morozovkk

Помещение для приема пищи. Как я уже упомянул - кишкарка. Состоит из стен, в которые встроены небольшие шкафчики, где можно хранить продукты, кружки, ложки и т.д. Хочешь шкафчик побольше и не у потолка - решай вопрос со старшим дневальным. А начальника колонии заставляет его начальство подписываться на какую-нибудь вонючую газетенку местной направленности. Начальник колонии требует от старшего дневального, чтобы заключенные добровольно писали заявления о безвозмездной передаче денежных средств для подписки на газету. Заключенные не хотят отдавать свои кровные. Отсюда и появляется торговля шкафчиками, так как все хотят шкафчик побольше, никто не хочет шкафчик слишком низко или высоко. В общем понятная схема. Когда я работал в Солнечногорском ОВД мы также за премии подписывались на "Щит и меч"

Кишкарка отличается таким обилием мух, которого я никогда в жизни не видел. Липкие ленты от мух, повешенные в кишкарке с утра, под вечер забиваются прилипшими мухами так, что не видно свободных мест. Но впечатления, что мух стало меньше не создается.

Одновременно с этим, кишкарка является местом для творчества. Я творил тут лучшие кулинарные шедевры. Поскольку из разрешенных предметов имеется только кипятильник и литровая банка из-под майонеза, именуемая на сленге - камазик, а также жестяная банка из-под ананасов, и пищевые контейнеры, готовить приходилось в них.

Яичница - в маленький пищевой контейнер разбивается необходимое количество яиц, посыпается солью и запирается герметично. Маленький контейнер помещается в большой контейнер с водой. С помощью кипятильника вода доводится до кипения и кипятится 1 час. Полученное блюдо можно есть прямо из контейнера.

Суп - дерьмовый столовский суп аккуратно выносится из столовой, выливается в контейнер нужного объема. Аккуратно нарезается лучок, морковка, чесночок. В жестяную банку из-под ананасов наливается подсолнечное масло, которое доводится до кипения с помощью кипятильника. В полученную кипящую жидкость кидаются нарезанные овощи и пассируются для супа до образования золотистой корочки. В этой же банке можно пожарить картошку или сосиску, если очень хочется. Пожаренный лучок, вместе с остальными продуктами, а также картофелем помещается в суп, и с помощью кипятильника и бульонных кубиков все доводится до совершенного вкуса.

Торт - печенье в пакете давится на мелкую-мелкую крошку. Берется банка сгущенки, которая варится на кипятильнике 3 часа, и становится вареной (я вообще считаю, что вареная сгущенка - доказательство нашего божественного происхождения, поскольку человек бы не смог придумать столь совершенный во всех отношениях вкус). Ранее раздавленное печенье перемешивается с вареной сгущенкой до получения нужной консистенции. Употреблять только с вкусным чаем, по праздникам, в хорошей дружеской компании.

Холодильник в кишкарке - мечта блокадника. Поскольку народу 120 человек, а холодильник был один, доставшийся в наследство от очередного бедолаги, которого развели на покупку холодильника и перевели в другое место, то в холодильнике был занят каждый квадратный сантиметр полезной площади. Каким-то образом, но туда можно было вместить все, для этого надо было выложить половину продуктов, положить свои, и снова положить вынутые ранее продукты. Не знаю, может он волшебный. Честно говоря, из-за этого я предпочитал в передачках продукты с большим сроком годности.

Лук и чеснок. Я всю свою жизнь любил есть лук и чеснок. Но у этих продуктов есть природный враг, который зовется - девушка. Если ты встречаешься с девушкой, или в поисках девушки, то лук и чеснок для тебя запретная тема. Колония - единственное место, где я наконец-то дорвался до халявы. Мало того, что они долго, очень долго хранятся, так из лука можно приготовить легкий, вкусный салатик, при помощи лимонного сока, а чеснок добавляет неповторимого вкуса любому блюду.

Тушенка. Самые крутые знатоки тушенки, конечно же находятся в зоне. Они знают все обо всех марках тушенки. Они умеют точно определить сколько пачек сигарет стоит та или иная банка. Разбуди их среди ночи, они тебе точно назовут процентное соотношение сои, мяса и жира в любой банке.

Конечно же одними из самых популярных продуктов были кетчуп, майонез и бульонные кубики. Мы искренне, все 1200 человек, любили эти продукты. Они превращали то, что нам давали в столовой во вполне сносное блюдо. У каждого осужденного был мешочек, в котором хранились ложка, кружка (тарелки давали в столовой), кетчуп, майонез, и раздавленные кубики в пластмассовой баночке из-под витаминов.

Как только я попал в отряд, меня сразу же вызвали на разговор старший дневальный и каптерщик. Эти ребята решили ковать железо, пока горячо. Они вежливо поинтересовались, хочу ли я жить в отряде нормально, хочу ли я хороших отношений с людьми? Естественно, я хотел. Тогда мне пояснили, что моего неординарного ума и личного обаяния недостаточно, а нужно еще приложить материальные средства, которые будут потрачены на нужды отряда. Поскольку свои вопросы я уже решил на другом уровне, я культурненько пояснил ребятам, что меня в любой момент могут перевести в другой отряд, поэтому я не считаю целесообразным тратить деньги на этот. Но пообещал, что если меня не переведут, то через пару месяцев я готов рассмотреть их предложение.

Как оказалось это было верное решение, поскольку заключенных действительно постоянно разводят на деньги, якобы на ремонт своего отряда, а потом берут и переводят в другой отряд, где снова разводят. Такой вот конвейер.

Жилое помещение представляло собой барак. Обычный барак. Одно крыло занимало спальное помещение на 120 человек. Второе крыло - умывальники, кухня, именуемая "кишкаркой", и КВР - комната воспитательной работы, а если попроще - куча лавок и телевизор.

