Тут стоит сделать еще одно важное замечание. Страна большая, я вообще не могу гарантировать, что все отделения устроены как наше. Я слышал от пациентов разные истории об организации больниц, где-то например кладут пациентов по территориальному принципу, а не по типам патологии и особенностям болезней. Это полный бред, но это есть. Автор в комментариях отвечал, что в том отделении лежали и пациенты с депрессией, и парни по направлению военкомата, там же были принудчики - это очень странное решение, но допускаю, что где-то так и есть. Итак, пойдем просто по тексту, буду давать цитаты и комментарий к ним.

"Подъём в 7 утра. Не встал? Поднимут. Завтрак обязателен, как и ужин, особенно если на это время у тебя назначены таблетки. Отказываться от еды — плохая идея. Сразу озвучат подозрение в голодовке, а это лишние проблемы и давление. Проще отдать свою порцию соседу. Не ешь мясо по убеждениям? Поверь, здесь начнёшь" - да, режим нужен, без этого никак. Например наше отделение было на 55 человек. При этом в смене днем одна медсестра процедурная, одна в кабинете с медикаментами и две постовых. 2-3 санитара постовых и еще пару человек которые занимаются своими делами, вроде соцработника, старшей медсестры и тд., есть еще буфетчица, которая как раз занимается едой. Так вот, представьте по факту 55 мужиков в не самом лучшем психическом состоянии и на них по факту 5 человек персонала, чтобы все организовать. Еду привозят, есть еще куча всяких правил, требований и тд., по которым персонал не может оставлять еду, столовую нужно убрать и обработать и тд. Не хочешь есть ? Запихивать никто не будет, но да, в журнале наблюдений опишут и врач об этом узнает, особенно если это будет регулярно. Если адекватно обоснуешь почему не хочешь, например поел своей еды, то на это и адекватно отреагируют. По поводу предпочтений вроде мяса - в принципе всем насрать, главное чтобы хоть что-то поел, мясо с удовольствием заберет другой пациент, тут вопрос опять же в адекватности трактовки. Если человек стабильно долго не ест или есть мало и через силу, это может быть признаком депрессии, психоза и тд., поэтому наблюдение за этим важно.

"И да, вилок нет, а ложки подсчитываются после каждого приёма пищи" - да, вилкой можно кого-нибудь ткнуть, а ложкой открыть дверь или что-нибудь расковырять, что не надо ковырять.

"Туалет был местным курительным клубом. Сразу после завтрака его запирали. Откроют только после того, как все выпьют свои таблетки. Тогда же выдают сигареты из передач. Сколько дадут, зависело от смены. Одна могла выдать пять штук сразу утром, другая — две, а вечером ещё три." - с туалетом в качестве курилки это беда, просто бесконечная война миров. У нас тоже было ограничение в 5 сигарет в отделении. Если давать без ограничения, начинается безудержный экономический рост в отделении, а некоторые пациенты реально курят до потери сознания.

"Еда была вполне сносной: каши, бутерброды, рыба, супы, полноценное второе. В четыре часа дня наступал «праздник»: раздача передачек от родных. Естественно, только из разрешённого списка" - раньше у нас готовил свой пищеблок, это было ужасно. Я так понимаю из и так маленького бюджета, на пищеблоке еще и воровать умудрялись. Помню, что лет 6 назад меню на человека в день должно было уложится по бюджету в 28 рублей. Последние года 3 аутсорс, стало неплохо. Например когда мы жили в ковид по 2 недели в больницу, нам возили ту же самую еду, что и пациентам. Я две недели питался этим, ничего не готовил, только подъедал что-то свое из вкусного. Есть только проблема с разнообразием, особенно для пациентов, которые лежат годами, меню повторяется через неделю и еда надоедает. Передачи у нас раздавали два раза в день. Отдать сразу все нельзя - раздадут, растащат, испортится.

