Фэнтезийная повесть, навеянная разу несколькими реальными историями о похищениях: нашумевшим "Делом Йозефа Фритцля", Виктора Мохова, который, кстати, выйдет в следующем году на свободу, и многими другими.
Ну, обожаю я такие истории!
Они меня на написание фэнтези и детективов вдохновляют...
Синопсис:
Задолго до или после воссоединения со своими братьями , странными гибридами кошки и пса, жизнь их преданной сестры, канемфела Радианы Уотерс, круто изменилась: она стала пленницей и тайной наложницей собственного отца, который зачал с ней четырнадцать отпрысков - хундкатов.
Годы, проведенные в заточении, не могли не сказаться на ее характере. Однако, в доме есть те, кому небезразлична ее судьба. Те, кто искренне надеются во что бы то ни стало отыскать и вырвать несчастную из подземного Ада. Что за тайны скрывало подземелье?
Глава первая. "Добро пожаловать во мрак!"
"Меня зовут Радиана Уотерс. С тех пор, как мы поселились в Дарквуде, этот старый мрачный особняк на вершине Дэлисвелл Хилл внушал мне безымянный страх. Как раз в тот момент, когда ужас в моей жизни, казалось, улегся, я внезапно оказалась в ситуации, более ужасной, чем все, что я знала. По крайней мере, я ожидала, что буду в безопасности в своей запертой комнате, но замки, похоже, не выполняют ту функцию, для которой они были предназначены.
Прошлой ночью кто-то определенно вошел в мою комнату".
В 108 год от основания мира, индикта, месяца Утренних Звездопадов, 24-й день, в стенах готического особняка Дарквуд произошло событие, разделившее жизнь кошкособаки Радианы на "до" и "после".
День, когда у нее отнял почти всю жизнь тот, кто должен был любить и оберегать её, похитил лучшие годы, но и заставил её, а также сестер и братьев, пройти все муки ада.
Много раз Радиана пыталась покинуть стены Дарквуда, дабы отправиться на поиски своих потерянных братьев, которых невзлюбил абсолютно никто, но всякий раз неизменно возвращалась назад.
Вот и в тот раз, как только Радиана оказалась за пределами отцовского дома, её заметила ее строгая тетушка в темном малиновом платье и черной меховой куртке, со шляпой цвета берлинской лазури.
Она старалась незаметно пробраться к Радиане, но та все равно почувствовала ее приближение.
— Тётя Эбби? — вопрошала ее племянница, — Это действительно вы?
Лабрадор молча смерила ее ледяным взором.
— Так ты готова, Дия? — осведомилась она, гордо подняв голову.
— К чему, тетя Эбби? — не поняла Радиана.
— Пойти со мной, конечно! — воскликнула Авигея Баркер, взяв перепуганную Радиану за лапу. — Отец, несомненно, пришел бы сам, но он не чувствовал себя хорошо, поэтому послал меня, чтобы привести тебя в Дарквуд!
— Это смешно, — сказала Радиана. — Я иду искать моих потерянных братьев, и больше никогда не вернусь назад!
— О, ты была милым ребенком и хорошенькой девочкой, — злорадно сказала Авигея Баркер. — Это было ужасным бременем для тебя, не так ли?
— Тетя Эбби, — вскричала Радиана. — Если вы пришли сюда, чтобы забрать меня, то ваше путешествие было напрасным!
— О, я так не думаю, ma chere, — саркастично пролаяла Авигея. — Преподобный Ламар всегда говорил, что красавицы — игрушки самих демонов, и ты... — она поправилась, — И в твоем случае, он безусловно доказал это прямо сейчас!
— Что Вы имеете в виду? — вопрошала Радиана, стараясь смотреть прямо в глаза строгой собаке, сжимающей ее лапу.
— Мы сделали все возможное для тебя, но демон превратил тебя в мошенницу! — заметив выпавшие из кармана пальто Радианы четыре монеты, произнесла Авигея Баркер, со злобой выделяя последнее слово.
— Но я же не вор, — запротестовала Радиана. — И ты это знаешь!
— В таком случае, — нахохлилась Авигея, — По крайней мере, ты мне, надеюсь, скажешь, откуда у тебя ЭТО? — указывая на деньги, допытывалась она.
— Это я взяла на автобус! — вскрикнула Радиана, округлив глаза.
— Где ты их взяла, позволь тебя спросить? — дознавалась Авигея.