Старший дневальный отряда выделил мне шконку, естественно на 2 ярусе. Шконке было лет 50, и она качалась, как баркас на волнах. А каптерщик выделил мне место в каптерке для моей барсетки.

Не успел я присесть на лавочку, чтобы посмотреть телевизор, как ко мне подошел товарищ, по внешним признакам - явно уроженец одной из республик Северного Кавказа, и сказал, что нужно поговорить. Мы вышли на улицу и он сообщил мне страшную новость - меня заказали мои враги извне. Он по доброте душевной и ввиду того, что я просто отличный парень, решил сообщить мне эту новость, и предоставить возможность откупиться от заказа. И все бы ничего, я даже испугался немного, но решил поинтересоваться ценой откупа. Она оказалась 3000 рублей. Понятно было, что меня разводят "на лоха". Но сказать ему, что он врет, было бы ошибочным решением, так как я таким образом назвал подвел бы его под "балабола", а за это надо отвечать. Он бы привел кучу народа, которые подтвердили бы, что заказ был, и пришлось бы мне компенсировать их моральный вред, в гораздо большей сумме. Поэтому я поблагодарил паренька за ценную информацию, сказал, что даже знаю гниду, которая желает мне зла, и попросил пару дней, для того, чтобы все подробненько разузнать. В такой невинной просьбе он отказать мне не смог. Забегая вперед скажу, что через пару дней я сообщил ему, что тому, кто меня заказал подкинули наркотики, да еще сломали ребра при задержании, сейчас он находится в тюремной больничке, и больше не желает причинить мне зла. Так что заказа больше нет. На этом мы и разошлись.

Вернувшись в тот же день обратно посмотреть телевизор, я снова стал объектом внимания двоих кавказских ребят. Они сказали мне, что скидываются на спутниковую тарелку и на плазменный телевизор, и поинтересовались, не желаю ли я сделать добровольные взносы. Поскольку взнос составлял 2000 рублей, оплачивать надо было уже после того, как привезут все и установят, я не нашел следов мошенничества и дал свое согласие на внесение меня в список покупателей. Снова забегая вперед, добавлю, что примерно через неделю нам действительно привезли плазменный телевизор и тарелку Триколор ТВ. Если вы подумали, что добрая администрация колонии разрешает нам столь крутые поблажки, то вы не учли одного момента. А именно - куда девается подобное имущество, когда осужденных, которые скидывались на телевизоры, холодильники, магнитофоны и т.д., освобождают, переводят в другой отряд или колонию. Сказать куда все это девается? Думаю читатель человек неглупый, и разгадает этот ребус и без моих подсказок.

В карантине я впервые попробовал чифир. Не знаю как там на самом деле его готовят по правилам "что лезвие к утру в кружке растворяется", но у нас полбанки чая банально заливали кипятком и давали постоять 5 минут, после чего сцеживали и пили. Существовала даже традиция - кружка передается по кругу по часовой стрелке и обязательно делается два глотка, после чего можно закусить конфеткой. Никаких нежных чувство чифир во мне не вызвал. Сразу же начало тошнить, после чего я к нему не притрагивался до конца срока почти ни разу.

Теперь о главном. Карантин в колонии выполнял наиважнейшую социальную роль. В нем обитало 3 зека-дневальных карантина. Это была самая ответственная работа, поэтому на нее брали только самых проверенных людей. А работа заключалась в том, что зэки должны были среди вновь прибывших ребят распознавать хитрым глазом богатеньких, и от имени администрации предлагать им блатные должности в зоне. Вот примерный перечень блатных должностей:

- старший дневальный отряда

- дневальный библиотеки

- дневальный клуба

- дневальный ПТУ

- комендант жилой зоны

- руководитель секции дисциплины и порядка

Стоимость каждой должности от 100 000 рублей. Но сумма варьируется в зависимости от множества различных факторов.

В результате один из дневальных карантина, узнав, что я собираюсь изучать юриспруденцию и иностранные языки, предложил мне на выбор три должности, из которых я выбрал должность дневального библиотеки. Мне предложили посмотреть на будущее место работы, а также позвонить родственникам, чтобы сказать каким образом перечислить деньги. Я согласился, после чего меня свели с великим Николаем Зюзько. Этот осужденный выполнял роль халдея при царе. А именно, он, действуя от имени заместителя начальника по кадрам и воспитательной работе Устименко В.В. продавал должности всем платежеспособным осужденным. Он провел меня в библиотеку сквозь все заслоны, т.к. имел специальный пропуск и дал осмотреться. Библиотека напоминала обычную сельскую библиотеку, но так как многие осужденные оставляли свои книги после освобождения, то там было что почитать. Кроме того в холле имелось три приставки сони плэйстэйшн и набор игр, а в соседнем помещении бильярдный стол. Эта роскошь объяснялась просто. Начальник колонии решил подзаработать, и на пожертвования осужденных приобрел приставки и бильярд. Чтоб поиграть в них требовалось в магазине приобрести специальные талончики, которые конечно же нигде толком не регистрировались, а деньги, которые по безналу перечислялись с личных счетов осужденных также уходили в неизвестном направлении.

В общем обстановка мне понравилась, и я дал свое согласие на работу в этом месте. Зюзько дал мне свой мобильный телефон, который прятал среди книг, и я позвонил родителям, которым продиктовал координаты матери Зюзько. В результате моя сестра почтовым переводом перевела денежные средства в сумме 100 000 рублей на имя матери Зюзько, которая должна была передать деньги Устименко.

В качестве подстраховки я попросил Зюзько, чтобы Устименко лично мне подтвердил условия негласного договора, и через некоторое время меня провели к Устименко в кабинет, где последний подтвердил мне, что я буду работать в библиотеке весь свой срок, кроме того мне гарантировано условно-досрочное освобождение и прочие поблажки. Цена вопроса - уже упомянутые сто тысяч рублей.

