BlacAnGol

Дар Смерти. Глава 8

Дар Смерти. Глава 9

Дар Смерти. Глава 10

Дар смерти. Глава 11

Дар смерти. Глава 12

Дар Смерти. Глава 13

Когда тронулись с места, Варя неожиданно подумал, а не сел ли он добровольно в машину к маньяку, который его довезёт до ближайшего лесочка и прикопает. Нервно хихикнув, он взглянул на водителя. Дэн хмуро смотрел прямо вперёд и сжимал руль так, что костяшки пальцев побелели. На нервный смешок Вари он не среагировал, полностью погрузившись в свои переживания.

— Так куда ты меня везёшь? — спросил Варя, подавив приступ кашля.

— Извините, задумался. Куда поедем? Мне бы с вами поговорить наедине.

— Хорошо, давайте ко мне домой. Племянница, думаю, ещё со школы не пришла. Коммунистов семнадцать, тебе придётся развернуться, ты уже далеко уехал. Я рядом с работой живу.

— Ой, — в этот раз нервно хихикнул Дэн. — Простите, сейчас развернёмся.

Объехав квартал, они вернулись к дому Вари. Дэн вышел из машины и с удивлением рассмотрел полуразрушенные столбы ворот на въезде во внутренний двор, где стояли дома.

— Сколько лет, интересно, этим домам? Я думал, тут и не живут, — удивился Дэн, подойдя к калитке.

— Зато дёшево, ипотека — копейки. Хотя дали под самый высокий процент, жильё-то сильно вторичное, — пожал плечами Варя. — Мне хватает, туалет не на улице и мой личный — и то хорошо.

В квартире Дэн поморщился и зажал нос.

— У вас всегда тут так пахнет?

— Пахнет? — Варя втянул носом воздух и ничего не почувствовал.

— Да, словно тряпка половая в ведре стухла.

— А-а, — выдохнул Варя и бросился к стиральной машинке, но, похоже, спешка запоздала. Пришлось включать стирку повторно. — Извини, бельё не вынул, попал в больницу. Иди на кухню, там окно открыто.

Они сели за стол, куртку Дэн снимать не стал и задумчиво смотрел на грязный пол, видимо, поняв, что зря разулся и остался в фирменных белых носках.

— Так что ты хотел рассказать? Чай предложить не могу, не успел сходить в магазин.

— Ничего. Я редко пью чай, — Дэн размял плечи и, помолчав, продолжил, — даже не знаю, как начать. Трудно всё выразить словами. Правильно я понимаю, что меня арестуют? Я владелец салона, где все жертвы маньяка делали татуировки. И вы, наверно, уже знаете, что со всеми убитыми я был знаком. Ну и у меня нет никакого алиби на время убийств. Вы и ваш напарник постоянно крутитесь рядом. Меня это раздражает, но, похоже, больше подозреваемых у вас нет.

— Да, сегодня я хотел получить у начальства ордер на твой арест, — сказал Варя, глядя прямо в глаза Дэну.

В кухне снова повисла тишина.

— Я видел настоящего убийцу, — сказал Дэн и посмотрел в окно. — Но не понимаю, кто он и почему…

— Что, почему?

— Вы мне, скорее всего, не поверите, но у вас опыт больше, возможно, подскажете, что делать, или хотя бы хорошего адвоката порекомендуете.

Варя посмотрел на Дэна, всё его высокомерие и самодовольство дали трещину, плечи опустились, а взгляд стал совсем потерянный.

— Так что? Кто, по-твоему, убийца?

— Он похож на меня и на Макса, такой же худой, как мой брат. Взгляд у него безумный.

— Так, может, это и есть твой брат? — сказал Варя и подумал: «Либо ты увидел себя в зеркале».

— Брат инвалид, я точно знаю, он не может встать на ноги. Я совсем недавно говорил с его лечащим врачом. Даже уговорил съездить брата на обследование.

— А ещё брата у тебя не может быть? Близнец Макса или твой?

— Нет. Я правда поговорил с мамой, не напрямую, а просто пошутил про третьего, но она сказала, что и нас двоих ей хватило.

— Я всё-таки уточню этот момент в базе, не все любят признавать ошибки молодости.

— Я был бы вам очень благодарен. Сейчас мне кажется, что я схожу с ума. Дело не только в том, что маньяк похож на меня и я сталкиваюсь с ним почти сразу после убийства. Я записался к психиатру, потому что мне кажется, что брат выходит из дома. Я помогаю ему мыться, и ноги у него всегда грязные, сам он это не видит и не чувствует. Он покидает квартиру и возвращается, а мне не удаётся его поймать.

— Да, похоже на бред. Но что, если он и правда уходит, а тебе что-то добавляет в еду или напитки. Вы же вместе едите.

— Да-а-а. Но знаете, если это действительно он, то я на суде буду всё отрицать. Я буду счастлив, если брат волшебным образом начал ходить. Я здоровый и отсижу за него.

— Но он же не перестанет убивать.

— Если меня посадят, перестанет. Он же поймёт, что следующий на подозрении он. Да и вы станете за ним следить. Но он не может ходить, это точно, — снова вернулся к тому, с чего начал, Дэн, — значит, есть кто-то третий, который хочет нас с братом подставить, либо у меня бред и пора лечиться.

— Возможно, стресс от гибели близких людей. Ты же сам сказал, что все жертвы твои знакомые, а Татьяна, насколько знаю, близкая подруга.

— Как видите, я совсем запутался и не знаю, что делать. Я боюсь за близких и знакомых, убрал те тату из альбома. Но такая татуировка есть у брата и знакомой Кирилла, у вашей племянницы. Это выглядит настоящим безумием, кошмаром, такое не может происходить в реальности.

— Всё просто, исключим прогулки твоего брата, вдвоём нам точно удастся его выследить. Даже втроём, так как я подключу своего напарника.

— Простите, но помогать ловить брата я вам не буду и его предупрежу, — вскочил Дэн из-за стола. — Я совсем запутался. Брат не виноват, у меня есть медицинские документы о его состоянии. Значит, мне нужен психиатр и адвокат.

— Хорошо, поищу вам среди знакомых адвоката. Помоги встать, пожалуйста, я провожу до двери.

Дэн с сомнением протянул ему руку, Варя с удовольствием ухватился за его ладонь. Что ж, теперь у него есть ключ в сны Дэна, там-то он и посмотрит — безумен его посетитель или расчётлив и заранее обеспечивает себе невменяемость. Он не стал предупреждать Дэна, что у них есть улики с места убийства Козлова, а главное — они в этом случае знают мотив. Возможно, после первого убийства у Дениса и поехала крыша.

Дэн ушёл, а Варя дополз до дивана. Его колотил озноб, надо принять таблетки, уколы он так и не купил, еды дома нет, да что еды, единственное, чем он мог себя побаловать, — это кипяток из чайника. Необходимо сходить в магазин и аптеку, а раз уж придётся прогуляться, то не посетить ли заодно Дедищева Максима, ещё одно касание, и Варя сможет посмотреть сон второго подозреваемого. Попытка встать с дивана закончилась приступом кашля и тяжёлой одышкой.

Входная дверь открылась, Варя приподнялся, тяжело дыша, неужели Дэн всё-таки решил его прибить, чтоб он ничего не рассказал. В комнату влетела Сашка.

— Вот он, гад! Ты зачем из больницы сбежал!

— Не кричи, голова болит, — заныл Варя умирающим голосом, в надежде разжалобить тираншу.

— Да ты тут сдохнешь, тебя лечить нужно. Как они тебя вообще выпустили без результатов анализов?

— Я заявление написал, да и как они меня остановят?

— Придурок. А ты вот подумал, может, ты заразный, со школы Соня придёт, что будет, если она перед экзаменами сляжет.

— Сашенька, а пусть Сонька недельку у тебя или хотя бы три дня поживёт, я хоть немного подлечусь.

Сашка фыркнула и ушла на кухню. Там раздалось хлопанье дверок шкафов и холодильника. Через минуту она явилась в комнату с белым от злости лицом.

— Танатов, укуси тебя пчела, где у тебя еда и лекарства? Ты как жить-то собираешься? А лечиться чем? Рецепт тебе хотя бы выписали? — сказала она ледяным тоном, еле сдерживаясь.

— Сейчас схожу, — пропыхтел Варя, поднимаясь с дивана, и тут же кашель заставил его сесть обратно, держась за больные рёбра.

— Боже, ну почему мужики такие идиоты. Лежал бы сейчас под капельницей, через недельку был бы как огурец, а что теперь с тобой делать. Я бы скорую вызвала, да только ты же опять из больнички сбежишь, как только сможешь на ноги встать.

— Сбегу, дел полно. Я молодой здоровый мужик, что мне будет от простого бронхита.

— Завтра узнаю, какие у тебя анализы, и разберёмся, что у тебя. Кто знает, может, у тебя не бронхит, а воспаление лёгких или что похуже начинается. Лежи, болезный, я сейчас схожу всё принесу и укол тебе сделаю. Вечером пришлю Илью тебя проведать.

— И Соньку заберёшь?

— Заберу, тебе это дорого выйдет, хотя что с тебя взять. Живёшь хуже бомжа. И что за запах у тебя в квартире, фу-у.

— Ты мой спаситель. Люблю тебя. А вонь, это так — бельё протухло. Ничего, скоро проветрится, — пожал плечами Варя, который никакого запаха не чувствовал.

Сашка поморщилась и убежала в магазин и аптеку. Пока её не было, Варя ощущал, что бродит по грани сна, призрачные ладони то появлялись, то исчезали. Заснуть не давала высокая температура, удушливыми волнами накрывающая тело. Сашка вернулась и быстро сварила на кухне лёгкий куриный супчик, заставив съесть Варю пару ложек с сухариками. Потребовав оголить тыл, вколола ему уколы, какие Варя интересоваться не стал. Главное, чтоб помогло.

— Завтра забегу к тебе утром перед работой и сделаю укол. Всё, отсыпайся.

Сашка ушла, и через полчаса Варя почувствовал, как отступает температура, и дышать стало немного легче. Он подтянул к себе ноут и запустил мультики. Братья Колобки принялись за расследование, а Варя подумал, что ему надо поручить Илье следить за братьями Дедищевыми. Поговорить с Максом нужно как можно скорее, кто знает, вдруг Дэн психанёт и скроется вместе с братом от правосудия.

Просмотр мультиков прервал стук в дверь. Подозрительно, кто мог прийти, может, Илья сбежал с работы пораньше? Варя отложил ноут и доковылял до двери, кутаясь в плед. На пороге стояла Эльсия с пакетом.

— Мне сказали, что ты в больнице, а я тебя там не нашла, — с улыбкой сказала Эльсия, заходя в дом.

Варя обрадовался и заулыбался, но потом вспомнил, в каком сейчас виде, и улыбка сползла с его лица.

— Я, возможно, заразный, — пробубнил он, стараясь не раскашляться.

— Ничего, я не заболею. Вот принесла апельсинов, где-то видела, что больным нужно приносить апельсины.

— В мультике, наверно, — хмыкнул Варя, апельсинов ему совсем не хотелось.

— Можно я пройду?

— Ой, да, конечно, проходи на кухню, сейчас чайник поставлю.

— Не надо, я сама. Вид у тебя действительно очень больной. Я думала, надо мной пошутили, когда сказали, что ты попал в больницу.

— Злая какая-то шутка. Кто это мог так пошутить?

— Он мог и похуже, — отмахнулась от вопроса Эльсия.

Варя допытываться не стал, но понял, что у них есть общий знакомый. Эльсия прошла на кухню, выложила из пакета три апельсина и банку кофе. Вот кофе Варю обрадовало, взбодриться не помешает, если он планирует навестить Макса. Эльсия налила чайник и, когда он вскипел, сделала себе и Варе кофе.

— Тут дует, пойдём в комнату, — сказала она. — Покажешь мне семейные фотографии, вроде так обычно развлекают пришедших в гости девушек.

— У вас очень устаревшие сведения. Увы, все фотографии остались у матери. Есть пара фотографий Сони, и те на ноуте.

Они сели на диван. Эльсия с удовольствием отхлебнула кофе, а вот Варя, сделав большой глоток, ничего не почувствовал, но понадеялся, что кофеин сработает и без вкусовых ощущений.

— Жаль, что нет фото. Но, может, сам расскажешь о своей семье. У тебя такое необычное имя, ты сам не ощущаешь себя каким-то особенным?

— Имя придумала бабушка. Она всех назвала на свой вкус, а вкус у неё странный.

— А ты не думаешь, что у неё для этого была причина? — склонив голову, Эльсия внимательно посмотрела на Варю. — Необычное имя — необычная жизнь.

Мелькнула дурацкая мысль, что Эльсия что-то знает о его особых талантах. Но откуда? Чушь, хотя в её сне стоит странная защита, может, она понимает в сноходцах гораздо больше, чем он думает. Что, если Варя оставил в её сне улики и она его выследила?

— М-м-м. Ну, в детстве я видел очень много кошмаров. Меня водили к врачам, но никакие успокоительные не помогали, и я каждый раз просыпался с плачем, — закинул удочку Варя.

— Интересно. А сейчас что-то такое снится?

— Я вырос из этого, на такой работе можно увидеть сюжеты пострашнее детских кошмаров.

— А ты никогда не думал, что это были больше, чем просто сны? — задумчиво проговорила Эльсия. Варя вспомнил кошмары в больнице, когда он не успел нажать на ладонь и отказаться от собственных сновидений в пользу Баку. Слишком реалистично, мерзкие подробности этих снов до сих пор отдаются неприятным вкусом железа во рту. Но, если это жрёт Баку, значит, это точно кошмары, японский дух-то должен в этом разбираться.

— Уверен, что это просто сны, у нас довольно эмоциональная семья. Все с причудами.

— Интересно, а какие причуды у вашего деда? Про бабушку я уже поняла, ей нравятся странные имена, — засмеялась Эльсия.

Несмотря на шутливый тон, Варя почувствовал, что разговор стал походить на допрос, где его нужными вопросами пытаются привести к какому-то признанию или выводу. Он сам частенько пользовался такой техникой на работе, когда хотел, чтоб симпатичный ему человек признался в содеянном добровольно.

— М-м, деда я не знал. Он умер сразу после рождения моей мамы. С сердцем что-то. После того, как маме исполнилось восемнадцать, бабушка ушла в монастырь, а мама жила в общаге, пока не встретила отца.

— И где ваш отец?

— Он прожил недолго — инсульт. В нашей семье мужчины не приживаются. Может, поэтому я и не стал заводить семью.

— Это звучит грустно. Думаю, тебе пора отдыхать, — вздохнула Эльсия, Варя понял, что нужного ответа она так и не услышала. — Что ж, я зайду завтра, если ты не против.

— Нет конечно, — с облегчением выдохнул Варя, он уже с трудом сдерживал кашель и желание обмякнуть на диване. — Думаю, завтра мне станет лучше, и мы поболтаем.

Эльсия ушла, Варя налил себе ещё кофе и стал собираться на улицу, прикидывая, остались ли у него деньги на такси. Надо успеть съездить поговорить с Максом до прихода Ильи, который точно настучит Сашке, если заметит, что Варя выходил из дома. После такого подруга вызовет скорую и наймёт знакомую нянечку караулить Варю в больнице. А может, придумает что-то пострашней, у патологоанатомов свой взгляд на жизнь и представления о лечении людей извращённые.

Телефон блямкнул, и Варя радостно угукнул, увидев сообщение на экране. Пришёл аванс, теперь можно и на такси кататься, и продуктов купить, когда отберёт карточку у Сашки. Мир сразу показался не таким серым, и дышать, кажется, стало полегче. Варя вызвал такси и решил подкараулить младшего Дедищева у тату-салона. Раз Максим курит, то должны же его иногда спускать на улицу. Выйдя из такси, Варя устроился на лавочке среди кустов, в надежде, что отсюда его видно не будет. Правда, кашель его выдавал, и прохожие оборачивались, когда случался очередной приступ. Варе повезло, что дождя не было, и сквозь тучи пару раз пробились солнечные лучи. Прошло полчаса, прежде чем Лёня выкатил коляску с Максом на улицу и, махнув рукой, ушёл обратно в бизнес-центр. Макс подкатил к тем же кустам, где затаился Варя.

— Привет, — Варя с трудом встал с лавочки и подошёл к доставшему сигареты Максу.

— Э-э, привет. Вы к брату пришли? Недавно ваш напарник у нас весь выходной просидел.

— Нет, я хотел бы поговорить с тобой. Твой брат ко мне сегодня приезжал домой.

— Дэн к вам домой? — удивился Максим. — И что же он хотел?

— Он думает, что маньяк, убивающий женщин, ты, — решил спровоцировать парня Варя.

— Ну ничего себе. Знаете, я вам не верю. Дэн не выдал бы меня, даже если б я действительно был маньяком, — пожал плечами Макс. — Зачем вы врёте?

— Значит, ты не убивал. Тогда, получается, это твой брат. Его видели на месте преступлений, он знал жертв, и у него нет алиби.

— Почему нет? Он был со мной, я подтвержу, я плохо сплю и отлично знаю, что никуда Дэн ночью не ходит, — Макс сказал это грубо и посмотрел на Варю прямо и зло.

— А вот мой напарник видел его ночью в парке в то время, когда недалеко произошло последнее убийство, — Варю уже понесло, ему по-человечески нравились отношения братьев, но это сильно мешало расследованию. — К тому же твой брат сказал, что ты сам уходишь ночью из дома.

Максим побелел и медленно моргнул. Он убрал пачку сигарет, которую так и не распечатал.

— Вы уверены? То, что Дэн видел, как я ухожу из дома ночью? — спросил он, растягивая слова.

— Да. Можешь спросить брата.

— Вы не имеете права за нами следить и разговаривать без адвоката, я с вами больше не буду. Зря Дэн… Зря. Он должен был сначала поговорить со мной. — Максим развернул коляску и поехал к входу в бизнес-центр.

Варя вспомнил, что главная его задача — это дотронуться до Макса, и пошёл следом. Пачка сигарет выпала, похоже, Максим сунул её мимо кармана. Варя подхватил её с земли, борясь с головокружением, догнал Максима и сунул сигареты ему в руки.

— Ты уронил, — сказал Варя. — Тебе стоит подумать об убитых женщинах, последняя совсем девочка.

Максим сжал пачку и отшвырнул в сторону. Не говоря ни слова, он достал телефон, сделав вид, что не замечает Варю.

— Дядя Варя! — раздался знакомый голос.

Варя увидел, как на другой стороне дороги ему машет Соня. Она быстро перебежала по пешеходному переходу.

— Разве ты не должен лежать в постели? — спросила Соня, подозрительно рассматривая его лицо. — Ой, Макс, и ты тут. Привет.

— Здравствуй, Сонь. Ты к нам? — глухо спросил Макс, отложив телефон.

— Хотела, но пойду дядю домой отправлю. В следующий раз к вам зайду.

— Я сейчас такси вызову, а то скоро Илья придёт, — смущённо проговорил Варя.

Теперь ему надо аккуратно не задеть никого другого, сохранив касания Дэна и Макса для похода в их сон. Доехали они быстро, Сонька зашла домой и поморщилась.

— Надо у тебя убраться, тут как в бараке. Хочешь, я тебе суп разогрею? — сказала Сонька. — Саша сказала, что сварила.

— Нет, я пока не хочу, чаю поставь. Я маску снимать не буду, а то Сашка и так грозилась меня на опыты сдать, если я тебя заражу, — сказал Варя.

Они сидели на разных концах дивана и пили чай. Сонька, нервно ёрзая, посматривала на дядю, потом смущённо проговорила:

— Я хотела извиниться насчёт побега. Но ты мог не волноваться, я знала, что Лёня не маньяк.

— Интересно, и как же ты это знала, мысли его прочла? — буркнул Варя, хотя понимал, что сон про то, как Лёня с удовольствием убивает свою мать, Сонька не видела, и рассказать про это он ей не может.

— Типа того. Я не знаю, сможешь ты мне поверить или нет. Только не смейся. Я вижу ауру людей, точнее, это, наверно, не аура, а такие цвета, которые показывают их эмоции. Не знаю, как это назвать.

