смотрит. Я обожаю эти разговоры. Сложив руки на груди, я опираюсь о стену и с улыбкой смотрю на них. Я мало с ними разговариваю. Каждый раз, когда они затевают подобный разговор, я пытаюсь понять, что мама тогда не сделала. Почему папа ушел.
Уже поздно вечером, когда я с ужасом жду наступление темноты. Мама спокойно кладет руку мне на плече. Я трусь о нее щекой, и меня вновь волной подхватывают воспоминания, которые вызывают приступ тошноты.
- Тебе скоро 30. – мама говорит это спокойно, как всегда, ее редко что-то выводит из равновесия.
Я улыбаюсь. Меня смешат их нравоучения.
- Это все из-за отца?!
Я выпрямляюсь, как струнка. Папа тут не причем, это мама не сохранила семью.
- Нет, мам, это все из-за тебя!
Нет! Я не сломалась, я выдержала все. Я не стала ненавидеть мужчин. Я только мечтаю об одно. О мире, в котором я спрячусь. В котором я не буду ощущать той боли. Я хочу, чтобы мой мужчина построил для меня надежную крепость. Я позволю ему ощущать себя защитником и хранителем нашего дома. Сама же я буду, как хищная птица охранять наш мир в тайне от всех. Я буду той, которая подарит ему самое ценное. Я хочу его вдохновлять. Я подарю ему сына и дочь. Женщина начало.
Ночь. Мне становится невыносимо страшно, что он никогда не найдет меня. Или пройдет мимо. Я хочу засыпать, ощущая защиту, а просыпаться для того, чтобы тихонько охранять мое самое сокровенное, мою семью.