"Свидания разрешены с 9 до 19, но реальное время зависело от настроения санитаров. Могли дать 10 минут, а могли расщедриться и на все 30. Комната для свиданий находилась под камерами. С тобой всегда выходил санитар, который тщательно записывал, кто к тебе пришёл, и сверял каждую вещь в передачке. После свидания часто следовал полный досмотр. Искали «запрещёнку»: алкоголь, лишние сигареты, чай" - вспомнилось пару историй про запрещенку. При всем этом запрещенка все равно попадает в отделение, как бы персонал не старался, иногда правда он плохо старается, иногда санитары сами эту запрещенку приносят. Поэтому у нас в том числе и был запрет на телефоны, иначе опять же начинается безудержное экономическое движение. Предметно-денежные отношения в отделении запрещены, но кого это волнует.

"Если у тебя нет телефона или денег на счёте, это твои проблемы." - ну собственно как и в реальной жизни.

"На стене висело красивое расписание: индивидуальная терапия, групповая психокоррекция, прогулки каждый день. Даже время указано. Реальность: психиатра я видел два раза в неделю по две минуты во время общего обхода. Весь разговор сводился к «Как дела? Как сон?». Всё. На этом «терапия» и «психокоррекция» заканчивались" - психиатр к этим мероприятиям отношения не имеет, это удел реабилитолога и психолога. Тут мы сталкиваемся с вечной нашей проблемой - дефицит кадров. В стране жуткий дефицит клинических психологов (это те, что могут работать в больнице, а не те, которые про тренинги роста и коучи), да и зарплата в больнице не такая привлекательная. С реабилитологами и труд.инструкторами та же история. Проблему усугубляет еще то, что по приказам, на должность труд.инструктора (по факту это может быть любой человек, который будет проводить с пациентами движ любой направленности) можно взять только человека с профильным образованием. Педагога, работника культуры. Как вы понимаете не так их много, желающих работать в психбольнице за 25к. Вот по факту и имеем то, что имеем, расписание есть, движа нет. К счастью нам удалось найти трудинструктора в отделение и у наших пациентов была активная жизнь, это очень важно. Были отделения и без них. Психологи же в силу дефицита занимаются в основном диагностическими тестированиями и индивидуальными заданиями от врача с конкретным пациентом, хотя сами они группы вести любят, для них это легче.

"Личная одежда под запретом, кроме футболок и трусов. Всем выдавали одинаковую больничную форму, часто рваную. Окна, разумеется, без ручек. Палаты в основном были рассчитаны на 6 человек, но при повышенной нагрузке в них набивалось до 9–11. В такой тесноте главным испытанием становились соседи. Почти в каждой палате был человек, который без остановки говорил сам с собой. Днём, ночью, громко." - мы личную одежду выдавали, когда человек более менее приходил в себя. Знаете кстати, в чем прикол, кроме вопросов гигиенты, с личной одеждой? Жалобы родственников и пациентов. Например поступает мужик в психозе, его сначала крутят менты со скорой, потом у нас его надо хоть как то успокоить до действия лекарств, вроде собрали в кучу, выписывается, а у него футболка порвана при поступлении. И летят жалобы от мамы мужика возраста 40 лет, что ему в психбольнице порвали футболку. А еще одежду надо сдавать по санпинам в обработку и стирку в специальных условиях и часто одежда эти условия не переносит, опять же жалобы потом. Я помню жалобу на порванный носок. Свое выдавалось с разрешения врача, под личную ответственность, еще и расписку взять неплохо. Про палаты. Да, в старых больницах палаты огромные, как и отделения, на 8-12 человек. Так не должно быть, но никто в самой больнице на это повлиять не может. Я был в больнице по новому проекту, там палаты на 1-2 человек с отдельным туалетом и душем. Везде так будет не скоро. И да, бесполезно кричать на врача в трубку телефона по этому поводу, я не могу построить новую больницу. Для примера в Финляндии, где я сейчас работаю, отделения максимум на 14 человек, все палаты одноместные. В РФ у меня в одной палате иногда лежало больше пациентов. По поводу шума, ночью в отделении тишь и благодать, точнее даже не ночью, а сразу после отбоя, часов в 9. Бывает конечно, что кто-то в психозе шумит, но это обычно успешно решается медикаментами. Жизнь в отделении ночью есть, но она тихая.