— В своей комнате, — пролепетала Радиана. — На тумбочке. Эти деньги — моя зарплата!
— А лгать-то ты не умеешь, милочка! — строго сказала Авигея. — К твоему сведению, ты абсолютно нигде не работаешь! И ты же знаешь, что отец строго-настрого запретил тебе покидать пределы нашего двора!
— Но почему? — вопрошала Радиана.
Авигея сардонически усмехнулась.
— А ты сама не знаешь? — ответствовала она. — И это после того, как твоя матушка попала под власть невидимого врага...
— Невидимого врага? — недоумевала Радиана.
— Так говорят в округе, — пояснила Авигея. — И совершенно справедливо считают, что вы должны быть уничтожены!
— Кто — "мы"? — вопрошала Радиана. — Почему уничтожены? Я Вас не понимаю!
— О, нужно быть абсолютным глупцом, чтобы не понимать очевидное, — съехидничала золотистый ретривер. — Невидимый враг — орудие самих демонов! Они убили нашу дорогую Байру, но прежде позволили ей произвести на свет столь гротескное порождение, что мы на протяжении всех этих лет были вынуждены скрывать от посторонних глаз!
Я не могу позволить тебе уйти отсюда!
Зло в тебе может вернуться в любой форме!
— Зло? Во мне?! Да Вы шутите! — возразила Радиана.
— Я и не собиралась изощряться во всякого рода остроумии, — грозно промолвила Авигея. В ее глазах отражался огонь ненависти. — А уж тем более я не вижу никакой необходимости разыскивать тех, от кого мы с превеликой радостью давным-давно избавились!
Лабрадор ускоренным шагом направилась в сторону особняка.
— Мы вернемся, — добавила Авигея. — И отец пусть найдёт нам место для серьёзного разговора!
Сколько бы Радиана ни сопротивлялась, все ее усилия высвободиться были тщетны.
Вот уже были отворены ворота...
Вот тетушка Авигея, одной лапой держа племянницу за воротник, а другой отворяя деревянную массивную дверь, входит в фойе Дарквуда.
Сам Хозяин Дарквуда, золотистый лаброротвейл Тревор Баркер, мрачно восседал в гостиной, в антикварном кресле-троне, и не сводил глаз с языков огня, мерцающих сквозь массивную кованую узорчатую заслонку кофейного цвета камина.
Заслышав в прихожей шаги и знакомые голоса, погруженный в свои грезы о почившей в бозе Байре, он даже не встал с места, чтобы отворить дверь и, казалось, не слышал осуждающего голоса своей надменной сестры, которая, приведя Радиану в самую середину комнаты, делала выговор за то, что та в очередной раз дерзнула совершить побег.
Затем, бесцеремонно обшарив карманы пальто, вынула эти четыре монеты, и те со звоном покатились по керамической плитке, из которой был сделан пол.
Тревор, погруженный в задумчивость, внезапно вздрогнул и устремил яростный взгляд в их сторону.
Деньги, несмотря на мольбы Радианы, поднятые ее отцом и покрутившиеся между подушечками его мощных лап, вскоре оказались, как стопка хвороста, внутри всепожирающего пламени.
На лай и рычание тетушки Авигеи, требовавшей "справедливого наказания" для своей племянницы и искренне считавшей, что та в сговоре с демонами, толкающими ее на безрассудные поступки, ее брат в тот вечер, по ее мнению, как-то странно отреагировал: не было ни привычных нравоучений и последовавшего за ними дебоша, зверских ударов плетью, число которых неизменно составляло тридцать девять. Каждый последующий удар сдирал кожу и шерсть, впиваясь в тело и оголяя все сухожилия, разрывая их, точно веревки.
Хозяин Дарквуда выслушал сестру молча, не перебивая, устремив на Радиану свой странный полубезумный взгляд.
В тот момент, когда он упивался мыслями о чистоте, уме и страстной любви прекрасной усопшей Байры, он гораздо внимательнее вглядывался в морду Радианы, в очередной раз обнаружив новые и невероятные черты сходства между ними.
В этот момент в его нервно — напряженном состоянии мелькнула одна мысль, совладать с которой он был больше не в силах.
Радиана поначалу, в противовес изумленной Авигее, обрадовалась, что отец повременил с неминуемой расправой, не ведая об уготовленной ей участи, гораздо более жуткой, нежели бичевание.
