Ответ вылился в пост, ибо нахлынули воспоминания и коммент растянулся на предысторию)

...Когда мне было 11 лет и родители развелись, я с братом остались с мамой. Дети (мы) очень просили собаку, я сознательно, как мог, подошёл к выбору породы и просил что-то небольшое, таксу или бассета (ох, знал бы я тогда, что я просил!). Я специально год готовился, прочитал кучу энциклопедий по собакам и породам, даже поверхностно изучил дрессировку по Прайор (с помощью кликера и какой-то там матери).

Однажды, осенью, мама позвонила и сказала убрать ВСЮ мелочь с пола. Я сразу понял, что к нам едет и мы с братом прибрались так быстро, как никогда раньше. И вот, через час-полтора, мама приехала и достала из-за пазухи крупного трёхцветного пушистого щенка, который оказавшись на полу, будто бы покатился в нашу сторону на своих небольших кургузых лапках. Нам сказали, что пушисты комок зовут никак и имя ему должны дать мы, но начинаться оно должно на букву "Ш". Так у нас дома поселилась Шарлотта (или, коротко, Шелли) породы Бернский Зенненхунд.

Щенок оказался весьма деятельным и сразу же стал любимцем всей семьи. Рос он быстро и весьма активно, а так как дети ходят в школу, а мама - на работу, то щенку быстро указали на его место, на пелёнку для туалета и смышлённая сука сразу сообразила, как позвать на прогулку и куда гадить, если не успела попросить или никого нет. Справедливости ради, собака быстро привыкла к улице и сразу просила, если требовалось. Благо, школа моя была рядом и прогулки не были проблемой. По итогам взросления, собака уничтожила с десяток книг (больше всего ей понравились мои Шекли и Азимов, мамина Донцова была брезгливо обмусолена и отвергнута), полквадрата ковролина, десяток куб.сантиметров бетонного угла и мамин любимый резной журнальный столик (сильно обглоданы ножки).

В два года собака подошла к границе веса в 50кг и перестала считать детей хозяевами. Нет, я её понимаю, ибо когда ей хотелось идти туда, а ребёнок был против, то это были проблемы ребёнка. Я помню как она катала по грязи двора моего младшего брата, который не успел отпустить поводок и волочился за ней на пузе. В общем, беспрекословно собака слушалась только бабушку и отца. Бабушка была поставщиком сушек и никто ей был не указ. А отец приходил редко и активно играл с ней, отчего она его просто обожала.

В общем, то была присказка, время сказки. А она проста - собака могла на прогулке с мамой или со мной , или с братом...просто убежать туда, куда ей надо. Дороги переходить умела, по светофорам и "зебрам", к людям относилась настороженно и не подходила к незнакомцам. Таким макаром собаня могла шароёбиться по району до двух суток подряд (исключая течку, когда она становилась домашней для нас и крайне агрессивной для кобелей) и была замечена соседями спящей на канализационных люках, а так же её подкармливали некоторые сердобольные старушки из числа бабушек-кошатниц (к кошкам собака была равнодушна). в общем, когда она собирала всю дань с округи, она всегда, ВСЕГДА возвращалась домой. Ждала под дверью подъезда, её впускали, сама поднималась на этаж и скребла в дверь.

Так что, подводя итог, соглашусь с ответом на пост. Собака должна знать и помнить, где её дом. "Собака сама дорогу к хозяину найдёт, где бы не оказалась. А если не найдёт - это так себе собака." ©

P.S. я вырос и теперь знаю, что собака в городе должна быть дрессирована, выгуливаться на поводке и за ней нужно убирать. Сейчас у меня метис немца и ВЕО, она гуляет на поводке, дрессирована и я за ней убираю на улице.

P.S.S. если дети просят собаку - скорее всего, вам с ней гулять и вам её дрессировать ибо в Мск закон запрещает выгул собак детьми до 14-ти лет.

Навеяло постом о пропавшей собаке.

Жил я в своё время с родителями в небольшом енисейском посёлке Бор, или Подкаменная Тунгуска. У отца всегда были собаки. В основном - охотничьи лайки, 2-3 штуки. Существовала какая-то ротация. Собак отдавали, они гибли иногда на охоте, иногда их воровали. Но всегда у отца жила полудворняга Ёлка. Мелковатая  для полноценной лайки, с висящим хвостом, мышастого цвета шкурой и густо покрытой шрамами мордой, она была исключительной соболятницей. Натаскивала на соболя за один - два сезона здоровенных бестолковых кобелей, а тех, кто даже после Ёлки не начинал охотиться - пускали на унты. Все в посёлке знали о ней и поэтому воровали Ёлку чаще других собак. Уводили с улицы, когда собаки "бегали". Увозили на лодках, вертолётах и снегоходах. Сажали на привязь в соседнем Ворогово, запирали в вольер под Туруханском и даже один раз упёрли в какое-то полукочевое эвенкийское становище. Но каждый раз Ёлка приходила домой. Точнее - даже не домой, а туда, где был отец. У него был охотничий участок в нижнем течении Тунгуски и иногда Ёлка сама приходила туда. Возвращалась, как правило, потрёпанная, похудевшая и неделю просто лежала в будке и отсыпалась. Отец даже не пытался никогда её искать. Максимум, месяца 3 - и собака снова была рядом.

Детским умом я тогда осознал на всю жизнь, что собака сама дорогу к хозяину найдёт, где бы не оказалась. А если не найдёт - это так себе собака.

Как любая хорошая охотничья собака, Ёлка была крайне неприхотлива. Ела немного и за всё время серьёзно болела всего два раз (помню, как мама отпаивала её тёплым молоком и бульоном). Прожила Ёлка длинную по собачьим меркам жизнь - 17 лет. Не помню, чтобы она когда-нибудь сама просилась в дом (жили мы тогда уже на Таймыре и -50 на улице не было редкостью), но отец всё чаще сам приводил её и она тихо спала под дверью, не сходя ни на шаг с коврика. Очень отчётливо помню, как утром я старался первым проснуться, чтобы отрыть ей дверь на улицу, а она встречала меня, тыкаясь в колено головой с порванным правым ухом.

Умерла Ёлка на ноябрьской охоте, в тайге. Отец положил её на нарты и отвёз от зимовья километров на 10, к поваленной сосне, в корне которой Ёлка годом раньше нашла залёгшего на зиму медведя в 30 метрах от линии капканов. Подрубил заледенелый ствол и осыпал вывернутое корневище, похоронив собаку в опустевшей берлоге.

На память о Ёлке осталось несколько волчьих и собольих "с проседью" шкур. И, конечно, большая, во всю стену, медвежья.