Вдруг, несмотря на то, что за ней наблюдали лучшие филеры, ее перестали видеть. Это могло означать или то, что она незаметно выехала из Ростова или, что она не выходит из дому по болезни. Во втором случае, возникал вопрос, чем же она тогда питается, так как никто к ней не приходил и продуктов не приносил. Отъезд же старухи в неизвестном направлении, незамеченный филерами, должен был бы быть признанным крупным промахом для чинов розыска, т. к. очевидно, она могла выехать только, чтобы продолжать свою партийную деятельность в другом месте, где не заподозренная, могла многое натворить для террористической организации. Я решил поручить выяснение дела филеру Ланидзе, кстати похожему на армянина, который, служа не более года в охранном отделении, обратил на себя внимание своей сметливостью, настойчивостью и добросовестным отношением к делу. Я предоставил ему полную свободу действий, лишь бы он не «провалился», т. е. не навлек на себя подозрений. Ланидзе был польщен ответственным поручением, узнавши, что старуха, прозванная филерами «Галка», была «серьезным товаром», как опытная работница в сфере транспортирования для партии оружия.
Притом, я предупредил Ланидзе, чтобы он не дал завести себя за город, т. к. революционеры это практиковали, отправляясь в пустынные места, где и убивали неопытных филеров. Ланидзе должен был приходить к старшему филеру на квартиру, хотя бы ночью, а в управление вовсе не являться. Вблизи домика, который занимала армянка, находился грязный, маленький духан (кабачек). Ланидзе, не долго думая, нанялся туда кельнером за еду, чердачное помещение и благодарность клиентов. Днем он непрерывно посматр ивал на домик и на второй день, вдруг, заметил подъехавшего извозчика, по наружности армянина, без седока, но с большой корзиной, которую он, с видимым трудом, пронес к воротам. Затем, позвонив, армянин несколько раз ударил кнутовищем по калитки, которая отворилась и Ланидзе видел, с радостью, с которой охотник видит следы зверя, старуху «Галку». Извозчику Ланидзе дал кличку «Кучер» и запечатлел в своей памяти его наружность и пятнадцатый No пролетки.
Сказавшись внезапно больным, Ланидзе поднялся на свой чердак «работать», т. е. наблюдать, так как, окно его помещения находилось против ворот «Галки». Подвязав голову и зубы, придавая себе страждущий вид, чтобы убедить хозяина духана в своей болезни, Ланидзе решил ждать у окна дальнейших событий. Он соображал так: извозчик знал условный знак, раз он стучал в ворота после того, как позвонил; армянка поздоровалась с ним, как со знакомым; если в привезенной им большой корзин есть что-нибудь интересное для партии, то старуха должна будет дать об этом знать кому нибудь, или кто нибудь к ней придет. Было около 5 часов дня, когда он начал свое наблюдение, но часы проходили и Ланидзе, наконец, задремал в ночной тишине. Скрип калитки сразу разбудил его, как самый легкий звук будит людей, заснувших с напряженным чувством ожидания.
В темноте он различил «Галку», которая, выйдя, оглянулась по сторонам и быстро пошла по улице. В один миг, филер был уже на улице, успев сбросить свои повязки и надет калоши, чтобы идти безшумно. По пустынным улицам Нахичевани раздавались быстрые шаги «Галки», которая уверенно шла по направлению набережной Дона и вошла в парадный подъезд дома, двери которого не были заперты. Дом принадлежал богатому торговцу фруктами, армянину Карапету. Затем старуха, все тем же бодрым шагом, посетила еще двух лиц, оказавшихся впоследствии железнодорожным служащим и учительницей, и возвратилась домой, а Ланидзе помчался к старшему филеру. Они решили, что «Галка» стала «ночной птицей» и что поэтому Ланидзе надо, оставаясь в своем духане, продолжать ночное наблюдение. Трудное время настало для Ланидзе и двух филеров, назначенных ему в помощь. Ночное наблюдение всегда сложно по техническим соображениям и не безопасно, т. к. въ темноте филер может оказаться сам под наблюдением и в засаде. В данном случае, оно еще затруднялось неутомимостью «Галки», которая посещала разные места до рассвета или принимала посетителей.