После отбытия 2 недель в карантине всех повели к оперуполномоченному, для того, чтобы он определил кто чем будет заниматься и в каком отряде проживать.

Дождавшись своей очереди, я зашел в кабинет, где сидел молодой лейтенант, что-то жрал, и сквозь зубы спросил меня, что я могу делать и чем умею заниматься. Я ответил, что умею только раскрывать преступления, а больше ничему не обучен, после чего он, усмехнувшись, предложил мне раскрывать преступления в колонии, а попросту говоря стучать, на что я ответил отказом. Тогда он спросил, есть ли у меня друзья в милиции на воле. Я ответил, что имеются. Он поинтересовался, можно ли организовать такую схему: мои друзья собираются задерживать кого-либо за совершение преступления, сообщают об этом мне, я задним числом пишу агентурное донесение, что такой-то человек собирается совершать такие-то преступления, а после возбуждения уголовного дела опер отчитывается начальству о проделанной в зоне агентурной работе и получает свои плюсики. Я также ответил отказом, сославшись, чтобы не накалять обстановку на то, что таких серьезных друзей у меня нет. После чего был благополучно отправлен в 3 отряд на постоянное место жительства.

3 отряд находился в одном локальном секторе с первым. Это были два самых блатных отряда. Все, кто платил деньги за должности в зоне, находились в основном здесь. Тут можно было встретить сапожника, поваров, работников теплицы, котельной, и прочих. Каждая должность давала свои преимущества.

Сапожник - чинил обувь всему поселку Леплей бесплатно, за что пользовался некоторым уважением со стороны администрации, а следовательно и некоторыми поблажками. В сапожной мастерской всегда можно спрятать и зарядить телефон. Если же чинить обувь нужно было осужденным, то они платили за это. В качестве платежных средств использовались традиционно сигареты Петр 1, а также чай, кофе, тушенка, сгущенка. Цена договорная.

Повар - много трудился, но зато никогда не оставался голодным. Кроме того, все повара воровали продукты, которые продавали за сигареты. Например килограмм картошки, которая в передачках запрещена стоил 3 пачки Петра 1.

Каптерщик - имеет свое помещение, где может закрыться от остальных осужденных, зарядить мобильник, или грамотно подготовить место для мобильника.

В общем каждая должность имела свои плюсы и минусы.

Потьма является как бы перевалочным пунктом, где всех раскидывают по камерам, а потом отвозят по мордовским колониям, которых более 20 штук. Отличается супердерьмовой пищей, и отсутствием режима. Т.е. спать можно было сколько захочешь, чем мы и занимались, поскольку за нами автозак должен был прийти через 3 дня, и отвезти нас в мою родную колонию строгого режима для бывших служак, именуемую ИК-5, и расположенную в поселке Леплей Зубово-Полянского района.

И вот, после трех дней догадок, слухов, фантазий, мечтаний и прочей ереси, мы, четверо человек едем на автозаке в ИК-5.

Водители автозаков заслуживают отдельного внимания. Сам я, конечно, не видел, но по внутренним впечатлениям водитель автозака втыкает палку в педаль газа автозака, ставит автомобиль в колею, и идет спать. Примерно так мы и добрались до ИК-5.

Итак, по правилам, придуманным умными дядями, всех вновь прибывших в колонию помещают в карантин. Если сама колония представляет собой большую территорию, разделенную на локальные сектора, через которые проход осужденным разрешен только по пропускам или со специальным сопровождающим, то карантин это маленькая колония внутри самой колонии. Когда я приехал, карантин представлял собой огороженную территорию, на которой находилось две бытовки, в которых были шконки и более-менее сносный ремонт. Также имелось непонятное сооружение столь же непонятного назначения, которое предназначалось для хозяйственных нужд.

К своему удивлению, в карантине я встретил двоих своих бывших коллег, и одновременно подельников и собратьев по несчастью. Встретили они меня дружным хохотом, увидев мою малюсенькую спортивную сумочку, которую сразу же прозвали барсеткой.

Дело в том, что до приезда в колонию они отсидели под стражей 1,5 года в СИЗО № 6 г. Москвы, и уже достаточно хорошо разбирались в тонкостях и ньюансах тюремной жизни. С собой, надрывая мышцы на руках, они привезли по 4 огромных сумки, битком набитые необходимыми вещами: одежда, еда, сигареты, кофе, чай и т.д. Вообще, в СИЗО существует традиция - собирать в дорогу тех, у кого этап, т.к. это нелегкий путь.

Жаль меня эта традиция не коснулась.

Оказалось, что их этапировали сюда неделю назад. Поскольку в карантине содержат две недели, они с нетерпением ждали, когда их "поднимут" в зону, поскольку там уже было много знакомых, с которыми они подружились в СИЗО Москвы, и которые подготовили им дружеский прием, а также обещали помочь чем смогут.

Как известно, все хорошее рано или поздно заканчивается. Вот и тут через 2 недели "счастья" какой-то умный начальник УФСИН решил, что взяточники должны сидеть в одной камере со взяточниками, убийцы с убийцами, и т.д. В результате меня перевели в трехместную камеру, где я познакомился еще с двумя осужденными взяточниками, именуемыми на сленге "медонос".

