Мини Сева
Мой ТГ: https://t.me/RepositoryLyudmili
Показать полностью
1
0 просмотренных постов скрыто
Оправданная ненависть
"Ну, когда на протяжении тридцати тысяч лет, на тебя будут нападать всевозможные межгалактические ужасы, которые хотят завоевать, поработить и уничтожить твой вид, у тебя, вероятно, возникнет такое же чувство. А теперь давайте продолжим обсуждение вопроса о вступлении в вашу империю за чашечкой хорошего макраггского чая." - Элизабет Гразариус 44-я, планетарный губернатор Иуды 30.
Показать полностью
1
Записал песню в противогазе про самых отбитых солдат Императора
Роман Беглов скинул ненужную демку, а я придумал очередной трек по Warhammer 40000. Записывали в подвале и в противогазе.
Как вам такой стилёк?
Мечи Калта, глава 2
Глава 2
Уриэль отвернулся от офицера Астра Милитарум, очищая питающие кабели своей громовой перчатки.
Оружие всё ещё казалось ему новым, не до конца вписавшимся в его боевые доктрины. Он скучал по привычному ощущению болтера в руках, но не мог отрицать — мощь этого нового оружия была поистине потрясающей. Он успел выпустить лишь несколько очередей, прежде чем бой перешёл в фазу ближнего боя, и большую часть врагов он уложил мечом Идаэя — золоторукоятным клинком, символом его восхождения на капитанство Четвёртой роты.
Его командный отряд собрался вокруг массивной фигуры почтенного брата Зетуса, чьё Дредноутное шасси покрывали дюжина свежих шрамов от последнего сражения. Прозванные «Мечами Калта», эти братья сплотились ещё во время вторжения Кроворожденных в Ультрамар и с тех пор служили Уриэлю верно, с тех самых тёмных дней.
Петрониус Неро стоял на колене, держа меч вертикально остриём к земле и прижав лоб к эфесу. Его слова святости были обращены к клинку и щиту, что верно служили ему в бою. Ливиус Адрианус и Брутус Киприанус спорили о секторах огня, которые прикрывали. Почтенный Пелей стоял вытянувшись по стойке смирно рядом с братом Зетусом, выцарапывая новую зарубку победы на огромных бронеплитах саркофага venerabilis. Учёный не меньше, чем воин, Пелей овладел древним письмом Макрагга и каждую победу отмечал для Зетуса подходящей строкой из сочинений Коннора, Короля-Битвы.
На сей раз он начертал: «Возможности множатся, когда их используют».
— Апотекарий Селенус, доклад, — сказал Уриэль.
— Потерь нет, — отозвался Селенус. — Но гордость Киприануса, возможно, стоит смазать после того падения при приземлении.
Могучий воин обернулся и сказал:
— Я падаю тяжелее всех, а плита и так была ослаблена.
— Зетус как-то сумел устоять при приземлении, — заметил Ливиус Адрианус.
— Центр тяжести ниже, — парировал Киприанус, хлопнув ладонью-лопатой по броне Дредноута.
Зетус повернул к нему свою исполинскую фигуру, мышечные волокна сервоприводов его мощного кулака гудели энергией и источали разрушительную силу.
— Я оторвал голову последней твари, что ударила меня так же, — предупредил он, а затем повернулся к Уриэлю и спросил: — Мы достали его?
Уриэль покачал головой:
— Нет. Некроны начали фазироваться, прежде чем я успел добраться до цели.
— Адепт Комеда успел снять его сигнатуру? Мы можем отследить? — спросил Пелей.
Уриэль посмотрел на зависший над улицей Стормрейвен и сказал:
— Полагаю, он работает над этим прямо сейчас.
— Тогда нам следует вернуться в Цитадель Эйнхора, — сказал Зетус. — Некроны ушли, но они вернутся в большем числе, если мы задержимся.
Уриэль кивнул:
— Спустить Иллириум Люкс. Начинаем эвакуацию немедленно.
И тут за его спиной раздался голос — голос из прошлого, но знакомый ему не хуже собственного.
— Уриэль? Это… это ты?..
Он обернулся и увидел воина в красном шлеме с обрамляющим его слоновой лавром. Ветеран-сержант Ультрамаринов.
Но не просто ветеран-сержант… Пазаниус Лизейн.
Когда-то Уриэлю казалось, что Пазаниус огромен — гигант даже среди боевых братьев, и он действительно был таков. Чтобы разместить его исполинскую фигуру, техномастера собрали его доспехи из гибридного сплава деталей брони Аквила и тактической терминаторской брони, но теперь Уриэль видел, что он носил модифицированный Марк X Тактикус.
После перехода через Рубикон Примарис Уриэль теперь был выше его на полголовы.
— Пазаниус, я… — только и успел он произнести, прежде чем старый друг заключил его в объятия, гулко хлопнув кулаком по нагрудной пластине брони.
Пазаниус Лизейн десятилетиями сражался бок о бок с Уриэлем как его сержант, но он был куда большим. Братья ещё со времён кадетства в Агисельсиусе, они противостояли звёздному богу, Великому Пожирателю, Легионам-предателям Губительных Сил, еретикам и ксеносам и даже ступали по окровавлённой земле демонического мира. Через каждую победу, каждую потерю и каждую каплю крови Пазаниус оставался его верным другом, надёжным союзником и, прежде всего, самым дорогим братом.
Почему же он испытал так мало эмоций, увидев его снова?
Наконец Пазаниус отступил и отстегнул замки на горжете. Он снял шлем, открыв лицо закалённого ветерана, с штифтами за срок службы, вживлёнными в лоб, и с куда большим числом шрамов, чем помнил Уриэль.
Уриэль снял и свой шлем — тёмные волосы и борода теперь были тронуты сединой, а лицо стало более суровым после преобразований, совершённых его новым примарис-телом. Он вдохнул влажный воздух Сикоракса — мира, чья атмосфера не наполняла его лёгкие десятилетиями, но чья особая смесь запахов горелого металла, грязи и обожжённого камня мгновенно вызвала в памяти картины сражений против вторгшихся орков.
— Император, как же хорошо видеть тебя, Уриэль, — сказал Пазаниус.
— Хорошо видеть тебя, брат-капитан, — добавил Петрониус Неро.
Уриэль отмахнулся:
— Если кто и заслужил право забыть о моём звании, так это Пазаниус.
Пазаниус отступил на шаг и окинул его взглядом.
— Император, так ты теперь один из них? Примарис, клянусь кровью! Мы все знали, что лорд Калгар принял Присягу Примарис, но с тех пор как флоты покинули Терру, мы почти ничего не слышали об Индомитусе… Одни мрачные слухи: что ты погиб, или что остался на Тронном мире. Чёрт побери, как же рад видеть тебя, брат, Четвёртой был нужен свой капитан. Теперь расскажи мне о Терре и крестовом походе. Лорд Жиллиман здесь? Ты ведь говорил с ним, да?
— Да, — ответил Уриэль. — Но наш генетический отец не здесь, друг мой. Крестовый поход далеко, на многие сектора, и…
— Капитан Вентрис, — прервал брат Зетус, когда оглушающая мощь двигателей Иллириум Люкс наполнила улицу облаками пыли и вихрем обломков. — Воссоединения могут подождать. Нам нужно уходить. Мои аугуры фиксируют энергетические всплески, соответствующие приближению некронов со всех направлений.