Повисла тишина. Варя с силой сжал руками свою голову. Вот дурак, Леди же намекала ему, только он волновался за жизнь Соньки и не обратил на её фразу о способностях никакого внимания. Молодец Сонька, что призналась, он сам никогда бы не стал обсуждать свои силы ни с людьми, ни с духами. Об обещании познакомить Леди с Соней до этого момента Варя старался не вспоминать.

— Что ж, я тебе верю. Думаю, и мне стоит кое-что тебе рассказать.

— Ты тоже так можешь? Я подозревала, ты в семье самый странный. Хотя и бабушка, и мама имеют способности, но твои я не видела.

— Так! Стоп. Мама и бабушка? — вот теперь Варе захотелось стукнуться головой обо что-то твёрдое, чтобы встряхнуть мозги, превратившиеся из-за болезни в кашу.

— У них такие щупальца есть. Когда мама злится, она их отращивает и ест цвета других людей. А бабушка без злости такое может. Думаю, мама их не контролирует, а бабушка — да, — затараторила Сонька, в восторге от того, что есть теперь с кем обсудить эту тему. — А ты что умеешь?

— Хм… Сегодня один человек тоже очень интересовался особенностями нашей семьи, я тогда не понял, о чём она. Ты никому больше это не рассказывала?

— Не-е-ет, — протянула Сонька. — А кто это она? Мне сегодня звонила прабабушка и спрашивала, всё ли у нас хорошо. Мне показалось, она была сильно напугана, хотя по телефону я не вижу.

— Бабушка сама позвонила? И переживала за нас? — Варя закашлялся, новость о том, что бабушка переживала за них, не укладывалась у него в голове. Та звонила лишь в случае, если в семье ожидалось пополнение, и присылала открытки на великие православные праздники. Так что эта новость удивила его больше, чем способности сестры и матери.

— Ну да, про тебя спросила. Я не стала говорить, что ты болеешь. Сказала, всё хорошо, все живы и здоровы. Может, она тоже про маньяка прочитала и испугалась. Ты с мамой поговорил?

— Э-э-э, не-ет. Извини, Соня, что-то всё как-то разом навалилось. Минутку, я сейчас ей наберу.

— Не надо, я позвонила, сказала, что у подруги поживу. Она вроде нормально среагировала. Потом про тебя скажем. Так что с твоими способностями?

— Давай я сначала расскажу. Так проще объяснить. Когда я был ребёнком, мне снились кошмары каждую ночь. Очень реалистичные, я до сих пор помню многие из них. Там всегда кто-то умирал, иногда я попадал в тело того, кто умирает, и чувствовал вместе с ним. Я почти перестал спать, меня водили по врачам, но никакие успокоительные не помогали. А потом в один из таких кошмаров пришло странное существо, знаешь, вроде поросёнка с хоботом, как у слона. Он сказал, что его зовут Баку и он попал в Россию из Японии. Он дух пожиратель кошмаров. Ему очень понравились мои сны, и он предложил заключить договор. Я отдаю ему все свои кошмары, а сам могу выбирать: смотреть чужие сны, для этого надо дотронуться до человека, сон которого я хочу посмотреть, либо могу выйти из тела, стать духом и гулять по их миру.

— Ого! Как круто. Я бы тоже хотела заключить такой договор.

— Это хорошо, потому что один дух помог мне тебя найти, а за это попросил вас познакомить. Боюсь, именно договор она тебе и хочет предложить.

— Ничего себе. — Сонька вскочила с дивана и запрыгала по комнате. Несмотря на всю свою серьёзность и замкнутость, она всё ещё оставалась ребёнком. — А как ты нас познакомишь?

— Вот тут сложность, она сказала, что я могу научить тебя входить в мир духов, что это не Баку дал мне такую способность, а мы оба так умеем изначально. В любом случае сейчас я слишком слаб, чтоб оставлять тело. Да и вряд ли тебе понравится Леди, она довольно страшная и странная, как и все духи. Они не самые приятные в общении существа и опасные, так что зря радуешься.

— Возможно, уверена люди ненамного приятнее. Ты выздоровеешь, и мы обязательно будем тренироваться. Значит, мой дар больше, чем я думала, а может, и твой тоже.

— Мне бы твой энтузиазм. Ладно, беги, пока Сашка не поняла, где ты пропадаешь. Думаю, завтра она посмотрит мои анализы, убедится, что я незаразный, и разрешит нам жить вместе.

На самом деле Варя был рад, что ночью останется один и сходит в сон к Дэну и Максу. Понятно, что они оба замешаны в убийствах, вот только насколько, а может, они это вместе проворачивают, обеспечивая алиби друг другу. Надо понять, где найти улики для ареста, раз Сорину недостаточно того, что Дэн был на местах трёх убийств.

Сонька убежала, Варя вернулся на диван и с наслаждением лёг. Болело всё тело, на грудь словно положили огромный валун. Мысли крутились вокруг сегодняшних разговоров. Эльсия и её намёки на странности его семьи, она что-то знает про их дар? Или простое совпадение. Тревога бабушки за них, Сорин, который упорно настаивал, что в убийствах замешана женщина. Духи с их словами о «коне» и «всаднике». Они точно знают, что происходит в городе, вот только у Вари бусины нет, чтобы оплатить такую информацию. Глаза закрылись, перед лицом Вари появились две ладони, но громкий стук в дверь вырвал его из дрёмы.

— Сегодня проходной двор, — пробурчал он, с трудом поднимаясь с дивана. — Сначала я за всеми бегал, теперь все дружно решили добить меня своими визитами.

Дар Смерти. Глава 8

Дар Смерти. Глава 9

Дар Смерти. Глава 10

Дар смерти. Глава 11

Дар смерти. Глава 12

Мотоцикл летел, ветер бил в шлем. Макс увеличивал скорость, чтоб услышать позади себя восхищённый визг Насти. Он вовсе не планировал разгоняться слишком сильно, но чувство того, как Настя прижимается к его спине, её колени почти делают больно, стискивая его рёбра, а руки обхватывают грудь, сбивая дыхание, возбуждало и заставляло выжимать из мотоцикла максимум. Вибрация, тесные объятия и полёт сквозь сгущающиеся летние сумерки пьянили, и в какой-то момент Макса захватило чувство нереальности происходящего. Он отвлёкся от дороги и не заметил, как грузное тело проходящей рядом фуры поползло вбок. Скрежет металла, вспышка, резкая боль и темнота.

В палате привычно пахло хлоркой и спиртом. Максим черкал в блокноте карандашом, пытаясь нарисовать портрет Насти, такой, какой она была раньше: весёлой и милой девчонкой, пока не случилась авария. На кровати дрогнуло одеяло, и раздался тихий стон.

Максим отложил блокнот на стол и подъехал на коляске ближе. Настя смотрела на него, пол-лица закрывала кислородная маска. В глазах отражалась боль. Настя отвернулась, а Максим нажал на кнопку вызова медперсонала.

— Проснулась? Сейчас укольчик сделаем и капельницу сменим. Максим, ты тут побудешь или тебя отвезти вниз? — спросила пришедшая в палату медсестра Оля.

Максим задумался. Месяц назад Настя с ним разговаривала, в то время она верила, что сможет встать или хотя бы пересесть на инвалидное кресло, как Максим. Они тогда надеялись, что всё заживёт. Боль пройдёт, и они вместе устроят гонки по больничному парку на колясках. Шли месяцы, но боль сломанного тела Насти не проходила, бесконечные инфекции и болезни накрывали снова и снова. Сейчас она страдала от воспаления лёгких и постоянно нуждалась в сильных обезболивающих. Он помнил тот день, когда она замкнулась в себе и больше не хотела его видеть.

В то утро Дэн привёз его в палату, как всегда. Настя не спала, но не поздоровалась ни с ним, ни с братом.

— Тебе хуже? — спросил Максим встревоженно, когда Дэн ушёл.

— Нет, мне одинаково. Скажи, Макс, ты же любишь меня? Любил? — голос Насти дрогнул, и она закашлялась, застонав от боли в рёбрах.

— Что-то случилось? Странный вопрос: конечно я люблю тебя.

— Значит, ты поможешь мне? Сделаешь то, что я попрошу?

— Конечно!

— Помоги мне умереть, — прошептала Настя.

— Ты что? Всё будет хорошо! Не думай о таком!

— Не думать. Сегодня был консилиум, врач из Нижнего приезжал и по видеосвязи из Москвы. Мой папа организовал. Они изучили все документы и сказали: шансы, что удастся меня поднять, равны нулю, слишком много повреждений, то, что я жива, — это чудо. А я не хочу жить.

— Но.

— Что «но», Максим? Ты поможешь мне умереть?

— Нет, я не могу!

— Это ты виноват! Ты виноват, что я здесь лежу в этом разлагающемся теле! Мне больно! Больно! Я стала грёбаной наркоманкой! Не могу без обезболивающих. Полностью завишу от людей, которым на меня наплевать. Знаешь, как это — ходить под себя? Когда тебя моет чужой человек? Конечно, знаешь, ты же через это прошёл сам. Тебе понравилось? Когда тебя не воспринимают живым человеком? Я просто задержавшийся на этом свете мертвец, невеста Франкенштейна, собранная из изуродованных кусочков. Или помоги мне, или уходи!

Такая длинная эмоциональная речь далась Насте с трудом, по лицу текли слёзы, но глаза смотрели на Макса со злостью. Она и правда его ненавидела, считала виновным. Максим уговорил её прокатиться тогда, а она доверилась ему, хоть и боялась.

Разговор не получился, Макс выкатился из палаты, не дожидаясь помощи медсестры. Вернулся на следующий день, Настя посмотрела на него с надеждой, но он помотал головой. И она отвернулась, не сказав ему больше ни слова. Хотя нет, месяц спустя она сказала одну фразу, засевшую в голову Максима, как гвоздь.

— Раз я не могу жить, то почему не могу умереть, когда я этого хочу? Разве я не имею на это права?

Воспоминания тяжестью легли на плечи, заставив опустить голову и почувствовать соль слёз в горле. Медсестра принесла укол и капельницу, Максим вернулся к столу, чтобы не мешать. Он думал над словами Насти, думал и днём, и ночью и не мог понять, как можно ей помочь. Максим понимал её боль, он сам полностью зависел от брата и, скорее всего, никогда не сможет встать на ноги. Мысль о смерти показалась ему заманчивой. Вот только о своей смерти, а не об убийстве Насти.

Со стороны кровати раздался стон, и Макс выехал в коридор. Он подъехал к окну и посмотрел на растущие внизу дубы, они тянули к нему свои чёрные узловатые ветви. А может, и правда облокотиться на подоконник, оттолкнуться и упасть. Всё закончится, а иначе что его ждёт? Настя всё равно умрёт и без его помощи, а он останется. Он держался ради неё, понимая, что Насте гораздо хуже, что ей нужна его поддержка. Старался не думать, как он будет жить дальше ещё много лет. Вдвоём они бы справились. Максим не хотел остаться один, если Насти не станет, он уйдёт за ней. Всё-таки жаль, что тут только третий этаж, шанс умереть невысок, скорее, покалечится ещё больше. Макс поехал к лифту, доставая телефон. Станет ли счастливее и свободнее Дэн, если лишится обузы в лице брата? Со временем точно станет, когда боль утраты пройдёт.

Дэн забирал Макса из больницы в тихий час и вечером. После того как Настя отказалась от жизни, дни стали похожи один на другой. Настолько, что Макса мучило чувство дежавю. Вечером Дэн, как обычно, посадил Макса на переднее сиденье, а коляску сложил в багажник. Пристегнулся, и они поехали домой, на 408-й, спальный район, построенный недалеко от петли железной дороги, ближайшая станция которой и дала ему это название. Жили они чуть дальше «Дубков», где находился больничный комплекс.

— Как она? — спросил Дэн, усаживаясь на водительское сиденье. Традиционный вопрос, ставший аналогом «привет, как дела» для них двоих.

— Всё так же. Дэн, она хочет умереть. Она говорит, это я виноват во всём.

— Мы это уже обсуждали. Виноват тот мудак на фуре, — буркнул Дэн.

Максим не стал спорить с братом. Они и правда обсуждали это не в первый раз. За месяц такие разговоры превратились из жарких споров в вялое раздражение друг другом. Дома их встретила мама. Вкусно пахло картошкой с мясом.

— Мальчики, я прибралась и принесла вам продукты. Завтра уеду в деревню.

— Спасибо, мам.

— Как там Настенька? Всё никак к ней не вырвусь.

Опять знакомые разговоры, мама собиралась сходить к Насте давно, но боялась увидеть сломанную девушку своего сына. Она тяжело пережила время, когда восстанавливался Максим, и не готова была повторять чуть подзабытое горе.

— Так же, — сказал Дэн, не давая ответить Максу. — Мам, мы справимся. Пойдём, я тебя отвезу.

Когда в квартире стало тихо, Дэн поехал в свою комнату и взял наушники. В уши ударили слова:

Смерть крышкой гроба

Остановить нельзя…

Так каково быть

Вампирами, друзья?

Колизей — Ангел тьмы

Да, возможно, это был бы выход, найти вампира и попросить его укусить Настю. Вот только вампиров не существует. Макс прикрыл глаза, стараясь слиться с музыкой и заглушить собственные мысли.

Ангел тьмы — на мне твоё проклятье,

На душе тень чёрного крыла.

«Смерть, смерть, смерть», — тихо завыл Максим. Смерть не желала ни на секунду уходить из его мыслей, нашёптывая и обещая конец боли, конец страданий. В тумбочке лежали таблетки, ему тоже когда-то прописывали обезболивающие, кажется, не наркотические, но стоит проверить. Пять штук маленьких белых капсул упали на ладонь. По лицу Максима потекли бессильные слёзы, грохот музыки стих где-то вдали.

Белый туман заклубился, оседая у корней огромных дубов. Заколыхались серые тени, и к Максиму вышла тёмная высокая фигура.

— Ты звал меня, я ответил на твой зов.

— Я сплю?

— Да, можно и так сказать. Я знаю, чего ты хочешь, и у меня есть предложение. Я помогаю тебе и твоей подруге, а ты помогаешь мне. Мы заключим договор.

Существо протянуло ему свиток, Максим быстро пробежался глазами по строчкам.

— А как я пойму, что ты выполнил свою часть.

— Поймёшь. Завтра аванс. Потом твой ход. Тогда договор вступит в силу, — сказала тень и растаяла, удушливой волной захлестнув Максима.

Его вырвало. Наушники сползли на шею. С трудом справившись с тошнотой, Максим выехал в коридор за шваброй и, вернувшись, вытер пол. Не стоило брату знать, что он пытался сделать. Скажет, что голова сильно закружилась, а лучше лечь спать, завтра брат спрашивать ничего не станет. Макс переполз с коляски в кровать и долго смотрел на белый потолок, по которому скользили лучи закатного солнца. У него не осталось сил ни на ужин, ни на общение с Дэном, он с ужасом ждал следующего дня. Бред, который у него случился от таблеток, показался каким-то слишком реалистичным.

Перед работой Дэн отвёз его в больницу, но около палаты Насти его встретила медсестра.

— Прости, ей ночью стало хуже, перевели в реанимацию, туда никому нельзя, — сказала она. — Если хочешь, там её родители в коридоре.

Максим кивнул, чувствуя, как до боли сжимаются руки на ободе колёс. Он развернул кресло и поехал в сторону реанимации. Издалека он увидел маму Насти, невысокую, хрупкую женщину, которая стояла, прислонившись лицом к груди полноватого мужчины, отца Насти. Максим решил не нарушать их горе грубыми словами участия. Он встал у окна и достал свой молескин. Посмотрел на незаконченный портрет Насти, открыл новую страницу и начал рисовать первый эскиз.

Прошло два часа, родители Насти поговорили с лечащим врачом и сели в конце коридора на лавку. На рисующего Максима никто не обращал внимания, кто-то из персонала его знал и привык к его присутствию на этаже, кто-то из-за инвалидной коляски принимал за пациента. Никто к нему не подходил и не мешал. Когда он закончил шестой эскиз, по коридору быстро прошла медсестра и скрылась в палате реанимации, через десять минут туда вбежал лечащий врач. Родители Насти вскочили и подошли к двери, прислушиваясь к происходящему внутри. Максим уже понял, что всё кончилось, забрал блокнот и поехал к лифту.

Дэн приехал за ним и, поняв по лицу брата, что случилось, посадил его в машину молча. Они всегда понимали друг друга без слов, хоть и были погодками, а не близнецами, как многим казалось.

Вечером Макс вырвал из молескина листы, протянул брату.

— Вот давно не рисовал. Возьми, может, кому-то из клиентов понравится.

— Хорошо, — кивнул Дэн, мельком посмотрев на рисунки. — Ты рисуй, зря бросил. Ты же знаешь, я в этом не так хорош. Да и к татуировкам можешь вернуться, с руками-то у тебя всё нормально.

— Подумаю. Ты же понимаешь, я сейчас ничего не хочу. А это в память о ней, — соврал Макс, Настя никогда не любила тему смерти, единственной её татуировкой была веточка оливы на запястье.

Дэн кивнул. Дни потянулись как раньше. На похороны Насти Максим не поехал, не захотел видеть её в гробу. Вместо больницы теперь он ездил в тату-салон и болтал с посетителями и новыми учениками Дэна. Забавные, совсем молодые. Кира талантливая, рисовала получше Дэна, но очень неуверенно держалась, никак не осознавая, что стала настоящим тату-мастером. Лёня — раздолбай, скорее всего, задержится в тату-сфере ненадолго, ему тяжело давались часовые сеансы. Самый младший — Кирилл, только после школы. Для него работа в тату-салоне давала возможность пускать пыль в глаза ровесникам. Появлялся он на работе редко, оправдываясь учёбой в колледже. Макс улыбался, дружески болтал со всеми, избегал участливых взглядов и ждал, когда получит обещанное таинственной тенью из сна. Через полгода после смерти Насти, он стал видеть странные кошмары.

Макс спал и видел сон: тропинка в снегу и тёмные стволы дубов. Спина мужчины, мягкий огонёк над его головой, который ведёт Макса за собой. Сон размылся серым пятном. Когда картинка вернулась, Макс увидел дно оврага и Дэна, тот стоял над телом, лежащим в снегу. Вокруг поднимались склоны оврага, на краю которых стояли огромные чёрные дубы, словно собравшиеся для принесения кровавой жертвы. Макс узнал это место, в детстве они с братом делали тут схрон. Раздался крик, Макс увидел, как Дэн пытается взобраться по склону оврага наверх. Рыхлый снег не давал ему это сделать, в конце концов Дэн встал на колени и пополз.

Макс попятился назад, чтоб брат его не заметил. Он даже забыл, что это просто кошмар. Ноги мёрзли, изо рта вырвалось облачко пара. А внутри металась мысль: «Дэн убил человека, убил». Макс сделал ещё один шаг назад и, споткнувшись, упал в снег. Глубокий сугроб поглотил его целиком, Максим в страхе замахал руками, стряхивая снег с лица, и проснулся. По лицу тёк холодный пот.

В комнате темно, а на телефоне время — только одиннадцать часов вечера. Макс не помнил, как лёг и задремал, но кошмар впечатался в память, ужас, оставленный им, совсем не хотел рассеиваться. Через полчаса хлопнула входная дверь. Макс поднялся и посмотрел, как Дэн, не включая свет в прихожей, раздевается и идёт в ванную. Зашумел душ. В этот миг в душе Макса поселился колючий комок тревоги.

С тех пор отношения между братьями стали напряжёнными, они старались не смотреть друг на друга и перестали обсуждать то, что происходило в их жизни. Макс ждал, что будет дальше. Спустя пару месяцев он решил, что видение про договор и смерть Насти — это обычное совпадение, навеянное мыслями о самоубийстве. Отчаяние взяло Макса за горло, и он снова начал думать, как уйти вслед за Настей.