Отдельного упоминания стоит бывший судебный пристав по имени Дима, который любил вкусно покушать, отчего имел очень большой вес и громкий храп. Он не был осужденным, а являлся обвиняемым по уголовному делу, и придумал следующую схему: в одном из судебных заседаний он заявил ходатайство, о том, чтобы наряду с адвокатом допустили в качестве защитника его маму. Поскольку уголовно-процессуальный кодекс это допускает, суд удовлетворил ходатайство, и мама Димы получила статус защитника, а следовательно и беспрепятственный доступ в СИЗО к сыну, без ограничения по времени и без перегородки и телефона, которые присутствуют на обычных свиданках. Проще говоря, мама законно получила все функции адвоката. Каждый день в обеденное время мама приходила к сыну на свидание как адвокат, и приносила ему всякие домашние вкусняши, а также книги, газеты и прочие предметы. Также был плюс - через маму можно было передавать на волю письма без цензуры СИЗО, что являлось немаловажным фактором. В общем в этой камере, конечно, было похуже, чем в предыдущей, но все равно сносно. Именно там я и подсел на сериалы ТНТ, которые были единственным качественным развлечением на то время.

Добавлю, что большую часть времени я тратил на чтение юридической литературы, и изучение законодательства, поскольку созрел для написания жалобы на приговор. Однако ввиду отсутствия познаний о том, как грамотно написать кассационную жалобу, я передал родственникам, чтобы они попросили сделать это моего адвоката.

Моим адвокатом была Гулина Ирина Юрьевна. Она имела всего один недостаток - ей очень сложно было дозвониться, из-за ее частых поездок в различные места. Все остальное, в том числе профессионализм меня вполне устраивали.

Как обычно, Ирине Юрьевне никто не мог дозвониться, а сам я пропустил все сроки кассационного обжалования, поэтому обманув свой мозг тем посылами навроде того, что надо благодарить судьбу, за то, что при статье от 7 до 12, мне дали 3 года, я принялся изучать законодательства для написания в дальнейшем надзорной жалобы в Верховный Суд РФ.

В один прекрасный день, примерно через месяц моих приключений открывается кормушка и мне сообщают, что меня этапируют, и я должен быть готов после отбоя с вещами на выход.

Поскольку много кто из друзей имел связи во ФСИН, мне практически гарантировали, что я поеду отбывать наказание в Рязань, чего я и ожидал с нескрываемым удовольствием, и легкой тревогой от предстоящего путешествия по стране в знаменитом столыпинском вагоне.

По упомянутой мной давней традиции в сборке меня продержали с 12 часов ночи до 6 утра, после чего погрузили в автозак. Это уже был полноценный Камаз, с двумя большими камерами, куда можно набить человек 30, и двумя малюсенькими, в которых возят для безопасности. Малюсенькая камера представляет собой металлический бокс 0,5 на 0,5 метра, который закрывается снаружи, и не имеет глазков изнутри. Источником света служит одна тусклая лампочка вверху. В этом боксе я и проторчал пару часов поездки до поезда.

Посадка в столыпинский вагон происходит следующим образом: автозак подъезжает вплотную к вагону таким образом, что выход из автозака находится на одном уровне с входом в вагон. Щели для побега не имеется. Вагон представляет собой обычное купе, с маленькими ньюансами. Стены металлические, вместо дверей решетки. Мне повезло, поскольку я бывший мент, меня посадили одного в половинку купе. Т.е. клетку с двумя деревянными шконками и малюсеньким проходом. Обычных же осужденных набили в вагон, как сельдь в бочку.

После этого последовала процедура досмотра, которая заняла много часов, так как в вагоне по моим прикидкам было никак не меньше 120 человек. А досмотрщиков трое, и все вещи одни смотрели не спустя рукава, а очень скурпулезно, поскольку знали, что могут везти мобилы и деньги, а следовательно есть чем поживиться. Может где-то даже и поживились, я не знаю. Измотанный путешествиями я лег спать, удовлетворенный мыслью о том, что до Рязани ехать недалеко, и скоро все закончится.

Проснулся я от того, что мне в "купе" подсадили еще троих человек. Ребята меня обрадовали - их подсадили в вагон в Рязани, и следующая остановка - знаменитая станция Потьма в Мордовии. Разочарованию моему не было предела.

Из моих попутчиков опишу одного - Андрюху. На момент знакомства от отсидел около 5 лет из имеющихся 8. Его развлечением были путешествия по Родине. Делал он это так: пишешь в какой-нибудь город заявление в милицию о совершении преступления. Например - 5 лет назад мне угрожая пистолетом причинили телесные повреждения и украли кошелек с миллионом долларов, прошу возбудить уголовное дело. Естественно, что по данному заявлению выносится постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, которое уже можно обжаловать в суд. А когда ты обжалуешь в суд какое-либо незаконное действие в отношении тебя, ты имеешь законное право присутствовать на судебном разбирательстве, иначе оно будет несправедливым, так как ты будешь лишен возможности доказывать свою позицию. Кроме того, в жалобе в суд специально указывается "судебное заседание прошу провести с моим личным участием, так как представителя у меня нет, денег на адвоката нет, и я хочу лично предъявить имеющиеся у меня доказательства в суде". Если суд откажет в этом требовании - это основание для обжалования и отмены судебного решения.

Таким вот нехитрым способом Андрюха катался по стране, поясняя это во-первых нежеланием работать в колонии, а во-вторых наличием очень хитрой подработки.

За пять лет на счету у Андрюхи скопилось около 60000 рублей. Заработаны эти деньги были следующим путем: в следственный комитет (например) пишется заявление о совершенном в отношении меня преступлении. По закону сотрудники следственного комитета должны вынести постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Однако они этого не делают, поскольку к осужденным отношение пренебрежительное, и они всегда пишут ответ, смысл которого сводится к следующему: "ты осужден, давай, до свидания". Подобный ответ незаконен. А незаконные действия должностных лиц можно обжаловать в суде. Андрюха подает в суд на незаконные действия сотрудника следственного комитета, поскольку тот ответил обычным письмом, вместо вынесения постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Поскольку все материалы дела очевидны, суд признает действия следователя незаконными. После этого в гражданско-правовом порядке Андрюха подает иск на следователя с требованием возместить причиненный моральный вред. В качестве доказательств он всегда собирает заявления сокамерников, в которых подтверждается, что из-за незаконного действия следователя у Андрюхи подорвалось доверие к представителям власти, он испытывал депрессии, головные боли и прочие доказательства морального вреда. В результате получалось сорвать с системы банк в сумме 1000-2000 рублей морального вреда. Но с паршивой овцы хоть шерсти клок и то хорошо.