Ревущий Стормрейвен опустился в центре улицы, и Ливиус Адрианус с Брутусом Киприанусом тут же принялись крепить маг-захваты к верхним пластинам корпуса брата Зетуса.
Уриэль положил ладонь на наплечник Пазаниуса:
— Поговорим позже, мой друг.
— Ты возвращаешься в Эйнхор?
— Да.
— Тогда я пойду с тобой. У тебя достаточно места, а мне нужно многое узнать.
— Например? — спросил Уриэль, когда передний трап начал опускаться.
— Для начала, если Крестовый поход Индомитус так далеко, то что привело тебя на Сикоракс?
Уриэль лишь однажды ступал в покои примарха. Каждый другой раз он видел своего генетического отца либо на палубах «Чести Макрагга», либо на поверхности мира, выбранного для новой кампании.
Робаут Жиллиман ненавидел это слово. Завоевание.
Однажды, среди дымящихся руин убогой орочьей крепости, он рассказывал о первых днях, когда он и его братья-примархи впервые повели свои флоты в галактику. Это было время великого воссоединения, время, когда война была лишь последним средством, время, когда Император ещё ходил среди Своих сыновей.
«Сколько ещё раз нам предстоит сражаться, чтобы завладеть галактикой?» — сказал он тогда, глядя сквозь звёзды на то, что видел лишь он один. — «Сколько пройдёт, пока мы наконец не закончим?» Уриэль хотел спросить больше о тех утратах, но что-то в облике примарха подсказало ему, что это была слишком личная мысль.
Его прошение о личной аудиенции заняло несколько месяцев, прежде чем дошло до глаз примарха и было одобрено. Перелёт на угловатом корабле-«факелоносце» от Ред Редемптор, механикусском кузнечном судне Боевой группы Квестор, казался вечностью, а долгий, мучительный подъём к позолоченному шпилю покоев лорда Жиллимана на борту «Чести Макрагга» был бесконечным маршем в неизвестность.
Линкор типа «Глориан» изменился неузнаваемо с тех времён, когда калтийские корабельные мастера впервые уложили адамантиевый хребет его киля. Жрецы Марса восстановили судно до прежнего величия и превзошли его, наполнив его палубы и коридоры новыми системами, которые сделали старую даму ультрамаринского флота смертоноснее, чем когда-либо. Экипаж механикус и их манипулы сервиторов уже не были согбенными созданиями прошлого, а напоминали румяных людей, почти неотличимых от базовых. Их одеяния были яркими, их аугметика — сияющей и изящной работы.
Если что и символизировало новый век возрождённого Империума, так это Честь Макрагга.
Частные покои лорда Жиллимана резко контрастировали с вычурными линиями, позолоченными колоннами и гравированными сводами корабля за пределами; их стены были лишены украшений, кроме того, что требовалось для ведения множества кампаний. Где остальная часть «Чести Макрагга» была возрождена, это святилище словно упрямо сопротивлялось времени, оставалось прикованным к прошлой эпохе. Даже многочисленные стражи у входа были облачены в доспехи Марк III с поперечными гребнями на шлемах и перекрывающимися пластинами — вычурные реликвии ушедших времён.
Великое гранитное бюро, высеченное из сверкающих пород долины Лапонис, стояло у стены, заваленное дата-планшетами, свитками и архаичным когитатором в латунной оправе, что гудел и щёлкал сам собой. У ног валялся старый дорожный сундук, а вдоль стен теснились стулья разных размеров, достаточные, чтобы разместить как воинов Астартес, так и обычных людей.
Робаут Жиллиман мерил шагами покои, двигаясь между длинными рулонами карт секторов, которые держали жужжащие серво-черепа, и окружённый световыми голопроекциями, меняющимися в такт его взгляду и движениям. Уриэль насчитал не меньше шестнадцати театров войны по фронтам Крестового похода Индомитус и десятки локальных сражений, происходивших почти в реальном времени, насколько это позволяли необъятные просторы космических войн.
Руки примарха двигались — скользили, сжимали, раздвигали, указывали, словно дирижёр, управляющий несметным оркестром. Он раскрывал боевые схемы, сворачивал логистические отчёты, задерживал взгляд на планах сражений, сменяющихся быстрее, чем любой смертный смог бы воспринять. Его разум был создан для ведения войны в масштабах, немыслимых человеку. Уриэль сразу почувствовал себя недостойным его присутствия, будто отнимает у этого бессмертного существа время своими эгоистичными заботами.
С момента возрождения в волосах Жиллимана появились серебряные пряди. Черты его лица оставались привлекательными, но больше не были ангельски прекрасными, как на древних мозаиках. Скулы стали резче, в них чувствовался более острый нрав и суровость, чем прежде. Уриэль ощутил укол нелояльности за такие мысли, ибо честь стоять рядом с полубогом была безмерна. Его примарх всё ещё оставался величественным, владыкой среди смертных. Кого ещё, кроме повелителя войны, мог Император назначить на миссию по возвращению Империума в этот новый, страшный тёмный миллениум?
Сам Уриэль был облачён в броню Марк X Гравис, недавно очищенную и отполированную. Доспех ещё был нов для него, не став второй кожей, как прежний Марк VII. Тот старый доспех, теперь слишком тесный для его примарис-тела, занимал почётное место в оружейных реликвариях на далёком Вае Виктус.
Он сам позаботился о своём снаряжении, отослав оружейных слуг, положенных ему по статусу капитана Ультрамаринов. Лорд Жиллиман ценил, когда его командиры сами брали ответственность за своё, и Уриэль хотел воспользоваться каждой возможностью в этой аудиенции.
— Мой лорд, — сказал он, объявляя своё присутствие, хотя Жиллиман и так знал.
— Монаэт Моти, — произнёс примарх, не отрываясь от плавающих свитков и голопроекций. — Он отнимает у меня силы.
Столичный мир Конгломерата Ревнин оказался крепким орешком: система крепостных лун, удерживаемых на искусственно выверенных орбитах, образовывала смертельный узор взаимоперекрывающихся оборонительных полей. Расположенный на пересечении стабильных варп-маршрутов, этот мир был приоритетной целью для возвращения.
После пяти месяцев ожесточённой войны в пустоте и изнурительных орбитальных штурмов пал лишь внешний пояс трёх лун. Уриэль чувствовал досаду примарха от того, что эта крепостная система задерживала его. Её чувствовали все — горящее желание продвинуться глубже в галактику и вернуться в Ультрамар. С Макрагга приходили тревожные вести: восстания, набеги на фронтире, эпидемии и нарастающее подозрение, что в тени действует единый разум.
— Адмирал Гота уверен, что пятая луна падёт через несколько дней, — сказал Уриэль.
— А ты веришь ему? — спросил Жиллиман, отбрасывая сервочереп с голограммой луны к Уриэлю взмахом руки. — Последние данные от разведывательных флотов. — Он всё ещё не оборачивался.
