Серия «Жёлтый»

Как так вышло, что Жёлтый не увидел ничего плохого в знакомстве со мной? У меня нет ответа, в котором я был бы уверен. У меня есть только предположения.

Наверное, дело в том, что я не смеюсь над словом «автожир». В детстве у меня была энциклопедия, и там было написано, что по-древнегречески «гюрос» означает «круг». Когда-нибудь я обязательно расскажу, как слово «гюрос» превратилось в «жир» и попало в слово «автожир».

Так или иначе, но однажды я обнаружил, что энциклопедия лежит на кресле в раскрытом виде и маленький жёлтый бегемотик читает про автожиры — так назывались вертолёты до того, как стали вертолётами.

После каждого слова этот бегемотик издавал смешок. Не смеялся, а вот так чуть-чуть как бы хрюкал. Чаще всего недоверчиво. Он как будто удивлялся тому, какие глупости могут писать люди в энциклопедиях.

Закончив чтение, он обернулся ко мне.

— Му, — сказал он.

Да, это было его первое слово, обращённое ко мне.

Я присел рядом на кресло. Он взгромоздился на мою коленку и резво съехал вниз по ноге.

Покачался на моём носке вместе с тапком. Сбросил тапок. Снова посмотрел на меня и снова сказал:

— Му.

«Интересно, что бы это могло значит по-африкански», — задумался я.

— Ничего это не значит, — сказал Жёлтый, обнаружив своё умение читать мои мысли. — Я просто играю в корову.

После этого он укусил меня за носок, моя нога дёрнулась, он подпрыгнул и исчез. Я облазил всю комнату в поисках маленького жёлтого бегемотика, но нашёл только советскую монетку в две копейки под диваном. Не думаю, что здесь может быть какая-то связь.

Что ж, оставалось только ждать, когда он придёт в следующий раз. Может быть, он расскажет, как ему это удаётся?

Как известно, все маленькие бегемотики Африки посещают детский сад, где проходят уроки выживания в дикой местности. Когда-нибудь я обязательно расскажу об этом, а сейчас мне нужно очень срочно... Ой, кажется, у меня именно сейчас нет никаких срочных дел, поэтому слушайте.

Это было весной, в конце марта, когда снега уже нет, а зелёные листочки ещё не появились. Даже почки ещё не проснулись. Только из-под прошлогодних веток что-то выглядывало, но оно ещё было не зелёное, а какое-то фиолетовое.

И Жёлтый решил сходить в детский сад. Ну, просто потому что все пошли — и Розовый, и... эта. «Ах, всё время забываю, как её зовут, — зевнул Жёлтый. — Эрика? Ну да, кажется так».

Детский сад в городке Стуббекёбинг (именно там живёт Жёлтый) расположен в дикой местности (как и повсюду в Африке) и там надо выживать. Идёшь по улице, заходишь за дом тёти Лизелотте, маминой подруги, спускаешься немного, потом ещё чуть-чуть налево — и попадаешь в лес. И вот там есть яма, в которой надо выживать.

Опасности, прямо сказать, поджидают на каждом шагу! Начнём с того, что фамилия тёти Лизелотте — Эрикссон... И это наводит на мысль, что...

— А, привет, Эрика, — сказал Жёлтый.

— Ну здравствуй, Йелль Юппи Лахольменус, — сказала Эрика Эрикссон, сверкая своими голубыми глазами — такими же голубыми, как у Жёлтого, но больше, намного больше. Как небо.

— Почему мы всё время ходим в детский сад мимо дома тёти Лизелотте? — спросил Розовый.

— Так короче, — Жёлтый был краток.

Жёлтый любил краткость. Именно поэтому он предпочитал, чтобы его называли Жёлтым, а вовсе не Йелль Юппи Лахольменус. Он и свою сестру называл Юппка, а вовсе не так, как её звали на самом деле.

До ямы было рукой подать, поэтому друзья не успели ничего обсудить по дороге и оставили все разговоры до урока выживания.

Яма была надёжно скрыта тоненькими весенними деревьями. Это лишь на первый взгляд может показаться, что тоненькие весенние деревья ничего не скрывают. Но на самом деле они такие острые и растут так плотно, что к ним не только подходить — смотреть на них неинтересно. Вот никто и не смотрит. Поэтому яма скрыта надёжно.

Даже маленьким бегемотикам не очень удобно протискиваться меж этих острых и тонких стволов и веточек.

Жёлтый лёг на спину и увидел, как по небу плывут белые облака, а само небо почему-то не совсем голубое, а немного лиловое. Он положил в рот первую галету и вздохнул. Выживание началось. Рядом так же сурово вздохнул Розовый.

Девочки на другом конце ямы делали тревожных кукол из прошлогодних веточек и разноцветных тряпочек. Такие куколки нужны для того, чтобы рассказывать им все свои тревоги. Эрика принесла по куколке Жёлтому и Розовому.

— Они помогут вам пережить этот день, — сказала Эрика.