"Палата строгого режима представляла собой локальный ад. Туда отправляли новичков на «диагностику» или нарушителей дисциплины. Выходить нельзя было почти никогда: только поесть, на таблетки и трижды в день в туалет. Напротив входа находился пост, где всегда сидел минимум один санитар. Внутри таких палат были запрещены любые игры (шахматы, карты и т. д.). Максимум — книги." - есть такое, ну только туалет не 3 раза в день. И лежишь там только если совсем не в толку, обычно первые 2-3 дня.

"Санитары здесь не перетруждались. Мыть полы, таскать баки с едой, убирать в зале — всё это делали «доверенные» пациенты, лежавшие тут годами. В награду они получали лишнюю сигарету, двойную порцию еды или другие мелкие привилегии." - двоякий вопрос. В смене 2-3 санитара на 55 человек и большую площадь. А еще пациентов надо водить на беседы, всякие мероприятия типо анализов, рентгена, осмотра врачей. Санитары всегда в дефиците. Труд пациентов раньше был узаконен и назывался трудотерапией. Сейчас же да, пациенты помогают неофициально и на самом деле с большой радостью, делают это в основном длительно находящиеся в отделении, они за это получают что-то вкусное или сигареты от персонала, да и день идет быстрее. Знали бы вы, какие иногда споры между пациентами за возможность что-то поделать. Вообще дел в отделении не так много, три раза в день помыть полы и туалет, помочь донести еду с раздачи (ее привозят в одно место в больнице, оттуда забирают по отделениям). Никого не приходится заставлять что-то делать, на это обычно очередь из желающих. Еще пациенты с радостью ходят помочь что-нибудь перенести по больнице или на работу на улицу, зимой убирают снег. Опять же, только те кто хотят. Заставлять пациентов что-то делать - лишний и ненужный головняк для персонала, чаще всего я наоборот задалбливал персонал на "активизацию" пациента.

"Этих «вылеченных» потом демонстративно показывали остальным как пример того, что бывает, если не слушаться." - да, выводили в центр отделения и показывали xD

"Большинство смен были адом. Мат, оскорбления, унижения являлись нормой. Фразы вроде «Да вы все конченые, раз сюда попали» или «Жаль на вас время тратить» служили, наверное, вместо обещанной терапии. Была пара адекватных смен, где к нам относились по-человечески, но они были исключением." - очень много конечно зависит от людей, среди персонала бывают разные. В целом я бы сказал, что в психиатрии работают более терпимые и добрые люди, это мое наблюдение за все годы работы. Злые, без эмпатии не задерживаются и очень быстро огрубляются еще сильнее - это сложно, работать с людьми с психическими расстройствами. Про мат, да, персонал матерится много. На зарплату санитара не идет питерская интеллигенция. В целом после конца рабочего дня, когда в больнице уезжает дневной персонал, власть переходит в руки суточной смены. За наше отделение я могу сказать, что все было вполне пристойно, но подбор персонала также зависит от заведующих и старших сестер. Я всегда прощался сразу и без разговоров за две вещи - алкоголь на смене и агрессию в адрес пациентов. На моей памяти это было два раза, оба раза алкоголь. В целом сейчас ситуация с правами пациентов обстоит намного лучше, беспредела давно нет.

"Лайфхак №3: не просите врача выписать вас напрямую, а попросите близкого, который созванивается с вашим лечащим врачом, узнать, сколько примерно вам ещё лежать и можно ли теоретически выписаться раньше" - если вам можно выписать, врач будет первый в очереди, кто захочет вас выписать. В отделениях всегда перегруз, на пике у меня лежало 65 человек при 55 плановых местах. Если вас не выписывают, значит врач не уверен в вашем состоянии, об этом можно и нужно разговаривать откровенно.