Так что Андрюха был человеком уникальным, и я старался впитывать в себя все его советы как губка.

Вторым человеком был участковый, практически пенсионер. На старости лет поругался он с прокурорским сотрудником, выпил для храбрости, взял сдуру ружье, и пошел поговорить по-мужски. На его беду навстречу ему ехал милицейский УАЗик. Наш ковбой решил, что это за ним, и открыл стрельбу. Менты быстро покинули УАЗик, а вот находившаяся там откуда-то пьяная проститутка попала под выстрели и благополучно скончалась. В результате две статьи, и 23 года мордовского счастья.

Третьим был московский гаишник. Товарищ остановил пьяного водителя, и не придумал ничего лучше, как договориться с ним на 50 000 рублей, которые он должен был забрать на следующий день в Домодедово. На следующий день он приехал на служебной машине в Домодедово, забрал деньги, отдал водительское удостоверение и благополучно уехал. Приехав к месту работы, он решил подбомбить еще деньжат, и встал на дороге в излюбленном месте. Первая же машина, которую он остановил оказалась машиной сотрудников управления собственной безопасности, которые проводили в отношении него спецоперацию, но потеряли его в Домодедово по случайности, и уже отчаялись отыскать.

Вот такой дружной компанией приехали мы в СИЗО на станцию Потьма Зубово-Полянского района республики Мордовия. Почти всех здесь и выгрузили. Поскольку столыпинский вагон внешне замаскирован под почтовый, и его никак не отличить, надо было видеть лица людей, когда нас парами в наручниках, продетых через металлический трос выводили из поезда и сажали на корточки. Такого развлечения люди не видели давно. Ночь. Прожектора. Лай овчарок, которые кидаются на нас. Конвой с автоматами. Автозаки. В общем картина, достойная кисти великих художников.

Так прошло три дня. Скука и голод стали постоянными друзьями-врагами. Спасение пришло неожиданно. В каждую камеру какие-то странные люди передали по 2 книги, одна я не помню про что, а вторая про жизнь Распутина. Что удивительно, обе книги были написаны на старословянском языке. Проявив немного смекалки из 4 обложек мы сделали 36 карточек, которые, конечно же, разрисовали под игральные карты. Жить стало веселей. Целый день мы играли в дурака и прочие карточные игры. Жизнь казалось прекрасной.

На следующее утро пришла проверка, и забрала карты. Как оказалось в каждой камере есть еще одна камера. Видеокамера. Которая бдит за нами 24 часа в сутки. Которая и сдала нас со всеми потрохами.

После этого мы раскрасили листок под шахматную доску, слепили из хлебного мякиша шахматы, зубной пастой раскрасили их в разные цвета, и целыми днями наслаждались этой прекрасной игрой. Только потом мне стало известно, что в СИЗО шахматы выдают во время утренней проверки, достаточно просто попросить. Но мы же не ищем легких путей. Это умные пусть учатся на чужих ошибках. Мы будем учиться на своих.

Прошла неделя. Мы немного разобрались в местных распорядках. "Богатая" соседняя камера выделила нам часть своего ненужного имущества, но для нас это было безумное богатство. Самое главное из этого - дошираки. Они делали баланду удивительно вкусной, особенно если добавить приправ, которые прилагаются к лапше. Мы аккуратно делили каждый раз пакетик доширака на троих, и наслаждались божественным вкусом новых для нас блюд. Кроме того нам передали кипятильник, чай, литр сока, сахар, спички, сигареты, печенье. Это была просто сказка какая-то. Мы искренне наслаждались жизнь, и благодарили соседей.

Но радость не приходит одна. В один из дней мне принесли передачку. Сказать что я обалдел, значит ничего не сказать. Мой папа каким-то образом узнал, где я нахожусь, приехал вместе с сестрой, и передал мне то, что на тот момент можно было назвать богатством - сало, колбасу, апельсины, куринные кубики, соль, сахар, соки, воды, яблоки, лук, чеснок. Кроме того, он передал кое-что из одежды.

Глаза мои немного прослезились, когда я увидел, что папа, который не знал, что я взял с собой спортивный костюм, передал мне свои любимые спортивные брюки, с которыми не расставался дома никогда. Было очень приятно. На воле подобные ощущения невозможно ни описать, ни передать, ни почувствовать.

Напомню, что осужденные в СИЗО ожидают вступления приговора в законную силу. Приговор вступает в законную силу через 10 дней после получения его копии, если не был обжалован. Лично я был настолько потерян, что не думал об обжаловании приговора. Но я знал, что после вступления приговора в законную силу в СИЗО приходит бумага из суда, подтверждающая этот факт, и в течение 10 дней тебя обязаны отправить в одну из многочисленных колоний России. Поэтому моя задача была - сидеть и ждать, когда отвезут.

Примерно через 10 дней нашего счастливого сидения в камере, ночью, около 23 часов открывается кормушка, и вертухай сообщает мне, чтобы я был через час готов на выход с вещами.

Как мы прощались!!! Как будто отсидели вместе лет 10. Обменялись адресами, телефонами, всеми возможными координатами, договорились встречаться раз в год, и т.д. Парни мысленно меня отправили в путь-дорогу в какой-нибудь дальний уголок Родины.

