- Я ангелом её увидел. - Старик кивает за окно.

Ступает лёгкими шагами по двору девица,

Ни простота одежды, ни манер не могут скрыть

Возвышенности черт прелестного лица и

Твёрдости в осанке. Она мельком лишь

Бросила мне взгляд и сразу отвернулась.

- Вот, видишь! - Старик противно заскрипел,

- Она мне пламенные весточки кидает!

Восторгу старика предела нет.

Но быстры перемены настроений

И вот уж снова мрачный тон беседы:

- Тебя я, знаешь, для чего призвал в Петреллу?

Мне не даёт покоя сын - Джакомо

Он отравить меня задумал, и с тем

Мне яд в вино подсыпал. Кому?!

Отцу!!! Вот порожденье бездны!

Он - первенец моей жены Эрциллы.

Наследник мой и рода продолжатель.

Не знает он что в ядах искушён его родитель

И опий мне не причинил страданий.

Донёс один доверенный слуга,

Что кроме яда он мне сталь готовит -

Нанял какого-то ублюдка из Кастильи.

Тот шило в ухо мне вонзить принужден

За мои же деньги! А после сбросить

Из этого проёма на камни галереи.

Мой сын - щенок в делах измены

Я с лёгкостью его переиграю

И изумлю, представив тело жалкого убийцы.

Ты мне для этого лишь нужен - ты мой меч.

Убийца, говорят, из сбиров - жесток и хитроумен.

Но ты, я слышал, - жёстче и хитрее.

Так распознай убийцу и казни, а тело мне представь

Но так, чтоб не узнала Беатриче.

Она - мой ангел, и измены грех, её души

Не должен потревожить. А с сыном?

Я лишу его наследства. И отошлю

В Толедо - там назревает недовольство Папой

И скоро выльется оно в войну,

В которой сгинет глупое отродье.

А состояние - и золото и земли

Я отпишу в наследство Беатриче.

Она чиста душой и верой, и разумна.

И применение деньгам найдёт

В делах богоугодных. Себе же

От неё я попрошу молитву во искупление

Своих проступков страшных и безбожных.

Мне в уши Сатана шептал, когда искал я

Развлечений и запретных знаний.

Жизнь уже в закате - я обманут, пуст.

Теперь надежда лишь на то, что Бог

Из уст её прошенье за меня услышит.

И простит. Она ведь - ангел.

Старик опять смягчился взглядом -

Под окнами гуляла Беатриче.

Он, третий год уже как, в замке её держит

Не отпускает от себя и в свет.

Прекрасна ликом и добра душой,

Она цветёт в саду закрытом.

Старик хранит лишь для себя

Её, и щедрость, и любовь.

Он пьёт из глаз её прощенье,

И услаждает видом взор.

И искренне считает, что

Лишь под его эгидой,

Счастье Беартиче обретёт.

Я к старику неслышно подошел

И, оглядев весь двор и галерею,

Препятствий для себя не обнаружил.

Тогда, заученным движением, спицу

Прямо в ухо, без замаха вдвинул.

Он только дёрнулся и на пол повалился.

Совсем немного весил для аристократа.

Через перила ограждения легко перевалился.

И был таков.

Мне ж нелёгкий грех с души снимать

Постом и самоистязаньем.

Простит ли мне Создатель?

И слово Папы разве в том поможет?

Вскоре всё семейство Ченчи было арестовано и подвергнуто пыткам. Беатриче была обвинена в смерти отца и казнена вместе со своим братом Джакомо и мачехой Лукрецией. Во время допросов была тверда в показаниях - виновной себя не считала, в отличие от братьев и мачехи, под пытками подписавшими признательные показания. Всё состояние семьи Ченчи, в основном состоявшее из украденных в казне Церкви дедом Беатриче - казначеем Пия пятого, вернулось в обратно в сокровищницы Ватикана. Политика Папы Климента восьмого по приращению состояния и славы Церкви, давала свои плоды. До сих пор романисты всерьёз принимают версию суда - Беатриче задумала и осуществила убийство своего отца. А спустя год запылает костёр на Площади Цветов...