Не знала того и ее фанатичная тетушка, которая, презрительно фыркнув, удалилась в свои покои, наутро обещав послать за преподобным Ламаром, наивно полагая, что ее брат просто оказался в на редкость "добром расположении духа".
Ночь, спустившись черной птицей в Лес Святого Августина, окутала древний особняк темной пеленой.
Все, кто его населял, давно забылись сном...
Лишь только один пес не сомкнул глаз.
Держа в одной лапе черный канделябр с паутиной и черепами, декорировавшими его, он на цыпочках прокрался в спальню своих старших детей.
Радиана спокойно почивала в своей массивной и тяжелой кровати, выполненной из натурального кедра.
Изголовье, как и витражные окна, имело заостренную форму, напоминая дизайн стрельчатых арок.
Покрывала были изготовлены из настоящего бархата.
Рядом с ее кроватью располагалось двухъярусное ложе с балдахином темно-синего цвета, где спали беспробудно её сестры — Паола, выглядевшая в точности, как она — лабрадор с кошачьей головой, и Марианна (Мэйриона), рыжая кошка с торсом лабрадора.
Они оказались единственными, кто не имел своей собственной комнаты.
Также, помимо зеркала с изображением ворона, располагались декоративные кувшины, вазы из бутылок с искусственными цветами, стол с плоской резьбой со стоящими на нем атрибутами для всевозможных ритуалов.
Над столом висело настенное панно в виде зеленого дракона в сделанной из дерева пентаграмме.
Стены комнаты были выполнены в цвете темного индиго.
По обеим сторонам кроватей висели светильники из кованого железа.
На черных тумбах в металлических подсвечниках были размещены лиловые свечи, которые, будучи зажженными в темное время суток, выглядят особенно красиво и придают комнате оттенок романтичности.
Коварный план возымел свое действие как нельзя лучше.
В ту ночь кто-то разбудил её, заявив, что нужно помочь починить входную дверь.
Дескать, заело замок, а в туалет теперь ни за что не пробраться...
Спросонья Радиана даже не придала никакого значения странным словам, слетевшим с уст того, кто по голосу походил на отца:
— Пойдем со мной, — говорил он, протягивая лапу вперед и завлекая её за собой.
Его слова гипнотизировали Радиану, которая, многократно зевая, покорно поплелась сзади. — Там, внизу под домом находится рай! Там нас ждет удовольствие! Никто нас не сможет потревожить! Нет, никто нас здесь не услышит!
Пёс повел ее по кованой винтовой лестнице, дюжина ступеней которой вела прямиком к оборудованному бункеру.
В последний раз в тот вечер она вдохнула воздух свободы.
Ее жизнь уже достигла того момента, когда она была вычеркнута из истории.
Незнакомец провел ее через шесть дверей, которые с диким грохотом захлопывались, словно решая её судьбу, запечатывая навек в массивных стенах.
В ту ночь Радиана даже и не заметила, как они очутились в темном и мрачном коридоре подземелья, ничем не отличавшемся от того, где обитали члены кошаче-собачьей семьи, которого она никогда прежде не видела.
По обеим сторонам вместо винных бочек располагались тюремные камеры в виде стрельчатых арок с массивными решётками, за которыми располагались на цепях прогнившие откидные нары.
Также здесь можно было увидеть и нескольких арестантов в привычных полосатых робах и стальных кандалах.
По прошествии многих лет плоть сползла с них, обнажив черепа и кости, лишь костюм каким-то чудом остался нетленным.
Когда Радиана проходила мимо них, скелеты с горящими алым цветом пустыми глазницами устремляли на нежданных гостей свои свирепые взгляды, а затем начинали грызть решетки, метаться, пытаясь освободиться от оков, рвали на себе остатки плоти и одежду, вели себя как разъяренные изголодавшиеся цепные псы.
Дикие крики и вид восставшей нежити кого угодно повергнут в ужас, но Радиана, казалось, не слышала и не видела их.
Сам же широкоплечий, элегантно одетый пес в черной балаклаве невозмутимо шел впереди, освещая путь и, не сводя глаз с нее, продолжал говорить загадочные слова, которые приводили ее в то состояние, когда она становилась подобна потерявшему всякую бдительность и волю кролику, поданному на обед ненасытному питону:
— Позволим себе насладиться жизнью, — звучал его лирический баритон, — А если тебе порой будет одиноко, в твоей утробе я посею семя твоей сестрёнки.