Новый кошмар приснился в начале апреля. Макс стоял босыми ногами на мокром полу, а перед ним лежала женщина, вокруг разбросаны цветы, а вода под ногами смешалась с кровью. Максим узнал убитую, она приходила к ним в салон, сделала татуировку из тех картинок, что он нарисовал в больнице. Над головой женщины мигнул холодный огонёк и, скользнув вниз, впитался в рисунок на теле. Макс почувствовал холод, тело свела судорога, и он проснулся. Ему показалось, что ноги заледенели, пришлось сесть и растереть их, а через полчаса хлопнула дверь и появился Дэн. Заметив, что Макс не спит, он буркнул, что решил прогуляться перед сном, и ушёл в ванную.

Следующий сон приснился через пару дней, в этот раз он узнал подвешенную к потолку, из отрезанных рук которой на ковёр лилась кровь. Проснулся от приступа рвоты, в этот раз Дэн был дома, правда, одетый, похоже, пришёл совсем недавно. Обсуждать с ним вечерние отлучки или странные кошмары Макс не хотел, он чувствовал, что об этом лучше не говорить, и оказался прав. За видениями стояли реальные смерти, это подтвердил визит в тату-салон следователя, о котором Максиму рассказала Кира. Дэн эту тему обсуждать не стал.

— Ерунда, простое совпадение, — отмахнулся он от Макса.

— Но ты же знал убитых, дружил с Таней.

— Ты на что-то намекаешь? — психанул Дэн. — Между прочим, эти татуировки ты рисовал, и я об этом следователю говорить не стал.

— Ну, сказал бы, чего страшного. Думаешь, они поверят в маньяка в инвалидной коляске?

Дэн выругался и ушёл в подсобку, больше они это не обсуждали. Рисунки из папки исчезли, и Макс подозревал, что Дэн их выкинул. Смерти это не остановило, и отмахнуться от того, что они связаны с теми самыми татуировками, стало невозможно.

Убийства маньяка продолжились, и реалистичные сны о его жертвах пугали. Максиму трудно стало обманывать себя, что он тут ни при чём. Всё началось с договора, может, он ему и привиделся, но остальное происходило в реальности. До исчезновения эскизов из папки Макс, помня о последствиях договора, старался разговаривать со всеми, кто выбирал татуировки из его пака. Выяснял, действительно ли у них есть повод желать смерти, большинство было радо рассказать о своих проблемах. Правда, о самом больном они молчали, но Макс видел, как взгляд их порой тухнет, а вокруг начинает клубиться тьма, которую он ощущал тонкими иголками на собственной коже.

Брата в кошмарах Макс больше не видел, хотя ему и казалось, что иногда мелькал знакомый силуэт совсем рядом, отражаясь в стёклах и других гладких поверхностях. Но то, что брат причастен к убийствам, стало понятно, когда Макс, роясь в кладовке, нашёл чёрный пакет, внутри которого лежала небольшая гантель. Когда-то их купили ему, чтоб качать руки после больницы, где мышцы успели атрофироваться, а ему нужна была сила, чтоб крутить колёса инвалидного кресла. Зачем кому-то обматывать одну из гантелей чёрным пакетом? Сделать такое мог только Дэн, но для чего? Максим не верил, что брат маньяк. Но как увязать всё, что происходит последнее время? Как тень из его видений совершает реальные убийства, и для чего понадобились татуировки. После пропажи Сони, девочки, с которой они все успели подружиться, Максим понял, во всём надо разобраться и прекратить это. Стал думать, как призвать того, с кем так по-дурацки заключил договор, уйдя в свою душевную боль и не думая о последствиях. Такая возможность скоро появилась, когда Макс провалился в очередной кошмар.

Внутри башни ржавая лестница уходила вверх, и виднелись полуразрушенные площадки, от которых остался лишь металлический каркас. Девушка сломанной куклой лежала на ступенях, около её головы оплывала свеча. Максим подошёл ближе и посмотрел на татуировку у неё на плече, башня, вырастающая из черепа, а на верху башни в окне горит свеча, превращая её в маяк.

— Не очень похоже, — произнёс голос за спиной.

Макс дёрнулся и повернулся, к нему подошла тёмная фигура и встала рядом.

— Это ты их убиваешь?

— Нет, они убивают себя сами. Я лишь помогаю им в этом. Поверь, они хотят этого не меньше твоего. Эта девушка мечтала о смерти так же, как и твоя подруга. Вся разница лишь в том, что её покалечили внутри, а не снаружи.

— А зачем такой антураж, все эти странные композиции.

— А вот этого хочешь ты, похоже, даже смерть хочешь видеть красивой, — фигура пожала плечами. — Ты художник — ты так видишь. В этот раз вышло не очень.

— Я не хочу больше смертей. Нужно это прекратить.

Макс не верил, что эта девушка хотела умереть, её жизнь только началась, душевные раны можно залечить со временем.

— Остановить? Странная мысль, что ты можешь что-то остановить. Кто ты такой, чтоб ставить условия?

— Я отказываюсь от договора. И мой брат, как он связан с этим?

— Ты забавный, со мной часто пытаются спорить и ставить условия, но ты не в том положении.

Фигура исчезла. Максим бросил последний взгляд на тело девушки и вышел на улицу. Туша тумана вздрогнула, расходясь, и Макс увидел брата. Тот вздрогнул и попятился.

— Кто ты? Что ты тут делаешь? — прошептал Дэн.

Максим испуганно вздрогнул и проснулся. Он лежал в тёмной комнате и смотрел на пробегающие по потолку пятна света от проезжающих за окном машин. Нужно ли обо всём рассказать брату? А что рассказывать, что он видит сны и жертв, что он нарисовал татуировки, следуя договору, который заключил во сне. Что ж, единственное, чего он добьётся, — это визит к психиатру. Дэн никогда не верил в сверхъестественное, смеялся над страшными историями про призраков, а все истории о неопознанном считал бредом сумасшедших. Даже таро, на котором ему гадала Татьяна, называл психологической практикой, отрицая всю его магическую часть. Через пятнадцать минут входная дверь открылась, и пришёл Дэн. Макс притворился, что спит. Брат постоял рядом с его кроватью и вышел из комнаты. Зашумела вода в душе.

Тут Максу пришла новая мысль, заставившая похолодеть от ужаса. Что, если Дэн действительно убивает женщин? Возможно, поняв, что происходит, Макс от осознания, что делает его родной брат, сошёл с ума и прячет факты за придуманной им самим мистикой. Нет никакого договора и тёмной фигуры, Макс живёт в одной квартире с маньяком, от которого полностью зависит. С маньяком, которого всю жизнь любил, а теперь не в силах принять правду о его делах.

Дар Смерти. Глава 8

Дар Смерти. Глава 9

Дар Смерти. Глава 10

Дар смерти. Глава 11

Бег до дома казался кошмаром, когда ты перебираешь ногами в панике и понимаешь, что не сдвинулся ни на сантиметр. Варя в отчаянии нёсся, не обращая внимания на препятствия, как это делала Леди. Домой он добрался в два раза быстрее, чем они потратили на дорогу до Выездного с Леди, но это время показалось ему вечностью.

Около забора Варя наткнулся на душежорок, те бродили у калитки, нюхая воздух длинными носами. Рядом кто-то умер? Когда он подошёл ближе, твари повернули голову в его сторону. Варя выругался, появились догадки о том, кому сейчас плохо, так плохо, что рядом начали кружиться падальщики. Он бросился через забор и влетел домой к телу.

Возвращение к жизни оказалось ужасным, его скрутил кашель до боли в рёбрах, а потом вырвало. Тело трясло, он с трудом поднялся и дополз на кухню, там в открытое окно задувал холодный апрельский ветер. Варя налил воды и трясущимися руками выковырял из блистеров нужные таблетки. Потом поискал антигриппин, но он кончился. Тело качнуло, и он пополз обратно на диван. Взял в руки телефон.

— Илья, как там?

— Я тебе звонил. Эти штуки пластиковые — это тату-наконечники. Видел бы ты, как Дэн побелел, когда я их показал. Чёрт, а мы их не оформили как надо.

— Не до этого. Я нашёл Соньку, она в Выездном, но надо туда быстрее.

— Ого, за тобой подъехать? Я могу ребят попросить.

— Будь добр, а то меня тут немного, — договорить он не смог, его снова скрутило в кашле и вырвало. Варя с печалью посмотрел на принятые таблетки, которые исторг организм, надежда на их помощь пропала. — Нехорошо мне. Уколы нужны.

— Я так и понял. Звони Сашке, подскажет, что купить. Всё, жди нас.

Варя поднялся и побрёл переодеваться, но понял, что одежду он так в стирку и не забросил. В ход пошла футболка второй свежести, всё лучше запачканной рвотой, и Варя выполз на улицу. По привычке осмотрелся, боясь увидеть душежорок, но потом вспомнил, что находится в реальном мире, хоть перед глазами и плыло.

Когда подъехал патрульный пазик, Варе легче не стало, дышал он с трудом, а залезть в машину вышло не с первого раза.

— Ну и вид у тебя. Может, и не стоит завтра на работе появляться, — посочувствовал Илья.

— М-м, сейчас дело сделаем, а потом за уколами, — прохрипел Варя и привалился лбом к холодному стеклу.

Ему было плевать на самочувствие, главное, чтоб Сонька дождалась их спасательный экипаж. Хорошо, что маньяк убивал ночью, а сейчас до заката ещё оставалось время. Они проехали железнодорожный переезд и остановились рядом с Выездновским храмом. Объяснить, куда ехать дальше, Варя не мог. Он с трудом прикидывал, в какой части посёлка был нужный ему дом.

— М-м, а ты откуда эту инфу взял? — спросил Илья, когда шофёр уже начал материться от противоречивых указаний Вари.

— Знакомая одна. Но она только дом описала. Развалюшка там одноэтажная недалеко от Тёши.

Возможно, будь у Вари побольше времени, он бы пробил Леонида по базе и выяснил адрес проживания, а так искать пришлось практически на ощупь.

Когда они проехали пару кварталов в сторону реки, Варя чуть не выпрыгнул из машины, на ходу заметив нужный дом. Но вместо этого его качнуло и в глазах потемнело. Илья вышел из машины, и они с Кириллычем быстро зашагали к входу. Варя с трудом вылез наружу, закашлялся и, сделав пару шагов, понял, что силы его окончательно покинули. Через минуту со стороны дома раздались крики. Дверь распахнулась, и выбежала Сонька в наброшенной на плечи куртке.

— Так я и думала! Дядя Варя, останови этих придурков! Они Лёню арестовывают!

— Так надо, — с трудом прохрипел Варя.

— Он мне помог! Он ничего плохого не сделал.

— Так надо, — ещё раз сказал Варя и почувствовал, как ноги стали ватными, а грязь качнулась навстречу его лицу.

Последнее, что он увидел, как Илья и Кириллыч под руки выводят Леонида, а за ними бежит женщина и орёт на них матом. Перед погружением в полную тьму Варя узнал женщину из сна Леонида.

Темнота сменилась зябкой серостью, Варя сидел в густом тумане, руками он нащупал влажный асфальт. Туман расступился, и Варя понял, что сидит на дороге, с двух сторон — лесополоса и редкие фонари. Вдалеке загудело, минут через пять раздался шум мотора. Варя чувствовал вибрацию асфальта. Они появились с двух сторон, ослепляя фарами. Заниженная Лада и старенькая Киа летели навстречу друг другу на запредельных для этих машин скоростях. Оба водителя торопились и неслись по пустой трассе, в крови разыгралось упоение скоростью, а может, что-то и покрепче. Злая насмешка судьбы, что они встретились на этой дороге в одно время. Хотя они наверняка преодолевали эту трассу не первый раз и давно привыкли, что ночью тут тихо и спокойно, потеряли страх и внимательность. Перед лицом Вари заблестела в свете фар мелкая водяная пыль. Завизжали тормоза, шины заскользили по мокрому асфальту. Громкий хлопок, как взрыв снаряда, расколол ночную тьму. Варя вскочил и бросился с дороги в сторону, куда улетел кусок искорёженного металла, что был когда-то машиной.

В смятой кабине лежало окровавленное месиво. По тому, что когда-то было приборной панелью, растекалось нечто кровавое с белыми прожилками, от которого шёл пар. Варя почувствовал тошноту, неожиданно шофёр поднял смятую наполовину голову и посмотрел на Варю оставшимся заплывшим кровью глазом. Варя заорал и очнулся от криков, эхом прозвучавших рядом.

Первую он увидел Сашку, она смотрела на него серьёзно и по-врачебному оценивающе.

— Ты нас напугал, — сказала она строго.

Варя осмотрелся и понял, что находится в палате. Рядом на стуле сидела Сонька, глаза у неё опухли от слёз.

— Я думала, ты умер, — всхлипнула она.

— Ну, это она думала. В наш век от бронхита надо ещё постараться умереть. Хотя ты оказался к этому близок, — сказала Сашка. Она стояла, склонившись над Варей, с видом патологоанатома, готовящегося к вскрытию пациента.

— Кто там кричит? — смог выговорить Варя. Крики в коридоре продолжались.

— Привезли в реанимацию парнишку, авария на трассе. Вылетел на встречку. Мать вроде кричит, — сказала, прислушавшись к крикам, Сашка. — Там трое погибших, ему ещё повезло, во второй машине никто не выжил, всмятку, «фарш».

— Са-а-аш, — умоляюще простонала побелевшая Сонька.

— Простите. Профдеформация сказывается. Тело без души — это просто вещь. А ты, Танатов, лучше о себе подумал бы, чтоб нам плакать не пришлось. А ты, Сонька, смотри, до чего дядю довела, кто так делает. Телефон-то на фига отключила, мы, знаешь, что себе после этого придумали. В городе маньяк орудует, а она телефон отключила и пропала.

— Ну уж маньяк-то тут при чём? — удивилась Сонька, она про то, что может стать жертвой маньяка, и не думала. — Там вроде всяких пожилых женщин убивают.

— Пожилых? А-а-а, тридцать лет для неё пожилые. Да я сейчас тебя стукну. Значит, и я пожилая? Мне тридцать четыре.

Сонька съёжилась, она всегда старательно избегала конфликтов. Хотя он и сам хорош, кто ему мешал сразу разобраться с сестрой, а он трусливо избежал скандала.

— Не донимай, ей и так тяжело. Сонь, там у меня ключи где-то в кармане куртки. Возьми, живи пока у меня. Я позвоню твоей маме и скажу. Прости, что в прошлый раз не помог.

— Ничего, я понимаю. С мамой порой тяжело. Только с Лёней нехорошо получилось. Он мне помог, а к нему полиция пришла арестовывать.

— Разберёмся, — буркнул Варя.

— Без тебя разобрались уже. Написал объяснительную, и домой отправили. На него ничего нет, а Соня подтвердила, что поехала с ним добровольно и сама попросилась у него пожить, — сказала Сашка.

— Да, у него тоже проблемы с мамой, и он меня понял, в отличие от некоторых, — тихо пробормотала Сонька.

— Всё, отдыхай. Тебе сейчас капельницу принесут, а потом рентген, анализы, будет чем заняться дней десять, — фыркнула Сашка.

— Да за десять дней он ещё пять человек убьёт, — взвился Варя, пытаясь приподняться на кровати. — Нормально всё со мной.

От резкого движения в глазах опять потемнело, и Варя сполз обратно.

— Ты сколько не ел, Танатов? — зло спросила Сашка.

— Не помню, отстань. Идите, я спать буду. — Варя отвернулся к стене и надулся. Ну не может он тут валяться, когда по городу убивают людей.

Девчонки ушли, сказав, что оставили ему еду в холодильнике. На столе стояла бутылка воды, коробка сока. Палата оказалась двухместная, но второе место пустовало. Судя по потолкам и запаху, Варю привезли во Владимирскую больницу в центре города. Это хорошая новость, сбежать отсюда домой будет проще, да и тату-салон в паре минут ходьбы. Раз Ильи рядом нет, значит, он вернулся следить за Дэном. Крики в коридоре стихли, скорбящую мать успокоили. Пришла медсестра и поставила капельницу, выдав пачку бумажек на анализы, которые надо будет сдать с утра в понедельник. Заглянул дежурный врач, заметив в руках у Вари телефон, кивнул и побежал дальше, поняв, что пациент не при смерти. В телефоне Варя переписывался с Ильёй, тот действительно засел около дома Дедищевых в засаде, правда, сказал, что до двух ночи, а потом поедет домой спать. Что ж, ну хоть так. Сонька сегодня ночует с Сашкой, а в понедельник Варя добьётся у Ляхина, чтоб Дэна арестовали по делу Козлова. Наконечники для тату они как-нибудь оформят задним числом. Пусть это и нарушение протокола, но спасёт очередную жертву маньяка. Долго размышлять Варя не смог, температура отпустила, дышать стало полегче, измученное тело объявило бойкот, и Варя почувствовал, как проваливается в сон, даже выбрать ладонь не успел. Пока думал нажать на красную или зелёную, всё исчезло.

Он лежал в траве, дёргал лапами, кожа на продавленном колёсами пузе лопнула, и бурая масса кишок расползалась по земле. Кот повернул морду к Варе и тревожно мявкнул, глаза его были белёсыми и мёртвыми. Варя вскрикнул и проснулся. Что это? Его собственный сон, он давно отвык от мучивших его когда-то кошмаров. Значит, и кошмар с дорогой оказался сном, в который он попал после беспамятства. Так что же делать, ему нужен ноут с мультиками и чужой сон, выходить из тела он пока не будет, не в том оно состоянии, чтоб ещё раз рискнуть.

А уйти в чужой сон, так, наверно, его касались сегодня люди, та же медсестра или Илья, но Илья до двух спать не ляжет, а медсестра дежурит в ночь, разве что подремлет в сестринской. Эх, надо было Сонькину руку подержать, заодно и посмотрел бы, что у неё на душе. Хотя, возможно, ему повезёт, и она сама его трогала, пока он был без сознания, ну или Сашка, тоже неплохой вариант. Вот только спать они лягут часа через два, а Варя чувствовал, как сон снова заставляет закрыть глаза. Хорошо, он пережил два кошмара, сейчас он не такой впечатлительный, как в детстве, посмотрит ещё один, воспользуется случаем и поговорит с Баку.

Глаза закрылись, и Варю водоворотом унесло в темноту. Он оказался в небольшой комнате. Около стен стояли двухъярусные кровати, на них никого не было, лишь с правой нижней раздавались приглушённые всхлипывания. Звук рыданий резко прекратился. С кровати встала девушка, подошла к выходу и, надев куртку, вышла за дверь. Варю потянуло следом. Они оказались в коридоре со множеством дверей, тускло освещённом мерцающими лампами дневного света.

— Договор нарушаешь? — прозвучал рядом гнусавый голос.

— Баку, прости. Чужого сна под рукой не оказалось, я сам не рад.

— Безобразие. Будешь должен. Штрафные санкции, красную принесёшь.

— Ты что? Откуда я такую возьму?

— Ой, вот только не надо прибедняться, пойдёт твоя племянница в обучение к Паучихе и накатает тебе бусин, каких захочешь, — прохрюкал недовольно Баку, подёргивая хоботом.

— Паучиха? — спросил Варя и сам вспомнил про обещание Леди. — Это такая с круглым лицом и без глаз?

— Она, всем уже растрепала, что отхватила себе… А да ладно. Принесёшь красную, и я тебе кусочек этого сна, так и быть, оставлю, и так ты у меня уже два сегодня увёл из-под носа. Голодный я теперь.

— Ну, так целая ночь будет, да и в больнице я, кроме как спать, развлечений нет.

