О том, каким был великий советский комедиограф и его лучших фильмах рассказывает кинообозреватель КП Денис КОРСАКОВ.
Совершенно серьезный человек
Аркадий Инин, работавший с Леонидом Гайдаем на двух последних фильмах, вспоминал его слова: «Если на площадке хохочут и приходят в полный восторг, то зритель в зале на этом эпизоде смеяться не будет. А вот когда наоборот, съемочной группе все дается кровью, все мучаются, но добиваются результата, то есть надежда, что зал будет смеяться». И действительно, — веселые фильмы очень часто даются с трудом и болью. («Умирать легко. Комедия — вот что тяжело» — сказал на смертном одре один английский актер).
Первая роль Леонида Гайдая в фильме «Ляна» (1955)
Наверное, нет ничего удивительного, что и сам Гайдай был отнюдь не балагуром-сангвиником — друзья и коллеги называли его очень печальным. Юрий Никулин, когда впервые с ним встретился, был поражен: «Мне тогда казалось, что если человек снимает комедию, то должен непременно и сам быть весельчаком… А передо мной стоял совершенно серьезный человек».
Чуть не потерял ногу
К моменту знакомства с Никулиным (то есть перед началом съемок «Пса Барбоса и необычного кросса») за плечами у Гайдая было очень многое. Была война, на которой он подорвался на противопехотной мине — перенес пять операций, а потом чуть не потерял ногу (ее хотели ампутировать, и пожалели юношу лишь потому, что он сказал, что мечтает быть артистом, а какой артист без ноги?)
Леонид Гайдай. Фото: youtube/Леонид Гайдай. Маршал советской комедии
Были несколько лет, проведенных в Иркутском областном драмтеатре, где он переиграл много ролей, а потом понял, что хочет в Москву. Там он, кстати, подал документы сразу в два вуза — на актерское отделение ГИТИСа и режиссерский факультет ВГИКа, причем ГИТИС считал для себя основным. Если бы он поступил туда, не было бы никакой «Кавказской пленницы». Но во ВГИКе экзамены проходили раньше, Гайдай все их сдал на «отлично», и решил — так тому и быть, буду учиться на режиссера.
Катастрофа с фильмом «Жених с того света»
Леонида ждало много трудностей. Его едва не отчислили из института с мотивировкой «Он же сложившийся актер, такого трудно перевоспитывать» (в смысле — переделывать в режиссера), он еле смог удержаться во ВГИКе. А на первой самостоятельной постановке, «Жених с того света», пережил настоящую катастрофу. Картина очень понравилась всем, кроме министра культуры Николая Михайлова, который устроил на «Мосфильме» скандал, а лично Гайдаю сказал: «Вы мне за такое кино партбилет на стол положите». Картину пришлось искромсать, вырезав из нее всю настоящую сатиру, все жесткие моменты. В результате на экраны (да и то на очень немногие) вышел 47-минутный фильм-инвалид.
Гайдаю, чтобы реабилитироваться в глазах высшего начальства, пришлось, стиснув зубы, ставить картину «Трижды воскресший» по написанному левой ногой сценарию Александра Галича: о судьбе буксирного парохода, который пережил Гражданскую и Великую Отечественную. После истории с «Женихом…» у Гайдая открылась язва; организм был во всех смыслах настолько истощен, что Леонид Иович стал легкой жертвой туберкулеза; врачи намекали, что он вообще едва ли выживет.
Лучшие фильмы
Он выжил, и снял триумфальные короткометражки «Пес Барбос» и «Самогонщики». Потом — «Операцию Ы». Потом — «Кавказскую пленницу» и «Бриллиантовую руку». И каждый из трех полнометражных фильмов последовательно становился самым кассовым в истории советского проката — Гайдай каждые два года бил собственные рекорды по числу зрителей.
Худсовету не понравилась «Бриллиантовая рука»
Нина Гребешкова и Юрий Никулин в фильме «Бриллиантовая рука» (1968)
Но и когда он стал комедиографом №1 в СССР (по крайней мере, если считать по количеству проданных билетов), ему порой приходилось несладко. Если почитать стенограммы худсоветов по «Бриллиантовой руке», окажется, что его коллегам не нравилось в этом фильме практически все. Одним «меньше, чем обычно» нравился Никулин. Других не устраивала Светлана Светличная (режиссер Элем Климов счел, что ей, как и двум другим претенденткам на роль, Эве Киви и Лилии Юдиной, «не надо играть соблазнительниц»). Всю дорогу, и на уровне кинопроб, и во время обсуждения рабочего материала, всеобщую неприязнь почему-то вызвала Нонна Мордюкова в роли управдома. («Роль Мордюковой решена неинтересно. Слишком сгущены краски. Это выбивается из стиля эксцентрической комедии» — довольно типичный отзыв).
Эльдару Рязанову казалось, что Анатолий Папанов — «опасный артист», который здесь «жмет на всю железку», и у него «есть куски чудовищного пережима…» Еще он говорил: «У меня ощущение, что затянуто всё, почти каждый эпизод. Не очень мне нравится сцена на пароходе, где поют Миронов и Никулин. Зритель еще к этому не готов. Сюжет должен развиваться стремительно, идти быстро к арбузной корке. Надо сократить гида и метания Миронова по лабиринту… История с Шефом не раскрыта».
Леонид Гайдай. Фото: globallookpress
Негативно относился к Эльдару Рязанову
Кстати, о Рязанове. Если Георгий Данелия, еще один крупнейший советский комедиограф, говорил, что относился к Гайдаю с большой симпатией (и, судя по всему, взаимной), то отношения Гайдая с Рязановым были непростыми. Композитор Александр Зацепин, написавший гениальную горячечную музыку к большинству гайдаевских хитов, в одном интервью выразился прямо: «Гайдай к Рязанову относился очень негативно. Говорил, что это актеры все его фильмы вывозят… Может быть, это у них что-то личное?» Показателен такой случай: когда Гайдаю предложили попробовать на роль обоих Иванов Васильевичей Юрия Яковлева, тот поначалу возмутился: «Он же рязановский!»