После чего, остановившись у толстой стальной массивной двери, он попросил распахнуть ее, протянув дочери заранее приготовленную тонкую спицу.
Как только Радиане удалось вытолкнуть кнопку наружу и отворить дверь, как пёс, не сводя от нее настороженных глаз, накинул полотенце ей на морду, пропитанное каким-то спиртом.
Радиана оторопела, принялась отчаянно барахтаться, в голове у нее закружилось, в глазах помутнело, и она рухнула без чувств на холодный каменный пол.
Пес взял ее обмякшее тело, поволок в самый темный и отдаленный участок пещеры, где уже был не в силах больше совладать с непостижимой яростной энергией, клокотавшей в его сердце.
Пятнадцать минут спустя он закончил свое дело, прочно закрепил цепь на животе и привязал к толстой колонне.
— Добро пожаловать... во тьму! — усмехнулся незнакомец, и тут же раздался визг закрывающихся запоров и звук тяжелых удаляющихся шагов.
Глава вторая. Начало всех начал
"Меня зовут Радиана Уотерс. Утро пришло в Дарквуд, а моя кровать все ещё пуста. Я больше никогда не смогу спать в этой постели, ибо никто не знает, где я нахожусь. Лучи рассвета забрезжили над Домом Призраков, и день не обещает спасения".
Очнулась Радиана прикованной наручниками к единственной колонне в форме правильного цилиндра, в помещении 7x7 метров с серыми каменными стенами вытянутой формы, гуртовыми сводами и единственным небольшим стрельчатым окном высоко над головой, расположенным напротив арки с массивными коваными решетками.
Шею ее сдавливал ошейник на длинной металлической цепи.
Голова же ее кружилась, как и колеса автобуса, на котором она уехала однажды искать своих братьев и избавиться от царящего в доме гнета.
"Что происходит? Где я? Как я оказалась здесь?" — стучало в голове у Радианы, которая смутно припоминала то, что случилось с ней этой ночью.
Попробовала она приподняться, да не тут-то было: несокрушимые оковы, которыми она была пригвождена к столпу, не давали ей шанса двинуть ни одним суставом, причиняя нестерпимую боль.
Лапы, что были кем-то заведены назад, резала и натирала сталь при малейшей попытке высвободиться.
Когда Радиана дергала наручники, те затягивали кисти ее лап еще больше.
Опустив глаза в пол, она увидела длинную металлическую цепь, опоясывающую ее стан, и страх, постепенно овладевавший ею, пронизывал ее насквозь.
Из недр ее измученной души, как из жерла извергающегося вулкана, пробирался дикий крик, и, как только он вырвался наружу, облегчения не настало...
Холодным молчанием вторили ей массивные каменные стены, толщина которых составляла около тридцати метров.
Стены, которые посетителям внушали восхищение эстетическими апартаментами, теперь угнетали её, вызывали отвращение и заставляли кровь стынуть в жилах.
Ни одна живая душа, обитавшая в трехэтажном готическом поместье, не могла услышать ее, осознать всю горечь ее положения.
Тот, кто запер ее здесь, был настолько скрупулезен и расчетлив в своих хитроумных планах, что каждый звук, слетевший с ее губ, как бы поглощался стенами; он был словно заперт вместе с нею, и отчаянно искал выход из сырого подполья, витая в воздухе над острогом, но так и не мог его найти...
Создавалось впечатление, что взорвись даже в этих массивных камерах бомба или раздайся выстрел из помпового ружья, никто из обитателей дома не узнает, что тут произошло.
Не знала Радиана и того, что на дверях, чрез которые она тогда прошла, отныне установлены смертельные ловушки в виде ядовитого слезоточивого газа или провода с высоким напряжением на случай, если пленники решатся сбежать, хотя это и так не представлялось возможным.
Словно тяжелый обруч, сдавливал ей шею ошейник, и это не было обычным украшением, носящим название "чокеры", для представителей неформальных групп.
Это было настоящее железное кольцо, которое в случае дальней перевозки надевали на раба.
Он сковывал ей грудную клетку, и бедной кошко-собаке ничего не оставалось, кроме того, как заливаться слезами от отчаяния.
Попробовала она приподняться, да не тут-то было: несокрушимые оковы, которыми она была пригвождена к столпу, не давали ей шанса двинуть ни одним суставом, причиняя нестерпимую боль.