Пока они переругивались с Баку, девушка вышла из здания, и Варя узнал площадь с фонтаном, правда, искажённую атмосферой кошмара. Грязная вода чуть била из отверстий в плитках, кусты вокруг стояли сухие и поломанные, всё вокруг было завалено мусором, как наутро после Дня города. Девушка прошла мимо фонтана и повернула к Вечному огню. Улицу заливал бледный свет фонарей, иногда Варя видел тёмные тени, которые сама девушка не замечала. На месте Вечного огня зияла дыра, уходящая в землю, из которой слышался низкий вой, словно там внизу умирало какое-то огромное существо. Девушка шла к водонапорной башне. Старинная постройка с гербом города возвышалась над Вечным огнём и деревьями парка. Девушка подошла к башне и замерла у входа, тут появилась высокая чёрная фигура верхом на бледном, припадающем на задние ноги коне. Варя вспомнил назгулов из Властелина колец. Тень спешилась, подошла к девушке и потянула за руку внутрь башни. Варя, забыв про Баку, поспешил следом, чувствуя, как тревожно забилось в груди сердце. Но тут сон скомкался, как грязная тряпка, и послышался голос Баку:

— Не-е, дальше моё, договор есть договор.

Варя открыл глаза, в палате погасили свет, только тонкий луч падал в щель приоткрытой двери. Варя достал телефон и посмотрел сообщения. Отписались Сонька с Сашкой, что у них всё хорошо. Варя тяжело вздохнул, он забыл позвонить сестре и сказать, что Сонька нашлась. От Ильи короткое сообщение: «Он выходил ночью, проследил его до парка, потом потерял, он свернул куда-то в темноте на аллеи». Варя дёрнулся позвонить, но потом передумал, что если Илья в засаде или вернулся домой и спит, до завтра это потерпит. Что, интересно, понадобилось Дэну в парке ночью, новая жертва? Но он обычно убивал в помещении. Кроме Козлова, но тот сильно выделялся среди остальных жертв. Варя воткнул в телефон зарядник и с трудом нашёл в палате единственную розетку над тумбочкой соседней кровати. Перетащив на незастеленную койку простынь и подушку, устроился полусидя и включил мультики. Всё, хватит ему сегодня кошмаров и огромной платы за их просмотр от Баку.

Утром его отругала медсестра, застав сидящим и тупо пялящимся в телефон.

— У вас постельный режим. Ложитесь на своё место, температуру, потом в процедурный на уколы, вам ещё кровь сдавать и мочу. Баночку оставьте на подоконнике в туалете, — проинструктировала медсестра и сунула ему ртутный градусник, который почему-то оказался ледяным. — Баночку чистую в туалете возьмёте, там тумбочка с ними.

Проследив, чтоб Варя лёг в кровать, медсестра побежала дальше. Скоро он услышал, как она кого-то ругает в соседней палате за беспорядок на тумбочке. Дойти до туалета оказалось не так-то и просто, в глазах пару раз мелькали звёздочки, ноги не слушались и казались сделанными из поролона. Пару раз он закашлялся так, что заныли рёбра. После уколов — одного болючего в задницу и горячего в руку — Варя ковылял до палаты, держась за стену. Не порадовал и завтрак, жидкая манная каша с огромным куском сливочного масла, такое Варя с детства не переносил. С радостью он вспомнил, что ему оставили продукты в холодильнике. Он нашёл пакет, где лежала бумажка с его фамилией, и разочарованно засопел, в пакете оказались йогурты и творожок. Девчонки, ну что с них взять, нет бы положить колбасы и сыра или сосисок. Увы, выбирать не приходилось, он съел творог и пошёл на рентген, чтоб узнать, насколько всё с ним плохо.

Вернувшись в палату, Варя увидел сидящего на кровати Илью.

— Привет, смотрю, получше стало. Напугал ты нас, конечно.

— Просто перенервничал из-за Соньки, — смутился Варя, представив, как выглядело со стороны, когда он на глазах у всех осел на землю рядом с машиной.

— Ну ничего, подлечишься и снова в бой. Слушай, мне Сорин и Сашка не разрешили тебе рассказывать, чтоб ты нормально лежал в больнице и лечился. Но, думаю, ты должен знать, тем более это касается моей ночной слежки.

— Что случилось? — Варя уселся на кровать рядом с Ильёй, чувствуя, как слабеют ноги.

— Сегодня нашли ещё одну. В водонапорной башне, той, что у Вечного огня. Там сейчас ремонтные работы идут, вот рабочие с утра и нашли.

— Девушка, — выдохнул Варя, вспоминая кошмар.

— Да, в этот раз молодая. Студентка педа, жила в общаге рядом. Тату есть, башня там и череп. Сорину отдали Трошина в услужение, вместе они засели по новой бумажки по приезжим перекладывать, только теперь Сорин требует и женщин опрашивать, и отмечать всех, кто уехал из города.

— Ты, значит, про то, что отследил Дэна до парка, не сообщил?

— А как это к делу подошьёшь? У меня же не было разрешения на слежку.

— Ну, сказал бы, что случайно увидел, когда гулял в парке. Ты же молодой, мог с девушкой в парке ночью гулять. Вот как ему удалось на камеры не попасть? Это же центр, камеры везде.

— Камеры его не показали, это да, но вокруг башни сейчас стройплощадка, а ближайшие камеры на выходе из парка и у драмтеатра. Хотя непонятно, хоть на одну он должен был попасть по дороге. Так что будем делать?

Варя хотел сказать, что сейчас переоденется и они отправятся на работу, поговорить с начальством. Если там по старой схеме, то было много крови, нужно срочно обыск у Дедищевых, точно что-то на одежду Дэна во время убийства попало или обувь. Не успел он озвучить это Илье, как дверь палаты открылась и влетела медсестра.

— Так, посетитель, освободите палату, сейчас обход, подождите в коридоре. Больной, опять постельный режим нарушаете? Давайте ложитесь, не хватало ещё за вас выговор от врача получить.

Илья подскочил и вышел в коридор, Варя тяжело вздохнул, растянулся на койке, что ж, сейчас поговорит с врачом, напишет отказ от госпитализации и отправится на работу. Напишет на полдня отгул в счёт отпуска, и всё.

В палату вошла дородная женщина, напоминающая Варе Фрекен Бок из мультика про Карлсона. Она осмотрела лежащего больного и открыла папку с его анализами.

— Здравствуйте, Варсонофий. Я ваш лечащий врач Татьяна Павловна. Как самочувствие?

— Отлично себя чувствую, — отрапортовал Варя.

— Это хорошо, а вот анализы у вас не очень. Так антибиотики продолжаем. У вас очень ослаблен организм, витаминки поколем. Вопросы есть?

— Мне бы выписаться? Могу я отказ от госпитализации написать?

— Вы, похоже, не понимаете, что вас доставили в очень плохом состоянии. Вы хотите себе хронический бронхит заработать?

— Я дома долечусь.

Татьяна Павловна посмотрела на него, как на таракана, ползущего по стерильной марле, и нервно дёрнула плечом.

— Вы кем работаете?

— Следователь.

— А не скажешь. Значит, вы отдаёте себе отчёт, что, нарушая курс лечения, можете усугубить своё состояние.

— Да, у меня подруга медик. Думаю, она проследит.

— Больничный закроете у участкового терапевта после сдачи анализов, как проколете курс антибиотиков десять дней.

— Мне не надо больничный.

Варя понял, что сморозил глупость, когда увидел, что у Татьяны Павловны задёргался ещё и глаз от еле сдерживаемого крика.

— Так вы что планируете посещать рабочее место? У вас постельный режим.

— Всё-всё, давайте больничный, — сдался Варя. Выкинет эту бумажку, и нет проблем.

Врач ушла, громко хлопнув дверью палаты. Варя тут же подскочил с койки и бросился собираться, но понял, что его верхнюю одежду забрали. Пришлось идти на пост, махнув Илье, чтоб подождал. Медсестра на посту выслушала его с раздражением, от врача ей всё-таки попало.

— Пишите заявление, вот образец. Потом дам вам записку в хранилище, там всё выдадут. Только ваших ботинок там нет, их забрали родственники.

Варя понял, что Сашка подстраховалась, чтоб он не сбежал без её ведома. Он посмотрел на ноги, одетые в пластиковые шлёпки. Далеко по грязи в них не уйдёшь, придётся вызывать такси. Ждать бумаги пришлось около часа, Илья убежал на работу, где они договорились встретиться. Когда Варя получил свои вещи в хранилище, оказалось, что хитрая Сашка утащила не только обувь, но и выгребла всё из карманов куртки, где лежало немного налички. Варя взял телефон и проверил баланс на карте, придётся вызывать такси через приложение. Таксист с сомнением посмотрел на пассажира в тапках и маске, но от поездки не отказался, Варя же всю дорогу старательно сдерживал душивший его кашель.

Дома Варя залез в душ, а потом быстро закинул в машинку одежду, что давно валялась кучей в углу комнаты. Сел на диван и задумался, что делать. В тёмном мониторе ноута, стоявшего на стуле, отражался бледный, худой, побитый жизнью мужик. Этот облик стал печальнее, когда Варя натянул грязные джинсы и растянутый серый свитер, лежавший в шкафу с окончания института. Бомж, не иначе, понятно, почему Эльсия холодно отнеслась к нему на свидании. Надо купить хоть один выходной костюм, ну или просто что-то новое. «Вот дурак, там девушку убили, а я сижу и плачусь, что нет приличного шмота», — одёрнул себя Варя и отправился на выход. Ботинки пришлось надеть зимние, летние кеды точно рано надевать, за окном снова заморосил противный дождь.

Собравшись, Варя прокашлялся, нацепил на лицо маску и залез в подъехавшее к дому такси. На проходной дежурный посмотрел на него с удивлением, похоже, слухи, что Варя оказался в больнице, разошлись по отделению. В кабинете пили кофе Сорин и Трошин. Варя метнулся обратно в коридор, разбираться с Сориным не хотелось. Нужно было где-то раздеться и быстро пробраться к начальству. За спиной послышался крик.

— Танатов! Ёжиков тебе в печень, я тебя видел, а ну вернись.

Бежать к Илье бесполезно, там его Сорин точно накроет. И почему он не вспомнил, что его рабочее место оккупировал заезжий выпендрёжник. На самом деле голова ныла, а тело требовало прилечь, и думал о чём-то другом Варя с трудом, но и бросить начатое дело просто так не мог. Он забежал в приёмную и бросил куртку на стул. На него с удивлением посмотрела Леночка.

— Посторожи. Я к Ляхину.

— Так нет его, с утра в Нижний вызвали на совещание, — сказала Леночка, — так что забирай своё барахло и на выход. Ты на больничном, Сорин сказал, что от дела тебя отстранил. Если я тебя ещё сегодня увижу, докладную напишу, что ты сотрудников заражаешь.

Варя взял куртку и вышел в коридор. Илюха что предупредить не мог, что начальства на месте нет? Хотя телефон вибрировал, пока он ехал, а проверять, что за сообщение пришло, Варя не стал, в это время мысленно обдумывая разговор с начальством. Сам виноват, поторопился. В коридоре его уже ждал Сорин.

— Так давай одевайся и на выход. Без справки от врача, что здоров, тебя сюда больше не пустят. Я сейчас приказ напишу.

Сорин подхватил Варю под локоток и выволок на проходную.

— Этого без справки от врача сюда не пускать, — сказал Сорин дежурному и подтолкнул Варю через турникет. — Будь здоров!

Прорыв на работу не удался, ощущение, что отшлёпали и в угол поставили. Варя вышел за шлагбаум и задумался, что теперь делать, и тут его окликнули.

— Варсонофий Яковлевич, хорошо, что я вас тут встретил. Мне надо поговорить.

На въезде стояла знакомая машина, а рядом Дэн. Варя вздрогнул, человек, которого он хотел арестовать, сам решил с ним поговорить. Почувствовал, что дела его плохи?

— Вам куда? Я могу подвезти, — сказал Дэн.

— Домой. Я на больничном. О чём вы хотели поговорить?

— Садитесь, неудобно на улице. Это насчёт убийств и моего брата. Мне нужен свежий взгляд, пусть кто-то посторонний скажет мне, что я псих, — тихо сказал Дэн, открывая дверь машины.

«Уж не чистосердечное ли признание меня ждёт», — подумал Варя, залезая внутрь.

Дар Смерти. Глава 8

Дар Смерти. Глава 9

Дар Смерти. Глава 10

Эльсия дёрнулась и села в гробу. Кто-то пытался пробраться в её разум через сон. Странно, но вторжение показалось знакомым. Кто-то из своих хотел связаться? Сомнительно, её защита не сдержала бы вышестоящее начальство. Эльсия потёрла занывшие виски и осмотрелась. В выставочном зале похоронного агентства темно и тихо, но рассвет совсем близко, так что укладываться снова в гроб бессмысленно. Эльсия встала, размяла затёкшие плечи и спину. Если дело затянется, то стоит найти себе нормальное место для отдыха, тело совсем не радо такому отношению.

Эльсия поставила чайник и замешала себе растворимый кофе, с тоской вспоминая вчерашний кофе из кофемашины. Стоя с чашкой около тёмного проёма окна, она думала о Варе. Интересно, как он воспринял её побег, скорее всего, обиделся. Они неплохо посидели, но ничего нового она от него не узнала. Её он ни в чём не подозревал и не связывал с происходящими в городе убийствами, иначе не стал бы проявлять к ней дружеский интерес.

После встречи с Варей Эльсия решила вернуться к привычному распорядку: работа, поиски жертв. Сегодня ночью ей с трудом удалось предотвратить начинающийся пожар в библиотеке. Она задержалась на месте убийства до утра, в стороне наблюдала за приехавшими оперативниками и Варей. Всё-таки в нём она чувствовала что-то родное, знакомое. Что-то не так.

Раз мысль об этом её преследует, то стоит разобраться, она точно знает, что такие случайности часто признак закономерности, которая сильно влияет на происходящее. Узелки на нитках, из которых сложится узор, если его не понять вовремя, можно упустить смысл. Эльсия поставила чашку на стол и села напротив окна, наблюдая, как первые лучи солнца окрашивают мир в золотисто-розовый.

Вот оно. Свет, точнее, его проблески в ауре. Тёплый, родной, знакомый до боли от утраченного единения с общим. Родственник? Такое возможно? Здесь, в этом городе, где она была совершенно чужой и инородной, нашёлся кто-то из своих. А может, потомок братьев, редко, но такое случается. Это омерзительно, но Варя в этом не виноват, скорее, грехопадение предка портит его обычную человеческую жизнь. Стоит с этим разобраться. Позвонить сейчас и попросить новое свидание? Нет, сегодня он весь день проведёт, оформляя новое убийство, а вот завтра воскресенье, можно попытаться.

Час до прихода уборщицы Эльсия решила потратить на прощупывание мира. Где-то тлели четыре метки, хотя одна из них читалась странно, такая же подделка, как у самой Эльсии? В паке тринадцать картинок, на одну больше чем нужно. Интересный ход, даёт право на ошибку. Кто же станет носителем? Он явно имеет отношение к тату-салону. Кира? Странная девушка, закрытая от всего мира. Что-то в ней не так. Но связано ли это с убийствами? Второй — Леонид, в нём она видит пятно тьмы, что-то вроде язвы, разъедающей его жизнь, но Эльсия уже выяснила, что это ненависть к его собственной матери. Дэн похож на кусок льда, старательно скрывает, как сильно переживает за брата и своих учеников, хотя они чувствуют его заботу и благодарны, готовы соврать ради него, особенно Леонид. Эльсии удалось найти и последнего ученика — Кирилла, но тот показался ей совсем неподходящим. У него есть страсть, которая сжигает его, — желание известности и славы. Тщеславие — грех, но дела Эльсии это не касается. Макс, она бы выбрала его, тогда и эти метки, и убийства можно объяснить просто. Непонятным остаётся одно: зачем Четвёртый всадник выбрал калеку, усложнив себе пришествие. Зачем он вообще явился именно в этот город? Впрочем, Первый всадник выбрал торговку креветками, кто знает, чем руководствуются эти сущности, выбирая «коня». Когда процесс запущен, «конь» никого не интересует, а вот попытаться найти его заранее и уменьшить последствия пришествия очень хотелось. Эльсия тряхнула головой, уже произошедшее не имеет значения. Она будет следить за всеми подозреваемыми, и, когда он явится за новой жертвой, процесс будет у неё под контролем.

Когда Эльсия пила третью чашку кофе, пришла уборщица, запустив каждодневный ритуал начала рабочего дня. После работы Эльсия задумалась, куда лучше пойти: отследить метки или в тату-салон, сказать, что хотела бы сделать татуировку побольше. Метки сейчас читались легче, отчётливо маня её в сторону педагогического общежития. Но внутрь её не пустят, остановят на вахте. Как зовут носителей, она не знает, если удастся пройти, то что делать потом — бродить по этажам и спрашивать у студентов, не делал ли кто татуировку. Значит, отправится к бизнес-центру и постарается пообщаться с Максом. Неожиданно заныло в затылке, дрожь пробежала по спине. Ну вот, конкурент в городе, теперь нужно быть осторожнее. Если будет возможность испортить ей жизнь, он точно этим воспользуется. Маловат город для них двоих.

Несмотря на вновь наползающие на солнце облака, вечером народу на центральных улицах оказалось много. Эльсия села на лавочку рядом с памятником участникам локальных конфликтов и стала смотреть на вход в бизнес-центр. Насколько она поняла, Макс появляется после обеда и уезжает с братом в конце рабочего дня. Время было подходящее. Через полчаса появилась Кира, Эльсию она не заметила и перебежала через дорогу в сторону вечного огня. Затем появился Леонид, он выкатил коляску с Максом и оставил его ждать брата у дверей. Это был отличный шанс поговорить, Эльсия поднялась с лавочки и подошла.

— Привет, — сказала она.

— О, привет! Ты же у нас тату недавно делала? Ну как? Нормально заживает? — оживился Макс, узнав её.

— Да, всё хорошо. Думаю теперь побольше сделать.

— Рукав набить? Рекомендую, сам давно хочу, но никак себе рисунок не выберу. Трудно, когда ты сам художник, хочется что-то реально крутое. Ну а настроение как?

— Нормально, правда, общения немного не хватает. Я недавно в город переехала.

— Общения да, дефицит. В наш век технологий у всех по сто друзей, а поговорить не с кем. Я бы позвал такую красивую девушку в кафе. Но, увы, только в уличное, как ты сама понимаешь, ступени — это не моё, а ты меня не поднимешь.

— А как же твой брат? Не будет тебя искать?

— Дэн? А я позвоню сейчас. Он только рад будет, что я на свидании. Давненько я не пил кофе с девушками.

Макс достал телефон и набрал номер.

— Дэн, я тут отлучусь. Не переживай, помнишь Эльсию, набила у нас ангела недавно. Мы с ней в парке кофе попьём.

Эльсия перевезла Макса через дорогу, и они отправились в парк. Макс показал ей небольшое уличное кафе на входе, под навесом стояла пара деревянных столиков. Эльсия взяла двойной эспрессо, а Макс попросил чай.

— Кофе не хочу. Бессонница, сплю ужасно, не высыпаюсь, — сказал он, беря свой стакан. — Муть всякая снится. Иногда начинает казаться, что схожу с ума. Дэн говорит, это муки совести.

— Муки совести?

— Понимаешь, Эльсия. Я считаю, что виноват в смерти человека. Хорошей и красивой девушки. Это тревожит меня больше, чем то, что я никогда не смогу ходить. Возможно, эти кошмары — моё наказание.

— Что случилось? — спросила Эльсия, чувствуя, как натягивается нить. — Что за кошмары тебе снятся?

— Авария, мне, можно сказать, повезло, а Насте нет. Но, думаю, это не тема для разговора на свидании. У нас же свидание? Только не разбивайте мне сердце отказом. — Макс сделал глаза кота Шрека, а потом рассмеялся. — Кошмары не помню, что-то пугающее. Но знаешь, когда просыпаешься в ужасе, остаётся только страх, а что напугало забывается.

— Думаю, на свидании можно говорить обо всём, зачем притворяться. Смерть и сон, как часто они идут рука об руку. Древние считали, что сон и смерть очень близки. Гипнос и Танатос — два брата-близнеца. Я бы сказала, что тебе не стоит мучиться, всё приходит в этот мир и уходит в отведённый срок. Ты не убийца, а жертва. Меня больше пугают те, что, не терзаясь совестью, лишают жизни. По городу бродит маньяк. Что думаешь об истории с убитыми женщинами?

