«Да, знаете, вообще-то у меня проблемы. Начну с самого начала. Меня зовут Лаврентий, мне 38 лет и я - алкоголик», - люди, сидящие вокруг, начали аплодировать, как это принято на таких собраниях, скандируя: «спасибо Лаврентий», - и он продолжил свой монолог. «Началось это очень давно, лет, этак, 15 назад, когда я очень увлекался живописью. Хотя, нет, я жил ей! И в то же время, у меня был роман с одной прекрасной особой, которая также была моей музой. Мы очень любили друг друга, но в один роковой день случилось то, что буквально перевернуло всю мою жизнь», - слезы вдруг навернулись на его серых глазах. «Ничего не подозревая, в хорошем настроении, я шел домой с одной выставки, а моя возлюбленная, кстати, звали ее Агата, в это время была дома. Ну вот, шел, я значит, по "Аллее Грез", мысли кружились в голове, я был полон идей, как вдруг, их ход прервал звук сирен машины скорой помощи и полиции. Я начал провожать их взглядом и заметил, что мчались они в сторону моего дома, но я сразу откинул все плохие мысли и попытался настроиться на хороший лад, но что-то внутри не давало мне покоя, и я ускорил шаг. Пройдя быстрым шагом метров сто и дойдя до поворота, я рванул к дому. Добежав до дома, я был еще сильнее поражен стечением обстоятельств. Машины стояли у моего подъезда», - слезы еще сильнее хлынули, он почти рыдал. Я быстро, как только смог поднялся на свой этаж и то, что я увидел, потрясло меня до глубины души. В дверном проходе лежала она, моя муза, моя девушка. Я смотрел на ее бездыханное тело, над которым роем пчел кружили медики. Растолкав всех и освободив себе дорогу, я пал пред ней на колени, обнял и посмотрел в ее стеклянные глаза, они не излучали ничего, только пустоту. Тут же я начал всячески пытаться пробудить себя, моля бога, что это всего лишь сон, но мои попытки были тщетны... Меня под руки схватили полицейские и оттащили назад. Я вышел на улицу. Спустя несколько минут я немного пришел в чувства, и обернувшись увидел, как ее тело накрытое белой тканью грузят в машину. Вдруг, кто-то дотронулся моего плеча и сказал, что они сделают все возможное, что найти того, кто сотворил с ней такое. Это был один из полицейских, который оттащил меня от тела любимой, но его слова не особо утешили меня, я лишь кивнул головой и он ушел. Нигде и ни в чем я не мог найти успокоения, и я начал пить.
И, собственно, вот он я, вот я здесь...», - вокруг образовалось гробовое молчание, и только тихий плач Лаврентия прерывал тишину.
Так продолжалось несколько месяцев, он приходил в этот богом забытый клуб анонимных алкоголиков, чтобы хоть как-то унять свою боль, и каждый раз он рассказывал эту душераздирающую историю, дабы получить от людей очередную порцию сочувствия, а после этого он, напивался до беспамятства и засыпал где-то в подворотне, не доходя до дома. Было дело, он даже в бешенстве, когда его пытались схватить стражи порядка, отгрыз одному средний палец и сбежал.
Через какое-то время, Лаврентий понял, что постоянно это не может продолжаться и перестал посещать сеансы, а людей, которых он знал и вовсе забыл.
Вскоре, из-за нехватки денег, он продавал начал свои картины, чтобы хоть как-то прокормить себя. Когда же они закончились, в ход пошла мебель и другая фурнитура, в итоге так он прожил не больше года и все, что у него осталось, это его мольберт и несколько холстов, на которых он пытался выдавить из себя хоть что-то похожее на искусство, но все его попытки были тщетны.
Стоял пасмурный день. Дождь барабаном бил по металлическим крышам домов. Лаврентий сидел в углу своей мастерской. Он был неестественно бледен, видно, голод и затяжная депрессия дали о себе знать. Его глаза отражали пустоту в его душе, он больше не видел смысла жить и творить, ибо его музы не было рядом. В своей костлявой руке он держал револьвер 45 калибра. Уставившись на него, в голове снова и снова он прокручивал все моменты своей жизни, ради которых он жил. Несколько минут спустя, он приложил ствол к своему виску и крюковатым пальцем спустил курок... Наступила тишина. Спустя несколько секунд он завопил от боли. Пуля рассекла бровь и оставила глубокую рану. В ярости он начал метаться по комнате, схватил мольберт и выбросил в окно. Прошёл час. Лаврентий лежал на полу, уткнувшись кровавым лицом в колени и рыдал. Вдруг он услышал стук в дверь, а затем какой-то мужчина неуверенно вошел в приоткрытую дверь, в руках у него был портрет, который Лаврентий в порыве ярости выкинул в окно.
- "Кто там?" - послышался хриплый голос из угла комнаты. Дверь отворилась, и взгляду Лаврентия предстало знакомое лицо, это был руководитель художественного музея. Увидев остановку, царящую в комнате, он ужаснулся, но тут же подавив в себе это чувство, он подошел к Лаврентию и произнёс лишь одну фразу: "Я её беру. Сколько вы хотите за нее?", на что Лаврентий ответил: "Просто оставьте меня и заберите картину, а дальше она в вашем полном распоряжении." Мужчина понимающе кивнул и ушёл, оставив его. Ещё долго несчастный лежал и смотрел на открытую дверь. Теперь у него не оставалось ничего, кроме его горя. Он был истощен физически и морально, еще давал о себе знать желудок, в котором уже месяц ничего не было, кроме желудочного сока. Он скрючился от резкой боли, к горлу подступил жгучий ком и его стошнило. Не имея больше сил выносить все это, он дрожащими руками взял револьвер и вставил себе в рот и без всяких колебаний нажал на курок.
Спустя два года, тот самый руководитель художественного музея на открытии новой выставки представил публике картину Лаврентия. Это был портрет рыжеволосой девушки с изумрудно-зелеными глазами и очень тонкими чертами лица, которые еще больше подчеркивали ее женственность, а в правом нижнем углу была надпись: «для моей музы от Л.»
Вскоре, этот портрет стал культурным достоянием города, но личность художника так и осталась для людей загадкой.
И тут все встают со своих мест яростно, конечно, в хорошем смысле, начинают сыпать актёров аплодисментами, прося увидеть их всех на бис.
На улице стоял тёплый вечер. Люди, выходящие из здания театра, восторженно обменивались своими впечатлениями после увиденного спектакля.