"Вы пишете заявление на отказ от лечения. Но если врач считает вас нестабильным, ваше заявление он не подпишет. Врачебная комиссия может легко перевести вас на недобровольное лечение по решению суда. Так что ваша «свобода воли» условна. На деле, только ваш лечащий врач-психиатр решает, когда вас отпускать." - подмена понятия. Решает не врач, решает суд. Суд решает на основании заключения комиссии из минимум трех врачей, комиссия дает заключение на основании "Закона о психиатрической помощи". Критерии довольно четкие и суд трактует их довольно строго, человека сложно положить "недобровольно". Но если была попытка суицида с комой и реанимацией, то да, критерии выполняются и основания есть. Но дело тут не во власти психиатра, а в заболевании и его проявлениях.

В целом у меня диссонанс от поста автора, он вроде обратился сам, тут же ведет себя так, будто его "упекли" - скрывает все от психиатра, старается "не отсвечивать". Учитывая что в анамнезе суицидальная попытка с комой, 3 недели совсем немного, при таком рисунке поведения. Не надо относится к персоналу и врачам как к врагам, это облегчает взаимодействие. Хочется так же сделать акцент на том, что не смотря на всю "карательность" описания, автора отпустили довольно быстро и не "превратили в овоща". Лечение очень даже мягкое, ничего страшного, кроме бытового дискомфорта, с ним не произошло.

К чему я все это написал. Да, проблемы в отечественной психиатрии есть, в основном они растут оттуда же, откуда и во всей остальной медицине - нехватка денег и персонала. Опять же, в Финляндии в отделении, где я работаю сейчас, на 14 пациентов 6 медсестер в смене, как говорится - почувствуйте разницу. Многое бы хотелось поменять. Отделение которое описал автор - не самое обычное, вы не попадете туда с депрессией или ОКР, это отделение для пациентов в особенном состоянии. Мне было бы интересно узнать, про какую больницу пишет автор, где всех кладут в одно отделение. Другие отделения значительно отличаются от описания. Это подтверждает опыт других людей в комментариях. Пишите вопросы, постараюсь ответить!

P.S. Текст не вычитывал, смиритесь с ошибками, времени на это просто нет. Пост по ОКР в работе.

Второй сосед дико наяривал, он там лет 10 уже, убил своих родных в отрочестве, умственно отсталый, принудительно сидит.

Был "вампир", люди, которые разговаривали звуками, много волшебников и сказочников. Был парень, который головой бился с разбегу о стены - постоянно на вязках лежал.

Пролежал я месяц, диагноз - тяжёлый депрессивный эпизод, суицидальная попытка.

Лучше заезжать добровольно, конечно, если есть понимание, не доводить до крайности. Я боялся попасть в ЗП, поэтому затянул. Оказывается не всё так страшно там, самое страшное в наших головах.

4 - либо готовящиеся к выписке, либо люди с незначительными отклонениями типа ОКР и биполярки, а так же косящие от армии.

Меня сразу поселили в 1 палату. После чего, я пошёл уже к врачам, где на меня смотрели и общались как с пятилетним ребёнком. Но выслушали и сказали, что помогут. Через 2 или 3 дня, когда стало понятно, что я не представляю угрозы для себя и окружающих, меня перевели в 4 палату.

Распорядок в вопросах питания был примерно как описывает автор изначального поста. Кстати, там учитывались и другие заболевания, такие как сахарный диабет, заболевания ЖКТ, гипертония. Поэтому, конкретным больным предназначалась конкретная больничная диета - без сахара, меньше соли и всё такое. Ели все. Не помню, чтобы кто-то отказывался.

В остальном было чуть иначе.

После приёма пищи все выстраивались в очередь за лекарствами. Потом, все выстраивались в такую же очередь за сигаретами. Выдавали по 1 штуке (редко по 2) и все шли курить во двор под наблюдением санитара. Зажигалка была только у него. Курили раза по 3-4 в день (зависело от настроения санитаров).

Если принимать участие в уборке помещений, то можно было сходить покурить ещё раз, когда закончишь.

Телефоны выдавали примерно на 10-15 минут перед обедом. Разговаривать только в общей комнате или прилегающем коридоре. 3 и 4 палаты это правило особо не касалось, но тут снова зависело от смены санитаров.