— Мы стараемся это не обсуждать на работе. Дэна тема нервирует. Это его знакомые, Таня была хорошей подругой, с остальными он общался. Его тянет к несчастным женщинам.

— Несчастным?

— Ну да, одиноким. У них у всех были проблемы, хотя у кого нет проблем?

— Да, наверно.

— Он их жалел, но помочь не мог. Бывает такое, что никто не может помочь.

— Поддержка в таком случае тоже важна.

— Смешно. Ты правда думаешь, что если сказать, что сочувствуете, то мне станет легче? Нет! Я разозлюсь, потому что ты не понимаешь и не поймёшь, ты не в моём положении. А если мне посочувствует колясочник, думаете, мне станет легче, что рядом так же страдает другой человек?

— Ну, необязательно слова. Твой брат, например, заботится о тебе.

— Ты считаешь, что моё положение делает легче забота брата? Да меня убивает, что я стал обузой для своих близких, что теперь вся их жизнь крутится вокруг моих потребностей. Знаете, что может прекратить страдания?

— Что?

— Смерть. Только смерть, — мрачно сказал Максим, опустил лицо, а когда снова поднял, криво улыбнулся. — Эльсия, в компании с тобой возникают странные темы для разговора. Ты мне тут ничего в чай не подсыпала?

Макс взял картонный стаканчик и внимательно посмотрел внутрь, перевернул его, а потом нервно рассмеялся.

— Думаю, мне пора. Я позвоню брату, он заберёт меня. Эльсия, ты вроде хорошая, будьте осторожнее и не верь снам, тебе ещё рано сдаваться.

Эльсия встала и кивнула: что ж, разговор закончен. Макс прав, рядом с ней всегда говорят о смерти, и не всем эти разговоры даются легко. Именно поэтому она выбрала своим обиталищем похоронное агентство, там разговоры о смерти привычны и не вызывают эмоций.

На следующий день она позвонила Танатову, пора разобраться с тем, что её беспокоит, и узнать, не связано ли это со смертями в городе. Увы, разговор принёс новые тревоги, оказалось, что у Вари пропала племянница, и, судя по панике в голосе, он как-то связывал это с маньяком в городе. Положив трубку, Эльсия прикрыла глаза и нащупала метки. Две всё так же в районе общежития, ещё одна в центре, вероятно, это Макса, и одна за пределами города. Но пока ничего тревоги не вызывало, слишком мало времени прошло с прошлой смерти. Это может подождать. Что ж, раз Варя не хочет встречаться с ней, то она сама его встретит. Воскресенье, сомнительно, что он на работе, шум в телефоне был уличный. Значит, стоит покараулить возле дома.

Эльсия подошла к дому Вари. У калитки курил высокий мужчина в джинсах и кожаной косухе. Заметив Эльсию, он заулыбался и отсалютовал ей банкой с энергетиком.

— Мой ангел, и ты тут. Я чуял, что вертишься где-то поблизости. А Танатов, какой подлец, и не обмолвился, что им интересуется такая божественная женщина, — закончив приветственную речь, мужчина выдохнул струю дыма в лицо подошедшей Эльсии. — Сигаретку?

— Не курю и предупреждаю, что и дрянь всякую не пью.

— Ну-ну, я знаю, что ты большой любитель кофе, меня можешь не обманывать. Ты, кстати, помнишь, что ложь не твоё.

— Как тебя называть?

— Сергей. Я не заморачивался, командировка короткая. Ну а ты у нас?

— Эльсия.

— Мило, такое пряное, восточное, уважуха. Решила не сливаться с местными.

— Меня выдернули из Казани, ближе никого не было.

Они молча постояли, Эльсия поняла, что застать Танатова дома не получится. Разговаривать с Сергеем ей не хотелось, наглый и хамоватый, он всегда вызывал у неё раздражение, хорошо хоть работать вместе до этого случая не приходилось.

— Так что тебе надо от Танатова? — спросил Сергей, выбрасывая сигарету в кусты, за ней полетела и банка.

— Это тебя не касается, — передёрнула плечами Эльсия.

— А мне кажется, очень даже касается. Если будешь упрямиться, так я Танатова на тебя и натравлю. Быстро тебе организуем арест, пара улик на месте нового убийства, и ты за решёткой. Он расстроится, я думаю.

— Ты работаешь в полиции?

— Мало того, я теперь главный в деле об убийствах. Уже отстранил твоего Танатова, чтоб не лез, куда ему не надо. Могу и тебе устроить отпуск в камере.

— Как обычно, угрозы. Мне надо с ним поговорить о его родственниках. Пока ничего, что я могла бы предъявить тебе или начальству.

— Значит, «коня» ты не нашла? Так у нас есть шанс на новый шаг к апокалипсису? Плохо работаешь, м-м, девочка.

— Не радуйся, шансов нет. Но мне бы хотелось, чтоб процесс стал более контролируемым.

— Контроль, фу-у. Слушай, раз выпал шанс, может, поживём на полную катушку? Городок, конечно, болото, но даже тут можно найти приятные вещи. Да и я кое-чему могу тебя научить. Будет хоть что вспомнить, кроме этих унылых убийств, — говоря это, Сергей похабно улыбался, подмигнув, облизал губы. — Держи визитку, надумаешь повеселиться, звони.

Эльсия брезгливо взяла протянутый картонный прямоугольник, развернулась и пошла на работу. Мерзкий тип кричал ей всякие пошлости вслед, но она переключилась на свои мысли. Телефон Сергея действительно мог пригодиться, работа есть работа. Завернув за угол, она остановилась. Если рядом с Танатовым крутится эта пакость, то ей точно надо ускориться. Что если её догадки верны, и Варя в этом узоре — один из важных элементов, а не просто случайный следак, которому не повезло с делом. Обошла квартал и спустилась к пожарному пруду, тут можно было пройти под аркой другого дома и вернуться к квартире Танатова. Эльсия выглянула и поняла, что Сергей ушёл вслед за ней. Она вернулась к калитке и ударила по ней ногой, выбивая хлипкий язычок замка из паза. Взломать замок на двери сложнее, но ей повезло, окно на кухне оказалось довольно низко и не закрыто. Варя о ворах не беспокоился. Оказавшись в квартире, Эльсия поняла почему. В крошечной кухне: пара тумбочек, плита и стол с микроволновкой, старенький электрический чайник и забившийся в угол холодильник. Готовили на этой кухне редко, если вообще готовили. В комнате стояли диван и кровать, пара стульев, заваленных одеждой, и журнальный столик. Книги и вещи просто валялись в углу. Эльсия тяжело вздохнула, заметив брошенный на диване ноут. Хотелось навести порядок, но она пришла сюда не убираться. Ей нужна личная вещь Вари. Вещей немного: грязная одежда, грязная чашка, зубная щётка. Всё не то, пропажу этого Варя сразу заметит. Спасла расчёска и неряшливость её хозяина, который не убирал с неё волосы. Несколько волосков — просто прекрасно, кровь, конечно, лучше, но выбирать не приходится.

Эльсия выбралась обратно через окно, теперь пора на кладбище. Добираться туда пришлось на автобусе садоводства. Эльсия поймала на себе удивлённые взгляды старушек-дачниц и пожалела, что у неё в гардеробе всего один деловой костюм и никакой сменной одежды попроще. Эльсия выбрала новое кладбище в расчёте, что родственников Вари хоронили не так давно, да там потише, чем на старом, расположенном за торговым центром в городе. Сошла с автобуса у центрального входа и пошла по широкой дороге к краю кладбища.

Эльсия остановилась в полосе берёзового леса, обрамлявшего кладбище, достала волос и, растерев его в пальцах, дунула. Мир мигнул, краски расплылись акварелью, звуки слышались, как сквозь наушники, невнятно и глухо. Эльсия ждала. Через пятнадцать минут зашуршало, и к Эльсии вышел мужичок в сером костюме: полноватый, с большой лысиной на голове.

— Кхем. Здравствуйте, барышня. Вы тут звали, но у нас таких нет. Я пришёл сказать, что зря ждёте.

— А ты кто?

— Хозяин — Вячеслав Борисович Складской. Сами знаете, такие места без ответственного смотрителя нельзя оставлять, — важно сказал Складской и приосанился.

— Понятно. Тогда извините за беспокойство.

— Да какое беспокойство, нам радостно, когда до нас нисходят такие, как вы. Может, пару весточек передадите?

— Извините, я на службе, — холодно ответила Эльсия.

— Ладно. Я сам как бы тоже не просто гуляю. Да и хотел спросить, а почему вы одного из ваших на кладбище ищите, разве вас на кладбищах хоронят?

Эльсия повернулась и посмотрела на Хозяина кладбища. От её взгляда мужик поплыл и растаял, краски и звуки вернулись. Значит, она права, без её братьев не обошлось. Плохо дело. Нужно искать исток всего этого. В таком деле Сергей может помочь, он же теперь имеет возможность просмотреть личные дела сотрудников. Эльсия достала из кармана визитку и телефон.

— Сергей, нужна твоя помощь.

— О-о, полегче. Так прям сразу и нужна.

— Посмотри всех живых родственников Танатова.

— Ну и что мне за это будет?

— Первым получишь информацию, которую мне осталось только проверить. Но, скорее всего, это даст вашей конторе некоторые рычаги давления на нашу.

— Ой, какие загадки. Роешь компромат на своих? Вот за что я вас люблю: вы не прощаете ошибки даже своим.

— Если б прощали, вашей конторы не существовало. Мы бы работали вместе. Всегда приходит время отделять зёрна от плевел, — пожала плечами Эльсия. — Поможешь?

— Сейчас всё сброшу, телега же у тебя есть или ты по старинке ВК сидишь?

— У меня всё есть.

Все данные Сергей прислал через час. Родственников оказалось немного, сестра Танатова жила в городе, недалеко от них жила его мать, а вот самой старшей в семье оказалась бабушка, проживавшая, по данным Сергея, в Дивеево. Больше родственников Сергей не нашёл, что казалось странным.

— Посмотрела, — позвонил Сергей. — Там не всё, я поспрашивал, ну, всякие слухи-сплетни, так вот бабушка нашего героя служит при Дивеевском храме давно. Как дочери восемнадцать исполнилось, так и ушла из мирской жизни. Старушке почти восемьдесят, так что если хочешь с ней поговорить, а мне думается, что хочешь, то поторопись, люди, они внезапно смертны, как ты знаешь, особенно в таком возрасте.

— Отвезёшь меня в монастырь? У тебя же есть машина.

— Ну ты и наглая дамочка, помоги, отвези. Вот если б сам мог туда пройти, фиг бы стал тебе помогать. Машину найду, служебную возьму. Ты же не против с мигалками прокатиться?

— Главное, чтоб побыстрее, мне нельзя надолго оставлять город.

— Жди. Куда заехать?

— Троицкое кладбище.

Машина приехала через сорок минут, обычная. Сергей всё-таки решил не выделяться.

— Вот купил, понял, что нужна будет, такси тут отвратное, не мой уровень. Садитесь, девушка, прокачу.

В машинах Эльсия не разбиралась, но внутри оказалось удобно и комфортно. Жаль, она себе позволить покупку не могла, её начальство придерживалось умеренности, выдавая сотрудникам только жизненно необходимое. До Дивеева они доехали за час. Всю дорогу Сергей распинался о том, как много она теряет, не разрешая себе пробовать разные интересные, придуманные людьми вещи. Что кофе — это, конечно, хорошо, но у вина эффект интереснее. Эльсия обращала на его болтовню внимания не больше, чем на включённое радио. Немного раздражало, но она понимала, что по-другому Сергей не может — привычка. Ему же ещё отчёт писать об их общении, как, впрочем, и самой Эльсии. Между ними должен соблюдаться нейтралитет и не более. То, что он ей помогает в обмен на компромат, оправданное, но нарушение.

— Только подумай, как много ты всего упускаешь. Наверняка думаешь, какой город унылый и как тут плохо. А плохо не тут, это внутри тебя, ты просто смотришь на мир через призму предвзятости, — завершил свою речь Сергей, пролетая посёлок и выруливая к ограде монастыря. Остановив машину, он посмотрел через затонированные стёкла наружу, на купола храмов, поморщился и прибавил кондиционер. Эльсия выбралась из машины и отправилась в монастырь.

Территория монастыря напоминала Диснейленд для верующих: огромные ухоженные клумбы, брусчатка, храмы с блестящими куполами, похожие на безе. Толпы народа, послушники, монахини, святые отцы. Эльсия посмотрела на гипсовых ангелочков, стоящих на клумбе у Преображенского собора, и тяжело вздохнула. Как найти бабушку Танатова в этом человеческом муравейнике? Можно обратиться за информацией к игумену, но захочет ли он ей помогать. Впрочем, есть и другой способ. Эльсия прикрыла глаза и пошла, ведомая отблеском силы, родственной ей. Боялась только уткнуться в одну из запертых дверей или забор. Она остановилась резко и открыла глаза, на скамейке сидела пожилая монахиня и смотрела на неё с ужасом.

— Нашли всё-таки, — сказала она и кивнула Эльсии на место рядом с собой. — Не руби сплеча, давай поговорим.

Дар Смерти. Глава 9

Тату-салон работал, играла чуть слышная музыка, и Дэн переводил эскиз между лопаток клиентке — симпатичной девушке. Кира сидела рядом с кушеткой и рисовала что-то в блокноте. Варя, накрутивший себя по дороге, представлял, как сразу возьмёт этого хлыща за грудки и как следует встряхнёт, чтоб узнать всю правду. Но, увидев постороннего человека, выдохнул и постарался успокоиться. Он ещё не доказал, что Дэн убийца.

— Здравствуйте. Хочу с вами поговорить, возникло несколько вопросов, — сказал Варя.

— Всё, что знал, я сказал, — отмахнулся Дэн.

— Хорошо, тогда мы вызовем вас в участок, тем более вы последний, кто говорил с тарологом перед её смертью, — заявил протокольным тоном Варя, намеренно недоговорив, что разговор был по телефону, чтобы посмотреть на реакцию Дэна.

Дэн опустил руки с рисунком и прикрыл глаза, демонстрируя покорность несправедливой судьбе.

— Хорошо, но, как видите, я занят на ближайшие три часа.

— Нет, у меня нет лишнего времени, — рявкнул Варя, снова чувствуя, как поднимается волна злости.

Дэн тяжело вздохнул и обратился к клиентке:

— Лиза, подождёшь полчасика? Кира тебе кофе сделает.

— Да не вопрос, — ответила Лиза и, встав, прошла мимо Вари к дивану. Одета она была только в джинсы.

— Извините за неудобство, — пробормотал смущённо Варя. Девушка ему подмигнула и натянула футболку, которую ей подала Кира.

— Так что за вопросы? Да, я виделся с Татьяной в тот вечер. Я позвонил и предупредил, что опоздаю. Она часто делала мне расклады. Мы разбирали с ней разные вопросы. Тогда у меня возникла одна серьёзная проблема, и нужно было её обсудить. Таня не только таролог, она отличный психолог, карты — это так… Но, когда я уходил, она была жива. Я предложил подвезти её домой, но она сказала, что кое-что доделает и вызовет такси. Мне показалось, что она ждала ещё кого-то или что-то.

— Почему вы сразу про это не рассказали?

— Да потому что тогда я стал бы первым подозреваемым: эти татуировки, и я рядом с женщиной перед её смертью, — Дэн замолчал, сам понимая, как слабо звучат его оправдания.

Варя задумался: дождаться Илью и оформить задержание или согласовать этот вопрос с начальством. Да, ему очень хотелось вот прям сейчас запереть этого гада в камере, но если он допустит ошибку, то через пару дней Дэна отпустят, и вновь надавить на него окажется гораздо сложнее.

— У вас несовершеннолетняя сделала татуировку паука из того пака, что вы мне показывали.

— Несовершеннолетняя? Такого не может быть, — удивился Дэн.

— Но я сам видел эту татуировку.

— Какая-то ерунда. Кира? Ты что-то знаешь об этом?

— Прости, Дэн. Кирилл уговорил Соньке сделать на день рождения. Давно, полгода назад, рисунок она сама выбирала.

— Вы знаете Соню? — теперь пришла очередь Вари удивляться. — Что за Кирилл?

— Он тоже ученик Дэна, но редко тут бывает. Учится в приборостроительном колледже, на авиационных приборах.

Варя чуть не взвыл. Он действительно слишком мало знает о том, чем занимается и с кем общается его племяшка. Если б он тогда послушал Сашку и вовремя со всем разобрался, не пришлось бы сейчас думать, жива Сонька или нет.

— Давайте телефон этого Кирилла и адрес, — рявкнул Варя.

— Он-то в чём виноват? Да, сделал тату, но это же не уголовка, — одёрнул его Дэн. Вид у него, несмотря на собственные слова, стал мрачный, словно он тоже не рассчитывал увидеть Соню живой.

— Соня вчера пропала. Мы её ищем. Если этот Кирилл её парень, он может знать, где искать. Соня моя племянница, — решился признаться Варя.

— Кира, а ты когда видела Соню?

— Давненько. Она к экзаменам готовится, да и мне некогда. Сейчас я позвоню Кириллу и спрошу, громкую вам включу.

Кира взяла телефон и набрала номер, включив громкую связь.

— Кирюха, привет. Ты что-то давно не появлялся.

— Да, практики сейчас, потом зачёты, потом экзамены. Но я буду, честно. Ты Дэну скажи, на следующей неделе двух клиентов приведу, попрактикуюсь.

— А Соня не у тебя? Давно её видел? Тут её дядя Варя ищет, помнишь, рассказывала, что у него живёт.

— А? Сонька? Слушай, от неё же сообщение было вчера, но я прочесть не успел, она его удалила. Я звонил потом, но она трубку не берёт. А ты ей звонила?

Кира ойкнула, действительно, такая простая мысль, как позвонить Соне напрямую, не пришла никому в голову.

— Сейчас попытаюсь. Что-то туплю сегодня, — невесело хмыкнула Кира и положила трубку.

Тут же набрала новый номер, пошли долгие гудки, но никто так и не ответил.

— Не отвечает. А вы звонили? — обратилась Кира к Варе.

Тот, до этого представляющий племянницу в лапах маньяка, и не подумал связаться с ней по телефону. Пришла его очередь неловко хмыкать и набирать номер. Пошли гудки, а потом вызов сбросили. Когда Варя набрал номер снова, механический голос сказал, что абонент недоступен. Чёрт, спугнули, он же мог отследить звонок, пока телефон работал, а что теперь? Такие глупые ошибки из-за паники.

— Кто ещё ходит к вам в салон постоянно? — спросил Варя.

— Ну, вы всех видели, кроме Кирилла. Леонид сегодня не работает. Но он вроде не общался обычно с Соней, говорит, что не согласен сесть за растление малолетних, но это у него шутки такие, — сказал Дэн. Вид у него казался встревоженным. — Я брату позвоню, может, он в курсе, где Соня. Они неплохо общались.

Дэн достал телефон и набрал номер, гудки, и ответил заспанный голос.

— Чего?

— Ты не в курсе, где Соня? Она тебе не писала?

— Соня? — замялся Максим. — Нет, не думаю. Нет, не знаю, где она. Я спал.

— Ладно, извини, что разбудил. Если она тебе позвонит или напишет, дай знать.

В ответ послышались гудки. У Вари зазвонил телефон. На экране высветился незнакомый номер. Он махнул рукой и пошёл к выходу. Дождётся Илью на улице, и они решат, что делать дальше.

— Да?

— Так, Танатов, ты где? — раздался голос Сорина — Я тут заехал к тебе с лекарствами и поболтать, а никто не открывает.

— Допрашиваю подозреваемого, думаю дождаться Илью и провести задержание.

— Что?! Я тебя отправил на больничный! Отстранил от ведения расследования! Я для тебя шутка какая-то, товарищ Танатов! Какое задержание без согласования со мной? Что за подозреваемый?

— Дедищев Денис, он звонил и встречался с убитой последним, — стараясь отвечать спокойным голосом, Варя понимал, что никакого задержания не будет и сейчас его отправят домой, запретив вести расследование.

