Сидела Гусеница Александра на кухонном столе. Её любовь, её прекрасный фрукт рукой жестокой был порезан на кусочки и сброшен был в кипящее ничто.
- О добрый друг, мой друг сердечный, на что покинул ты меня сейчас, зачем оставил сирой и убогой? Как хорошо нам было в вышине ветвей, где только ветер с солнцем появлялись. Как радостно вдвоем, прекрасно как. Пусть будет проклят этот день, когда разрушен был недельный наш покой. Злой рок склонился над судьбой двоих влюбленных и разорвал священный наш союз. И длань схватила твои сочные бока и смяла хрупкий дом наших надежд, и бросила в корзину хладных трупов твоих братьев. Я видела ту руку, кинулась за ней и прыгнула к тебе на грудь, покрытую пушистым ворсом волосков. Потом был стол и бессердечный нож, что сердце твое вынул, выбросил его. Как хорошо нам было вместе, когда горячий центр твоей жизни дарил тепло и соки мне и согревал холодной ночью. Моя любовь к тебе, ты знаешь, бесконечна, как лето, как поток воздушный. Твоя любовь же просто вечна, всего себя мне подарил. Сейчас твой сильный стан в руках врага, сдирающего с вкуснейших и нежнейших боков прекрасную и без изъянов кожу. Как же могла рука подняться на такую красоту! Сломать то совершенство линий, что создано было для нас с тобой, двоих во всем огромном мире. Я помню нашу встречу. Ты подхватил меня, упавшую с листа, ты спас мне жизнь, а я в тебя влюбилась. Сейчас то сердце, что твоё по праву, летит с тобою вместе в котел расплавленных надежд и закипевшей страсти. Я вижу твою мякоть, милый персик, я не могу оставить здесь тебя и без тебя наверняка умру. Как можно жить, если мертва любовь, раздавлена, как маленький червяк, как персик, ветку потерявший. Запомни, верный друг, как я люблю, дождись меня в раю небесном, ведь долго ждать я не заставлю. Кипящая вода, всплывает твое тело, еще немного, и снимают руки чан смертельный и в чан прозрачный, меньший, льет безумный свой раствор. О персик сердца моего, по что ты превратился в джем?
И, кинувшись вдоль края ложки, успела Гусеница спрыгнуть к краю банки, где персик её был. Утопла Александра, закрыла крышка небо кухни. А банка с столь любимым Гусеницей фруктом отправилась в подвал, свой час дождаться и исчезнуть где-то выше рук.