Лапы, что были кем-то заведены назад, резала и натирала сталь при малейшей попытке высвободиться.
Когда Радиана дергала наручники, те затягивали кисти ее лап еще больше.
Опустив глаза в пол, она увидела длинную металлическую цепь, опоясывающую ее стан, и страх, постепенно овладевавший ею, пронизывал ее насквозь.
Страх задохнуться преследовал ее потом долгие годы...
Но за что, и, главное, кто заключил ее сюда?
Мысли Радианы обращались к тем, кто остался наверху, в высшем мире.
Они, должно быть, позабыли о ней, намереваясь сделать это проклятое место её могилой.
Смерти она не боялась, ибо, по крайней мере, это был единственный способ обрести долгожданную свободу от самовластия ее деспотичного отца.
Если бы ее убили, это было бы куда милосерднее.
Но, вопреки всему, он оставил ей самое главное — Жизнь, что позволило тирану лишний раз чувствовать себя намного лучше неё...
Радиана всегда, к величайшему ее сожалению, знала, что родные её не питали к ней любви, и за малейшую провинность неизменно следовало неотвратимое возмездие...
Но что она такого содеяла на этот раз?
Ища внятных ответов, она устремила свой полу угасший взор на арку, где за толстыми массивными решетками, освещаемые тусклым светом факелов, лежали мощи таких же заключенных в свои одиночные камеры, как и она сама.
Никто не знает, как они оказались в ставшем ей теперь враждебном особняке с говорящим и жутким названием - Дарквуд...
Так, доктор Грассиан отмечал, что у тех, кто оказался заключен под стражу в одиночном заключении, очень быстро начинают подвергаться серьезной психической травме, включающую в себя специфический синдром, в более серьезных случаях сопровождающийся возбуждением, суицидальным желанием и явной невротической дезорганизацией.
Даже те заключенные, которые не имеют открытого психического заболевания в результате задержания, получают значительные психические травмы в течение периода изоляции.
Вскоре Радиана начала понимать и чувствовать то, что испытывали те, кто отбывал наказание в местах лишения свободы особого, строгого режима.
То, что раз и навсегда ее неотрывно связывало с давними жертвами суровых режимов: ее преследовали различные видения и галлюцинации, а голоса предрекали ей насильственную смерть.
В своих грезах она старалась воссоздать в памяти хотя бы светлые мгновения ее столь редкого пребывания за пределами Дарквуда вместе со своими братьями и сестрами.
Но все равно ее истерзанные нервы с долей сожаления возвращались к тому первому дню, заставляя ее вновь и вновь переживать весь ужас произошедшего, покуда, наконец, уставшая от бесконечных и напрасных слёз, падала на холодные каменные плиты своей новой обители.
Но что, черт побери, она сделала не так?!
И кому из ближних понадобилось видеть ее молящей и слабой, заточить в это подземное убежище?
Предаваясь воспоминаниям о том роковом дне, Радиана содрогалась от ужаса.
Голова ее наполнилась мыслями об отце, но ужель он был способен сотворить с нею подобное?! Когда за дверью послышались тяжелые шаги и раздался звук отпирающихся запоров, она замерла, как вкопанная.
Могильный холод прошел по всем ее членам, ощетинилась шерсть, уши торчали назад, Радиана старалась поджать хвост.
Еще мгновение, и перед ней оказался знакомый силуэт широкоплечего пса в черной балаклаве — головном уборе, полностью скрывающем его морду, оставляя небольшую прорезь для глаз.
Это был тот самый незнакомец, коего она видела, как полагала сама, в своих снах.
В одной лапе он держал канделябр, в другой — миску с капустным супом и корочку черного хлеба.
Не говоря ни слова, он приблизился к Радиане и, несмотря на ее отчаянные крики и вопли, поставил кушанье на пол.
— Они будут скучать по мне, — кричала Радиана. — Будут искать по всему дому! Вы ДОЛЖНЫ отпустить меня! Пожалуйста, выпустите меня отсюда! Освободите меня!
Кошко-собака билась, стучала по колонне, извивалась, подобно змее, но все было тщетно.
Незнакомец посмотрел на нее пронизывающим насквозь взглядом и удалился прочь.
Снова щелкнул замок, и Радиана осталась один на один со своим горем.
Продолжение следует...