— Отправляйся домой. От расследования ты отстранён. На рабочем месте только с закрытым больничным. Всё. Совсем, я смотрю, вы в своей глуши распоясались.

В трубке послышались гудки. Варя взъерошил отросшие патлы на затылке и задумался. Понятное дело, домой он не пойдёт, пока не найдёт Соньку, чутьё подсказывало, что времени ему на это отведено не очень много и стоит поторапливаться.

Варя сел на скамейке рядом с домом и взялся за телефон. Кто ещё мог бы помочь в поисках? Набрал номер.

— Сашок, Сонька тебе не звонила вчера или сегодня?

— Варя, ты время видел?! Одиннадцать утра! Ты же знаешь, я сплю.

— Сонька пропала.

— Так. Давай рассказывай.

Варя быстро пересказал разговор с сестрой и татуировщиками.

— Звучит плохо, но несмертельно. Ты правда думаешь, что она станет жертвой из-за тату? Я попробую с ней связаться, а потом подъеду к тебе со всей инфой, что у меня есть по трупам. Ну, знакомых из ваших напрягу, пусть по домовым камерам посмотрят. Сам-то дежурным сообщил?

— Да, отправил фото и описание. Но ты же знаешь, что они по улицам бегать искать не будут.

— Так с меня больницы. В морг, если поступит, сообщу.

— Да иди ты, Саш, не смешно.

— А я и не смеюсь, — сказала сурово Сашка и отключилась.

Варя мрачно посмотрел на чёрный экран телефона и выругался. Набрал Илью.

— Ты скоро?

— Так час ещё до двенадцати, — заспанным голосом сказал Илья.

— Давай скорее, Сонька пропала, надо съездить по паре адресов проверить.

— Бегу, — ответил Илья, и пошли гудки.

А телефон в руках Вари зазвонил, показывая входящий «Мемориал».

— Привет, не мешаю? — раздался голос Эльсии в трубке.

— Привет. Что-то случилось?

— Просто хотела с тобой встретиться, поболтать. Мне показалось, что я несколько грубо с тобой попрощалась. Если ты не против, — хоть фраза и казалась кокетливой, но голос Эльсии был уставший.

— Не знаю. У меня пропала племянница, — в который раз за сегодняшний день повторил Варя.

— Племянница? А сколько ей лет? Думаешь, что-то серьёзное?

— Семнадцать. Есть вероятность, что она попала в неприятности.

— Я могу чем-то помочь?

— Не думаю, ты её даже не знала.

Повисла неловкая пауза. Эльсия пыталась подобрать слова.

— Позвони, как станет что-то известно. Мне действительно нужно с тобой встретиться.

Наверно, в другое время Варя был бы счастлив звонку и предложению встретиться, но сейчас это больше раздражало. Он сбросил вызов и просмотрел соцсети: Сонька не появлялась онлайн со вчерашнего дня.

Илья прибежал со стороны остановки через тридцать минут, запыхавшись, уселся на скамейку рядом с угрюмым Варей.

— Звонил Сорин. Отстранил от дела, — буркнул Варя, глядя на чёрный экран телефона.

— Какой план? Я операм про Соньку сказал. Сашка звонила, скоро будет. Надо, наверно, в чайной сесть, не на улице всё это обсуждать.

— Да что обсуждать. Сейчас съездим к Кириллу, это тот, кто Соньке тату сделал. А больше у меня мыслей нет, мне стало бы спокойнее, если б мы отвезли Дэна в участок. Я уверен, что он с этими убийствами как-то связан, кроме татуировок.

— Сашка сказала, что у неё есть новости.

Варя закашлялся, встал и пошёл в чайную, чувствуя, как кружится голова. Илья пошёл следом, достав телефон и набрав Сашке, что они ждут её с новостями в чайной.

Сев за массивный деревянный стол у окна, Варя с тоской посмотрел на стопку дешёвых детективов вдоль стены. Как там всё просто: сыщик находит улики или мотив, и тут же маньяка хватают под белы рученьки и отправляют под арест. А в реальности, пока оформишь все нужные бумаги, маньяк успеет полгорода вырезать, если захочет. Илья ушёл заказывать чайник. Когда они выпили по первой чашке, в чайную влетела Сашка, хлопнув дверью так, что качнулась массивная люстра на деревянном каркасе. Пожилая женщина за стойкой вздрогнула, прижав руки к груди.

— Вот они сидят, чайком балуются. Мужчины, в вас хоть капля эмпатии есть? Твою племянницу, возможно, сейчас маньяк разделывает, а ты?

Варю скрутил приступ кашля. Он тяжело встал, опёршись на стул, и пошёл мимо Сашки на выход. Ему нужен был воздух.

— Ты совсем дура, — послышалось недовольное Ильи.

На улице серое тяжёлое небо завесило улицу мокрой пеленой дождя. Влажный холодный воздух заставил закашляться сильнее. Послышались шаги, и к Варе подошла Сашка.

— Прости. Нервы. Я там тебе лекарств принесла, пойдём, выпьешь.

Варя кивнул, он понимал резкость подруги, он сам с трудом справлялся с желанием бежать и что-то срочно делать, как та курица, которой уже отрубили голову, и она мечется по двору, пока не упадёт от потери крови. Они вернулись за стол, и Сашка заказала ещё чайник чая, сэндвичей и три куска торта.

— Знаю я вас, не ели сутки точно.

Жевали молча. Варя в уме перебирал все места и людей, которые могли быть хоть как-то связаны с Сонькой. В душе он надеялся, что это просто очередной побег. Если б в последний раз не отдал Соньку без споров сестре, вчера бы племянница пришла за помощью к нему. Да и помощь бы ей не понадобилась, останься она жить у него. Пообещав всем высшим силам, что поможет племяшке, если всё кончится благополучно. Отвоюет её у Поли и разрешит пожить до восемнадцати лет, а потом поможет снять квартиру.

— Били тяжёлым предметом, обёрнутым в чёрный пакет, в ране найдены частицы пластика. Потом вскрывали вены, и жертва умирала от кровопотери, — начала без вступления Сашка, как только Варя дожевал кусок торта. — Это всё неинтересно. А вот те пластиковые штуки, что вы принесли, на них я нашла частички кожи убитого. А главное — чёрный краситель, пигмент.

— Они как-то связаны с татуировками? — спросил Варя.

— Похоже на то, — кивнула Сашка. — Так что неситесь сейчас в тату-салон и уточните. Это неплохая улика, по убийству Козлова точно.

— Да. К тому же там и мотив есть. Надо идти со всем этим к начальству и оформлять задержание Дэна. Убийство Козлова у нас идёт отдельным делом, от него меня отстранить может только Ляхин. Мне будет спокойнее, когда Дедищев окажется за решёткой.

— Я рада, что помогла. Вы, надеюсь, изъятие улик со свидетелями проводили и протоколом?

— Вот вечно ты, — буркнул Варя. — Нет, просто Илья прихватил, когда там топтался. Официальный осмотр там не мы проводили, а Трошин с командой спецов.

— Придурки. Ну какой у вас план?

— Сейчас к Кириллу, другу Соньке, который ей набил ту фигню. Потрясём, проверим точно ли она не у него. А потом не знаю. Будем следить за Дэном. Илья, ты как, согласен? С его задержанием дело до понедельника откладывается.

— Следить? Ты уверен, что это он?

— Какие у нас ещё варианты?

— Детский сад. Вот антибиотики, кашель у тебя плохой, бронхит, похоже, начался. Справку я тебе к понедельнику организую, только не кашляй рядом с начальством, хотя у тебя и так вид, как у восставшего трупа.

— Сашка, ты настоящий друг. Считай, я тебе всё простил. Сонька найдётся, приглашу тебя на ужин за мой счёт.

— Это не ради тебя, а ради девочки. — Сашка встала и пошла к выходу. — Да, и по камерам знакомый написал пять минут назад. Вечером Сонька вышла из подъезда, а потом села к какому-то мужику в машину, но в конце двора, лицо и номер машины на видео не видно. Так что опять нам не везёт.

Сашка ушла. За столом повисла тревожная тишина, которая сожрала звук работающего в чайной радио. Варя подумал, что машину можно отследить по камерам с улиц только с официальными запросами, придётся ждать до понедельника.

— Так, пока Дэн работает, сгоняем быстро к Кириллу. Если там пусто, возвращаемся, ты уточняешь у него по этим пластиковым штучкам и остаёшься бдить, вечером я тебя сменю, — сказал Варя, ощутив, как еда просится наружу, а голова начинает ныть от малейшего умственного напряжения.

— А ты куда?

— Мне надо одно место проверить. Тебя взять не могу, это семейное.

— Я, конечно, послежу, но ты уверен, что один в таком состоянии справишься?

— Выбора всё равно нет.

До места добрались на автобусе, ни сил, ни времени бродить по улицам не осталось. Дом Кирилла находился на конечной остановке, сразу после этой пятиэтажки начинался частный сектор. Впрочем, сам дом был довольно новым, с ухоженным двором, засаженным молодыми ёлочками, и разбитым между подъездами цветником. Варя позвонил в домофон, ответил мужской голос. В голове быстро мелькнуло, как лучше представиться, чтоб открыли, и не спугнуть преступника, если это всё-таки он.

— Это Варя, дядя Сони.

— Эм-м, заходите.

Квартира оказалась уютная. Кирилл встретил их в домашних шортах и чёрной футболке с аниме-картинкой, вид у него был растерянный, он явно не ждал гостей. Кирилл провёл их в свою комнату, всё пространство которой было завалено листами бумаги, на письменном столе две стопки альбомов достигли размера Пизанской башни, тут же кучей были свалены карандаши, маркеры, ручки. На стенах висели плакаты, на подоконнике на стопке рисунков спал большой пушистый кот.

— Я Кире сказал, что не знаю, где Сонька, пробовал ей звонить, но телефон отключён, а в телеге её не было со вчерашнего дня.

— А насчёт тату, кто его выбрал?

— Тату? Вы видели? Сонька листала альбомы, ну и выбрала. Правда, Макс её отговаривал, говорил, что это не её тема. Но Сонька иногда бывает упрямой. Уж не знаю, почему её так пленил этот паучок с черепом. Пак, конечно, сам Макс рисовал, но по мне, так он самый неудачный у него, хоть и последний. Может, он потому не рисует больше и тату не бьёт. После смерти Насти в нём сломалось что-то.

Варя вздрогнул. Значит, татуировки вовсе не свободный набор из интернета, их рисовал брат Дэна, но почему он просто не сказал об этом. Зачем врать?

— Настя? Это кто?

— Девушка его, попали вместе в аварию, она сильнее расшиблась. Умерла полгода назад.

— А ты, кроме Соньки, кому-то делал тату из набора Макса?

— Паре знакомых. Недавно хотел сделать, но Дэн этот набор убрал из папки, уж не знаю почему. Может, с братом поссорился.

— Так давай имена знакомых.

— Ну… Честно, это девчонки. Я уж не помню фамилий. Одну вроде Алиной звали, другую — Кариной или Миланой. У меня с ними не вышло, номера удалил, а свою телегу они мне не дали.

— Есть ещё какая-то информация по ним?

— Ну, с общаги обе, у одной семья с района, а вторая по квоте из детдома. Одна поёт, другая танцует хорошо. В педе учатся.

Илья хмыкнул, Варя сдержал ругательство. Искать по таким приметам будет весело, хотя в институте список сирот должен быть.

— А вам зачем? — наконец удивился Кирилл странным вопросам.

— Мы из полиции. Следователь Танатов Варсонофий Яковлевич. — Варя привычно предъявил корочки. — Остальное тайна следствия.

— Хм, понял. Это вы про тех женщин мёртвых, которые у нас делали тату. Вот ведь, а я сразу подозревал, что Дэн маньяк. Мрачный всегда, и с девушкой его никто не видел. К тому же он со всеми убитыми знаком был. Вы знали? — страха в голосе Кирилла не было, скорее, лихорадочное любопытство, учитель-маньяк вызывал в нём больше интерес, чем ужас.

Варя вздрогнул. Он знал про таролога и Козлова, а остальные стали сюрпризом. Точнее, он знал, что Дэн видел их как клиентов, но не про личное знакомство.

— Подробнее?

— Одна подруга его и Макса мамы. Та, что из библиотеки, не помню, как зовут. С Татьяной он познакомился давно, я подробностей не знаю. Она часто забегала к нам, работала рядом. Дэн дружил с хозяйкой цветочного магазина, где убийство было, учились в школе вместе. Всех её работниц знал, ходил к ним поболтать иногда, для мамы цветов купить и для Насти в больницу.

Больше ничего интересного Кирилл рассказать не смог. Показал переписку с Сонькой, но там было в основном про экзамены и знакомых из тату-салона. Попрощавшись с Кириллом, они вышли на улицу в большой задумчивости. Доехав до центра города, Варя оставил Илью, тот пошёл в тату-салон, а сам отправился домой. Он решил призраком добраться до дома Дэна, адрес которого выяснил из дела Козлова. У Вари осталась бусина, её он решил потратить на допрос духа, живущего поблизости с Дэном. Нужно узнать, как часто тот отлучается по ночам.

Доковыляв домой, Варя прошёл в комнату, стянул обувь и прям в куртке завалился на диван. Прикрыл глаза и тут же стукнул по появившейся красной ладони. Тело скрутила болезненная судорога, а потом Варе показалось, что он застыл в каменной глыбе и не может выбраться. Сделав ещё один болезненный рывок, он, наконец, освободился от материального вместилища и смог покинуть дом. По улице бродила Леди, водя слепой мордой из стороны в сторону. Возможно, унюхала отчаяние Вари и решила полакомиться. Стараясь её обойти, Варя прижался к стене дома и заскользил в сторону выхода из проулка, где находился его дом. Но плоское лицо Леди повернулось вслед за ним, из круглой пиявочной пасти вылез длинный язык и по-змеиному попробовал воздух. Тут же длинные призрачные змеи, спутники Леди, рванули в Варе и закружились вокруг него, примораживая к месту. Попался. Неужели эта тварь почувствовала слабость Вариного тела и решила воспользоваться случаем, выпить дух и занять его место? Зачем он только в таком состоянии полез из тела, чувствовал же, как тяжело ему это далось.

— Ш-ш-штой, — прошелестела Леди, подплывая к нему. Её язык ощупал лицо Вари. Того передёрнуло, хотя он ничего не почувствовал. — Хочу говорить. Информация продать.

Чувствовалось, что Леди редко ведёт разговоры и с трудом подбирает нужные слова. Значит, она просто решила продать ему информацию. Странно, духи редко сами предлагали что-то. Лишь убедившись, что информация тебе действительно нужна, дух предлагает цену за неё.

— Эм-м. Фиолетовая? — развёл руками Варя, давая понять, что не заинтересован.

Леди захрипела, язык твари задёргался.

— Ш-ш-шмеш-шно, — сказала Леди, успокоившись. — Я назначаю цену. Твоя родич, ты искал, спраш-ш-шивал. Я знаю где, но торопис-с-сь, времени мало.

— Сонька? Ты знаешь, где Сонька? — Варя с трудом удержался от крика, предчувствуя, что цена за такое окажется огромной. В голове закрутилось: где можно взять жёлтую бусину или красную, скорее всего. Эта тварь поняла, насколько ценно то, чем она владеет.

— Знаю, но дело не в том, где она, а в том, с-с-с кем ей быть не надо. Я с-с-скажу, а ты приведёш-ш-шь её ко мне сюда, нам нужно поговорить без него. Только быс-с-стро.

— Она сейчас с убийцей? Как я смогу её сюда привести? Она же не умеет выходить из тела?

— Одна кровь. Она с-с-слабее, чем ты, но может, только учить надо.

— Но мне дал эту способность Баку, у неё нет договора с ним.

Тварь снова зашлась в своём хриплом смехе.

— Баку — хитрец. Урвал жирный кусок. Никому нельзя дать того, чего в нём нет! — заверещала Леди. Похоже, её стала раздражать глупость Вари. — Ты это мог, а он научил пользоваться, родич — общая кровь, одинаковые таланты. Я бы взяла тебя, но у тебя договор с хитрецом Баку, и ты продеш-ш-шевил, с-с-сильно. Но твоя родич, в этот раз я должна ус-с-спеть первой. Соглас-с-сен? Я приведу к ней, а ты приведёш-ш-шь её потом ко мне. Только быстро, он долго ждать не будет, метка уже действует.

— Метка?

— Ты вс-с-сё с-с-слыш-ш-шал, много без платы. Принесёш-ш-шь чёрную, рас-с-с-скажу всё.

— Чёрная? — удивился Варя, о такой бусине он никогда не слышал.

Но Леди отвернулась от него и поплыла в сторону арки дома, за которой располагался маленький пожарный пруд. Змеи отпустили Варю, и тот бросился за духом.

— Я согласен, только обещайте, что ничем не навредите Соньке.

— Вредить? О, нет! Я буду её беречь, как с-сокровищ-ще. Идём, не с-с-стоит терять время.

Они прошли через пруд, через двор отеля «Реавиль», пересекли улицу Карла Маркса. Леди шла напрямик, не обращая внимания на стены домов, заборы. Потом Варя понял: она их даже не видит, идёт по каким-то только ей известным ориентирам. Пройдя два квартала и миновав Казанскую церковь, они вышли на набережную, но Леди ускорила шаг, не обращая внимания на крутой спуск к реке.

— А нам ещё далеко? Может, вы просто скажете адрес, и я сам найду.

— Адрес-с-с? Что-то из мира живых. Я очень давно не пользуюсь адрес-с-сами. Да, идти долго: вода, железо, опять вода.

Варя тяжело вздохнул, как бы его тело за столь долгую прогулку и правда не остыло. Но выбора не было: найти Соню действительно требовалось поскорее, неизвестно, как быстро сработают ориентировки и смогут ли они отследить Дэна. А вдруг маньяк не он? Они спустились к реке, покидая город. Варя порадовался, что Тёша — река мелкая и узкая, пусть и в этом мире она то разливалась паводком, то становилась лентой, скованной льдом, но прошли они через неё быстро, с Волгой так просто бы не вышло. Варя не умел ходить по дну, а плыть в призрачном виде у него не получалось. Потом долго шли заливными лугами, перебрались через железную дорогу, начался частный сектор рабочего посёлка Выездного.

В этих местах Варя никогда не бывал и не мог найти ориентиров: местность вокруг плыла и менялась, дома строились, пропадали. Пройдя пару переулков, они остановились перед домиком, который в лучшие свои года выглядел довольно мило, но последние воспоминания людей о нём стали мрачными. Одноэтажный, с облезлой зелёной краской на обитом дранкой фасаде, гнилыми рамами окон, грязными стёклами, за которыми стояли трупы скукожившихся алоэ. Частный дом нуждается в заботливых руках, этот, похоже, оказался сиротой, либо у его хозяев не хватало денег даже на скромный ремонт. Леди остановилась, а потом, поводив языком, двинулась сквозь стену. Варя обошёл дом и зашёл, как положено, через дверь. Низкий потолок, сени, большая проходная комната, где когда-то стояла печь, теперь её призрак появлялся и исчезал в углу, и две двери в комнаты. Из одной раздавался храп, Варя заглянул в другую. Сонька сидела на застеленном для сна диване и читала учебник. Выглядела она нормально и вовсе не напоминала жертву маньяка. Варя облегчённо выдохнул и повернулся сказать Леди, что она хотела запугиванием получить от него невозможного, но в следующую минуту облегчение слетело. В комнату вошёл Леонид. Человек, который в своём сне с удовольствием убивал женщину.

Варя развернулся и бросился бежать домой к телу, сходя с ума от того, что в таком виде не может летать.

— Не забудь, ты обещ-щал привес-сти её ко мне, — донеслось в спину.

Хотя понятно зачем, Надька позвала. Точнее предложила, они едут лазить по разрушенной церкви в брошенной деревне, атмосферные фотки, костёр и шашлык, на утренней электричке домой. Женя согласился, а что ещё делать. С девчонками у него не складывалось, они почему-то шарахались от него, впрочем, и друзей-мужчин у него не было, только пара приятелей со школы.

