А знаете, что неожиданно оказалось? Если меня не подводят знание математики за вторую четверть пятого класса и умение загибать пальцы, то это – сотый рассказ из цикла про Акул и акулистов! Даже знаете некоторое волнение в суставах образовывается из-за этого малозначительного для Мировой Истории факта; хочется, прямо немедленно, цыган с медведями, жаренного на углях мяса с помидорами и кинзой и пьяных сослуживцев вокруг. И песню горланить:
- Северный флот! Сеееееверный флот! Севееерный флот! Нипадвидёт!
Остальных слов этой героической песни я всё равно не знаю, а только умею рот открывать в их такт.
Но пока Золотая рыбка, то да сё, давайте что-нибудь вам расскажу.
Рассказ, по случаю юбилейности, будет содержать некоторые секретные тайны и, если у вас нет допуска, то вам его лучше не читать, ну или, в крайнем случае, забыть немедленно после прочтения и уничтожить устройство, на котором вы его читали. Тогда специально обученные люди не станут вас долго пытать, а сразу убьют, что, с вашей стороны, будет очень благородно: сэкономите иголки для страны и электроэнергию для подключения утюгов и паяльников. И не говорите потом, что я вас не предупреждал!
В чём нельзя упрекнуть государство СССР, на мой взгляд, так это в остром желании защитить своих граждан от венной угрозы со стороны проклятого Капитализма. Ни денег не жалели, ни людей, ни риска в прожектах, грандиозность которых тяжело оценить, не увидев воочию хотя бы один из них.
Как, например, схрон для подводных лодок в городе Гаджиево.
- Чо, пошли в тоннель-то сходим?
На дворе сверкал ярким солнцем июнь и вяло тёк очередной парко-хозяйственный день. Нам, с секретчиком Михалычем, как старым и опытным бойцам, был доверен для уборки объект «Дивизийная свалка», но мы, как старые и опытные бойцы, считали намного ниже своего достоинства даже имитировать какую-либо деятельность и, поэтому, цедили отвратительно-тёплое пиво и курили за штабом дивизии.
- А что там станем делать? – идти было лень.
- Ну посмотришь хоть на безумный размах инженерной мысли и пиво охладим, заодно.
- Эка тебя, старик, с бутылки развезло! Тридцатник на улице почти, - как ты его охладишь-то?
- Ой, пошли уже, дрищ, просто слушайся старших!
- Так-то я майор целый, тащ старший мичман!
- А мне сорок лет! Почти.
В это время мы уже загребали ластами в сторону тоннеля. Печальные галстуки висели из карманов наших брюк, воротники рубашек были расстёгнуты до пупов, а пилотки усиленно впитывали пот с затылков. Жара в Заполярье – то ещё удовольствие, да.
- Э! Бизоны, стоять! Куда пошли! – орёт с отлива помощник командира. Он юн и зелен, как кипарис и не заслужил ещё права убираться на стратегически важных объектах и, поэтому, ползает по склизким, вонючим камням вокруг пирсов.
- А кто на пиво не скидывался, тот вопросов не задаёт старослужащим! Морской закон! – отмахивается от него Михалыч и мы сворачиваем за скалу.
Тоннель впечатляет даже отсюда. От воды залива его отделяет полоска серой земли и он бросается в глаза, как вещество C3H6OS, когда режут лук. Вокруг однообразно-унылая, но прекрасная своими расцветками, бесконечностью и первобытностью природа Заполярья: бесконечные сопки вкруг чёрно-синего залива, покрытые мелкими кустарниками и тем, что здесь называют «деревья», мхом и какой-то красной травой; в этот пейзаж вполне логично и не вызывая удивления вписался бы птеродактиль, но никак не абсолютно круглая дыра сорокаметрового диаметра в скале. С огромным барельефов Владимира Ильича над ней. А когда заходишь внутрь, то нет абсолютно никакой возможности не выдохнуть. Вот, только что, ты стоял на жаре, вокруг тебя обычный шум, который мозг уже впитал и обнулил до уровня фона: море, птицы, техногенные лязги, трески и крики и тут резко, ровно через один шажок, изо рта резко начинает валить пар, кругом снег, лёд и угасающий через несколько десятков метров дневной свет и звонкое эхо от твоего вскрика «Ничего себе!» скачет куда-то вдаль, как шарик для пинг-понга и затухает где-то вдалеке, минут через двадцать. Если кто-то из вас был в Керчи в июне двухтысячного и слышал звонкое «Ааааать, ать ать!» откудо-то из под земли, то это, сто пудов, был я. По реальности, данной мне в ощущениях, именно там, примерно, этот тоннель и должен был заканчиваться.