Уриэль изучил голограмму театра войны вокруг пятой луны Монаэт Моти. Потоки данных перекрывали орбиты, плоскости наклонов и потенциальные маршруты флотов, входящих и выходящих из сферы боя.
— Орбитальные платформы, крепости-звёзды, торпедные астероиды, пересекающиеся страто-флак-сети, — перечислял он, листая массивы данных. — Орбитальные каскадные мины и значительные силы флота системы. Думаю, адмирал слишком оптимистичен.
— Адмирал не оптимистичен. Он глуп и безрассуден, — резко сказал Жиллиман. — Я уже издал приказ снять его с командования. Новым главой соединения станет коммодор Лосарев.
— У него есть лучший план?
— Лосарев вышел из флотов Марса, — сказал Жиллиман. — Он и его когорта механикус разработали план: использовать масс-драйверы геоформирующих флотов, чтобы изменить орбиту самой внешней крепостной луны и обрушить её на цель, словно тараном.
— Это возможно?
— Механикус считают, что да, и я склонен им верить, — ответил Жиллиман. — Даже их самые осторожные прогнозы показывают: цель будет полностью уничтожена.
— Смелый план. Решительный.
— Ты не находишь его чрезмерным?
— Возможно. Но такая демонстрация силы может заставить Конгломерат пересмотреть своё сопротивление. Яростный удар сейчас может спасти тысячи жизней и сберечь месяцы. Столичный мир за одну разрушенную луну — цена оправданная.
— Возможно, ты прав. Но я надеялся, что этот крестовый поход не будет оставлять после себя лишь пепел и руины, — сказал Жиллиман, наконец обернувшись к Уриэлю и одним щелчком пальцев погасив голопроекции.
Одним взглядом он отметил, как изменился Уриэль, — его трансчеловеческая мощь была возведена на новый уровень развития Адептус Астартес.
— Я рад, что ты пережил переход через Рубикон Примарис, — сказал Жиллиман. — Это непростое испытание, добровольно соглашаться на которое значит шагнуть навстречу почти верной смерти.
— За годы я соглашался на многие подобные вещи, — ответил Уриэль. — Мы все соглашались.
Жиллиман улыбнулся, и Уриэль увидел отблеск того, каким был примарх в дни, когда впервые сражался рядом со своими сыновьями.
— Добровольно бежать навстречу огню — это немного иное, но я понял тебя, — сказал примарх и указал на стулья, прижатые к стенам. — Садись.
— Со мной всё в порядке, мой лорд, — сказал Уриэль.
Жиллиман покачал головой и отодвинул для него стул.
— Сядь, — повторил он.
Уриэль подчинился, а примарх вытащил из-под стола массивную скамью и сел напротив. Усиленное дерево заскрипело под его тяжестью, а взгляд впился в Уриэля, оценивая его целиком: силу, слабости и, главное, сомнения.
— Так чего же ты хочешь от меня, капитан Вентрис? — спросил Жиллиман. — Прошение, на которое ушло шесть месяцев, должно стоить того, чтобы его выслушать.
Уриэль думал, что подготовился к этой встрече, но быть лицом к лицу с владыкой Ультрамаринов было всё равно, что завязать узлы на языке и окутать разум туманом.
В конце концов Жиллиман сам ответил за него:
— Ты хочешь снова присоединиться к Четвёртой на Сикораксе.
Уриэль кивнул:
— Мне всегда было не по себе от того, как мы покинули тот бой — незавершённый счёт.
— Думаешь, ты уже достаточно готов? — спросил Жиллиман. — Боль после этих операций уходит месяцами. Астартес восстанавливаются быстро, но столь полное биологическое преображение требует времени. Всё твоё тело новое, непроверенное.
— Моё восстановление превзошло даже самые оптимистичные прогнозы Апотекариона, — сказал Уриэль. — Я сильнее, быстрее и выносливее, чем когда-либо.
— Иного я и не ждал от капитана Четвёртой. А остальное?
— Остальное?
Жиллиман наклонился вперёд, и Уриэль почувствовал сокрушительную силу его близости. Жёсткие глаза примарха не просто смотрели — они проникали в самую глубину, видели истину за его словами, мимо ложной скромности, прямо в сердцевину боли.
— Думаешь, я не смотрю в самое сердце своих сыновей? — сказал Жиллиман, постучав по нагруднику Уриэля. — Говори правду, иначе твоё прошение будет отклонено.
— Признаю… мне трудно вернуть равновесие, — сказал Уриэль. — Моё тело превосходит прежнее почти во всём, но мысли… сбиты с толку.
— Рубикон меняет не только тело, — сказал Жиллиман. — Твой разум глубоко перестроен, чтобы управлять новой биологией, вшитой в твою плоть. Перепрошить сознание воина-Астартес — не малое дело. Твои мысли и чувства возрождаются в пламени и муках. Многие, вернувшиеся после перехода, уже не те люди, что были прежде. Так скажи: ты всё ещё Уриэль Вентрис?
— Я тот же, кем всегда был, — ответил Уриэль.
— И какие сны тебе снились?
— Сны, мой лорд?
— Каул говорит, что во время перехода многие Астартес переживают осознанные сны или искажённые видения прошлого. Поверженные враги, погибшие братья, подобное. Кого видел ты?
Уриэль замешкался, понимая: скрывать от примарха что-либо будет ошибкой.
— Я видел капитана Идаэя. Видел павших братьев и тех, кого хотел бы увидеть вновь.
— Кого ещё?
Глубоко вдохнув, Уриэль сказал:
— И Железного Воина, Хонсу.
— Зверь Калта, — процедил Жиллиман.
Уриэль кивнул:
— Я знаю, он не был настоящим. Но увидеть его… и понять, как близко я стоял к тому пути, что он избрал…
— Но ты не пошёл им, — сказал Жиллиман. — И как можно сказать, что ты силён, если никогда не был испытан? Легко быть сильным, когда всё идёт хорошо. Истинный характер проявляется, когда всё рушится. А вокруг тебя рушилось многое, но ты устоял.
Уриэль улыбнулся, но Жиллиман ещё не закончил.
— Именно то, что ты видел после, и привело тебя в мои покои, так ведь?
— Моё тело новое, от пят до макушки изменённое и обновлённое на самом глубоком уровне…
— И всё же?
— И всё же я всё ещё ношу шрам старой раны. И он снова горит, словно вспоминая то, что его причинило.
— Какая рана? — спросил Жиллиман.
— Ту, что я получил во тьме Павониса, — сказал Уриэль. — От Несущего Ночь.
Пазаниус тяжело выдохнул, словно вновь переживая воспоминания о давнем бое и старом позоре. Уриэлю показалось, что лицо друга побледнело, когда он рассказал, что привело его на Сикоракс. Пазаниус сжал в объятиях покрытую пылью аугметическую руку — ту самую, что заменила плоть и кровь после того, как Несущий Ночь отсёк её на Павонисе.
Ганшип содрогнулся, угодив в зону турбулентности, и технодесантник Тайсен повёл его вокруг огненного ада пылающего прометиевого завода. Целые кварталы города горели, и зеленоватый воздух был полон горячих потоков, огненных бурь и удушливых облаков горючего дыма.