Жёлтый крепко сжал свою куколку. У неё были жёлтые штанишки и ярко-бирюзовые чешки...

Мама Жёлтого, мама Розового и тётя Лизелотте пили какао у открытого окна мансарды дома Эрикссонов. Им было хорошо видно, что происходит в яме.

— Как хорошо, что у детей есть свой сад, в котором они могут расти! — сказала тётя Лизелотте.

У Жёлтого есть прозвище — Автожир. Если вы начнёте смеяться над слогом «жир», голубые глаза бегемотика презрительно сузятся, и он медленно произнесёт, что это с древнегреческого...

Когда-нибудь я обязательно объясню, что означает «с древнегреческого», но сейчас мне некогда, ведь нужно очень срочно рассказать, как познакомились Жёлтый и Розовый.

Тогда Жёлтый уже был, а Розового ещё не было.

И мама Жёлтого сказала, что сегодня после завтрака они пойдут встречать из роддома очень важное лицо.

Жёлтый был ещё маленький и не знал, радоваться этому или нет, поэтому на всякий случай обрадовался.

Он доел своё малиновое желе, слез со своего маленького стульчика и быстренько обулся в свои любимые чешки. Они были голубыми — под цвет его красивых глаз.

Жёлтый вообще любил всё, что мог назвать своим. Например, свою маму или свою старшую сестру. Саксофон был, правда, папин, но Жёлтый его тоже любил, ведь папа был свой!

Все вместе они вышли на улицу. Все вчетвером!

Как ярко светило солнце! Так же ярко оно светило только в тот день, когда родился Жёлтый!

И это было вчера.

Второй день жизни был таким же радостным, как первый.

У крыльца роддома собрались все соседи. Папа тихо заиграл на саксофоне. Вчера у него была другая мелодия. И это правильно! Вчера была мелодия Жёлтого, а теперь будет что-то совсем другое!

Дверь отворилась, и на крыльцо вышел маленький розовый бегемотик.

— Здравствуйте, — сказал он смущённо, увидев всю эту толпу.

— Здравствуй! — сказали все. Даже папа это сказал, оторвавшись на секундочку от саксофона.

— Привет, — тихо сказал Жёлтый. Щёки его пылали. Он понял, что родился его друг. Его собственный. Свой.

Это маленький жёлтый бегемотик. Его так и зовут — Жёлтый.

Живёт он в Африке, и на африканском языке его имя, конечно же, звучит по-другому. Но об этом я расскажу в следующий раз, потому что сейчас нужно очень срочно посмотреть на то, как Жёлтый пылесосит снег!

Вы скажете, что в Африке снега не бывает? Вот Жёлтый тоже так думал.

Но почему же мама или папа не остановили его? Хороший вопрос, малыш.

Папа играет джаз на большом саксофоне и частенько отправляется в другие города на гастроли.

А мама и сестра в тот вечер пошли в кино.

И Жёлтый остался один!

Думаете, он грустил? Как бы не так! Он очень давно хотел остаться один, чтобы наконец-то пригласить к себе домой всех друзей.

Всех.

Особенно Эрику Эрикссон.

Я как-нибудь обязательно расскажу, кто она такая, но сейчас некогда, ведь в самый разгар веселья внезапно пошёл снег!

Все перестали петь и танцевать. Все подбежали к окнам. Все выскочили во двор!

Никто не понимал, что происходит.

Никто.

Кроме Жёлтого.

И его друга Розового.

Они-то очень хорошо понимали, что происходит. Они и только они. Ведь никто, кроме них, не знал, что они натворили вчера...

А вчера они со своим другом Розовым взяли без спроса ножницы со столика сестры, убежали на берег реки и разрезали старую подушку, которую нашли в кладовке. Им очень сильно хотелось посмотреть, что там внутри.

Внутри были снежинки. Они радостно вырвались из подушки и полетели в далёкое синее небо.

И вот теперь, налетавшись, снежинки вернулись домой.

Жёлтый посмотрел на Розового и увидел, что Розовый смотрит на Жёлтого.

Они кивнули друг другу.

Жёлтый побежал за пылесосом, а Розовый принялся вежливо выталкивать гостей со двора на улицу. Особенно вежливо он выталкивал Эрику Эрикссон, которой больше всех остальных хотелось понять, что происходит.

Пылесосили долго, ведь пылесос один, а снежинок много.

Потом их вытряхнули в какую-то старую наволочку из той же кладовки и как следует завязали специальным узлом, которому всех бегемотиков Африки учат в детском саду на уроках выживания.

Когда мама и сестра вернулись, Розовый уже ушёл, а Жёлтый смотрел в огонь камина, попивая сок через трубочку.

Словно ничего и не случилось.

— Ах, говорят, что сегодня шёл снег! — мечтательно сказала мама.

— Да весь растаял, — откликнулась сестра.

Голубые глаза Жёлтого сузились, как у настоящего заговорщика. Он вспомнил крепкое рукопожатие Розового...