- Видал? – спросил Михалыч, деловито закапывая пиво в снег.
Как два маленьких мураша, мы уселись на площадку из ржавой арматуры и немедленно принялись болтать ножками над двадцатиметровой…ну…почти бездной, на дне которой в воде плавали льдины.
- Михалыч! Вот как это вообще можно было построить? А? Я тебя спрашиваю!
- В гранитной, заметьте товарищ майор, скале!
- Ну. В гранитной скале. Это же, как будто, Титаны какие-то делали!
- Ага. С Молибденами. Узбеки это делали, с киргизами, в основном. И, прикинь, мало им было, что они хуйню эту в скале выгрызли, так они ещё и барельеф Ленина сверху заебашили. Восемь! Метров в диаметре! Вот что это?
- Воинская доблесть, я считаю! Мол, смотрите, супостаты, - именно здесь наши лодки и спрятаны, попробуйте достаньте!
- Ага. А подводники тут такие гуляют по стапелям, ну чаи там распивают в гости друг к дружке ходят, курят и карандаши точат, а за дверью – ад и полный пиздец человечеству. А потом выходят, когда у всех уже снаряды кончились и начинают хуярить энд ебашить из всех калибров по врагам Революции!
- Зачем? Вот в чём вопрос.
- Что зачем?
- Ну уничтожать остатки человечества? Ради чего?
- Ну как. Чтобы знали, блядь!
- А сами потом, что они делать станут, эти героические, но, теперь уже, ужасно одинокие подводники?
- Ну здрасьте. Поплывут потом в Африку какую, где сохранились остатки родово-племенных строев, построят там себе гору Олимп и начнут возрождать, так сказать, человечество. С негритянками, например.
- Они ж там все страшные, наверняка, негритянки –то эти в племенах.
- А что делать, Эдуард Анатольевич! Не для удовольствия же, а для возрождения разумной жизни на планете для! Вот на твоих Акулах как всё планировалось?
- А примерно так всё и планировалось. Чуть что – Акулы сразу под лёд и шоркаются там пол года, а потом «Здрасьте, господа империалисты, мы не видим ваших, высоко поднятых от восторга, рук!».
- А прожекты были у вас там такие, как этот, безумные по широте своего размаха?
- Был, Михалыч, один. Ракеты же на Акулах твердотопливные. Они точные, безопасные и с огромной дальностью полёта. Но. Возник один нюанс, - больно уж они большие получились. Всякие там америкосы, чтоб не париться особо, клепают свои стратеги десятками и пасут их всё время недалеко от наших берегов. Случись что, - неизвестно ещё кто кого, то ли наши противолодочники с летунами их, то ли они – нас. Как повезёт, в общем. Ну и хули тогда? Подумали наши полководцы, - построим большие лодки, делов – то? Автономность им рассчитаем на сто двадцать суток, по двести боеголовок на каждую запихнём и под лёд их, шельмецов, запустим, а пусть -ка попробуют там с ними побороться! А то на чистой воде и дурак сможет, а подо льдом каждая Акула, как папа будет! И построили ведь! Шесть, Михалыч корпусов, умножаем на двести, итого выходит одна тысяча двести боеголовок с индивидуальным наведением каждая, сидели бы подо льдом и ждали своего часа.
- Грандиозно, да.
- Несомненно. Но, понимаешь, Михалыч, ракеты же на лодки грузить чем-то надо. Большие ракеты – большой кран нужён. Один такой есть в Северодвинске на «Звёздочке» и…всё. И вот стали они кран строить прямо в губе Нерпичья, где Акулы базировались. Вот можешь ты себе, Михалыч, представить самый большой, по твоему, сундуковскому разумению, кран?
- Могу!
- Представляй.
- Представил.
- А теперь увеличь его в два раза ввысь и вширь. Увеличил?
- Ага. Это же, блядь, в голове не укладывается!
- Ну вот. Как они его туда привезли, - это науке неизвестно. Привези, собрали, построили подстанцию для него с бесперебойным и автономным питанием, ну домов там наставили для обслуживающего персонала, может даже садик какой со школой замутили и начали вести ветку железной дороги от Мурманска до этого крана.
- Провели?
- Не, километров восемь или десять не дотянули. Оказалось, что в то место, где стоит кран, Акула подойти не может, - река Западная Лица постоянно наносит туда ил, глину и песок. Так вот и стоит, Михалыч этот кран с этим мини – посёлком, только железную дорогу всю на металл растащили.