В результате, через час дверь открылась, и меня с вещами тупо перевели в камеру напротив.

Камера была на 8 мест. Достаточно большая. В камере было темно, свет исходил только от телевизора. 7 зловещих лиц встали со своих мест и окружили меня. Честно признаться, все было непонятно, а от того и страшновато. Помня главное правило "не верь, не бойся, не проси", я поинтересовался, куда мне можно постелить свой матрас. Старший камеры осмотрел меня и сказал, чтобы я положил пока его на лавку возле стола. После этого со мной сыграли в игру, в которую играют с новичками, а именно, мои новые сокамерники изображали из себя обычных зэков, к которым подсадили бывшего мента, и провоцировали меня на проявление трусости или какой-другой слабости. От этого зависело мое дальнейшее положение в этой камере. Меня попросили рассказать все обо мне и моем уголовном деле, именуемом здесь "делюга". Я кратко пересказал свою ментовскую биографию, и пояснил, что осужден за взятку. Ситуация страшила своей неопределенностью. Наконец старший камеры (смотрящий) как потом оказалось его звали Игорь, предложил мне чайку. Отказываться было бы глупо, и я присел за стол вместе с ним. Там он мне и разъяснил ситуацию. Оказалось мой хороший друг нашел выходы на руководство СИЗО, и договорился, чтобы меня перевели в "нормальную хату", проще говоря в камеру с нормальными людьми и достатком.

После предыдущей камеры, эта показалась мне просто санаторием. Относительно много места. Отличные ребята. Много еды и питья. Телевизор, холодильник, приличный туалет, горячая вода, тазики.

Но самое главное - мне выдали телефон, с которого я позвонил родным. Уже на второй день я твердил им, что готов провести в этой камере весь свой срок. Я был реально счастлив. В камере было большое количество книг, которые я читал одну за другой без перерыва. Именно там я открыл для себя Стивена Кинга, которого ранее не читал. До сих пор помню его рассказ "Худеющий", который рекомендую всем желающим.

Игорь оказался сильным, волевым человеком, настоящим мужиком. Недаром всеми безоговорочно он был признан лидером, и был смотрящим камеры.

Он сообщил мне, что у меня строгий режим, а со строгим режимом существуют только три колонии для бывших ментов. В Нижнем Новгороде. В Рязани. В Мордовии.

Рязань с его слов - не колония, а сказка. По-другому - негласная коммерческая зона. Т.е. если у тебя есть некоторая сумма денег в загашнике, то там ты себя будешь чувствовать вполне комфортно. Под комфортом понимается отсутствие работы, наличие мобильника, различные поблажки в виде дополнительных свиданий и т.д.

Самое страшное место, как он пояснил - Мордовия. Вкалывают за копейки, все стучат друг на друга. Полная власть хозяина. Тяжелый, низкооплачиваемый труд.

Схватив мобильник, я поднял все возможные связи для того, чтобы попасть в Рязань, но об этом чуть позже.

Немного пообвыкнув в камере, я подружился со всеми. После чего мне пояснили, что каждый должен приносить камере пользу. Я сказал, что согласен, и мы сошлись на том, что мои родственники раз в месяц будут перечислять 2000 рублей на чей-то мобильник, а также я ввиду наличия юридических познаний и опыта работы следователем, помогал не особо грамотным сокамерникам разобраться с их делом.

У каждого в камере была своя работа. Кто-то мыл полы. Кто-то ночью дежурил у окна и тянул дороги. Кто-то готовил еду. Кто-то решал вопросы, чтобы в камеру можно было протащить еду "с воли". В итоге Игорь показал себя приличным "менеджером", и жизнь была вполне сносной. Не хватало самого главного - свободы.

Отдельно упомяну процес обеда. В 13 часов открывается кормушка, раздатчик пищи - осужденный сразу же получает свою пачку сигарет, за что в специальную пластмассовую емкость наливает супа на 8 человек с хорошими кусками мяса. Суп переливается в пластмассовое ведро, добавляются овощи, мясо и специи по вкусу, и при помощи кипятильника тюремная бурда обычно превращалась во вполне сносный борщ. Аналогичная процедура происходила и со вторым блюдом. В общем с едой проблем не было.

Раз в неделю - баня. Нас закрывают в душевой на 30 минут, где из душей сильнейшим напором льется горячая вода (в хорошем смысле этого слова). Никакой массажный салон не даст столько блаженства, сколько дает горячий упругий душ раз в неделю.

Должен сказать в камерах СИЗО существует огромное количество баек и небылиц относительно дальнейшего этапирования в колонии. Вызвано это тем, что в камерах обычно сидят первоходы, и все узнают сами от таких же первоходов. В результате образуется эффект сломанного телефона.

Мне, например, сообщили, что в Мордовии за неповиновение сотруднику администрации сажают в карцер и забивают до полусмерти. А если спрыгнуть с кровати голой ногой на пол и не попасть в тапочек, то тебя могут сделать "обиженным". В общем много различных историй, правдивость которых мне пришлось проверить позже.

Эта история берет свое начало в 6 часов утра 30 июня 2009 года. Я - старший оперуполномоченный УБОП ГУВД по Московской области Морозов Константин Константинович.

Оглашение приговора в Московском областном суде назначено на 10 часов утра. Обвиняюсь я и еще пятеро моих коллег и не очень коллег по ч. 4 ст. 290 УК РФ. (Взятка).

Поскольку двадцать дней назад присяжные заседатели большинством голосов признали меня виновным в совершении преступления, к которому я не имею никакого отношения, сомнений в том, что сегодня будет обвинительный приговор никаких нет, кроме того планируется изменение меры пресечения мне с подписки о невыезде на заключение под стражу.

В связи с этим собираю сумку с минимумом необходимых вещей и выхожу на улицу, где меня ждет мой друг Владимир, и моя хорошая знакомая Настя.

