Самые смешные случаи в жизни, как правило, формируются где-то на острие так и не состоявшейся трагедии. Поехали мы на очередную рыбалку, в том же постоянном составе как и когда-то политбюро. Ну эти вот прекрасные люди, Слюньков, Воротников, Черненко, Громыко и другие товарищи. 40 лет прошло, а я их помню. Но сейчас не о них. На рыбалку мы поехали старой проверенной компанией из троих человек. Шурик с сыном, Лёха с отцом и я. Выехали абсолютно нормальными людьми, я проверял. Нет, у каждого, конечно, есть свои странности, но в каких-то допустимых рамках и пределах. Не пили загодя, что характерно. В этот раз было принято решение покорять родную реку Венту у рукава в озеро Набас. Рыбаки ж они как?! - они думают, что они знают где в тот момент когда они приедут у рыбы будет общее собрание и все будут сильно голодные. Мы решили, что собрание будет именно там, а это 42 долбанных километра от дома
. Вента, надо справедливости ради сказать, у Шурика видна из окна. Гарантии что вся рыба сейчас в 42 км от его дома - ноль. Но, а вдруг?!
Мы же все со своими тараканами рыбацкими. Раз уж едем, то надо брать всё. У Лёхи как у младшего пара удочек, он был самым нормальным из нашей компании. У нас в семье всегда был девиз "Много не мало" и я вышел из дома с приличной охапкой снастей. Я точно не знаю, но есть ощущение, что Шурик помнит не только Ленина в юности, но и трагическую гибель динозавров - поэтому когда он выходил из подвала, его самого видно не было. У него ещё пара удочек из того самого ледникового периода осталась. "Ничего страшного, нечего орать сразу" - орал Шурик на весь двор, видя наши с Лёхой глаза, когда он третий раз выходил из подвала с очередной порцией снастей. - Вот крючок оторвёте - продолжал орать он - первые ко мне прибежите. -
Когда все рассаживались, машина под тяжестью ответственности и количества удочек устремила свой взор в облака и мы исчезали в утренней дымке вместе с криками Шурика. Город ложился спокойно досыпать.
Там река красивая, широкая, извилистая, течение быстрое на изгибах. В общем, можно было выбрать себе место по душе. Кто на течении донку растянет, кто в заводь на поплавочек, кто на живца на проводочку. Ну и как-то мы разбрелись. Вроде только что Шурик был здесь, а тут, как в том фильме - оборачиваюсь, а он уже на том берегу за полуостровом. Ну и всё как обычно. У меня нихрена не клюёт и я оттачиваю изысканное словообразование. У Лёхи как всегда клюёт, но он всё поперезапутал и сидит ждёт когда я сжалюсь и приду распутывать. Отец его на том берегу нагоняет туману на гладь реки утренней сигареткой. Бывает, что мне от Лёхи что-то нужно бывает. И я знаю как сделать так, чтобы мне было не стыдно у него это попросить. Я делаю паузу минут двадцать, потом подхожу, беру его бороду из лески и методично распутываю. Вот за это Лёха родину продаст и не только свою. У него-то клюёт.
А когда человек сходит с ума - это же незаметно происходит. Это не так, что где-то неподалёку звонит колокол и откуда-то сверху голос с эхом "Никола-aй" и всем понятно. Нет. Я уже всё распутал, сижу смотрю как Лёха рыбу тягает. Мой поплавок даже не намок ни разу. Стоит горемыка один как сирота. С другой стороны, не одно десятилетие так, так что я психовать к тому моменту перестал. Лёха клёвом занят - ему некогда, а я сижу личиком щёлкаю. А мне есть чем, поверьте на слово. Вдруг, в фокус моего соколиного взора попадает Шурик на том берегу. А я про колокол не зря упомянул. Он на полусогнутых ногах выходит из леса с поленом занесённым над головой. Ну даже если у него с собой и было, то для белки таких масштабов, нужен литр минимум. Он мне сразу матроса напомнил из "Детей капитана Гранта", которого накрыло на острове от одиночества. И вот он с этим бревном идёт в сторону берега, стараясь не хрустеть ветками под ногами. Это по лицу было видно даже с расстояния. Знаете выражение своего лица, когда вы крадётесь и пытаетесь не шуметь?! Не знаете? - спросите тех, кто видел. Зрелище то ещё, даже если вы думаете, что вы красивая.
Пока я думал поберечь ли сына и не сообщать ему, что у отца его кукушечка откинулась, он сам ко мне оборачивается с таким лицом, мол "Усыновишь меня?!" А Шурик продолжает держать планку сумасшествия на максимально высоком уровне и двигается в полуприсяде к воде. И тут два варианта, или отпустит, или он этим бревном со психу как даст воде по морде! Не успел я об этом подумать, как он со всего размаху как треснет по воде. А до города 40 километров. Как возить буйных я понятия не имею. Ну кляп всунуть, попытаться связать... А специальные люди рассказывали, что у сумасшедших физической силы прибавляется в разы. Вырубать его?! В этом плане на сына надежды никакой. А если он не вырубится, он же захочет жестоко отомстить.
В общем, страшные мысли о транспортировке рехнувшегося, прервал сам же рехнувшийся и сделал это страшно. Тут уже я начал сомневаться в своей адекватности. Он несколько раз со звериным оскалом вмазал по воде у берега и ладно бы если бы на этом всё закончилось... Он из воды, примерно таких же размеров как бревно щуку достаёт. И тут я понимая, что есть варианты, у Лёхи спрашиваю: - Я один это вижу, или ты тоже?!
Лёха кивнул головой, чем спас меня от преждевременного посещения психоневрологического отделения.
Шурик поднял трофей над головой, заулыбался, что легко определялось даже ночью, в отражении луны на золотом зубе и крикнул "Щука Ёпта". После того, как каждый из нас несколько раз подумал, что каждый из нас сошёл с ума, Шурик пришёл с полутораметровой щукой на перевес и сообщил, что с ума сошла она. Он сидел на берегу, уставившись на поплавок времён первой мировой войны, как вдруг, рядом с ним в берег носом уткнулась щука. А в воде она кажется сильно больше своих реальных размеров и похожа была на крокодила, по уверениям Шурика.
Мы ржали так, что болел затылок.
- Ей же не скажешь "Подожди тут" - продолжал Шурик и он шёпотом ушёл в лес искать бревно. Ну а дальше мы уже и сами видели.
Как оказалось, она "отметала" икру и умаялась. Видно это было по пустому, но растянутому брюху. Скорее всего она и без помощи Шурика богу душу отдала бы, но ушла ярко, с искрами в глазах и последним в её жизни салютом, который устроил Шурик в её честь бревном по воде. Конечно, ни о каком продолжении рыбалки и речи идти не могло и по дороге домой нас периодически накрывало смеховыми истериками.
Саму виновницу торжества сожрали дворовые коты, так как "мамаши" после нереста, да ещё и в преклонном возрасте в качестве еды - абсолютно никакие.