Никакого WiFi, конечно, не было. А, учитывая, удалённость лечебницы от ближайших городов и посёлков, связь была так себе и приходилось ловить сигнал. Я ни с кем по телефону не общался. Проверял мессенджеры, но никому не отвечал. Не хотелось.

Книги были только чьи-то личные. Больничной бибилиотеки никакой не было, к сожалению.

За неделю, что я там провёл, я общался с врачами 2 раза - на приёме и при выписке, 1 раз делали ЭКГ, 1 раз общался с психологом. Остальное лечение - первые несколько дней уколы, которые меня вырубали на всю ночь, и всю неделю таблетки.

После выписки, меня направили на дневной стационар. Но это выглядело скорее как отпуск - раз в неделю приезжал туда, рассказывал, как у меня дела, брал назначенные антидепрессанты и ехал домой. Через пару недель меня и с дневного выписали, и сказали приходить, если нужен будет новый рецепт.

За неделю, что я провёл непосредственно в стационаре, из-за того, что делать там было, откровенно говоря, нечего, я многое переосмыслил, пересмотрел своё отношение к событиям и людям, которые меня окружают. Ушло внутреннее напряжение и стало как-то легче жить.

В целом, опыт немного странный, но, скорее, положительный. Так как это и есть тот самый, пресловутый, выход из зоны комфорта.

Свидания разрешены с 9 до 19, но реальное время зависело от настроения санитаров. Могли дать 10 минут, а могли расщедриться и на все 30. Комната для свиданий находилась под камерами. С тобой всегда выходил санитар, который тщательно записывал, кто к тебе пришёл, и сверял каждую вещь в передачке. После свидания часто следовал полный досмотр. Искали «запрещёнку»: алкоголь, лишние сигареты, чай. Всё это в отделении было твёрдой валютой. На этаже всегда были «пациенты-бизнесмены» с запасом чая и сигарет. «Купить» у них что-то можно было просто: когда в 12:00 на полчаса выдавали телефоны, ты переводил деньги по номеру, и тебе приносили твой «заказ». Пачка сигарет — от 500 до 950 рублей. Цена зависела от левой пятки комара, осваивающего Марс.

Кстати, чтобы получить свой телефон, который ты сдаёшь при поступлении, нужно было быть в специальном списке. Если ты в нём, то ровно в полдень открывалась дверь, по списку запускали пациентов, дверь закрывалась и начинался получасовой отсчёт. Никакого Wi-Fi, даже с ироничным названием вроде «Лучшее место на земле», конечно, не было. Нашим всем был мобильный интернет. Если у тебя нет телефона или денег на счёте, это твои проблемы.

О терапии, которой не было

На стене висело красивое расписание: индивидуальная терапия, групповая психокоррекция, прогулки каждый день. Даже время указано.

Реальность: психиатра я видел два раза в неделю по две минуты во время общего обхода. Весь разговор сводился к «Как дела? Как сон?». Всё. На этом «терапия» и «психокоррекция» заканчивались.

Прогулки по расписанию должны быть ежедневными. По факту — раз в неделю, если повезёт, и длились они всего полчаса. Двор был окружён высоким забором с колючей проволокой. Гулять выпускали только тех, кого врач внёс в специальный список.

Палаты в отделении: от общих до «строгача»

Личная одежда под запретом, кроме футболок и трусов. Всем выдавали одинаковую больничную форму, часто рваную. Окна, разумеется, без ручек. Палаты в основном были рассчитаны на 6 человек, но при повышенной нагрузке в них набивалось до 9–11. В такой тесноте главным испытанием становились соседи. Почти в каждой палате был человек, который без остановки говорил сам с собой. Днём, ночью, громко.

Лайфхак №2: моим спасением стали дешёвые беруши из аптеки.

Палата строгого режима представляла собой локальный ад. Туда отправляли новичков на «диагностику» или нарушителей дисциплины. Выходить нельзя было почти никогда: только поесть, на таблетки и трижды в день в туалет. Напротив входа находился пост, где всегда сидел минимум один санитар. Внутри таких палат были запрещены любые игры (шахматы, карты и т. д.). Максимум — книги.