Женя иногда думал, что с ним что-то не так, но причину так и не находил: лицо симпатичное, без прыщей, стрижка нормальная — в барбершопе делал мастер. Одежда брендовая, хоть и недорогая, но не масс-маркет. Дело точно не во внешности. Впрочем, и в остальном проблем нет. Отец хорошо зарабатывал и обещал на двадцать лет подарить машину. Язык у Женьки хорошо подвешен, и обычно первые полчаса незнакомые девчонки ему в рот смотрят, вот только дальше в их глазах начинает появляться отвращение, а потом шарахаются и больше желания встретиться не выражают. И непонятно, что им ещё надо, а спрашивать позорно. Дуры, короче. Надька, конечно, не красотка, зато нормально с ним всегда общалась, вот он и решил, а может, это шанс.

Первые сомнения в правильности решения появились, когда группа малознакомых ему парней и девушек, сойдя с электрички, ушла вперёд, весело болтая и не обращая на него внимания. Надька чуть ли не первая бежала и, размахивая руками, что-то объясняла толстому увальню с лохматой бородкой. Женя, не привыкший к таким вылазкам, отстал. Остановился в раздражении, заметив, что запылились белые кроссовки, да и пара репьёв прицепилась к носкам. Под ногами хрустело, вокруг жужжало, солнце слепило, а остальные не смотрели в его сторону. Плюнув на приличия, Женя отошёл к какой-то покосившейся мраморной плите и поссал, целясь в запылившуюся искусственную розу. Давно хотел, а в электричке туалет такой, что и мимо проходить противно. Над головой раздалось противное карканье.

Когда Женя застегнул джинсы, вокруг никого не оказалось. Страх кольнул сердце. Он ускорил шаг, сейчас догонит. Заросшие бугорки, местами сухостой по пояс, репей и бузина. Женя почти нагнал группу, когда его что-то дёрнуло за штанину так, что он едва не заорал от ужаса. Это оказался железный штырь из ограды могилы. Пришлось наклоняться и отцеплять, заодно убирать новые репьи с джинсов. Женя достал из поясной сумки влажные салфетки и начал оттирать кроссовки от пыли и зелёных полос, оставленных травой. Через минуту он понял, что голоса стали совсем тихими. Женя поднял голову и увидел группу вдали, эти гады и не заметили, что он давно отстал. Может, и забыли о нём совсем. Женя бросился вперёд, сейчас он их догонит и всё выскажет Надьке, а то возомнила себя… Кем себя возомнила Надька, Женя решить не успел, под ногой что-то хрустнуло. Кроссовок застрял в дыре. Женя упал на колени, выматерился. Джинсы испорчены. Женя подёргал ногу, ничего не вышло, только щиколотке стало больно, туда впились щепки по краям дыры.

Женя осмотрел ловушку, вода подмыла могилу, и гроб оказался совсем неглубоко, уж непонятно, почему он не сгнил полностью за столько лет, но оставшиеся в земле доски держали ногу крепко, норовя воткнуться в плоть. Женя осмотрелся, никого вокруг не оказалось, каркнула ворона, и наступила тишина. Женя достал смартфон, но тот порадовал его красной полоской заряда, а когда он попытался набрать номер Надьки, экран моргнул и погас. Да чтоб тебя! Забыл зарядить, а в электричке смотрел ролики, вот и потратил последний заряд. Значит, Женя теперь один и без связи.

Около ногтя на пальце неприятно кольнуло, Женя заметил тонкий жёсткий заусенец и сунул палец в рот, аккуратно обгрызая мешающую сухую кожу. Разжёвывая кусочек собственной плоти, немного успокоился. Вот чего он понадеялся на Надьку, девки дуры, сколько раз Женя в этом убеждался. Вспомнились его разборки с Танькой, она продержалась неделю, прежде чем заявила, что они не подходят друг другу. Они сидели в кафе, куда Танька его затащила лишь для того, чтоб сообщить, что бросает.

— Да чего тебе ещё надо?! — заорал Женя. — Гуляем, в кино вожу, подарки делаю? Я тебя даже отцу показал.

— Слушай, какая разница, — замялась Танька. — Давай разбежимся по-тихому и всё, ну, подумаешь, неделю встречались, мы же не в детском саду.

— Это всё потому, что я тебе телефон не подарил, да? Из-за этого? Переспали, а я тебе не подарил, вот ты и бесишься.

— Да какой телефон?! Я что, шалава, по-твоему? За телефон сплю? — заорала в ответ Танька. — Да ты просто мерзкий! Мерзкий! Ты, пока никто не видит, вечно ногти свои грызёшь, до мяса их ободрал уже. Да сколько раз уже видела, как ты сидишь и жрёшь себя, ты даже с ладоней что-то сгрызть умудряешься. Да меня тошнит уже, думала, парень ты хороший, я привыкну, отучу потом как-нибудь. Но не могу! Не могу! Понятно?

Женя посмотрел на свои руки. Обычные руки, ну, бывает, мешает ему жёсткая кожа, а ножниц под рукой нет, и что? Кто так не делает, все грызут и в носу ковыряют. Обычное дело. Причину выдумала, шлюха!

Вот и сейчас Женя прислушивался к тишине кладбища и нервно грыз раздражающий кусок кожи. Медленно жуя, он ещё раз осмотрел застрявшую ногу и попытался раскопать землю вокруг, чтоб понять, что её держит. Ничего не вышло, сухая земля с краёв ямы сыпалась в дыру, закрывая ему обзор.

Женя приподнялся и понял, что группа ушла далеко; минуту помолчав, он закричал. Сначала тихо, думая о том, как они будут смеяться, когда вернутся и найдут его в таком положении. Но когда понял, что его никто не слышит, заорал во всё горло. Он орал и орал, чувствуя боль в лёгких и связках, но не мог остановиться, боясь услышать ответную тишину. Он остался один.

«Бросили меня! Бросили! Твари!»

Он задёргался, но ногу сдавило, Жене показалось, что это покойник в своём прогнившем гробу схватил его за ногу и держит. Сквозь кожу форса он чувствовал холодные костлявые пальцы. Но больше его пугало не это.

«Ненавижу! Ненавижу! Бросили меня одного!»

По щекам потекли слёзы, взгляд затуманился, а сердце забухало, заглушая тихие звуки кладбища. Он, дыша, как рыба на берегу, забился, выпучил глаза, пытаясь уловить взглядом хоть какое-то движение на кладбище. Чуть дальше кусты дрогнули, из зарослей бузины вылез облезлый пёс, пугающий выпирающими в боках рёбрами, слезящимися глазами и слюнявой обвисшей пастью. Собака посмотрела в сторону Жени и оскалилась.

— Кис-кис, — прошептал Женя, забыв, как следует приманивать собак. — Хорошая собака. У тебя есть хозяин?

Собака сделала пару неуверенных шагов к Жене и утробно зарычала. Пёс боялся человека, но здесь была его территория, и он должен прогнать захватчика — понял Женя, словно мысли собаки проявились у него в голове размазанными картинками. В глазах собаки Женя выглядел огромным несуразным чудовищем.

— Помоги, и я уйду, — заныл Женя, демонстративно начав дёргать ногу из дыры.

Собака перестала рычать и склонила голову набок, а потом попятилась обратно в кусты. Женя вновь оказался один. Страх, едва отступив, навалился с новой силой, пройдя спазмами слабости в низ живота. Женя всегда боялся оставаться один, хоть и не помнил причину этого страха. Но в десять лет подслушал, как бабушка рассказывала соседке, что, когда Жене был год, его отец уехал в командировку, а мать, почувствовав свободу, ушла в загул. Её не смутил годовалый ребёнок, она оставила маленького Женьку одного в квартире, привязав верёвкой к батарее и поставив рядом бутылочку со смесью и миску с манной кашей. Никто не знает, сколько Женя так просидел, мать клялась отцу, что отлучилась всего на пару часов. Но нашла Женьку, на счастье, решившая навестить их бабушка, мать отца. Смеси в бутылке не было, а каша в миске засохла. Отец закодировал мать и больше одну с ребёнком не оставлял, но Женька ещё долго после этого сосал пальцы так, что кожа слезала. Сам Женя этот момент жизни не помнил, но стоило ему почувствовать одиночество, как на него накатывала чёрная волна паники, в глазах темнело, а сердце билось о рёбра так, что мешало вдохнуть хоть каплю воздуха.

Силы орать закончились, ноги не держали, и Женя повалился в сухую траву, почти вывихнув застрявшую ногу из сустава. Но боль в ноге не могла перекрыть мучительную пытку от впившихся в горло холодных когтей ужаса. Кусты снова дрогнули. Женю окатила волна радости, может, вернулись друзья, хотя он рад и собаке. Это оказался человек. Невысокий худой старик в старой военной форме: выцветшей гимнастёрке и брюках галифе.

— Помогите! — заорал Женя и с трудом сел, чтоб его было видно в траве. — Я застрял!

За стариком из кустов выбрался пёс, значит, понял и привёл хозяина на помощь. Женя не любил собак: грязные, шумные, жрут чужое дерьмо. Как их вообще можно любить? Но сейчас задумался о том, что польза от них какая-то есть, поумнее бесполезных кошек. Старик подошёл поближе, и Женя понял, что тот не столько стар, сколько худ, словно его высушили и кожа обтянула кости. Молча старик осмотрел застрявшую в земле ногу.

— Потревожил зачем? — спросил он, зло посмотрев на Женю ввалившимися глазами.

— Не могу ногу вытянуть, а друзья ушли, — сказал Женя, — попросил твою собаку позвать.

— Позвал, я пришёл. Чего надо?

— Ты дурак совсем или в деменции? Говорю — помочь, нога застряла, — взбесился Женя, отступивший ужас переродился в злость на оставившую его группу, на кладбище, на этого тупого мужика. — Есть у вас какой инструмент?

— Зачем мне инструмент?

— Издеваетесь? — взвыл Женя. — Надо ногу откопать. Лопата у вас есть? Сами не хотите помочь, дайте мне.

— Зачем потревожил могилу? На кладбище пришёл зачем?

— Не тревожил, просто наступил неудачно, а она провалилась. Я не на кладбище пришёл, мне к церкви, — словно умственно отсталому медленно объяснил Женя.

Старик обошёл его и замер, словно прислушиваясь. Где-то надсадно закаркал ворон, будто жалуясь на свою птичью жизнь. Кивнув чему-то, мужик отвернулся от Жени, собираясь уйти.

— Ты! Я в полиции скажу про тебя! Знаешь, статья такая есть: оставление в опасности, — не выдержал Женя. — Тебя накажут!

— Меня накажут? — удивился старик. Собака зарычала. — Я Хозяин здесь, я наказываю. Кто пришёл, осквернил, помощи просил, но дара не принёс. Сам теперь станешь даром, заплатишь страхом, что тебя давно изнутри пожрал.

Мужик словно подёрнулся туманом, размазался серой дымкой и исчез. Пёс хрипло гавкнул и скрылся в кустах.

— У меня от страха галюны начались, — сам себе вслух сказал Женя. — Чушь какая, исчез. Бросил. Зачем, в чём я виноват? Надо помочь. Я тут совсем один. Пёс тоже убежал. Надька — шалава. Мудаки они все. Одного, одного, одного оставили…

Женька говорил и говорил, понимая, что, как только замолчит, окажется совсем один в тишине кладбища. Он не выдержал, ощутив, как поднимается волна страха, грозясь затопить его с головой, заорал. Женя кричал, пока не сорвал голос, потом задёргался, но нога онемела и не чувствовала его попыток освободиться.

Он замолчал, скрючился, его найдут, они же не навсегда ушли к церкви, будут ужинать и заметят, что его нет, не могли же они про него совсем забыть, совсем бросить. Или могли? Его знала только Надька, но у неё ветер в голове, их отношения и дружбой особо не назовёшь, так, с одного двора, бывало, сидели в одной компании, когда были помладше. Женя даже удивился, когда она ему предложила эту вылазку. Впрочем, она со многими общалась, дружелюбная, чтоб её. Забудет о нём? Не вспомнит, остальные точно не вспомнят. Женя крутил и крутил эти мысли в голове, пока не почувствовал вкус крови во рту.

— Что за?

Оказывается, всё это время он жевал жёсткую кожу на руках, обглодав её всю, он дошёл до мяса. Вздрогнув, Женя посмотрел на струйку крови, стекающую на землю. Он остался один и истечёт тут кровью, ему никто не поможет. За ним никто не придёт. Женя никому не нужен в этом мире. Мать сбежала из дома, когда Женьке было пять, и отец отдал сына бабушке, возмещая отцовскую заботу деньгами и подарками, а зарабатывал он последние годы много. Бабушка умерла год назад, сердцем стало плохо ночью. Женька и сделать ничего не успел, как она его бросила, и он остался один на один с её телом. Тогда у Жени был телефон, и он вызвал скорую, ему сделали какой-то укол, и страх разжал свои когтистые лапы у него на шее, он смог дышать. Но сейчас скорая не приедет, никто к нему не приедет. Огромная бескрайняя тьма вселенной, для которой Женя лишь песчинка, навалилась невыносимой тяжестью, заставив захлебнуться бескрайней пустотой.

Женя скрючился над ногой, стал помогать себе руками, тянуть, как репку из сказки. Носок пропитался кровью, нога поцарапалась о гнилые доски. Не пускает — настоящий капкан. Женя выл и качался из стороны в сторону, пока не почувствовал во рту вкус крови и земли. Он грыз свои руки, в попытках успокоиться. А что, если перегрызёт. Капкан перегрызёт. Как звери спасаются из капкана. Женька вновь скрючился над ногой. Он не останется один, не позволит себя снова бросить!

В морге над рабочим столом светила голубоватая лампа дневного света, заставляя белую плитку на стенах отражать холод. Савелич, судебный медэксперт, достал папку и протянул сидевшему напротив Дьяконову.

— Вот отчёт по твоему кладбищенскому трупу. Нашли утром грибники, они тут от электрички ходят в лес. Руки такие были и нога, — достал Савелич пару снимков из папки.

— Думаешь, звери обглодали труп? — спросил Дьяконов. Служил он следователем давно, в его ведении находилось несколько деревень и село. Так что погрыз зверями тела в его практике случался. В этот раз он приболел, и на выезд отправился следак с соседского участка. Так что на месте тело Дьяконову осмотреть не удалось.

— У него рот в крови весь, а в желудке нашли частички плоти. Сам он это. Аутоканнибализм по-научному или самоканнибализм. Хотя я первый раз такое вижу.

— Бр-р, но он же недолго там проторчал, вряд ли голод сильный был. Чего он, ну, ногу ладно, выбраться, может, так хотел, а руки?

— С рук он начал… Да, не голод. Псих, наверно, это не ко мне, консультацию психиатра запроси, проверь, может, на учёте состоял. Его-то теперь не спросишь зачем, он же знал, что друзья вернутся на электричку и найдут его. Впрочем, они и не вспомнили о покойном, пока их к следователю не вызвали. Говорят, что словно совместная амнезия случилась. Девчушка одна сильно плакала. Странное это дело, ногу легко достали, дерево совсем гнилое, и почему ему сил выдернуть не хватило, непонятно.

Дьяконов взял папку и кивнул. Нет тут никакого дела, парня никто не трогал, а то, что он с ума сошёл, бывает. Кладбище там нехорошее, людям в тех местах всякое мерещится. Местные стороной обходят, только городские напрямую через него в лес ходят. Остался парнишка один, занервничал, нынче городская молодёжь на голову слабая, чуть что и паническая атака, вот и покалечил себя. А насчёт учёта у психиатра — всё возможно. Обострение в таком месте получить легче лёгкого, и здоровые люди боятся оставаться одни на кладбище. Уже по дороге от морга к машине мелькнула мысль, что не парень себя сожрал, а одиночество, превратившееся в голодного зверя. Холодный озноб пробежал по спине.

— Вот же я придумал, — сказал Дьяконов.

Остановился и достал сигареты, надо перекурить, успокоиться. Над Дьяконовым раздражённо закаркала ворона.

Тотемная зона (фанфик по Дозорам) часть 1/4

Тотемная зона (фанфик по дозорам) часть 2/4

Тотемная зона (фанфик по дозорам) часть 3/4

Ромашка после ухода Василия решил, что до места слежки дойдёт пешком. Прогулки успокаивают, а Ромашка чувствовал тревогу. Но ходьба по вечерним улочкам не принесла успокоения. Так с предчувствием беды он и добрался до четырёхэтажной хрущёвки напротив одного из входов парк. Вдоль дома росли высокие американские клёны и старенькие раскидистые яблони-китайки. Ромашка сверился с адресом и обошёл дом, похоже, глава Дневного дозора, Валерия Андреевна, жила на первом этаже, занимая сразу две соседние квартиры. Странно, довольно скромное жильё, по меркам Тёмных. Высчитав нужные окна, Ромашка, незаметный в ночных сумерках, залез в кусты, снял одежду и перекинулся в летучую мышь. Устроился на одной из веток ближайшей яблони и настроил уши-локаторы. Окна были открыты, но оттуда беспрерывно слышались громкие протяжные завывания. Иногда глухие удары, словно кто-то пытался проломить стену. Ромашка посмотрел через сумрак и замер, он был закрыт. Тёмная серая взвесь укрывала весь дом. Он не мог рассмотреть ни обычных жильцов, ни ауру Тёмной Иной. Монотонный вой сменился визгом, и Ромашка услышал женский голос.

— Сергей, тихо!

Всё смолкло, но минут через двадцать вой возобновился. Ромашка задумался, раз нельзя посмотреть через сумрак, что там творится, то он может заглянуть в окно в реальном мире, правда для этого придётся стать человеком. Летучая мышь отлично слышит, а вот зрением он мог пользоваться только сумеречным.

Вернувшись в человеческий вид, Ромашка вылез из кустов и завертел головой в поисках того, что можно прислонить к стене. Нужно забраться повыше и заглянуть в окно, из которого слышался вой и крики. Ему повезло, недалеко в палисаднике лежали срубленные ветки и стволы старой яблони. Аккуратно перетаскав самые крупные под окно, он сложил их пирамидкой и залез наверх. Повезло, что жалюзи оказались неплотно закрыты. Ромашка увидел небольшую комнату с компьютерным столом у окна. Высокий парень ходил и громко мычал, иногда разбегался и ударялся о стену. Почувствовав на себе взгляд Ромашки, парень повернулся к окну. Глаза у него казались пустыми, он смотрел не на Ромашку, а куда-то внутрь себя, но уже в следующую секунду парень вцепился в свои плечи и завизжал. Ромашка почувствовал, как темнеет перед глазами, а руки отпускают карниз.

Очнулся Ромашка лёжа на земле под окном, чувствуя безумный голод. Он с трудом поднялся. Клыки царапали нижнюю губу. Ромашка осмотрелся: поблизости ни собак, ни кошек. Из живого ощущалась только пара человек где-то во дворе дома. Это оказалась парочка алкашей неопределённого возраста, сидевших на лавочке в глубине двора. Они пили дешёвую водку, разливая её по пластиковым стаканчикам и закусывая какой-то ядрёно вонявшей чесноком колбасой. Роман поморщился, но тело уже само двигалось к еде.

— Эй, чего надо? Мы на халяву не разливаем, — сказал один из них, заметив приближающуюся фигуру.

Ромашка зашипел, он боролся с собой: он не должен, ему нельзя, он не сможет жить после этого.

— Наркоман, что ль, — отозвался другой. — Смотри, какой бледный, и тряпки странные на нём. Ей, мужик, у нас ничего ценного нет, вали.

Ромашка бросился, он схватил одного и повалил на лавку. Упала бутылка и стаканчики, второй истошно заорал, разглядев клыки вампира. Кровь была так близко, пульсировала в венах, обещала силу.

— Нет! — заорал Ромашка и поднял тень, уходя в сумрак. — Нет.

Он бежал на съёмную квартиру, там в холодильнике лежал герметичный пакет с коровьей кровью на всякий случай. Срывы у Ромашки случались редко, но он хранил запас. Старая кровь животного почти никак не помогала, но выбора нет.