Покупаю в магазине бутылку коньяка, которую к моменту оглашения приговора выпиваю практически до дна.

Итак: Московский областной суд, оглашение приговора. Судья Романова Т.А. спокойна, государственный обвинитель Савинов С.С. довольно улыбается, для него сегодня не произойдет ничего неожиданного, да и для нас, если подумать.

Сквозь вату в ушах слышу - 3 года лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима. Поскольку нахожусь в состоянии алкогольного опьянения, эти слова не вызывают во мне никаких эмоций. Спокойно прошу друга принести сумку, беру телефон, звоню сестре и родителям, сообщаю печальные новости. Все что было дальше было вновь для меня как для человека, так и для сотрудника милиции.

Сотрудники конвоя одевают наручники и сопровождают в малюсенький бокс, расположенный в "секретной" части суда, куда обычным гражданам доступ закрыт. Бокс на сленге называется "сборка", и предназначен для ожидания автомобиля конвоя, а попросту - автозака, который отвезет меня в один из следственных изоляторов Москвы.

Как и "положено" в нашей стране ожидать в боксе приходится несколько часов без еды, воды и туалета, поскольку у конвоя много работы, и они вяло реагируют на все просьбы, отвечая, что в СИЗО все будет.

Автозак, который приехал за мной очень меня удивил, я такой видел в первый и последний раз. Представьте себе обычный УАЗик-буханку, внутри которого приварили металлические перегородки, которые образуют примерно 6 малюсеньких клеток и проход между ними. Видимо достался в наследство от какого-нибудь бродячего цирка.

Медленно, но верно, сквозь московские пробки приблизительно к шести вечера мы въезжаем во двор замечательного учреждения, именовавшегося в то время СИЗО-№4 г. Москвы.

Должен признаться, что опыта сидения в СИЗО у меня не было, поэтому испытывал легкий мандраж от ожидающих меня приключений. После унизительных процедур обыска и личного досмотра, меня вновь проводят в "сборку". На этот раз это достаточно большое помещение для одного человека, с имитацией умывальника и унитаза, а также достаточно комфортной, для замученного жизнью и алкоголем человека, лавкой.

Любимое занятие сотрудников СИЗО - держать в сборке осужденных до посинения. За это время алкогольное опьянение успело передать эстафету начинающему похмелью, а я успел выспаться на лавочке, и прочитать от начала и до конца единственную книгу, которую взял с собой. Уже даже как-то захотелось баланды и в камеру.

Наконец, около 2 часов ночи меня и еще двоих бедолаг отводят в камеру на 4 места, расположенную где-то на верхних этажах СИЗО.

Мои соседи - два абсолютно нормальных парня - Серега и Коля, приблизительно моего возраста, ранее не судимые, служили во внутренних войсках МВД, поэтому, как и я, проходят под аббревиатурой БС (безопасное содержание). Осуждены за какие-то легкие статьи, вроде мошенничества. Сроки тоже небольшие.

Из вещей у них ничего нет, поэтому я со своими кроссовками, полотенцем, спортивным костюмом, носками, трусами и футболками в небольшой спортивной сумке являюсь фактически везунчиком, если такое слово подходит к ситуации.

Ни у кого опыта сидения в СИЗО не имеется, поэтому все правила начинаем осознавать, понимать и принимать фактически на ощупь, поскольку учителей нет. В специально оборудованном помещении нам выдают матрас, подушку, постельное белье, ложку, кружку, тарелку.

Утром подъем в 6 часов, после чего шконки (кровати) заправляются, и сидеть на них, а тем более лежать, согласно правилам внутреннего распорядка запрещено. Но вертухаи (сотрудники СИЗО) сильно не придираются, поэтому можно иногда и поспать, если осторожно.

В 6.30 начинается процедура, именуемая завтрак. Выглядит все это примерно так: открывается окошко в центре металлической двери. Окошко именуется "кормушка", дверь именуется "тормоза". Таким образом открывается кормушка в центре тормозов, и громогласный крик уведомляет нас о том, что завтрак прибыл. Завтрак развозят осужденные, которые каким-то образом договорились с администрацией, и после вступления приговора в законную силу их не отправили в колонию, а оставили для хозяйственных нужд. Подобная практика имеет для осужденных как положительные моменты (например человек остается в Москве, нет проблем с передачками и телефонными звонками и т.д.), так и отрицательные, из которых самый главный - отбывание наказания в камере, а не в бараке, как это делается в колониях.

Во всех камерах традиция завтрака одинаковая. Сначала спрашивают что на завтрак. Потом кривят рожу от ответа "гречка", "ячка", "манка" и т.д. и обычно отказываются, взяв лишь чай, да и то далеко не всегда.

Но мы необычные заключенные. Камера у нас по всем понятиям нищая, и выбирать не приходится. Убедив себя, что кашу кушать по утрам полезно, накидываемся голодные на еду.

Кушать очень тяжело, так как ни сахара ни соли в кашу не добавляют, в результате получается обычное, невкусное варево, которое стараешься побыстрей проглотить, лишь бы подкрепиться.

После завтрака все ждут процедуру, под суровым названием "просчет". Кучка сотрудников СИЗО выгоняет всех в коридор, осматривает камеру на предмет наличия запрещенных предметов "запретов". При этом у одного из сотрудников всегда имеется большой деревянный молоток, название которому, как я помню из уроков труда в школе - киянка. Этой киянкой простукиваются решетки, кровати, стол, лавки, чтобы проверить, не задумали ли мы какой-нибудь пакости, навроде побега.