- Охуеть.
- Ну.
- По пиву?
Мы вышли на солнышко и, щурясь под его лучиками, потягивали холодненький напиток, молчали какое-то время. Я осиливал тоннель, а Михалыч – кран.
- О, смотри, там дивизия, вроде, строиться. Прикончили ПХД!
Мы с Михалычем привели себя в порядок и побрели строиться.
- Почему опаздываем? – рявкнул было на нас командир дивизии, крайне интеллигентный, в общем, товарищ. Единственный, на моей памяти, который старательно избегал употребления ненормативной лексики. Не всегда ему это удавалось, но он старался.
- Тащ капитан первого ранга! – бодро доложил Михалыч, - мы заканчивали работы на объекте! Решили, что пока всё не уберём, то нечего и начинать было!
- Молодцы! – обрадовался командир дивизии, - вот она ответственность, достойная моряка! Вставайте в строй!
Помощник, конечно, строил нам страшные рожи, но кто на него, выскочку, внимания будет обращать? Помощников в дивизии – шесть из шести возможных вариантов, а вот комдив три я – один из двух на шесть экипажей.
При том, что СССР стремился во что бы то ни стало победить в третьей мировой войне и это ему, скорее всего, удалось бы, но вот о людях своих он не думал совсем. Вернее не то, что о людях, а о том, какими способами и какой ценой они будут исполнять свои обязанности. Или, наоборот, думал и верил, что из них, если что и гвоздей наковать можно.
Есть на востоке Онежского полуострова село Нёнокса и никому оно неизвестно, начиная от Калининграда и заканчивая Владивостоком. Ну село себе и село, а в двух километрах севернее его есть ещё один посёлок – Сопка, вообще никто про него не знает. Никто, за исключением подводников с Камчатки, - те –то уж знают даже координаты всех полигонов, вокруг этих посёлков. А всё почему? А всё по тому, что херачат они по этим полигонам своими баллистическими ракетами в целях обучения личного состава. В этих посёлках сидят северные военные, которые знают всё о таком же полигоне на Дальнем Востоке потому, что по нему стреляем мы. И готовят, соответственно, нам целеуказания для наших ракет.
Если вы смотрели всякие художественные фильмы на эту тему, то я вам расскажу сейчас правду. Целеуказания в головы баллистических ракет вводятся с помощью перфокарт. Специально обученные люди в посёлке Сопка, которые служат там от лейтенантоа и до полковников, получив приказ, набивают стопку перфокарт, упаковывают их в специальный контейнер, контейнер – в портфель, портфели обвязывают тросом, опечатывают и приковывают к руке какого-нибудь капитана, например. Капитан садится на велосипед и едет на нём до ближайшей железнодорожной станции, там он прячет велосипед в кусты, садится на электричку и едет в Северодвинск, в Северодвинске он добирается до порта, где его ждут подводники. Подводники уже устали от пьянства и активного отдыха, они измаялись от красоты Северодвинска и твёрдости почвы под ногами, они сучат ножками и хотят уйти в море поскорее, - поправить своё здоровье. Они уже загрузили ракету и их командир написал на ней мелом какую-нибудь надпись, сообразно своему чувству юмора и залихвасткости натуры (Александр Сергеевич писал «Лети с Миром!») и им, этим подводником, не терпится уже стрельнуть этой самой ракетой, попасть ей в заданную точку и заработать пару медалек парням в штабах. Ну где уже, этот сраный капитан с целеуказанием?
Уставший и пыльный капитан, который провёл в дороге несколько часов и часть из них – пешком и на велосипеде, с портфелем спускается на борт.
- Почему так долго? – капитан уже привык, что он всегда долго и не реагирует на это замечание командира.
На корабле немедленно объявляется тревога (на всякий случай, а вдруг пульнёт ракета?) и проверяются целеуказания. На разных этапах оно может не пойти, перфокарты, вы же понимаете, во всяком случае, те из вас, кто помнит, что это такое.
- Не идёт, тащ командир!
- Проверили?
- Трижды!
Ну да, два часа уже сидим по тревоге. Капитан собирает перфокарты, пакует их и двигается в обратный путь пешком-автобус-пешком-электричка-велосипед из кустов – перебивка перфокарт. Потом – в обратном порядке. И так до тех пор, пока перфокарты не пройдут проверку. Та ещё работёнка, доложу я вам, зато капитаны эти всегда стройные и подтянутые, хоть и пыльные, как мешки из-под картошки.
Вот этот самый кран (спасибо Сергею Артёмову):