Уриэль, Пазаниус и Мечи Калта сидели пристёгнутые в бронекреслах у носа ганшипа, тогда как адепт Комеда из Механикус, тот самый, что вывел судно к месту засады, устроился в тесном отсеке за кабиной Тайсена, с мехадендритами, воткнутыми в светящийся когитаторный терминал. Немногочисленные солдаты Милитарум, не сумевшие втиснуться в повреждённый Ленд Рейдер для эвакуации, сидели в кормовом отсеке, с благоговением озираясь вокруг.
Для Уриэля они выглядели как дети — закреплённые грузовыми ремнями на складных скамьях, крошечные в сравнении с масштабами ганшипа Астартес и его обстановкой. Та самая капрал, что спросила имя Уриэля, теперь беседовала с офицером Префектуса. Напротив сидел солдат с громоздким гранатомётом, а рядом женщина прижимала к груди обгоревший вокс-кастер, словно бесценную реликвию.
Пазаниус наклонился вперёд:
— Ты и вправду думаешь, что оно здесь? — Рёв двигателей Стормрейвена почти заглушил его слова.
Уриэль пожал плечами:
— Не знаю. Не уверен. Но отчёты, что я читал — от Милитарум и гражданских властей — мрачные. Целые населённые центры опустели, исчезли после атак некронов. Почти нет побочных потерь в виде тел — только павшие солдаты Милитарум. При атаке такого масштаба центры эвакуации крупных городов должны быть переполнены беженцами, но они пустуют. Так где же жители Сикоракса? Что с ними происходит?
Пазаниус кивнул:
— С самого начала эта кампания казалась мне странной. Я не знаю, как думают эти проклятые ксеносы, и не хочу знать. Но похоже, что они вообще не пытаются сражаться по какой-то обычной стратегии.
— Разверни мысль, — сказал Уриэль.
Пазаниус задумался, затем ответил:
— Словно вся их стратегия сосредоточена на том, чтобы изолировать районы с наибольшей плотностью населения, а не атаковать военные цели. Ты видел тех, с кем мы бились? Лица раскрашены черепами, как у орков с их боевой раскраской. И тот их предводитель… что я успел разглядеть… он напомнил мне…
— Несущего Ночь, — закончил за него Уриэль.
— Именно, — сказал Пазаниус, откинувшись к броне фюзеляжа Стормрейвена. — Дерьмо, я думал, что мы расправились с этой тварью ещё на Павонисе.
Уриэль тяжело вздохнул, вспоминая пустоту, что охватила его при взгляде в звёздный, убийственный взор бессмертного бога, и тот страшный выбор, который ему пришлось сделать.
Он спас Павонис, но ценой стало бегство Несущего Ночь.
— Думаю, часть меня всегда знала: этот долг однажды придётся платить. Я сделал то, что считал нужным в тот момент… но сколько ещё жизней будет унесено из-за того, что я отпустил эту тварь?
— Инквизитор Барцано был готов объявить Экстерминатус на Павонисе, — сказал Пазаниус. — Ты сделал правильный выбор.
— Надеюсь, ты прав.
— Но почему здесь? Почему сейчас? — спросил Пазаниус.
— Я много думал об этом по пути на Сикоракс. Помнишь нашу последнюю кампанию здесь, когда мы спасали наследников — Казимира и Алексию Нассаур?
— Конечно. Орки захватили их на грязевых равнинах, а мы отбили вместе со скаутами Телиона, после того как атака Фабиана с фланга провалилась.
— Мы укрылись тогда в заброшенном шахтёрском форпосте Механикус под названием Станция Вариава, на горе Шокерет. Адепт Комеда смог вновь запустить её когитаторы и вызвать громовые ястребы с Вае Виктус, прежде чем орки взяли позицию.
— Слишком близко, — вспомнил Пазаниус. — Они едва успели.
— Ближе, чем я бы хотел, — признал Уриэль. — Но прямо перед тем, как он отключил вокс, произошло нечто странное: через его аугмиттеры заговорил другой голос.
— Да… что-то про орлов, если правильно помню.
— Он сказал: «Всё ещё кружат орлы над горой?» Тогда я не знал, что это значит. Но начинаю подозревать, что знаю теперь.
— Что ?
— Когда мы взлетали, я увидел на планшетах пилота изображение местности, — сказал Уриэль. — На нём была гора Шокерет и десятки кузнечных храмов и шахт Механикус, расположенных вокруг неё грубым кольцом. Все они были обозначены орлами, и все, кроме одного, уже захвачены орками. Станция Вариава оставалась последним орлом на экране. Она была уничтожена вскоре после нашего отбытия.
— И что это значит?
— Я не уверен. Но без орлов, круживших над горой, думаю, что-то древнее было пробуждено или запущено. Я не понимаю что и как, но полагаю: тот голос, тот вопрос — это был древний механизм-переключатель, начавший пробуждение некронского войска, спрятанного глубоко под поверхностью Сикоракса. Возможно, того самого войска, которым когда-то командовал Несущий Ночь.
— Дерьмо… — выдохнул Пазаниус, откинувшись назад. — И что нам делать?
— Если Несущий Ночь здесь, — сказал Уриэль, — мы закончим то, что начали на Павонисе.
Показать полностью
Бумажная ВАХАналия. Огненная буря
Доброго денёчка, продолжаю повествование своего пути механикума-моделиста.
После небольшого заражения варпом, мой разум озарил Император и направил на путь Его, дабы я создал нечто монументальное и грандиозное. Нечто, что заставит трепетать ксеносов и еретиков, просто стоя на полке.
Вашему вниманию фрегат Императорского флота класса «Огненная буря» вольного торговца CatHulu
Процесс, как всегда, был полон священных ритуалов: молитва офисному принтеру, благословение клея, выбор орудий.
Сборка остова была лишь пол битвы, дальше начиналась неизведанная ранее мной область. Покраска.
Почему-то я решил что красить всю конструкцию целиком когда она уже склеена будут отличной идеей. Чтож "Кто не ошибается тот ничего не делает".🤷
Осталось незанято место башенной турели, жду ваших предложений что туда можно уместить.
Схемы и выкройки взяты с сайта онли-папер.ру.
использовал плотную бумагу, картон, клей пва и момент кристалл. Из инструментов ножницы, нож скальпель, коврик для резки, пинцет.
Спасибо что долистали, буду рад конструктивной критике и новым идеям.
Над первым фото поработала Магистр жабьих искусств Riagatta (моя жена).
Всем удачи и прямых рук!
Показать полностью
20
Император Ультрамара на троне Макрагга, фанфик империум ультрамар
Показать полностью
1
Мечи Калта, глава 1
Я решил не дожидаться официального перевода тех книг, которые хочу читать, поэтому решил переводить их сам с помощью чатгпт и выкладывать сюда. Комментарии по переводу приветствуются
Оглавление
Обложка
Список ранее вышедших книг
Титульный лист
Warhammer 40,000
Книга I
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Книга II
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Книга III
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Эпилог
Об авторе
Отрывок из Dawn of Fire: Avenging Son (Рассвет Огня: Сын-Мститель)
Издание Black Library
Лицензия на электронную книгу
Более ста веков Император пребывает недвижим на Золотом Троне Терры.