В коридоре всех заставляют оголить части тела, и проверяют не появились ли у нас новые татуировки. Как правило ничего нового не происходит, и вертухаи быстренько загоняют нас обратно в норку, и переходят к следующей камере. При этом назначается дежурный по камере, который должен делать доклад всем проверяющим по форме: "Гражданин начальник, камера номер девятьсот десять, три человека, жалоб замечаний нет". Самые смелые могут сообщить проверяющему свои жалобы. Что от этого бывает, вы узнаете дальше. Одновременно с этим, специально обученный сотрудник собирает ходатайства и жалобы от осужденных, написанные ими в письменном виде. Если жалоба написана на свой приговор да и вообще касается твоего уголовного дела, то проблем нет, завтра тебе скажут ее исходящий номер. Но если жалоба касается условий содержания, или же написана на сотрудников ФСИН, то она просто пропадает бесследно. Эту тему я раскрою немного позже, когда окажусь в СИЗО-1 г. Саранска.

Самое трудное в камере - скука. С 8 утра до 13 часов дня приходится сидеть на шконках и развлекать друг друга историями. Поскольку мы с Серегой постарше, а Колян помоложе, мы заняли две нижних шконки. Колян, как молодой, без возмущений устроился наверху. Кроме разговоров делать больше нечего, поэтому все рассказывают байки из вольной жизни, кто на что горазд, тут важен развлекательный фактор.

Около 13 часов приносят обед. Первое блюдо - обычно какой-нибудь супчик типа макаронного, щей, борща и т.д. Поначалу я не мог понять, почему суп такой дерьмовый, а мяса совсем нет. Секрет оказался прост. Осужденный, который отвечает за раздачу блюд (шнырь) всегда просит угостить сигаретами. В "богатых" камерах этот секрет знают, и всегда дают пачку каких-нибудь дешевых сигарет, за что получают по тарелке супа с наличием нескольких кусков мяса, да и второе блюдо побогаче. Мы же, незнакомые с тайнами тюремной жизни, вынуждены были оставаться вегетарианцами, а с учетом отсутствия соли, можно сказать супервегетарианцами. Несмотря ни на что, обед сметался подчистую голодными уголовниками, а заодно и убивал 30 минут жизни.

После обеда всегда хотелось поспать, и даже можно это было сделать, если аккуратно, но с опытом мы поняли, что если поспать после обеда, то всю ночь будешь ворочаться и не сможешь заснуть. А учитывая, что шконка представляет собой металлический прямоугольник, на который крест накрест наварены металлические пластины, а матрас мало чем отличается от простыни, то ворочаться всю ночь - себе дороже.

Затем всех ждет радостное событие - 1 час прогулки. Прогулочный дворик находится на последнем этаже, и представляет собой обычные камеры без потолков. Сверху ходят вертухаи, и наблюдают за всеми. Прогулка на самом деле представляет собой целый ритуал. Во-первых осужденные побогаче прячат во все щели сигареты для тех, кто победней. Во-вторых все начинают кричать друг другу, обращаясь по именам или цифрам камер. Нужно это для того, чтобы найти друг друга рассаженным по разным камерам подельникам, и договориться о чем-нибудь, поскольку тут сидят не только осужденные, но и обвиняемые в совершении преступления, которым нужно договориться обо всех ньюансах своей защиты. Но обычно на прогулке ведется ни к чему не обязывающая болтовня, цель которой найти своих. Все серьезные действия происходят под покровом ночи.

Лично я на прогулке всегда ходил кругами по камере, используя это занятие в виде некоего подобия фитнеса, да и делать больше было нечего.

После прогулки оставалось благополучно дожидаться ужина, а затем и отбоя.

После отбоя в СИЗО начинается совсем другая жизнь. В первую ночь нас удивило, что нам постоянно стучат в стену соседи, кричат что-то. Да и вообще, по всему СИЗО начинается чемпионат по названию "кто кого перекричит".

Подельники ищут друг друга, и договариваются о том, кто какие будет давать показания, кто-то пытается наладить общение с соседями и просит передать через вертухаев сигарет, кто-то перекрикивается с дамами, которые также сидят в СИЗО. В общем жизнь кипит.

Отдельного упоминания стоят "дороги". Каждая "правильная" камера должна иметь человека, который отвечает за эти самые дороги. Делается это так: берется носок, распускается на тоненькую ниточку, которая наматывается на спичечный коробок. Из этой ниточки по специальной технологии плетется тоненький, но прочный канатик. Листы бумаги А4 или же газета скручивается в длинную трубку, длиной полтора метра, которая обладает уникальным свойством протиснуться сквозь решетку камеры через открытую форточку на улицу. На конце трубки закрепляется зубная щетка. На зубную щетку надевается целлофановый пакетик, который очень легок, и спокойно летает по ветру. К пакетику прикреплена уже упомянутая нить от носков, которая также очень легкая. Как только пакетик долетает до окна соседней камеры, его цепляют описанным выше приспособлением и втягивают в камеру вместе с ниткой. После нехитрых манипуляций между двумя камерами имеется канатик, который гоняют туда-сюда, с привязанным к нему носком, в котором можно передавать сигареты, спички, еду, телефон, в общем все, что проходит сквозь прутья решетки. Ну и конечно малявы. В идеальном варианте, ближе к полуночи все здание СИЗО покрывается сетью канатиков, именуемой дорогами, благодаря чему имеется сообщение с любой камерой. При этом сотрудники СИЗО заставляют осужденных, оставшихся для хозработ выходить на улицу, и в специальной маске (чтоб не светить лицо), при помощи длинной палки с крюком, обрывать дороги. Но и народ не спит, на добро пытается ответить добром, а именно облить недруга кипятком из окна. В общем весело.

Конечно же мы об этом не знали. Поэтому тихонько офигевали от происходящего, и не предпринимали никаких действий. На сленге называется "морозились". Представляю, что о нас думали соседи.

Продолжение следует, если нужно, конечно...