- Ты, ты и ты - едем сегодня в деревню.
- Василий Игнатьевич, но работа же, клиенты!..
- Работа подождет. Погода хорошая, самое время копать землицу, обрезать яблони, да и еще кой-какие задумки есть. Собираемся, выезд через полчаса.
Василий Игнатьевич начальник неплохой, но со своими заскоками. Один из них - любовь к отчему дому далеко в области, где он родился и вырос. Бросаем работу, собираемся и едем. Час в дороге, в сельмаге закупаем колбасу, молоко и хлеб, расчехляем сельхозинвентарь.
- Когда-то здесь были сады, по молодости я собирал яблоки для колхоза, катался на тракторе... а вот здесь мы любили гулять с друзьями, драки село на село, первая любовь...
Тилинь-тилинь!
- Алло! Здравствуйте, да, не могу разговаривать, меня нет на работе. Что? Уехал с шефом в деревню. Зачем? Не могу объяснить. Попробуйте решить свой вопрос с младшим сотрудником, он на месте. До свидания.
- ...А здесь жил Кузьмич, помню, гонял нас, вишню у него воровали, эх! Давайте, ребята, вскопаем вот отсюда - досюда. Еще, помню, в 79-м был случай...
Тилинь-тилинь.
- Алло. Не могу говорить, я в области...
Тилинь-тилинь...
- ...И вот не думайте, ребята, что я за просто так вас гоняю на сельхозработы. Воздухом подышите, отдохнете от офиса. И в табеле вам восьмерки ставлю, все честно.
- Игнатьич, так ведь дела-то...
- Подождут дела! Я сказал так, значит так.
***
Вторая поездка, третья, десятая.
- А поехали сегодня, Lonsky, с тобой вдвоем. Поросль поопиливаем, костер сделаем.
- Поехали...
Опилили, костер сделали. Переворачиваю пенек - опа! - гадюка сидит! Весна, она еще сонная, вялая.
- Игнатьич, тут гадюка.
- Ну? И правда. Развелось нечисти, раньше их не было в наших краях. Ладно, вечереет, пора и честь знать. Едем домой.
- Едем, Игнатьич.
Мчим по трассе под 150.
- Слушай, Lonsky...
- Эм?
- Хорошо отдохнули, так ведь?
- Ну да. Только я все о работе думаю, мне даже на день отлучаться нежелательно, сразу путаница в производстве, вопросы, клиенты...
- Ничего страшного. Ты уж прости меня, старика. Но здесь я вырос, родные края. Да и у тебя родня из этих мест. Тянет сюда. А работа эта - опостылела. И еще... Давай с этого момента я подниму тебе зарплату?
- Неожиданно. Спасибо, конечно.
- Хочешь, приедем сейчас в город, баню закажем, попаримся, посидим?
(Растерянная пауза).
- Вы простите, но не могу. Я уже договорился с друзьями на вечер встретиться.
- Ну ладно...
Чувствую, сентиментальность шефа ищет выход, и не может его найти. Чувствую его одиночество и усталость. Эмпатия.
- Ладно, Lonsky, спасибо за помощь.
- Не за что. Вам спасибо за доброту.
***
p.s. Видимо, годы и у меня берут свое. Иногда накатывают воспоминания семи-десятилетней давности. Годы, люди, события, образы. Василия Игнатьевича вижу изредка, он еще больше постарел, посуровел. Изменился в характере - денег стало очень много, а это такой фактор, что навроде тяжелого груза на плечах. При встрече киваем друг другу, лаконично приветствуем, но я помню ту трогательную безысходность, тоску и невербальную просьбу - "останься, поговори".
Жаль, наверное, что не остался тогда. Может сейчас был бы его первым замом))