Он — Владыка Человечества.
С могуществом Его неиссякаемых армий миллион миров стоит на страже против тьмы.
И всё же Он — гниющий труп, Падальщик-Владыка Империума, сохраняемый в жизни чудесами Тёмной Эры Технологии и тысячью душ, приносимых в жертву каждый день, чтобы Его пламя продолжало гореть.
Быть человеком в такие времена значит быть одним среди несметных миллиардов.
Это значит жить в самом жестоком и кровавом режиме, какой только можно вообразить.
Это значит терпеть вечность бойни и резни.
Это значит слышать, как вопли боли и скорби заглушает жаждущий хохот тёмных богов.
Это мрачная и ужасная эпоха, где мало утешения и надежды.
Забудьте о могуществе технологий и науки.
Забудьте о обещаниях прогресса и развития.
Забудьте о любых представлениях об общем человечестве или сострадании.
Нет мира среди звёзд, ибо в мрачной тьме далёкого будущего есть лишь война.
«То, что мы, в своём высокомерии, полагали Человечество первенствующей расой этой галактики, будет явлено как безрассудное заблуждение, когда пробудятся эти древние существа. Любые надежды, мечты и обещания спасения — не более чем пыль на ветру».
— Из Догмы Омниастра
«Один общий закон ведёт к развитию всех форм жизни — будь то органических или биомеханических: пусть сильнейшие живут, а слабейшие умирают».
— Магос Генетор Нексин Орландриаз
Книга I
НОСТОС
«Воин-Астартес может быть преобразован для иных задач и ролей, если того требует поле боя, но следует проявлять осторожность, чтобы он сохранил свою прежнюю суть. Он несёт в себе всю свою историю — в самой его структуре вписана история Империума».
— Примарх Жиллиман
Глава 1 (начало, правленная версия)
Прежде чем её призвали в ряды Астра Милитарум, капрал Элия Виваро полагала, что война ведётся в чёрно-белых красках. Агитационные хроники о героических солдатах в дальних кампаниях всегда были зернистыми и монохромными, выцветшими от расстояния или помех. Униформа солдат была серой, охристой, оливковой или в городском камуфляже. Это имело смысл: яркая форма означала бы быструю смерть.
Но с тех пор как она попала на Сикоракс, Элия узнала: война ведётся в чудовищном техноколоре.
Лёжа на спине, с выбитым дыханием и с левой рукой, пульсирующей от боли, она смотрела, как над головой проносились изумрудные лучи. Ответный огонь роты сиял алыми вспышками. В ушах стоял звон, глухие удары масс-реактивных снарядов едва достигали сознания. Под грохот тяжёлого болтера ей казалось, что доносится гулкое эхо автопушек.
— Наши или их?
Имперские, конечно. Эти враги не пользовались твёрдыми снарядами. Они применяли нечеловеческую ксенотехнологию, которая сдирала кожу с костей и превращала жертвы в визжащие сгустки крови и обломков. Невозможные технологии, которых не понимал даже всезнающий Культ Механикус.
Участок неба, видневшийся сквозь клубы густого, как смола, дыма и огня, был идеально голубым.
Слишком красивое небо, чтобы умирать под ним.
Элия поднялась на локоть — тот, что не горел болью. Топливо из подбитых Хеллхаундов превратило день в адский закат, окрашивая обрушенные стены по обе стороны улицы в мерцающие узоры оранжевого и жёлтого. Их экипажи лежали рядом с горящими машинами — тела почерневшие и вздутые, белоснежные рёбра торчали наружу.
Они только свернули за угол, когда засада обрушилась на них.
Из горящих руин вышла пара высоких боевых машин ржаво-бронзового цвета, ступавших на четырёх щёлкающих конечностях, и выпустили бело-зелёные лучи в головной Разрушитель. Они сорвали его лобовую броню и разорвали Леман Русс изнутри, взметнув башню на двадцать метров в воздух. Одновременно арьергардный Эрадиактор оказался облеплен роем существ, похожих на скарабеев, которые вылетели из дыма и вцепились в корпус, словно морские моллюски. За считанные секунды они превратили машину в скелетный остов. Боекомплект субатомных снарядов взорвался ещё до того, как твари до конца пожрали танк, и теперь радар Элии трещал безумным писком.
Но радиация от обломков Эрадиактора волновала её меньше всего.
Кто теперь командует?
Она успела увидеть, как капитан Мосар обернулся, чтобы отдать приказ на прорыв из люка своей Химеры. Но прежде чем он успел заговорить, его тело разлетелось в клочья от вспышки зелёного света, превратившего кожу и кости в прах. Лейтенант Реман погиб мгновением позже, когда ещё один из этих стрекочущих скарабеев врезался ему в голову и взорвался с тихим хлопком — недостаточно громким, чтобы убить целиком, но смертельным для человека. Лейтенант лежал на спине в нескольких метрах, будто уснувший. Единственным следом удара было алое отверстие, сочившееся кровью, на его лбу.
Алая кровь так резко выделялась на чёрной коже лейтенанта, что казалась ненастоящей, словно постановочной — как в театральной постановке. Элия не думала, что это её кровь. Она не чувствовала, что её ранили, но знала: иногда шок задерживает боль. Всего вчера — или позавчера? — гвардеец Маслоу бродил с рукой, содранной до перфорированной кости и подёргивающихся сухожилий, и даже не замечал, что его задело, пока комиссар Вартан не заорал, чтобы он укрылся.
В горле Элии стоял вкус выхлопа и раздавленного роккрита. Пелена пыли и дыма висела в воздухе, покрывая руины, изуродованные танки и пригнувшихся солдат слоем меловой муки.
Чьи-то руки дёрнули её за бронежилет и потащили с дороги. Спаситель втащил её за самодельное укрытие из обломков машин и массивных плит перекрытия, обрушившихся сверху. В ушах ревела какофония выстрелов, взрывов и криков.
Перед ней возникло кричащее лицо. Солдат в пылью покрытой форме 161-го батальона сапёров и строителей Каэна, с голубыми поляризованными очками и с вокс-станцией за спиной. Элия знала её, но звон в голове мешал собраться с мыслями. Она никак не могла вспомнить имя.
Другая женщина закричала снова, голос её приглушался фильтрами респиратора.
— Ты ранена? Элия, ты ранена? Я видела, как тебя выбросило из Химеры!
— Кира?.. — выдавила она, ошеломлённо пытаясь подняться. — Кира Вэнс!
Кира бросила на неё странный взгляд, тут же вдавила её обратно в груду щебня и прижала к земле. Шипящие выстрелы разнесли кирпичную кладку прямо над головой. Аэрозольная взвесь растворённого раствора защекотала горло. Элия выплюнула кислый привкус глины, её слюна окрасилась кровью.
— Во имя Императора, ты что, хочешь подставиться? — рявкнула Кира.
Элия покачала головой и с резким вдохом вернулась в реальность.
— Обстановка? — спросила она, хрипло.
— Все шесть машин подбиты. Двадцать убитых минимум. Противник сверху и с обеих сторон.