Конфликт с Арчилом Гомиашвили
Кадр из фильма «12 стульев»
Не всем удавалось ладить с Гайдаем, как по чисто человеческим причинам, так и из-за творческих разногласий. Например, у него не очень сложились отношения с Арчилом Гомиашвили, после долгих и мучительных проб утвержденным на роль Остапа Бендера (грузинский актер обошел десятки претендентов). «На съемках Гомиашвили частенько лебезил и заискивал» — пишет биограф режиссера Евгений Новицкий, — «что, понятно, не могло не покоробить Гайдая, не выносившего фальши ни в профессиональных, ни в бытовых отношениях. А когда фильм был готов, Гомиашвили, возмущенный тем, что его «лишили голоса» (несмотря на то, что актер хорошо говорил по-русски, вся роль была переозвучена Юрием Саранским. — Ред.), резко сменил интонацию с льстивой на хамскую.
«Если бы я знал, что режиссер такое г..но», — не стал бы сниматься, заявил он Гайдаю. «А если б я знал заранее, то не стал бы снимать такого г…ного актера», — парировал Гайдай». Несколько лет они не общались, но в самом начале 1977 года Гайдай неожиданно позвонил Гомиашвили: «Хотите увидеть уголовное преступление? Тогда включайте телевизор. Сейчас начнутся «12 стульев», снятые Марком Захаровым». К телеверсии романа Ильфа и Петрова, снятой худруком «Ленкома», где главные роли исполнили отвергнутые в свое время Гайдаем Анатолий Папанов и Андрей Миронов, Леонид Иович явно испытывал большую ревность.
Впрочем, и его собственные «12 стульев», обожаемые миллионами зрителей, не у всех вызывали восторг. Например, классик советского кино Григорий Козинцев, увидев их, в ужасе записал в дневнике: «Хам, прочитавший сочинение двух интеллигентных писателей. Хамский гогот».
Играл в «одноруких бандитов»
Кроме того, что Гайдая называли печальным и серьезным, его называли еще и большим ребенком. И тот же Аркадий Инин вспоминал его фразу: «Учтите, мы делаем кино для детей». (Гайдай пояснил: фильм должен быть простым, таким, чтобы в первую очередь его почувствовали дети).
Инин работал с Гайдаем на двух его последних лентах, «Частный детектив, или «Операция Кооперация» и «На Дерибасовской хорошая погода, или На Брайтон-Бич опять идут дожди». Съемки последней шли в США, и Гайдай сыграл в картине крошечную роль (одну из немногих, вообще сыгранных им в кино) — помешавшегося игромана, которого выносят из казино на руках.
Леонид Гайдай на съемках фильма «На Дерибасовской хорошая погода»
В этом, конечно, была самоирония. Гайдай, действительно как большой ребенок, в конце жизни влюбился в «одноруких бандитов». Он жил в районе метро «Аэропорт», рядом находился аэровокзал, там в перестройку установили эти игровые автоматы. И каждый день, возвращаясь с работы, Гайдай на этот аэровокзал заходил и дергал ручку по два часа. Ручки были металлические, пачкались, и у Гайдая ладони потом были черные. Потом, по словам Инина, он страшно переживал, что на экране рядом с апельсинчиком у него выпал огурчик, а не клубничка. (По счастью, проигрывал он совсем небольшие деньги).
Последнее интервью Леонида Гайдая (1992 год)
Ну, а когда он попал в роскошное американское казино «Тадж-Махал», где стояли сотни куда более совершенных «бандитов», от счастья не мог найти себе места. И чуть ли не единственный раз в жизни перестал следить за съемочным процессом: кричал «Мотор!», не отрываясь от очередного игрового автомата…
Харатьян в роли князя Мышкина
Леонид Гайдай. Фото: globallookpress
Вот несколько фильмов, которые Леонид Гайдай мог снять — и не снял:
«Бег». Экранизация пьесы Михаила Булгакова, к работе над которой Гайдай намеревался приступить сразу после «Кавказской пленницы». Говорят, кинематографическое начальство ему категорически запретило об этом даже думать. Но вскоре вышел фильм Александра Алова и Владимира Наумова по этой пьесе (Наумов вспоминал, что сценарий им пришлось пробивать с невероятным упорством, около трех лет). Возможно, Гайдай к такой битве был не готов, чувствуя, что это не вполне его материал. (Кстати, еще одной его мечтой была экранизация «Мастера и Маргариты»).
«Невероятные приключения итальянцев в России». Эльдар Рязанов очень всерьез предлагал Гайдаю поставить эту картину, к которой написал сценарий. Но, несмотря на перспективу долгой командировки в Италию, Леонид Иович отказался. (Насчет возможных причин — см. выше). Только тогда Рязанов решил снимать трюковую комедию сам — и потом говорил, что «влез в департамент Гайдая».
«Идиот». Еще в 50-е году Иван Пырьев подумывал снять Гайдая в роли князя Мышкина в своей экранизации романа Достоевского. Помешало то, что он носил очки, а без них видел плохо, щурился. (Мышкин очков, конечно, не носил). А в начале 90-х Гайдаем овладела идея самому поставить «Идиота»; он даже как-то впроброс спросил Дмитрия Харатьяна: «Сыграешь, Дима, князя Мышкина?..» Может, это были просто фантазии, а может, все и оформилось бы в фильм — но помешала смерть режиссера.