В обычных палатах было посвободнее: можно было общаться, заниматься спортом (гимнастика, отжимания, приседания). В общем зале был телевизор, где крутили фильмы с заезженного жёсткого диска. Через неделю знаешь наизусть все сюжеты и диалоги.

Люди и атмосфера

Санитары здесь не перетруждались. Мыть полы, таскать баки с едой, убирать в зале — всё это делали «доверенные» пациенты, лежавшие тут годами. В награду они получали лишнюю сигарету, двойную порцию еды или другие мелкие привилегии.

Контингент самый разный: «ветераны» больниц, люди после спецрежимных психиатрических больниц (в том числе за тяжкие преступления, досиживающие обязательные 1, 5, 10 лет), наркозависимые, ветераны боевых действий с ПТСР, люди в острых психозах, шизофреники и, на удивление, много колдунов. Открытых конфликтов почти не было (всего парочка). Все понимали, что любая драка или даже громкий спор — это гарантированная путёвка в «строгач» на несколько дней. А это часто означало «лечение» уколами, после которых ты превращаешься в овощ: еле ходишь, постоянно спишь, почти не говоришь. Этих «вылеченных» потом демонстративно показывали остальным как пример того, что бывает, если не слушаться.

Медицинская помощь и персонал

Приём таблеток контролировали в зависимости от смены. Одни заставляли открывать рот и показывать, что проглотил. Другим было всё равно. А вот если у тебя болело что-то, не связанное с «профилем» больницы, — это были твои проблемы. У меня дико разболелась голова, ужасная мигрень, я подошёл к старшей медсестре. Её ответ: «У меня нет времени, идите». Я начал настаивать. В ответ получил угрозу отправки в палату строгого режима и «волшебный укол, который лечит всё». Пациент рядом четыре дня не мог сходить в туалет. Помогли ему, только когда он уже не смог сам встать с кровати.

Большинство смен были адом. Мат, оскорбления, унижения являлись нормой. Фразы вроде «Да вы все конченые, раз сюда попали» или «Жаль на вас время тратить» служили, наверное, вместо обещанной терапии. Была пара адекватных смен, где к нам относились по-человечески, но они были исключением. Большую часть времени я спасался книгами, стараясь ни с кем из персонала не контактировать.

Жизнь в обычной региональной психиатрической больнице была не про лечение, а скорее про выживание. Человеческое отношение стало дефицитом. Главное — наблюдать, не отсвечивать и ждать выписки. И это я ещё лежал в обычном отделении. Что творится в спецотделениях, страшно представить.

В общем, не верь, не бойся, не проси. Нестареющая классика.

Крепитесь, если у вас есть психиатрические проблемы, и поддерживайте близких, которые болеют, если у вас есть силы и желание. И главный совет, который я вынес из этого опыта: если есть деньги, всегда выбирайте частную клинику, а не государственную.

UPD: Предвидя потенциальные вопросы

Чтобы не отвечать на одно и то же в комментариях, я решил собрать самые вероятные вопросы здесь.

1. С каким диагнозом ты туда попал?

У меня пограничное расстройство личности (ПРЛ), комплексное ПТСР и рекуррентное депрессивное расстройство. В анамнезе попытка суицида, клиническая смерть, кома. Я самогоспитализировался в разгар острого кризиса, когда понял, что мои собственные эмоции стали опасны для меня самого.

2. Как долго ты там пробыл?

Три недели. Я поднял вопрос о выписке через близких, как только понял, что дальнейшее пребывание там не принесёт мне больше никакой пользы. (Лайфхак №3: не просите врача выписать вас напрямую, а попросите близкого, который созванивается с вашим лечащим врачом, узнать, сколько примерно вам ещё лежать и можно ли теоретически выписаться раньше). Острое состояние сняли, таблетки подобрали, а стены начали давить сильнее, чем помогать. Больница оказалась костылём: он нужен, чтобы встать на ноги, но ходить с ним всю жизнь вредно. Мой момент, чтобы отбросить этот костыль и пойти дальше, наступил ровно через 21 день. Полагаю, это был минимальный срок, который я должен был там провести.