— Двадцать… дерьмо, — пробормотала Элия, осторожно высунувшись из-за обломка, чтобы оценить ситуацию. Даже беглого взгляда хватило, чтобы понять: всё плохо. Оставшиеся бойцы роты растянулись вдоль горящей линии конвоя, вжимались в любое укрытие и стреляли по окутанным дымом строениям вокруг.
Ракета со свистом влетела в оконный проём обгоревшего склада и взорвалась внутри. Часть модульной стены обрушилась на улицу дождём из балок и камня. Вместе с ними вниз рухнула пара фигур в ржаво-бронзовых панцирях, таких же, как у тех боевых машин. Невообразимо, но одна из них начала подниматься, её переломанные руки и ноги светились зелёным, словно сшитые изнутри. Очередь лазганов прервала движение прежде, чем Элия успела как следует рассмотреть ксеноса.
— Где мой лазган? — спросила она.
— Не знаю, — ответила Кира, нагнувшись и подняв лазган павшего бойца. Она сунула его Элии. — Пользуйся этим.
Элия проверила энергоячейку, дёрнула затвор и прижала оружие к плечу. Она выпустила пару коротких очередей в дым над обломками. Попала или нет — было всё равно. Главное — стрелять, чтобы не чувствовать себя беспомощной.
— Я видела, как Мосар и Реман пали. Так кто теперь командует? — спросила Элия.
— Если офицеры мертвы, значит, ты, — сказала Кира, вздрогнув от взрыва где-то над головой.
Они ещё плотнее вжались в груду завалов, когда сверху посыпались обломки роккрита и ещё больше серой пыли окутало воздух. Глаза Элии горели от дыма, и она провела рукой по лицу, размазывая грязь и кровь, чтобы хоть немного расчистить зрение.
В ухе ожил вокс-передатчик, забитый помехами от соседних каналов роты. Лишь обрывки слов, полуразобранные приказы и крики о помощи. Она потянулась включить микрофон шлема, но штанга микрофона была сломана посередине.
— Дерьмо, — выдохнула Элия и хлопнула Киру по плечу. — Где твой вокс-кастер? У меня микрофон сломан.
— Всё ещё пристёгнут в Химере, — ответила Кира.
— Да толку-то от него там?! — рявкнула Элия.
— Выбор был: бросить или погибнуть, — огрызнулась Кира, не переставая стрелять поверх завалов.
— Дерьмо… — снова прошептала Элия.
Через улицу солдат скользнул за укрытие у покосившейся стены, на которой когда-то был нарисован лик имперского святого. Это был безрассудно храбрый Вигo Тенггер, солдат тыловой службы — чертёжник схем, но тот, кто заслужил не одну медаль в каждой кампании, где сражался полк. Элия не знала имени святого, но, учитывая трудолюбие Порта Сетебос, предположила, что это покровитель молчаливого усердия и награды за тяжёлый труд.
С металлическим кашлем из его гранатомёта вылетел снаряд, и ещё одна часть стены склада рухнула на улицу, утянув за собой новые бронзовые фигуры врагов.
Безжалостный туп-туп-туп тяжёлого болтера пробивал тонкие стены, его огневые группы вели плотный огонь по периметру. Элия никогда ещё так не любила оружие, как сейчас. Если что и могло прижать врага и дать им шанс перегруппироваться и вырваться из ловушки, то это был тяжёлый болтер.
Вскоре раздались новые крики и грохот падающих коробок с боеприпасами. Через улицу комиссар Вартан направлял огонь тяжёлых расчётов роты. Спектральный свет отражался от бронзового черепа на его фуражке и нагруднике. Его меч сиял голубым пламенем, и Элия подумала, что не встречала человека смелее: он не знал страха перед лицом врага и верил в Императора без остатка.
К огню тяжёлого болтера присоединилось гулкое рычание автопушек. Их отголоски усиливались стенами разрушенных складов по обе стороны улицы. Их рота была сапёрами, строителями и инженерами из полка Каэн, но прежде всего — солдатами Астра Милитарум.
Твёрдые снаряды автопушек прочертили всю ширину улицы. Грохот латунных гильз о камень, визг лаз-рикошетов, уносящихся в небо. Сквозь дым от горящего топлива трудно было разглядеть, попадают ли стрелки.
Неважно, лишь бы держали врага прижатым, пока они вырвутся из этого коридора смерти.
Вартан перегнулся через улицу и отчаянно поманил её к себе.
— Дерьмо, он серьёзно? — спросила Кира. — Он хочет, чтобы мы пошли в атаку?
— Нам нужно соединиться, перегруппироваться и двигаться вместе, — сказала Элия.
— Эта улица — коридор смерти, — выдохнула Кира, и очередной залп зелёных разрядов пронёсся по ней. Взрыв разрушенной Химеры только подтвердил её слова: изнутри полыхнули перегруженные энергоячейки, выбросив огненные языки наружу.
Новый залп автопушек прошил верхние этажи складов, каждый взрыв превращал всё новые секции строений в груды обломков.
— Мы сможем. У нас есть прикрытие, так что не трать его зря, — сказала Элия. — На счёт три, готова?
Кира кивнула, закусив губу. Зелёные лучи рассекали улицу, ослепительно-яркие. Любой из них мог оказаться смертельным.
— Раз! — крикнула Элия.
— Два! — отозвалась Кира.
— Три! — выкрикнула Элия.
Они вырвались из укрытия и бросились в улицу, пока автопушки снова били по верхним уровням. Кира рванула первой, петляя, а зелёные трассеры прошивали дым над их головами. Элия никогда так быстро не бегала, взгляд её был прикован к месту укрытия — выступу кирпичной кладки. Она пригнулась, прижала лазган к груди. Всплеск зелёной энергии вспахал землю рядом. Она резко сменила направление и продолжила, низко опустив голову и размахивая руками.
— Движение! Конец улицы! — крикнул чей-то голос.
На полпути Элия рискнула глянуть влево. В дыму блеснул металл — и шаг её запнулся.
— Дерьмо…
Из руин вновь вышли те самые боевые машины, что подбили Разрушитель. Их зелёные глаза-линзы освещали улицу. Высокие и худые, с выпуклыми каркасами и тонкими, будто слишком хрупкими, когтистыми ногами.
Впереди маршем двигались ряды ржаво-бронзовых воинов с ружьями, из стволов которых струился призрачный свет.
Но это была не броня. Их тела сами были из металла.
Некроны. Так мы их называли.
Имя, рождённое из древнего человеческого страха перед смертью. Их тела — согбенные, тощие и костлявые; лица — безжизненные, вытянутые металлические черепа. В глазницах горел тот же зелёный мертвенный свет, что и в оружии, а на лицевых масках у многих была грубо выведена пародия на человеческий череп.
В центре их строя клубилась масса тёмной энергии. Она закручивалась, словно перекрывающиеся смерчи, стянутые в одно ядро чудовищной гравитацией. Внутри мерцало существо с изогнутым хребтом, окутанное лохмотьями пурпурных одеяний. В его руках был посох с лезвием, мерцающий так, будто рассекал саму ткань реальности.