Дома голод немного отступил. Кровь противно щипала язык, невкусно, но стало немного легче. Ромашка посмотрел на телефон, хотелось набрать Василию и сказать, что им нужно уезжать как можно скорее. Завтра он уедет, не хватало ещё убить человека. Вернётся в Нижний и снова заляжет в спячку, когда-нибудь лекарство от вампиризма придумают. Да, уедет, толку от него в расследовании никакого, пусть присылают Тёмного из Москвы, а Василий точно будет рад избавиться от вампира.

Вспомнился невидящий взгляд парня, и Роман начал собирать вещи. Кто это был? Похоже, какой-то родственник Валерии Андреевны, нужно сказать Василию перед отъездом, чтоб узнал.

Ромашка всю ночь метался по квартире, и лишь когда рассвело, обратился и повис на люстре. Ближе к обеду ему позвонил Василий и каким-то едва слышным, скрипучим голосом сообщил:

— Заедешь за мной. Осмотрим место первого взрыва. Да и у меня есть кое-какие новости.

Ночной кошмар отступил, голод утих, и Ромашка почувствовал, как прояснилась голова. Чего он так испугался и почему ему стало плохо под окном квартиры руководительницы Дневного дозора?

— Да, через минут десять буду. У меня тоже есть что рассказать.

Ромашка вышел на улицу к машине и открыл водительскую дверь. Внутри он увидел два потёртых сиденья из кожзама и огромный руль с ушами по бокам. Ни кресла, ни дивана.

— Что за хрень?!

Роман дёрнулся к багажнику, где лежали артефакты, расширяющие машину изнутри. Они оказались разряжены.

— Вот чёрт, а обещали, что сто лет работать будут.

Ромашка умел водить, но захочет ли лезть в такую машину Василий. Он же привык существовать с комфортом, а места в этой крошечной машинке теперь очень мало, и едет она со скоростью велосипеда. Что ж, если не захочет, то пусть применяет силу света и вербует водителя с хорошей тачкой или вызывает такси. Ромашка сел за руль, поёрзал и с третьей попытки смог завести двигатель.

Приехал на место он вовремя, только Василия не увидел. Вылез из машины и закрутил головой. Это Светлый называется, не в состоянии спуститься вовремя из номера. Через минуту из дверей гостиницы вышел огромный полосатый котище. Пго круглая морда повернулась к стоящему у входа Ромашки. Раздалось очень знакомое недовольное фырканье.

— Василий? — спросил Ромашка удивлённо. Он, конечно, знал, что работает с анимагом, но представлял, что тот превращается в уссурийского тигра или рысь, а никак не в обычного полосатого кота, пусть и очень крупного.

— Ты мейн-кун, что ль? Хотя морда уж больно круглая.

Кот распушил хвост и зашипел.

— Понял. А ты чего котом? Обращайся.

Кот выгнул спину и зарычал. Ромашка осознал, что ситуация чудная, на них стали поворачиваться люди. Странный парень стоит и болтает с огромным котом. Ромашка поднял тень, уходя в сумрак. Кот там выглядел так же, разве что стал побольше.

— Ну что? — спросил Ромашка, но кот опять фыркнул.

— Учти, после посещения второго уровня я очень есть захочу. Так что у тебя будет только минута на обсуждение, — предупредил Ромашка, вновь поднимая тень.

— Я застрял, не могу перекинуться. Утром ещё ничего было, правда, состояние, словно заболел. Позвонил тебе и решил выйти из гостиницы в сумраке, и вот результат, — сказал Василий, когда они оказались на втором уровне.

В этом слое кот стал ещё крупнее, а морда очеловечилась, на ней появились эмоции.

— Значит, нужно возвращаться в Нижний, ваша начальница, я слышал, сильный маг, она разберётся, — посочувствовал Ромашка. — А у меня машина испортилась, все артефакты разрядились.

— Это ещё не все неприятности. Но рассказывать долго, пойдём к перекрёстку, покажу. А потом, думаю, действительно лучше уехать в Нижний, в таком виде я не смогу дальше расследовать.

— Кот-детектив, что-то такое я читал. Ладно, не шипи, я на первый уровень выйду, — сказал Ромашка. — Тут сил идти нет.

Они подошли к перекрёстку, и Ромашка посмотрел на три ярко-жёлтые рожицы на фоне серости сумрака.

— Да-а-а. Такого я не встречал. Глубже так же?

Василий зло зарычал, словно он не кот, а собака.

— Это кошки спокойно ходят в любых слоях сумрака, а мне не так повезло. Хорошо, сейчас гляну. Ты иди, я по твоему следу смогу.

Роман бросил взгляд на второй слой, заметил нити и опустился на третий. Чуть не потеряв сознание, с трудом выбрался обратно.

— Тотемы, — сказал он. — Ну, знаешь, индейцы такие ставят. Хотя эти круглые, но, думаю, смысл тот же — защита. А вот линии, что-то типа сети, делят город на сектора для защиты. Но зачем? Или от кого? Не понимаю.

Кот прикрыл глаза, давая понять, что игнорирует вопросы Ромашки.

— Знаешь что, а таким ты мне больше нравишься. Совершенно не мешаешь болтать и гораздо симпатичнее.

Василий выпустил огромные когти и оставил ими борозды на деревянной доске скамейки, на которой они уселись поболтать.

— Не надо угроз. У меня тоже есть загадочная информация. Вчера в квартире Валерии Андреевны я увидел странного подростка, похоже, он чем-то болен. Я несильно разбираюсь в психиатрии. Так вот, он так на меня посмотрел, что я потерял сознание, а потом… Ну, это не важно. Зуб даю, он Иной. Зачем Валерия держит дома Иного, о котором никто не знает? В её деле вроде нет ничего о родственниках Иных. А он явно родственник, думаю, сын.

Василий удивлённо поднял бровь, ему явно хотелось обсудить это, но опускаться на третий уровень Ромашка не собирался, хватит с него, да и кровь в холодильнике кончилась.

— Пошли в машину. Поедем на старое место взрыва?

Кот замотал головой.

— Уезжаем домой?

Кот раздражённо фыркнул.

— Так я и думал, идём в гости к главе Дневного дозора. Как думаешь, стоит купить тортик? Как-то неудобно с пустыми руками. Знаешь, если та старая ведьма права на её счёт, мне будет обидно.

Василий забрался на сиденье в машине, и по его морде стало заметно, как сильно ему не нравится этот вариант «инвалидки» без апгрейда магией.

— Ничего, сейчас заглянем в гости, а потом домой.

Они приехали к знакомому Ромашке дому и пошли в подъезд. Василий пропал, но тут же вернулся, убедился, что сумрак надёжно закрыт на всех доступных ему уровнях. Они подошли к двери, и она тут же открылась.

— Жаль. Я надеялась, что вы ничего не найдёте. Увы, я не властна над случайностями.

— Значит, это всё-таки ваших рук дело. А мне так не хотелось верить этой старой ведьме Васютиной.

— Первый взрыв, к сожалению, да. Нина Ивановна знает. Она тогда нашла меня на месте выброса, но она хорошая, пожалела ребёнка и всё скрыла от дозоров, — сказала Валерия и отошла в сторону. — Проходите, что в дверях разговаривать.

Она провела их на маленькую кухню. Ромашка уселся на диванчик кухонного уголка.

— Довольно скромно для главы дозора, — высказал он свою мысль.

— Не люблю лишнего, трудно управляться с большим домом, держать его в чистоте, а пускать к себе чужих людей я не люблю. Как и выпускать с лишней для них информацией.

— Так что там насчёт взрыва?

За стеной раздался глухой удар и знакомый Ромашке вой. Василий навострил уши и начал принюхиваться.

— Я испугалась, мне восемь лет было, ну, и провалилась в сумрак, отбросив от себя поезд. Несчастный случай, поверьте, совесть до сих пор мучает, с тех пор я присматриваю за городом и делаю всё, что в моих силах, чтоб он стал лучшим местом для жизни. Нина Ивановна мне помогала, но в последнее время мы разошлись во взглядах, её не устраивает то, что я сделала с… Да неважно, это просто недопонимание. Зря она натравила вас на меня, могли бы решить миром.

— А второй взрыв? Или вы в заботе о городе сменили цвет? — ехидно поинтересовался Ромашка. — Кстати, вы не сообщили, что живёте не одна. Парень Иной — это же ваш сын? Чем он болен?

В комнате потемнело, а Ромашка почувствовал приступ голода, клыки удлинились и упёрлись в нижнюю губу. Валерия грустно улыбнулась и подошла к нему, в следующий миг она сорвала с его шеи подвеску — тот кувшинчик, что подарила. На плечи словно упала тяжесть, клыки исчезли.

— Значит, узнали о Серёженьке. Обидно, — Валерия нахмурилась. — Я не могу вас отпустить из города. Вы доложите начальству, и сюда отправятся высшие Иные, чтоб убить моего сына. Никому не нужен Иной вне категорий, неспособный себя контролировать.

— Но вы же как-то справлялись всё это время.

— Я сделала клетку, установила тотемы-ограничители и замкнула их. Они выпивают всю силу, гасят любой всплеск сумрака. К сожалению, у них тоже есть предел. Боюсь, Светлых не устроит даже малая вероятность прорыва, проще устранить источник.

— Значит, Василий теперь кот, потому что ему не хватает энергии перекинуться, но на меня же это не подействовало.

— Ты носил мой дар, — Валерия показала на маленький кувшинчик у себя в руке. — А он его, похоже, потерял или выкинул. Все Иные, живущие в городе, носят его, те Иные, кому я позволила здесь остаться.

Василий недовольно фыркнул.

— Значит, твои тотемы ограничивают работу с сумраком в городе? Так твой сын не может никому навредить.

— Вроде того. Что ж, я думаю, вы меня услышали и поняли. У нас прекрасный город, квартира у вас есть. Ну а причину выброса я уже придумала. Вот.

Валерия протянула Ромашке потёртую, потемневшую от времени деревяшку.

— Прялка, старинная. Наложила на неё кой-какие чары, теперь она артефакт с большой силой, сын её активировал, так что на ней остатки светлой энергии, такой же, как в выбросе. Отошлёте начальству, скажете, Светлые прятали у себя в сейфе.

— Но тогда их накажут.

— Ты переживаешь за Светлых? Какое тебе до них дело? Разве они сделали для тебя хоть что-то хорошее? Они ненавидят вампиров, относятся как к животным, нет, хуже. Животных они любят, а вот вампиров с удовольствием истребили бы.

— А как же Василий? Он останется котом?

— Так это ж к лучшему. Так он точно ничего не разболтает своему начальству. Никогда не убивала людей, не хотелось бы начинать. Позвонишь и скажешь, что вы решили остаться работать в нашем дозоре. Арзамас — чудесный городок и, обещаю, станет ещё лучше со временем.

Ромашка поднялся, спорить с высшей Иной на её территории бесполезно, а у этой Тёмной территория теперь весь город. Василий успел скрыться из комнаты, решил посмотреть на Серёженьку, Валерия этому не препятствовала, не видела в них двоих угрозу себе.

— А что, если я всё-таки сообщу начальству всю правду? Связь же работает.

— Ну, попробуй, но в дозор тогда не возьму, ни к чему мне предатель, — пожала плечами Валерия, — дверь там. Но думаю, ты меня понимаешь, тебе и самому тяжело быть таким особенным вампиром, я верю, что у нас есть шанс подружиться и помогать друг другу. — Валерия устало улыбнулась, и Ромашка понял, что она действительно видит в нём союзника.

Из соседней комнаты раздалось шипение, рычание, а потом громкий мяв, в дверь вылетел взъерошенный и помятый Василий.

— А ты ему понравился, может, хочешь остаться нашим домашним любимцем? — усмехнулась Валерия.

Она улыбалась, но глаза у неё оставались пустые и усталые. Ромашка подумал, что сдерживать силу сына ей и правда удаётся с трудом. Держать под контролем весь город — непростая задача даже для высшей ведьмы. Валерия права, Ромашка вспомнил, как дозор устранил вампира-дауна, её сына ждёт та же судьба.

— Хорошо, мы уходим.

Ромашка подхватил кота и выбрался за дверь. Он дотащил Василия до ближайшей лавочки и сел. Голова кружилась. Он попытался поднять тень и не смог. Валерия отрезала их от сумрака. Впрочем, Василий тут же исчез, правда, через мгновение появился с недовольным мявом.

— Да не могу я в сумрак, пробовал, — пожал плечами Ромашка. — Да и ты, я думаю, можешь, лишь потому что кот.

Ромашка достал телефон и набрал номер Дневного дозора, вместо гудков заиграл полёт валькирий, а потом «Выхода нет», словно телефон превратился в чужой плеер, и вкус у этого чужого оказался странным.

— Попробуем уехать, — сказал Ромашка, поднимаясь и направляясь к машине. Ромашке было жалко Серёжу, он действительно ни в чём не виноват, и его мать можно понять, вот только материнская любовь Тёмной зашла слишком далеко. Кто знает, во что превратится город под её контролем. Такое ощущение, что от усталости и горя Валерия уже сама не задумывается над тем, что творит. Василий побежал за Ромашкой. Долгая жизнь в качестве домашнего питомца его, похоже, не прельщала.

Ромашка подумал, что может рискнуть и обернуться летучей мышью, но что, если он застрянет в зверином облике. «Инвалидка» затарахтела, как маленький трактор, и рванула с места со всей возможной для неё скоростью.

— Повезло, что город маленький и с проспекта всего минут пятнадцать до выезда, — сказал Ромашка, опасливо выглядывая в зеркала погоню, но, похоже, Валерия решила, что он обдумает её слова и согласится.

Поняла, что ему очень одиноко быть особенным среди сородичей. Мелькнула мысль действительно остаться в городе, но в это время они проехали перекрёсток, где ему улыбнулись три жёлтых лица. Нет, Ромашка предпочитал оставаться одиноким, но свободным. Не нужна ему жизнь в резервации для не таких, как все.

Они выехали с проспекта и пересекли мост над железной дорогой, ещё десять минут, и они покинули бы Арзамас. Но тут из кустов им наперерез выехала машина ДПС. Из остановившейся машины вылез инспектор и махнул палкой. Ромашка затормозил, пытаться устроить погоню с полицией, сидя за рулём «инвалидки», — дело провальное.

— Выйдите из машины, — скомандовал подошедший инспектор.

— Извините, я что-то нарушил? — спросил Ромашка, выбираться из укрытия, пусть и сомнительного, не хотелось.

— Выйдите из машины, на вас поступила ориентировка.

— Знаете, — Ромашка хотел произнести призыв человека на службу дозору, но понял, что не может влить силу в слова.

— М-мр-р, — раздалось с соседнего сиденья, и Василий вылетел из машины, вцепившись в ногу полицейскому.

Человек заорал, пытаясь отцепить от себя десятикилограммовую юркую котовью тушу, запустившую огромные когти ему в ногу. Ромашка тяжело вздохнул, этот манёвр не поможет. Из машины вылезли ещё трое полицейских. Да, у Ромашки осталась сила вампира, он в состоянии их раскидать, но уже совсем рядом раздавались сирены новых патрулей. Стало понятно, что Валерия не просто контролирует силу Иных, она управляет всем городом. Ромашка посмотрел сквозь сумрак. От линий тотемов отделялись тонкие паутинки и касались людей. Выместив всю свою злобу на подвернувшемся человеке, Василий зашипел и бросился к стоящему в кустах тотему. Он подпрыгнул и ударил по металлическому столбу. Понятное дело, столб не дрогнул от удара кота.

— Понял! Надо убрать его, тогда часть управляющей структуры нарушится, и мы сможем выбраться из города, — сказал Ромашка и вылез из машины.

Он отбросил от себя полицейского, мешавшего пройти, мельком заметил, как остальные достали пистолеты. Наплевать, убить они его не смогут, а Иных с молебном здесь пока нет, скорее всего, Валерия уже скоро заставит Вадима активировать печать на груди у Ромашки, чтоб его развеяло, но время ещё есть.

Он дёрнул первый столб из земли, и тот повалился на землю, между лопаток что-то больно ударило, похоже, патруль начал стрельбу на поражение. Как хорошо, что здесь нельзя пользоваться порталами, иначе Валерия давно бы оказалась на месте заварушки, и им бы не удалось сбежать.

Когда столбы упали, Ромашка подхватил кота и бросился к машине. Полицейские сидели на земле и держались за головы. Паутинки погасли, и люди приходили в себя, пытаясь понять, что происходит, страдая от последствий воздействия Тёмной.

Василий начал вырываться и брыкаться, Ромашке пришлось его отпустить, и кот рванул к полицейской машине. А точно, «инвалидку»-то быстро догонят, пора сменить транспорт. Они успели завести двигатель, когда подъехали ещё три машины. Воздействие тотемов в этой части города закончилось, но полицейские увидели сидящих на земле сослуживцев и странного типа за рулём служебного автомобиля. Выводы они сделали верные, и погоня началась.

Впрочем, продлилась она недолго. Покинув город на предельной скорости с включённой мигалкой, Ромашка почувствовал, как возвращаются силы. Сумрак, как горячая кровь, хлынул по телу. Ещё пять минут, и, пролетая пост на развязке дорог, исчез кот, на сиденье появился пухлый Василий.

— Машину жалко, — сказал Ромашка. — Сейчас трудно найти «инвалидку» на ходу.

Василий раздражённо фыркнул, словно ещё не понял, что уже может разговаривать. Выла сирена, Ромашка вошёл в раж, обгоняя машины на трассе. Сила и свобода затопили всё его существо, отогнав вечный голод.

— Всё, порезвились, уходим, — сказал Василий через пару минут, придя в себя.

Обогнав очередную фуру, скрывшись от глаз преследователей, машина ушла в сумрак. Интересно, что подумают полицейские, когда не смогут их найти. Через пятнадцать минут впереди замаячили окраины Нижнего Новгорода.

Послесловие

Они сидели в ресторане на набережной. Василий с наслаждением ел бефстроганов собственного приготовления. Ромашка грел руки о чашку с чёрным чаем.

— Может, и правда сдать веретено, рассказать ту историю, что придумала Валерия? Мне бы не хотелось, чтоб мальчика убили, — сказал он.

— А ты считаешь нормальным, что сильная Тёмная взяла под контроль целый город? — вопросом на вопрос ответил Василий, вытирая губы салфеткой.

— Ты же Светлый, придумай тогда, как спасти ребёнка.

— Ну, не такой он и ребёнок. Здоровый парень, он меня чуть не задушил.

Василий потёр переносицу. Оставлять как есть ситуацию в Арзамасе нельзя, с другой стороны, действительно парнишку жалко, он не виноват, что таким родился.

— Возможно, ты прав, и это не дело дозоров — решать их судьбу, — начал Василий, когда его перебил мужской голос.

— Вы правы, это не дело дозоров. Это дело Инквизиции, спасибо Роману за предоставленную информацию. Не беспокойтесь, жертв не будет. Разрешите представиться —Хайнц Фельфе.

Рядом с их столом появился из сумрака пожилой человек с военной выправкой в светлом деловом костюме, огромные очки делали его похожим на профессора университета.

— Инквизиция? Что ж, следовало ожидать, — буркнул Василий и посмотрел на Ромашку, ну да, стоило ожидать подлянки от вампира.

— Василий, я посчитал, что они смогут проконтролировать дозоры, — смутился Ромашка.

— Именно это мы сделаем. Если это место действительно соответствует описанию, то мы уже нашли ему применение, так сказать, санаторий для слишком буйных Иных. Впрочем, я пришёл сюда за веретеном, артефакт, созданный двумя сильными Иными, пусть и разряженный, не должен находиться в частных руках.

Инквизитор протянул руку к Василию. Тот, ещё раз зло посмотрев на Ромашку, достал завёрнутое в салфетку веретено из кармана и отдал Фельфе.

— Vielen Dank, auf Wiedersehen.

Когда инквизитор удалился, Василий повернулся к Ромашке и грустно спросил:

— Ты хоть понял, что собственными руками создал зону для Иных?