3. Как вообще происходит добровольная госпитализация?

В общем, ты приходишь в приёмный покой, беседуешь с дежурным психиатром. Он оценивает, насколько ты опасен для себя или окружающих. Если основания есть, предлагают подписать согласие на лечение и госпитализацию. Я подписал. Правда, в моём случае, спустя пару минут рассказа уже закрыли дверь, чтобы я не ушёл. А бригада, что доставляла в другую, психиатрическую больницу (по месту проживания), сразу нацепила наручники в машине. И да, это при добровольной госпитализации. Наверное, правила такие. Дальше следовала стандартная процедура: сдаёшь абсолютно все личные вещи (телефон, одежду, шнурки, ремень), переодеваешься в больничную робу, и тебя ведут в отделение. Момент, когда за тобой с лязгом закрывается железная дверь, — это незабываемо.

4. Тебе в итоге помогло лечение?

Важно понимать: больница не лечит пограничное расстройство. Основа его лечения — длительная психотерапия. Из того, что принесло пользу:

• Изоляция. Меня вырвали из среды, полной триггеров.

• Фармакология. Мне подобрали схему препаратов (антидепрессант + нейролептик), которая помогла стабилизировать настроение.

• Безопасность. В больнице физически очень сложно навредить себе.

Так что в моей ситуации это было не лечение, а экстренная стабилизация.

5. Это было бесплатно?

Да, по полису ОМС всё бесплатно, независимо от того, есть у вас прописка или регистрация. Но будьте готовы к тому, что внутри отделения своя рыночная экономика. Хотите жить чуть комфортнее или безопаснее — готовьте деньги на карте, с которой сможете переводить оплату местным «бизнесменам» или санитарам.

6. Было страшно лежать с людьми с другими диагнозами?

Нет. Да и быстро понимаешь, что опасен скорее не «буйный» сосед, а санитар с ключами и шприцем. Пациент в психозе находится в своей реальности. А санитар — в твоей. И его власть над тобой абсолютна и осознанна. Угроза «успокоительного укола» была не про лечение, а про демонстрацию силы и контроля.

7. Чем вы занимались целыми днями?

Очень много размышлял. Мой распорядок был примерно таким: книги (свои и из больничной библиотеки), физические упражнения в палате, чтобы не сойти с ума (ещё сильнее, ха-ха), и, конечно, общение с парой адекватных пациентов. Отдельное огромное спасибо Элиезеру Юдковски за его труды. Хорошее чтиво.

8. Неужели весь персонал был таким плохим?

Нет, были исключения. Пара медсестёр и несколько смен санитаров относились к нам как к людям, а не как к ходячим ошибкам. Это были островки твёрдой почвы в общем море стигматизации и осуждения. Но, к сожалению, именно исключения.

9. Раз ты лёг добровольно, мог ли ты уйти в любой момент?

Теоретически, да. Вы пишете заявление на отказ от лечения. Но если врач считает вас нестабильным, ваше заявление он не подпишет. Врачебная комиссия может легко перевести вас на недобровольное лечение по решению суда. Так что ваша «свобода воли» условна. На деле, только ваш лечащий врач-психиатр решает, когда вас отпускать.

10. Как выписка и диагноз повлияли на твою жизнь?

Главные изменения — внутренние. Во-первых, вы получаете подтверждение: то, что с вами происходит, — не блажь или «плохой характер», а болезнь. Это даёт отправную точку для дальнейшей работы. А во-вторых, простые вещи: возможность выйти на улицу, выпить лимонада, обнять близкого человека, заснуть в обнимку с собакой — всё это после больницы начинаете ценить с какой-то новой, пронзительной ясностью.

11. Как вычисляют точный диагноз?

Энцефалограмма (ЭЭГ, «шапочка»), сбор анамнеза, диалог при поступлении. Тестирование. В моём случае это был опросник на 600–700 вопросов, плюс получасовая беседа со специалистом на второй или третий день, где используют тест Сонди и задают вопросы вроде «что общего вы видите на этих четырёх картинках?».

Дополнительный пруф.