Инопланетные воины подняли оружие в идеальном единстве, но прежде чем они успели выстрелить, улицу заполнил глубинный рёв реактора. Элия обернулась и увидела, как из-за завала поднялся исполин в синей броне. Он вёл за собой гусеничный колосс, чьи траки с выбитым орлом сминали камень под тяжестью брони.
Это был боевой танк, но не из арсенала Астра Милитарум. Его кобальтово-синие борта были массивнее всего, что Элия видела прежде. Колосс двигался, словно целый железнодорожный состав, и остановился с лязгом. Элия видела достаточно хроник, чтобы узнать этот силуэт, но вживую он поражал куда сильнее.
Ленд Рейдер. Вариант «Адское Пламя».
Боковые лазпушки зазвучали, накапливая энергию.
Модель «Божественный Молот».
Передний штурмовой трап, украшенный аквиллой из слоновой кости, с грохотом обрушился вниз, как колокол молитвы. Изнутри, в багровом свете, показались массивные силуэты, слишком огромные, чтобы быть людьми. Они вырвались наружу — десять воинов в кобальтово-синей броне, окаймлённой зеленью.
Адептус Астартес. Космодесантники. Ангелы Смерти.
Элия всегда смеялась над байками ветеранов про Астартес — сказки стариков о бессмертных воинах, чудовищной силе и смертоносности. Говорили, один их взвод способен сокрушить целый мир.
Но теперь ей казалось, что даже эти легенды преуменьшали их мощь.
Они рассредоточились мгновенно, стреляя на ходу из оружия, которое обычному человеку не поднять. Грохот их болтеров вырвал Элию из ступора, и она рухнула на землю, боясь попасть под ноги неумолимых воинов.
Гигант в красном шлеме и с блестящей аугметикой остановился рядом и посмотрел вниз.
— Лежи, если хочешь выжить, — сказал он.
Элия осталась на месте.
Космодесантники шли под огнём, не спеша, но преодолевая расстояние до некронов за мгновения. Масс-реактивные снаряды их болтеров взрывались, разрывая ряды врага. Против живого противника этого залпа хватило бы, чтобы закончить бой, но мёртвые твари уже корчились и дёргались, их тела срастались вновь.
Ленд Рейдер ударил снова, лазпушки выжгли щупальцевидные конечности одной из четырёхногих боевых машин. Вспыхнуло зелёное поле, но щит не спас. Машина разлетелась фонтаном изумрудного огня, её корпус рухнул грудой плавящегося металла.
Вторая тварь издала механический вой и ответила, испустив луч, что прожигал броню танка. Слои керамита, адамантия и баллистических плит плавились, как жир на огне. Но тут в небесах взвыл реактивный рёв.
Вторая боевая машина отпрянула на согнутых ногах, когда её оптический блок вспыхнул оранжевым пламенем: вокруг верхней части взорвалась россыпь ракет. Она запрокинула голову, выискивая нового врага.
Элия услышала его раньше, чем увидела — крик хищной птицы, рёв зверя в миг перед тем, как он вонзает когти в добычу.
Сквозь дымовую завесу с визгом прорвалась низконосая штурмовая машина. Реактивные двигатели ревели, оставляя за собой след огненного пара. Броня её корпуса была того же кобальтово-синего цвета, что и у Ленд Рейдера. Нос опустился, крылья развернулись вихрями дыма, и сдвоенные пушки на верхней турели выплюнули смертоносный огонь.
Ураганный шквал масс-реактивных снарядов рассёк ряды некронов, швыряя их разорванные тела в воздух. Дым и пыль взметнулись стеной, пока стрелок обрушивал огонь из стороны в сторону. Элия замерла, когда корабль выровнялся, и заметила за кормой массивную фигуру шагающей боевой машины.
Дредноут.
Магнитные замки отпустили его, и он рухнул вниз с десятиметровой высоты. Земля содрогнулась от удара, оставив вмятину в улицах. Средняя часть корпуса повернулась, и Элия увидела: одна рука у него была силовым кулаком, искрящимся сине-фиолетовыми молниями, а другая — гигантской роторной пушкой, раскручивающейся с устрашающей скоростью.
В тот же миг носовая аппарель Стормрейвена раскрылась, и шесть воинов выпрыгнули изнутри, стреляя на ходу — точные очереди смертоносного огня. Их броня сияла кобальтово-синим, как и у братьев, что прибыли в Ленд Рейдере. Они падали сквозь чёрный дым и приземлялись рядом с Дредноутом.
Элия хотела предупредить их, что враг способен восставать даже после смертельных ударов, но они и так знали. Контрольный выстрел — затем добивающий. Плазменные залпы сверкали среди них, вспышки зелёного и синего света отражались от их брони. Потоки огня обрушивались на них, но ни один из воинов Императора не пал.
Космодесантники, высадившиеся из Ленд Рейдера, разделились на два огневых отряда, заняв фланги новой группы. Стормрейвен уклонялся от вражеского огня, его борта осыпали здания непрерывным шквалом болтерных залпов. Взрыв за взрывом рушили стены, обрушивая обломки прямо на некронов.
Горячая волна гордости разлилась в груди Элии, как тепло глотка амасека. Ослушавшись совета Космодесантника, она поднялась и огляделась.
Из руин поднялся комиссар Вартан, обнажив меч. Лезвие вспыхнуло золотым пламенем, маяком мужества в хаосе боя. Он увидел её, поднял болт-пистолет и указал мечом на наступающих Космодесантников. Смысл был ясен: в атаку, или умрёте здесь.
Элия взобралась по обломкам, добравшись до комиссара.
— Твоё время пришло, капрал, — сказал он, когда она втиснулась в укрытие.
Формально Вартан стоял вне цепи командования, но настоящий комиссар Официо Префектус всегда мог взять командование в свои руки — и подкрепить это санкционированными казнями трусов.
Элия кивнула:
— Комиссар, возьмите Киру и соберите две секции. Обязательно прихватите тяжёлое оружие и двигайтесь справа вдоль улицы. Мы приведём их к вам.
Вартан кивнул и принялся отдавать приказы, а Элия собрала вокруг себя солдат с пистолетами, гранатами и мечами. Она проверила пистолет и заряд лазгана Киры — ещё хватало.
Она выпрямилась и закричала:
— Солдаты Каэна! Вперёд! Вперёд!
Элия взобралась на обломки, не оглядываясь, уверенная, что её сапёры пойдут за ней. И они пошли.
Элия остановилась на гребне завала. Это было безрассудно: она была открыта для вражеского огня. Но если выживет в ближайшие минуты, её репутация лидера будет навеки закреплена.
— Ангелы Смерти сражаются вместе с нами! — крикнула она, подняв лазган. — Неужели Астра Милитарум окажется недостойной?
Солдаты ответили рёвом, бегом устремившись за ней в сторону врага. Элия прижала лазган к груди, одним глазом следя за неровной землёй, другим — за клубящимся дымом впереди.
Слева прогрохотал Ленд Рейдер, его массивные лазпушки били, ослепительно яркие и оглушительные. Энергия оружия вибрацией отзывалась в зубах, мощь двигателя дрожью отзывалась в костях.
Зелёные трассеры прошивали улицу. Что-то дёрнуло за её плечо, на коже разлилось горячее, влажное, но Элия не остановилась. Вперёд — туда, где сверкали мечи и гремели выстрелы.
И вот они оказались в самой гуще боя. И Элия впервые увидела воочию, почему Космодесантников зовут Ангелами Смерти.
Больше всего её поразила скорость.
Сражения Астра Милитарум — это бесконечная кровавая мясорубка: методичная, изнуряющая, в которой каждый солдат должен просто дожить до конца. Артобстрел, наступление, бой, выживание, закрепление. Поспешный приём пищи, сон в грязной окопной яме, новый подъём до рассвета — и всё снова. Кампании длились месяцами и годами.
А здесь бой закончился за сорок пять секунд.
Она ворвалась в дым. Со всех сторон доносился грохот оружия, треск лазеров, визг раскалённого металла. Лязг металла о металл, стоны боли, крики умирающих.
В дыму мелькнула фигура. Элия вскинула лазган.
Перед ней возвышался Космодесантник. В её восприятии он был как мгновенные вспышки: броня тяжелее и богаче украшенная, чем у прочих, усыпанная печатями чистоты и сигиллами отличия. Наплечники с зелёной каймой, грудь украшала золотая аквилла. На его перчатке сиял встроенный болтер, изрыгая масс-реактивные снаряды.
В другой руке был меч, горящий бело-золотым светом.
Он держал некрона за горло, половина тела врага была разнесена, но металлические когти всё ещё царапали его броню. Как техножрец, выбивающий заевший механизм, Космодесантник с каждым ударом кулака деформировал безжизненное лицо врага, пока оно не превратилось в бесформенную массу железа.
Зелёный свет угас в глазницах некрона, и воин обрушил его тело на землю. Движением, отточенным десятилетиями войны, он раздавил голову врага под сапогом и в тот же миг развернулся, чтобы обрушить пылающий меч и залп из болтера на новых противников.
Дредноут стал наконечником копья, вонзившегося в сердце вражеской засады. Он рвал ксеносов силовым кулаком, роторная пушка изрыгала шквал огня, осыпая улицу дождём гильз. Космодесантники двигались вместе с ним, ведя точный огонь и перекрывая сектора.
Масс-реактивные снаряды и залпы мелта-оружия разрывали ряды некронов. Штурмовики врезались глубже. Тяжёлые мечи, болт-пистолеты и боевые ножи рубили и кололи без пощады.
За их спинами не оставалось ничего живого.
Это была война, доведённая до совершенства: дисциплинированная, точная, смертельно эффективная. Всё работало слаженно, каждый шаг был выверен, словно на парадном плацу, но смертельным для врага.
И больше всего Элию потрясала их скорость. Она привыкла видеть Космодесантников на статуях — недвижимых, вечных. Думала, что они как живые танки. Но в реальности они были грациозны и неестественно быстры.
Элия почувствовала, что обязана сражаться рядом с ними, но мысль оказаться слишком близко к Космодесантнику в бою приводила её в ужас. Она проглотила этот страх. Она была Астра Милитарум, и страх не мог быть оправданием, чтобы не идти вперёд.
Что-то мощное сомкнулось вокруг её лодыжки, словно она угодила в капкан. Элия рухнула на колено, ударившись локтем о поваленную балку крыши. Лазган выскользнул из рук и заскользил по щебню в сторону.
Она оглянулась и увидела: это был не капкан. Это был всё ещё живой некрон, которого только что уложил Космодесантник. Ксенос пытался приподняться с земли, но его ноги были оторваны, а таз вывернут. Металлический торс был наполовину разорван масс-реактивным снарядом, и зияющая грудная полость кишела клубящимися щупальцами чужеродного света. Тварь дёргалась, и кратеры на её черепе стонали и затягивались, металл смыкался вновь. Она подтягивала себя вверх по её ногам, цепляясь когтями, стараясь дотянуться.
Элия закричала от отвращения, отчаянно тянулась к лазгану. Пальцы шарили по пыли, приклад лазгана был в сантиметрах от руки. Чужая ладонь уже рвала её живот, твёрдый металл вдавливался под куртку, чтобы вырвать из неё мягкую плоть.
Кончики пальцев Элии задели край приклада. Взрыв потряс землю. Сверху посыпались осколки камня и пыль, и оружие скользнуло ещё дальше. Элия закричала, когда безжалостные пальцы некрона вжались в её живот. Они были тупыми, но силы хватало, чтобы выпотрошить её. Она перекатилась на бок и выдернула из кобуры лазпистолет.
Некрон поднял голову. В его изуродованном черепе чадил зелёный колдовской огонь.
Элия выстрелила ему в глазницу справа.
Голова дёрнулась назад, половина лица испарилась. Внутри черепа зияла пустая, гулкая пустота. Она услышала бесконечный крик, эхом отозвавшийся в её собственном сознании.
Давление на живот только усилилось. Элия завизжала от боли и спустила остаток заряда пистолета прямо в лицо твари, пока от него не остался лишь дёргающийся позвоночник, сочащийся зловонными металлическими испарениями. Но и безголовый торс продолжал карабкаться по её телу, мёртвое железное чудовище, пытавшееся утянуть её в смерть.
Элия бросила пистолет и выхватила боевой нож. С криком вонзила клинок в извивающийся позвоночник. Она проворачивала и выдёргивала его снова и снова, стараясь нанести как можно больше урона.
Наконец, оно перестало двигаться.
Элия шумно выдохнула и с усилием столкнула с себя скрежещущий остов. Зелёные вихри энергии окутали останки; они рухнули на щебень и начали таять в воздухе. С отвращением Элия поползла прочь от растворяющегося тела. Даже в смерти они были неестественными, омерзительными тварями.
Она заметила тишину улицы только тогда, когда услышала тяжёлые шаги. К ней приближался тот самый Космодесантник, которого она видела раньше, — настолько высокий и мощный, что она чуть было не попятилась.
— Бой окончен, — сказал он. — Ты ранена?
Рот Элии был полон пыли и страха, и она лишь покачала головой.
Воин протянул ей руку, и она несколько мгновений тупо смотрела на неё, не понимая, что делать, пока разум вновь не взял верх. Она ухватилась за дымящийся синий кулак, её ладонь казалась крошечной в его руке. Она поразилась его контролю: силы хватило бы, чтобы раскрошить сталь, но он держал ровно настолько, чтобы поднять её и не больше.
Элия застонала от боли, прижимая свободную ладонь к животу.
— Ты ранена? — повторил он.
Элия расстегнула куртку и приподняла рубаху. Бледная кожа живота уже покрывалась багровыми синяками там, где ксенос пытался вырвать её внутренности.
— Иногда они возвращаются, — сказала она, голос дрожал от страха и облегчения.
— Да, иногда возвращаются, — ответил он. — Прошу прощения, я должен был убедиться, что этот некрон уничтожен полностью. — Он повернулся, собираясь присоединиться к своим братьям.
— Элия, — выдохнула она, слова рвались наружу. — Я капрал Элия Виваро. Разрешите узнать ваше имя?
Он кивнул:
— Я Уриэль Вентрис, капитан Четвёртой роты Ультрамаринов.
Показать полностью